Вообще, уже сам факт, что спецслужбам Альянса удалось сохранить строительство боевой станции такого класса в тайне, являлся показателем высокого класса их сотрудников. Вернее, о том, что база строится, знали все, а вот о ее назначении оставалось только догадываться. И узнай кто-то о нем… У-у-у, как несладко пришлось бы Альянсу. Существовал реальный шанс, что за такие шутки его порвут на лоскутки.
Дело в том, что за прошедшие с момента выхода в глубокий космос века, человечество, помимо научного развития, вынуждено было вновь учиться уживаться между собой. Серьезной войны с выжженными планетами никому особо не хотелось, и если на интересы карликовых государств все плевать хотели, то серьезным державам приходилось следить за каждым шагом и жестом, причем не только соперников, но и своими собственными. А то ведь обернуться не успеешь, как в ответ на мелкое хамство прилетит ответка в пару десятков боевых звездолетов, на каждом из которых боезапас, способный расковырять средних размеров луну до самого ядрышка. Словом, пришлось в дополнение к писаным правилам добавлять джентльменские соглашения. Нигде не упомянутые, устные, но от этого куда более обязательные к исполнению, чем все договоры, вместе взятые. Как раз такое соглашение умники из Альянса и собирались нарушить, причем довели свою задумку практически до логического завершения. И адмирал Лафкрафт узнал об этом слишком поздно.
Одной из запретных тем для человечества являлось изменение человеческого генома. Конечно, исследовали, причем все, но тихонечко, тайком и без запуска в производство действующих образцов. Модификанты не в счет, там шло крайне незначительное вмешательство, а потому на него традиционно закрывали глаза, но за более глубокие действия могли запросто настучать по голове, вплоть до летального исхода. Да и все остальные генетические исследования велись крайне осторожно. Однако, так уж получилось, Альянс добился-таки прорыва. Насколько серьезного, настолько и секретного. Впрочем, нюансы сгинули вместе с создателями, которые тоже шли вместе со станцией, огромным военно-промышленным исследовательским комплексом, предназначенным для реализации их разработок.
Вообще, станция предназначалась для обеспечения массового клонирования. Тоже не вполне этично, но уже не настолько критично. Существовал запрет на клонирование людей, но его периодически нарушали, когда, например, требовалось большое количество народу для быстрой колонизации окраинных миров. Естественного воспроизводства для этого могло и не хватить, а вот клоны – в самый раз. Минус – клону, чтобы развиться, нужны те же сроки, что и человеку, но все равно эффект был неплох. Опять же, клонировали элитные породы скота или обычное зверье в процессе терраформирования, и это вовсе ничем не регламентировалось. Словом, вроде как нельзя, но реально можно.
Опять же, военные развлекались, создавая боевые штаммы всевозможных бактерий и вирусов. Правда, медицина научилась бороться с ними практически играючи, так что этот процесс вскоре сошел на нет. Ну и учились создавать иные типы биологического оружия, сумев разработать кучу интересных технологий. Так что кому-то сейчас могло прилететь по голове не эболой, а, например, ротой клонированных тираннозавров, белыми акулами, либо еще какой-нибудь пакостью земного или инопланетного происхождения. Создавать полностью покорных своей воле чудовищ умели на тот момент многие, и, как это обычно бывает, договорились их не использовать.
А вот в Альянсе решили всех переиграть. Более того, на этой станции планировали начать работу и с человеческим ДНК – идея универсального солдата слишком многим бередила душу. И космическая фабрика смерти отправилась в путь…
Лафкрафт, возможно, мог и не узнать, что он творит. Ну, перегоняет военную станцию. Ну, большую военную станцию. Такие тоже нужны, времена неспокойные, и он, как дисциплинированный офицер, просто обязан был действовать во благо своей стране. Но случилось так, что на станции тоже оказались люди с амбициями.
Те, кто занимался назначением командного состава базы, допустили огромную ошибку. Заместителем командующего по административной части был назначен некий Ольгерд Волынецки, по национальности то ли поляк, то ли, что вероятнее, ополяченный представитель какого-нибудь малого народа с жутким комплексом неполноценности. В Альянсе всегда имелась сильная польская диаспора, и неудивительно, что назначение своего человека на один из ключевых постов эти шустрики продавить смогли. А вот дальше началось веселье.
Волынецки был человеком из тех, что вечно считают себя непонятыми и недооцененными. Как бы высоко они ни залезли, им всегда хочется добиться большего. Само по себе не такое уж и плохое качество, вот только при недостатке способностей оно может выйти боком. Вот и Волынецки то играл в национализм, то пытался баллотироваться в Сенат, то влезал в аферы. Каждый раз по недостатку ума пролетал, но все равно ничему не учился, вновь и вновь продолжая свои попытки. Ну и, сумев пролезть в центр масштабного проекта, решил, что это – его шанс.
На первый взгляд, шанс и впрямь имелся. Откусить несколько окраинных планет, имея мощную боевую станцию, казалось вполне реальным, а там уж куда кривая вывезет, так далеко Волынецки не заглядывал. Просто не умел. Главное, угнать станцию до того, как она прибудет на место. Учитывая, что Лафкрафт выбрал для секретности чрезвычайно длинный и извилистый маршрут, времени хватало, и новоявленный кандидат в диктаторы начал действовать.
Откровенно говоря, невеликого умишка был человек. Пытаться что-то сделать, будучи окруженным военными кораблями, и не имея на борту полноценного экипажа – это, знаете ли, не самый лучший способ обеспечить себе долгую и здоровую жизнь. Тем не менее, соблазнив кое-кого из младшего офицерского состава (а пихали на базу в том числе и тех, кого не жалко списать, если что-то пойдет не так), он смог договориться и с научно-технической группой. Яйцеголовым отморозкам вообще было все равно, на кого работать, и узнав, что позднее они смогут творить что хотят, «ученые» с энтузиазмом согласились. Так что первый этап прошел вполне успешно, а следом и второй – быстрое изготовление кучи короткоживущих клонов. Процесс, что называется, пошел, и командующий базой проснулся однажды с перерезанным горлом. Типичное самоубийство.
А вот дальше начались серьезные проблемы. Волынецки допустил огромную глупость, решив договориться с Лафкрафтом и предложить ему место своего помощника. Адмирал же, будучи человеком умным, и вдобавок зная, что после возвращения из этого похода ему предстоит стать командующим флотом Альянса, отнесся к предателю-сепаратисту крайне отрицательно. А когда он узнал, для чего предназначена станция, и вовсе от ярости едва не полез на стену, окружил ее боевыми кораблями и послал запершимся на ней послание в стиле «лучше застрелитесь сами, а не то больнее будет».
Пожалуй, такой вариант оказался бы наилучшим выходом для всех, но Волынецки решил ломиться до конца. Лафкрафт же не собирался играть в благородство. Помимо прочего, он имел в своем распоряжении и коды доступа к компьютеру базы. В результате реакторы ее были заглушены, вся станция разгерметизирована, информация из компьютеров стерта. И теперь никто уже не мог использовать ее по прямому назначению. Как гигантскую орбитальную крепость или как завод по производству стандартных клонов – пожалуйста, но создание запрещенного оружия стало невозможным. Вместе со станцией погибли и все, кто на ней был, а десант с кораблей произвел зачистку. Так, на всякий случай. И вот в этот момент выяснилось, что придурок с комплексом Наполеончика сумел кое в чем переиграть космического волка, перегрызшего за свою жизнь немалое количество глоток.
Все же не зря они возились с генетически модифицированными клонами. Получившийся результат оказался выше всяких похвал. Неделя жизни – но жизни на форсаже. Сила, скорость, умение до нескольких часов жить под водой и в вакууме, изначально заложенные в голову азы тактики и умения обращаться с оружием. И при этом безвольные, покорные создателям. И эти существа до конца выполнили свое предназначение, сумев вначале уничтожить десант, а затем высадиться, причем абсолютно синхронно, разом на все корабли эскадры, благо шлюзы в тот момент были открыты.
Именно их трупы русские и видели на линкоре. Да-да, те самые, неодетые – клонам не полагалось даже комбинезонов. Зачем переводить ценные тряпки… И отбиться не сумел никто, тем более к тому моменту на кораблях оставался только технический персонал. Фактически и сам Лафкрафт выжил лишь потому, что у клонов начался массовый падеж. Да еще потому, что его, раненого, подчиненные успели эвакуировать в рубку. Вот, в сущности, и все. И теперь надо было подумать над тем, стоит ли доводить столь мерзкую историю до кого-то еще, или лучше забыть о существовании эскадры-призрака. Просто из-за того, что Альянсу все могут и припомнить, кое-что не имеет срока давности. Вот только большая война может обернуться проблемами для всех.
А еще Серову не давало покоя ощущение какой-то наигранности. За этот бросок им выпадало слишком много приключений и совпадений. Может, конечно, он и наговаривает, но уже тот факт, что они вышли на след этой легенды, не вписывается в обычную статистику. И в свете этого возникал логичный вопрос: чего ждать дальше?
Стук в дверь отвлек его от тяжелых мыслей. Кого там среди ночи принесла нелегкая? Серов шевельнул пальцем, оживляя виртуальный пульт, посмотрел на экран внешнего обзора… Ну да, стоило догадаться. Остальные, небось, дрыхнут уже с чувством, а ей после сегодняшнего не спится. И ведь не отмахнешься. Не потому, что нет возможности, а потому, что это чревато в дальнейшем для девчонки нервным срывом, а для всех остальных, соответственно, проблемами. Пришлось вставать, натягивать комбинезон и шлепать к двери.
– Случилось чего?
– Можно войти? – Дана выглядела осунувшейся, словно только что перенесла на собственных плечах вагон с чугунием.
– Ну, заходи, – Серов посторонился, впуская гостью, затем закрыл дверь и кивнул головой в сторону кровати. – Садись, все равно больше некуда.
Обстановка в его каюте была спартанская. И сесть – разве что на пребывающую сейчас в беспорядке кровать да на стул возле узкого рабочего стола. Наверное, правильнее было бы предложить гостье стул, но так уж повелось, как раз к своему персональному рабочему месту Серов не подпускал никого и никогда. Впрочем, девушка села не чинясь, вздохнула:
– Извини…те. Не спится. Будто давит что-то.
– Еще бы. Иной за всю жизнь такого не увидит.
Дану передернуло, будто от порыва холодного ветра.
– Да уж. Как вспомню…
– А ты не вспоминай. Надо было у Дока таблетку взять, у него на такой случай имеются.
– Сразу не догадалась, а сейчас он спит уже. Будить неловко.
А меня, значит, ловко, подумал Серов, но от комментариев воздержался. Вместо этого повернулся к столу, открыл один из ящиков и выудил на свет божий простецкой формы бутылку, до половины заполненную янтарной жидкостью. Коньяк, да не абы какой, а из тех, что не каждому по карману. Любой толковый офицер держит запас чего-нибудь подобного – так, на всякий случай. Следом за бутылкой последовала стопка, и, после короткой паузы, еще одна. В конце концов, раз уж пошла такая пьянка, то стоило и самому немного притупить эмоции. Правда, закуски было – кот наплакал, сухарики с горчицей больше подходят к пиву, а с коньяком сочетаются плохо, ну да и ладно, может, оно и к лучшему.
Девчонка маханула коньяк, не поморщившись – видать, на Новом Сингапуре имела практику общения с горячительными напитками. На несколько секунд замерла в одной позе, потом выдохнула:
– Шикарная штука… Я такой и не пила.
– Это естественно, – кивнул головой Серов, подтолкнув к ней блюдце с сухариками. – Зажуй.
Девушка не глядя сгребла несколько штук, кинула их в рот и смачно захрустела. Серов тоже опорожнил свою тару, повторил ее действие.
– Ну как, легче?
– Ага… – Дана энергично кивнула. – Командир… Иван Игоревич… Можно вопрос?
– Можно.
Откровенно говоря, Серов ожидал, что она начнет спрашивать его о том корабле мертвецов. Как он это воспринимает или еще какую чушь, но вопрос прозвучал совершенно неожиданный:
– Скажите, а почему этот… Лафкрафт пошел в поход?
– То есть?
– Ну… Он ведь, я так поняла, всего добился. Вы говорили, если бы он захотел, то мог стать императором всего человечества.
– Мог бы. Во всяком случае, особых препятствий к этому не вижу.
– Тогда зачем ему был еще и этот поход? Абсолютно скучный, с карьерной точки зрения вообще ничего не значащий. Зачем?
– Как тебе сказать… Во-первых, Лафкрафт, как я знаю, был человеком очень ответственным, и от дела, за которое взялся, не отказывался. Да ты и сама могла убедиться. И базу эту несчастную смог уничтожить, вместо того чтобы воспользоваться идеей ее командира, и сообщение потомкам надиктовать. Если ты не заметила, в тот момент он уже умирал, с такими ранами долго не живут.
– Раны? Но…
– Ты просто не поняла. У него была дыра в животе, он, когда говорил, ее постоянно зажимал, видимо, обезболивающее уже плохо помогало. Я посмотрел потом – весь комбинезон там разворочен.
– И из-за ответственности взялся за этот перегон?
– Думаю, там было еще и во-вторых, – Серов побарабанил пальцами по краю стола. – Понимаешь, адмирал – это в огромной степени администратор. И в космос, в дальний поход он отправляется куда реже простого командира корабля. А Лафкрафт был, как ни странно, романтиком космоса и пользовался любым удобным случаем, чтобы отправиться в путь. В космосе он жил, а на планете был в гостях.
– Но почему так?
– Не понимаешь? Честное слово, я не смогу ответить тебе на этот вопрос. Все зависит от конкретного человека. Хочешь, расскажу тебе, как оно бывает?
– Хочу.
– Ну, тогда слушай, – Серов аккуратно разлил по стопкам еще порцию коньяка, и, когда они выпили, откинулся на спинку кресла. Сложил руки на животе и вздохнул: – Ты ведь историю Земли в своей школе изучала?
– Ну… да.
– Фамилия Дрейк тебе что-то говорит?
– Кажется, пират какой-то.
– Какой-то, – хмыкнул Серов. – Не какой-то, а едва ли не самый знаменитый пират своего времени. Обошел вокруг Земли на парусной скорлупке, грабя всех подряд. Получил рыцарский титул из рук королевы, адмиральский чин… Один из тех, кто разбил Непобедимую Армаду. Словом, добился всего, что только можно представить, был несметно богат – и вновь ушел в пиратский рейд, где и сгинул. Хотя, откровенно говоря, с точки зрения обычной логики ему это было не нужно. Или вот, Роберт Блейк. Вообще не моряк, полковник кавалерии, но Кромвель, за неимением лучших, поставил его во главе флота, и не прогадал. Блейк фактически создал британский флот, разбил всех врагов… В свой последний поход он уходил, зная, что не вернется – он был уже в преклонном возрасте, болел, да и раны давали о себе знать. И он взял с собой человека, которого готовил весь поход на свое место. И таких было много. Морган, Нельсон, Кук, Магеллан… Что их гнало? Кого-то романтика, кого-то неумение вписаться в мирную жизнь, кого-то жажда знаний. Долг, в конце концов. Лафкрафта, я полагаю, гнало вперед все это вместе взятое. Он – человек, сделавший себя сам. И он продолжал себя делать и совершенствовать. До последней минуты.
– Но ведь были и другие…
– Были, – легко согласился Серов. – Вот, например, некий Робер Сюркуф. Самый почитаемый французский корсар. Талантливый морской офицер. Самый молодой в истории Франции командир линейного корабля. Лихой корсар. Человек, который был с океанами «на ты». Как только счел, что заработал достаточно, сошел на берег и после этого близко к морю не подходил. Занимался торговлей, снаряжал экспедиции в Африку за рабами. И он тоже не один такой. Говорю же, все зависит от человека. И каждый решает для себя, кем ему быть и что делать.
Они помолчали. Потом Дана осторожно спросила:
– А вы?
– Что я?
– Вы и ваши товарищи. Как вы пришли в космос?
– По-разному, – вздохнул Серов. – У каждого был свой путь.
Ну, в самом деле, не станешь же рассказывать ей, что ты родом с окраинной планеты, где немыслимая скука. Нет, все живут хорошо, не бедствуют – Империя много требует, но и взамен дает немало. Однако у тебя нет ни малейшего желания всю жизнь пахать землю, ухаживать за капризными фруктовыми деревьями или, к примеру, от звонка до звонка трубить на заводе. Хочется чего-то нового, интересного. Чтобы ветер в лицо и приключений в пять слоев и с горкой. И ты, еще мальчишка, собираешься и тайком валишь из дому… Отец так и не простил, хотя и старается этого не показывать.
И вот ты подаешь документы в военное училище. Хочешь служить в десанте. Конкурс – двести человек на место, военная служба в Российской Империи почетна. И не проходишь, не потому, что ты плох, а потому, что кто-то лучше. И когда ты сидишь, потерянный и в расстроенных чувствах, и все валится из рук, к тебе подходит моложавый офицер и популярно объясняет, что с твоими способностями тебе нечего делать в десанте. Что ты – прирожденный штурман, и военное училище куда более высокого ранга готово тебя принять… Как это описать? Да никак, это надо почувствовать. И перед тобой вдруг открывается дверь, ведущая к иным мирам, и ты решительно шагаешь на узкую тропу, с которой очень легко упасть. Но ты все равно идешь, чувствуя только восторг и крылья за спиной.
Или Док. Сын погибшего в какой-то стычке офицера. Он просто не представлял себе иной дороги – только по стопам отца. Для него изначально не было особой романтики, парень хорошо знал, что его ждет. Много тяжелой работы, лишения и риск. Но долг – превыше всего, такого, как он, не остановить. И даже когда он с трудом набирал баллы, поскольку не блистал особыми склонностями к математике, Док стискивал зубы и шел вперед. И прошел!
Кобра… Она ведь даже не знает, кто ее родители. Просто однажды в планету врезался астероид, и спастись на нескольких успевших взлететь кораблях удалось немногим. И в числе прочих – годовалой девочке. Неизвестно даже, русская ли она – скорее всего, нет. Хотя всякое может быть, планета Новая Норвегия славилась курортами, люди приезжали со многих обитаемых миров, в том числе и из Российской империи.