Внутри дворец оказался таким же, как и снаружи. В смысле стилизованный под старину, аляповатый и довольно обшарпанный. Серов посмотрел направо, налево, оценил длину коридоров…
– И куда нам идти дальше, интересно?
– Неважно, куда ходить. Главное, не под себя.
– Не остри, пока мы здесь бродить будем, это чучело сбежать успеет.
– Решаемо, – Док пинком выбил одну дверь, вторую… – Ага!
Прозвучало это донельзя зловеще. Во всяком случае, на страдающего лишним весом человека, которого механик держал за шиворот, невинное, в общем-то, слово произвело должное впечатление.
– А-а-а!
Глядя, как наряженное в пышный мундир (то ли генерал, то ли лакей, они тут все на одно лицо) существо вопит и брыкается, размахивая ногами в воздухе, Серов лишь вздохнул. Нет, ну в самом-то деле, попался – так чего дергаться? Висишь себе, до пола ногами не достаешь… И пытаться пнуть Дока тоже бесполезно. Дотянуться-то, может, и сумеешь, но разве что ноги о скафандр отобьешь. Впрочем, Док живо прекратил это безобразие, влепив пленному смачный щелбан. Тот разом обмяк и попытался уплыть в беспамятство, но ему этого, разумеется, не позволили.
Надо сказать, этот умник, оказавшийся на поверку целым полковником, живо сообразил, что сотрудничество с русскими – это хорошо, а вот конфликт с ними – плохо. Во всяком случае, когда ему объяснили, что если он будет выкобениваться, то ему сунут ствол трофейного карабина в задницу и посмотрят, вылетит пуля изо рта или из уха. Уяснив расклады, полкан тут же решил, что русские правы, и максимально быстро отвел их туда, куда они требовали.
Надо сказать, о безопасности своей президент позаботился весьма неплохо. Дверь в его личный бункер сделала бы честь любому сейфу, а на подступах к ней располагался взвод личной охраны. Располагался – это в переносном смысле. Довольно грамотно оборудованные позиции есть, оружие кое-где тоже имеется, а вот самого взвода почему-то не наблюдается. Так что из реальных препятствий только дверь, и как открыть ее, полковник сказать не мог – просто не знал.
Некоторое время все трое рассматривали дверь. Серов с интересом, Док задумчиво, а полковник потому, что делать в тесном помещении больше, в общем-то, было нечего. Потом Док вздохнул, достал сканер:
– Ну-ка, посторонитесь.
Серов кивнул понимающе, вновь схватил полковника за шиворот, выволок его в коридор, после чего посоветовал ему спрятаться и не отсвечивать. Сопроводив напутствие мощным пинком в пятую точку, он проследил за тем, как пузатый «язык» мчится прочь, аки белый лебедь, неуклюже и вразвалочку, но шустро, и вернулся к Доку, как раз заканчивающему процедуру.
– Ну, как?
– А-а, – махнул рукой механик. В уголке прозрачного забрала мерцал зеленый огонек – управляющий компьютер скафандра анализировал данные. – Дятлы они все.
– Ясно. И?
– Да вот, как раз закончил. Лови развертку.
Перед глазами возникла трехмерная карта. Серов посмотрел на нее под разными углами, кивнул:
– Я слева, ты справа. Поехали.
В течение следующих двух минут они готовили диверсию. Работа была несложная. Ткнуть в бетон плазменным резаком, брызнуть водой, запихать маленький заряд пластичной взрывчатки, вставить детонатор. Всё. Док справился чуть раньше, но ему требовалось сделать на две закладки меньше. Потом выйти из помещения, чтоб самих не зацепило и – бабах!
Сквозь заполнившую воздух взвесь из мелкодисперсной цементной пыли Серов не сразу увидел результат. Он, конечно, не сомневался в нем – Док профессионал, а компьютер на основе анализа полученных данных выдал центры напряжения в бетоне, так что силы небольшого, в общем-то, взрыва должно было хватить с лихвой, но чтобы так… В общем, дверь, полуметровой толщины пластина из титана с измененной кристаллической структурой, как стояла – так и осталась стоять. Точнее, висеть – косяк тоже уцелел. А вот стены вокруг больше не было, только груды мусора.
– Пошли?
– Давай.
Русские синхронно вошли в президентское убежище и тут же наткнулись на индивидуума арийской внешности. Судя по недорогому строгому костюму и по тому, что накачаны у него были даже уши, этот кадр являлся хранителем, причем чужого тела. Все правильно, наверняка из наемников здесь получаются и лучше подготовленные, и более преданные защитники, чем из местных кадров. Во всяком случае, этот, контуженный и слегка побитый обломками бетона и мебели, все же попытался оказать сопротивление. Получилось не очень, мужика шатало, словно елку на ветру.
Док даже не замедлил шаг. Просто небрежно толкнул так и не успевшего достать из кобуры пистолет телохранителя в грудь. Этого вполне хватило, чтобы беднягу приподняло и впечатало в стену, однако на том дело не закончилось. Стена оказалась тонкой, декоративной перегородкой, просто делящей помещение на части, и телохранитель, пробив ее, врезался в другую, проломил, ушел в третью… За третьей оказался туалет, и в нем мужик наконец затормозился, расколотив головой унитаз.
– Неплохо, – усмехнулся Серов. – Ты его только мочить в сортире не вздумай.
– Зачем? – бородатую шутку Док со своим несколько замедленным чувством юмора, похоже, не понял. – Вон, вода течет, он и так уже мокрый.
– Ню-ню, – Серов посмотрел на напарника поверженного героя. Тот лежал, придавленный столом, и то ли пребывал без сознания, то ли старательно и талантливо изображал беспамятство. – Ладно, пошли, а то времени у нас немного, а работы еще непочатый край.
– Пошли, – кивнул Док, и они двинулись по убежищу, поражающему своими размерами. Сложно было сказать навскидку, какова площадь этих хором, но за несколько сотен квадратных метров Серов мог бы ручаться. И теперь предстояло тщательно обыскать эту нору и вытащить забившуюся куда-то крысу, чтобы вдумчиво ее расспросить. Правда, для этого пришлось форсировать еще одну дверь, подобную разрушенной, однако она была не заперта. Космонавты перешагнули через высокий порог и осмотрелись.
Здесь имелось все, чтобы президент мог сидеть под землей сколь угодно долго, и при этом не испытывать каких-либо неудобств. Даже с излишествами – на взгляд Серова, к примеру, стоящая на столе рядом с компьютерным терминалом серебряная табакерка с алмазами и изумрудами выглядела не только неприлично дорогой для этой нищей планеты, но и до жути аляповатой и безвкусной. Впрочем, таких дорогущих мелочей тут можно было наблюдать множество. На каждом углу валялись, лежали, стояли… И главное, ни одна из них не имела хоть какой-то художественной ценности. Все то, что с хомячьим упорством стащил в свое убежище президент, ценным являлось разве что по весу затраченных на изготовление драгметаллов и самоцветов. Картины отличались не художниками, а рамами – вставленные в них драгоценные камни на вид казались вполне настоящими. Пожалуй, наибольшего уважения заслуживала мозаика, изображающая хозяина этого безобразия верхом на лихом коне. Камни там были попроще, зато работа наверняка оказалась кропотливой. Русские постояли, посмотрели, Серов восхищенно цокнул языком, и они двинулись дальше.
Президента обнаружили в самой глубине бункера, в помещении, скорее всего, предназначенным для использования в качестве спальни. В ином случае зачем, спрашивается, кровать с балдахином? Впрочем, и без нее здесь хватало мебели. Шикарный, инкрустированный резьбой стол, несколько мягких на вид кожаных кресел, шкафы, экран, показывающий какой-то местный пейзаж и призванный, скорее всего, заменить окно и создать иллюзию простора. Президент, конечно, гостей не ждал, но в инфракрасном диапазоне был отлично виден и незамедлительно извлечен из-под кровати.
– Вылезай уж, Лумумба недопиленный, – Серов рывком поставил его на ноги. Тот лишь пискнул, но сопротивляться не пытался. Понимал, что к чему. Это только на вид сей негр выглядел типичным интеллигентом. Лет сорок пять – пятьдесят, среднего роста. Очки в массивной золотой оправе (и как он таскает на ушах такую тяжесть?), шикарный серый костюм, сейчас, правда, помятый и в пыли, умное, одухотворенное лицо… Негритянским в нем был разве что цвет, а так вполне европейские черты. Видать, когда-то колонизаторы постарались, на совесть облагородив кровь его предков. Очки, кстати, бутафория чистейшей воды – стекла простые, уж это Серов смог определить сразу. И все равно, профессор какого-нибудь заштатного университета, иначе и не скажешь.
Самое интересное, президент и впрямь имел докторскую степень по философии, честно выстраданную по молодости то ли в Сорбонне, то ли в Оксфорде. Правда, к ней добавлялась армейская служба, чин полковника, свергнутый и казненный предшественник и массовые расстрелы несогласных. Ну, или повешения, скармливание диким животным, посадка на кол и прочие невинные развлечения. В общем, типичный черномазый диктатор, жестокий и недалекий, в которого, сколько его ни учи, вбить можно знания – но не умение ими распоряжаться.
– Кто вы и что здесь делаете? – пискнул ценный трофей. Громче говорить не давали воротник и галстук, передавливающие горло. Вместо ответа Серов ткнул его кулаком в печень, слегка, только чтоб не трепыхался, и толчком отправил разом потерявшее желание разговаривать тело в ближайшее кресло. Обернулся к Доку:
– Скотч поищи.
– Уже, – механик продемонстрировал широкую катушку клейкой ленты и, не теряя даром времени, начал сноровисто прикручивать пленного к спинке кресла. Тот, видимо, немного придя в себя, задергался:
– Это произвол!..
Док сноровисто заклеил ему рот, а Серов щелкнул пальцами, привлекая внимание, и бросил:
– Говорить будешь, когда разрешим. Понял?
Президент с готовностью закивал. Вот так-то, силу эти черномазые хорошо понимают. Дождавшись, когда Док закончит паковать клиента, Серов улыбнулся, от чего пленного разом прошиб пот. И, соответственно, пошел запах – негры бывают, когда нервничают, чертовски вонючи.
– Значит, так, – голос командира «Фаэтона» звучал невероятно доброжелательно. – Ты, чудик, отлично знаешь, зачем мы сюда пришли. Поэтому давай, выкладывай поскорее, что, где, когда, и, быть может, останешься в числе живых. На размышление минута, время пошло.
– Господа, но я не знаю, о чем вы! – тратить время президент явно не собирался и, как только с его рта сдернули оковы, оставив россыпь красных, быстро набухающих кровью точек вокруг губ, принялся тараторить, как сорока. – Я не делал ничего, чем мог бы навлечь гнев Российской Империи.
– Товарищ не понимает, – задумчиво протянул Серов.
– А главное, искренне верит в то, что говорит, – усмехнулся Док. – Разреши?
– Действуй.
Руки подопечного механик примотал с таким расчетом, чтобы их можно было легко освободить. Именно это он сейчас и сделал – освободил президенту левую руку, ловко располосовал ножом дорогую материю, заголил руку, а потом принялся аккуратно налеплять скотч.
– Что… Что вы делаете? – судя по голосу, президент был на грани паники.
– Ничего особенного, не волнуйся, – и Док внезапно резким рывком сдернул скотч. Президент взвыл. Еще бы – на ленте остались все волосы с подмышки. – Это называется эпиляция. Процедура, кстати, немалых денег стоит, а мы ее тебе бесплатно. Цени.
– У-у-у… – судя по подвыванию, президент ценил, конечно, но повторения не хотел.
– Клиент созрел, – Док прямо лучился удовольствием от хорошо проделанной работы. Лицо его за поднятым забралом гермошлема выглядело добродушнее, чем у Санта Клауса.
– Это хорошо, это радует, – Серов склонился над президентом. – Ну что, говорить будешь, или продолжим? Имей в виду, у тебя много где и много чего оторвать можно. Не хватит шерсти – зубы выдерну.
Позади него Док с готовностью сделал зверское лицо и зловеще пощелкал в воздухе извлеченными из малого ремонтного набора пассатижами. От их вида президент изменился в лице. Говорят, от страха люди бледнеют, а негры сереют. Конкретно этот, судя по цвету физиономии, дошел уже до грани обморока.
– Я в самом деле ничего не знаю…
– Дядя, хорош нам лапшу на уши вешать. Время – деньги, а денег у тебя мало, так что имей совесть, если с девушками не получается.
– Но что… Вы хоть скажите…
– Русский курьер. Еще трех недель не прошло, как твои орлы его перехватили. Или ты думаешь, это сойдет вам с рук?
– Но я не перехватывал русского курьера. Да если бы я только узнал, что кто-то это задумал, я бы его сам повесил. Я же жить хочу!
– Говорит, что думает, – хмуро бросил Док.
– Сам вижу. – Детектор лжи работал, подтверждая слова президента. В голове послышался сильный грохот – это обрушились грандиозные планы. – Тогда кто?
– Не знаю! Мои люди и впрямь перехватили один корабль, но это сделали под заказ! И он был испанским!
– Так! – Серов почувствовал, как почва начинает уходить из-под ног. Про то, что мадемуазель Келли, беспутную дочь грозного папаши, отправили не на русском корабле, он банально не знал. Не сообщили ему, и сразу же появлялся вопрос, почему. Хотя, конечно, и сам мог бы догадаться, будь корабль имперским, послали бы не их несчастный фрегат, а пару линкоров, запросто решивших бы кучу проблем без особых умствований, одной лишь силой орудийных башен. – А ну-ка, давай в подробностях.
Когда спустя два часа они покидали дворец, оба были чернее тучи. Даже прихваченный на память небольшой мешок с трофеями (президент не возражал) не улучшал настроения. Похоже, их проблемы только начинались.
– Ну что, господа, похоже, нас крупно подставили, – Серов устало откинулся в кресле и вытянул ноги. Док и Кобра расположились напротив, а Дану они выпроводили на камбуз, готовить. Девчонка обиделась, но не протестовала – видать, понимала, что есть разговоры не для ее ушей, да и младшему члену экипажа положено выполнять приказы, а не обсуждать их.
– Это точно, – Док массировал виски, была у него такая привычка. – Ох, и настучу я кому-то по наглой роже, когда вернусь…
– Не настучишь, званием не вышел. Но вообще, интересно, зачем Белоглазову потребовалось кидать нам такую подляну?
– Он мог и сам не знать, – вмешалась Кобра. – Наши разведчики… Ну, вы меня поняли.
Все промолчали, о грустном никому говорить не хотелось. Так уж получилось, что их флоту в последнее время не везло с разведкой. На оперативном уровне еще туда-сюда, а вот что посерьезнее… Лично Серов выгнал бы начальника разведуправления с должности одним мощным пинком, но у командования свои резоны, простым смертным неведомые, и этот крепко пьющий лентяй прочно сидел в своем поскрипывающем под его тушей кресле.
– Но почему это не всплыло раньше? К примеру, когда допрашивали Грабовски?
– Ну, потому что он ни разу не сказал, кому принадлежал курьер, а мы воспринимали его русским по умолчанию. И то, что он подставил Уолша именно европейской стране, вписывается в картину вполне. Уж они-то Уолша с Блефуску выцарапали бы на законных основаниях.
– Даже женщины могут порой выдавать разумные мысли, – заявил Серов. Док согласно кивнул, и оба они тут же заработали подзатыльники. Серов, естественно, завопил о произволе и женском диктате, но мысленно улыбнулся – похоже, ледок в отношениях товарищей рассосался так же быстро, как и возник.
– Женщины, в отличие от вас, умеют думать дальше и стратегически, – выдала Кобра и подбоченилась. – И потому единственный вопрос сейчас, продолжать операцию или возвращаться на базу. С одной стороны, в такой ситуации мы имеем полное право вернуться, потребовать объяснений и вообще устроить большой хай. С другой же – приказ никто не отменял, да и прервав операцию, мы рискуем нанести ущерб уже России. Пусть и не по нашей вине – но самих-то себя обманывать не стоит, часть ответственности все равно будет на нас.
Все снова замолчали, переваривая сказанное. Кобра, как ни крути, выглядела кругом правой. Действительно, никто и никогда им за то, что они вернутся, слова не скажет, но сами-то они будут понимать, что находились в шаге от того, чтобы предотвратить крупные неприятности для своей страны – и не сделали этого. Совесть, долг и честь – понятия для русского офицера отнюдь не абстрактные.
– Я за то, чтобы продолжать рейд, – сказал, наконец, Док и положил руку на край пульта, ладонью вверх.
– Я тоже, – Кобра накрыла ее своей.
– Согласен, – командир припечатал их сверху и тяжело вздохнул. – Но с одним уточнением. Ищем пассажирку. Экипаж курьера спасаем по ситуации. Попадутся на дороге – поможем, нет – да и пес с ними. Раз они не наши, то и рисковать лишний раз не стоит.
Товарищи кивнули, соглашаясь. Логика командира выглядела простой и, в общем-то, согласующейся с имперской традицией рационализма. Помогать нужно своим, всегда и везде. Со всеми остальными – по ситуации, не в ущерб делу. Так что проблемы испанцев – это проблемы испанцев, и не более того.
– Ну, тогда вперед. Кобра, что у тебя там?
– Да нормально все, – фрегат разгонялся уже третий час, но шел на автопилоте. Условия для навигации здесь были на редкость простые, постоянного контроля не требовали, и Кобра только бросала время от времени взгляд на экран.
– Это радует. Скорректируй курс согласно принятому решению, – Серов щелкнул тумблером общей связи. – Дана, зайди…
Девушка появилась через минуту, вытирая руки о полотенце.
– Звали, Иван Игоревич?
– Не звал, а вызывал, горе ты мое гражданское. В общем, будет вам с Оксаной задание. Мы там принесли кое-что. Переберите, рассортируйте. Барахло, конечно, но потом можно будет его или переплавить во что-то полезное, или продать.
Девушка кивнула, Кобра через секунду тоже. Действительно, не мужское это дело сортировка добычи. Задача мужчин ее притащить, а уж со всем остальным и женщины справятся, в этом пилот с юнгой были солидарны.
– Зачем ты им это поручил? Сами бы справились, – поинтересовался Док, когда они вышли из рубки.