В том же 1941 г. был арестован и Андрей Мельник — даже несмотря на отчаянно демонстрировавшуюся с его стороны лояльность Берлину: лидера ОУН-М также поначалу депортировали в одну из германских тюрем. Из тюрьмы Мельника в 1944 г. перевели в концлагерь Заксенхаузен, откуда в том же году, наоборот, освободили Степана Бандеру.
Так ни устремления молодежного крыла ОУН под водительством Бандеры, ни ветеранов Мельника не нашли поддержки у Гитлера: такой же, как и Сталин, диктатор, он не терпел политической конкуренции.
Пришлось в очень скором времени испытать разочарование от прихода «освободителей» со свастикой и митрополиту Шептицкому: он поначалу приветствовал приход германских войск и даже водил дружбу с офицерами вермахта, но быстро убедился, что терпимое отношение немецких военных к его религии и пастве нивелируется зверствами со стороны частей СС, следовавших по пятам за военными.
Опыт ветеранов националистического движения и тут сыграл свою «положительную» роль: если бандеровцы резко сократили сотрудничество с германскими властями, особенно после ареста Бандеры и Стецко, то мельниковцы целенаправленно поступали на работу в полицию в качестве переводчиков и консультантов. Однако цель у этих «переводчиков» от ОУН-М была той же, что и у активистов Бандеры: продвижение вместе с частями вермахта на восток с целью последующего воссоединения украинских земель в одном государстве под дланью Провода ОУН-М. С этой же целью Провод ОУН-М выдвинул на восток и несколько нелегальных групп. Еще ранее такие же группы на восток отправили бандеровцы, и теперь центральная группа ОУН-М «должна была следовать маршрутом бандеровской южной оперативной группы через Винницу к Днепропетровску и затем на Донбасс… как и у бандеровцев, южная группа мельниковцев должна была отколоться от основной массы в Виннице и следовать в Одессу и Николаев»[253].
На взаимоотношения двух частей ОУН продолжало свое воздействие и их принципиально разное отношение к сотрудничеству с гитлеровской Германией: существование этой разницы между ОУН-М и ОУН-Б подтверждает и такой без сомнения объективный источник, как донесения советской разведки.
Из донесения штаба партизанских отрядов Житомирской области начальнику украинского штаба партизанского движения о деятельности украинских националистов.
1942–1945 гг.:
«Когда гитлеровцы отказали бандеровцам в обещанной им ранее “самостiйностi” Украины и начали арестовывать бандеровцев, последние ушли в подполье… Мельниковцы открыто поддерживают немцев и “самостiйностi” Украины добиваются не путем вооруженной борьбы, а путем сделки с немецкими фашистами. Немцы, разгоняя бандеровцев, не трогали мельниковцев»[254].
В итоге застарелый, сложившийся еще до войны конфликт между двумя частями ОУН перерос сначала в соперничество на пути продвижения в Украину, а затем и в открытое вооруженное противостояние (30 августа, например, в Житомире активист ОУН-Б застрелил двух видных деятелей ОУН-М Сеныка и Сциборского[255]). Целью борьбы друг с другом был, разумеется, Киев как будущая столица новой Украины: кто первым из двух частей актива ОУН добрался бы до столицы, тот и получил бы главный приз.
В течение всей войны свои отдельные роли на оккупированной вермахтом территории Украины пытались играть также представители Украинской народной республики (УНР) во главе с Андреем Левицким, Украинской повстанческой армии (УПА), «Полесской сечи» Тараса Боровца, а также созданной на совещании ОУН-Б уже летом 1944 г. в качестве политического крыла УПА Украинской головной освободительной рады (УГВР) и других организаций. По свидетельству Яневского, учредительный конгресс УГВР состоялся 11 и 15 июля 1944 г. в лесничестве, расположенном между с. Лужок Верхний и Недельня Старосамборского района Львовской области… Одним из важных документов УГВР, опубликованных в «Летописи УПА», стала «Присяга воина Украинской Повстанческой Армии», при этом присягали воины УПА не государству (о «восстановлении» которого, как мы помним, было объявлено 30 июня 1941 г.), а «Великому Украинскому Народу, Святой Земле Украинской, перед пролитой кровью Лучших Сыновей Украины и Высшим Политическим Руководством Украинского Народа». Логичным для Яневского становится вывод: текст присяги УПА, утвержденный УГВР, трактует ее, УГВР, как «верховный орган украинского народа»[256]. Нам же вопрос о том, считало ли руководство УПА этот новый орган действительно «верховным», представляется не столь важным, поскольку очевидно другое: УГВР была организационным детищем УПА, тем более что Генеральный секретариат — исполнительный орган этого новообразования возглавлял все тот же Шухевич.
…В мае 1943 г. с санкции Гиммлера из этнических украинцев была сформирована дивизия СС «Галичина»: набор украинцев в эту часть открыто поддержали сторонники ОУН-М, в частности Михайло Хроновят. Против выступили некоторые сторонники ОУН-Б: есть сведения о том, что листовки УПА на Западной Украине, сформированной в основном из активистов ОУН-Б, призывали украинцев не вступать в «Галичину». Но есть и сообщения прямо противоположного характера — о том, что личный состав дивизии был, наоборот, сформирован из бойцов УПА: Роман Шухевич небезосновательно полагал, что обучение под командованием офицеров вермахта станет хорошей школой для оуновской молодежи. Так или иначе, но по свидетельству Яневского, «принудительно-добровольная» мобилизация в дивизию «Галичина» прежде всего «открывала перспективу возможной смерти на советско-германском фронте в течение 6–12 месяцев»; для вступления в ее ряды требовалось определенное мужество, потому что события на фронтах уже не оставляли сомнений в исходе войны. «Переход “к лесу” означал неминуемую смерть в перспективе от нескольких недель до нескольких лет в войне против русского и двух польских партизан, а также против немцев и советов, — сообщает также Яневский. — Спрятаться в доме тоже не выпадало — неотвратимая советская оккупация современной Западной Украины означала возобновление массовых репрессий против гражданского населения, расстрелы и депортации в сталинские концлагеря с перспективой умереть мученической смертью в течение следующих месяцев или лет»[257]. И, конечно, спорить сегодня о том, стоило ли украинцам вступать в дивизию СС «Галичина», или нет, можно до хрипоты. Но только в одном случае, как справедливо замечает Яневский: если спорщикам не нужно выбирать между жизнью в рабстве, или смертью в борьбе.
Спорить о том, стоило ли украинцам вступать в дивизию СС «Галичина», можно до хрипоты. Но только в случае, если спорщикам не нужно выбирать между жизнью в рабстве, или смертью в борьбе.
Митрополит Шептицкий, несмотря на резкую перемену отношения к нацистской Германии, приветствовал создание «Галичины»: она в его понимании могла бы стать прообразом будущей украинской национальной армии, которая смогла бы противостоять в ближайшем будущем и врагам, и «друзьям» Украины. Такую же роль, напомним, отводили частям Дружины украинских националистов (ДУН), соединениям «Нахтигаль» и «Роланд», другим украинским формированиям Степан Бандера и Роман Шухевич. Для них было ясно уже в 1943 г., что Германия войну проиграет: есть данные, что сам Бандера, даже будучи в заключении, убеждал в этом офицера СС Готлиба Бергера[258]. Более того, украинские националисты задолго до окончания войны принялись налаживать связи с будущими победителями — Англией и США.
Все это говорит только об одном: лидерам ОУН, повстанцам из УПА и самим добровольцам из «Галичины», как и о. Шептицкому было совершенно безразлично, кого именно использовать для обучения и вооружения бойцов будущей национальной армии Украины. Если территорию страны оккупировали войска вермахта, то следовало использовать их для подготовки собственного войскового контингента. Если бы, наоборот, в Украине в ходе войны стояли войска англо-американского блока, то высшие руководители ОУН и УПА содействовали бы обучению и вооружению украинцев за их счет (и о. Шептицкий их на это несомненно бы благословил). Единственное, на что они никогда бы не согласились — это на союз с вооруженными силами Советов. И можно было сколько угодно втихомолку ненавидеть германских нацистов, но советские коммунисты для украинцев были во сто крат худшим злом.
Однако решения как об активистах националистических движений, так и о судьбах целых народов оккупированных стран принимались в Берлине: на подпись фюреру эти решения представлял рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий, идеолог германского фашизма Альфред Розенберг, на помощь которому в наведении порядка по германскому образцу всегда был готов прийти рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Кроме того, еще в 1941 г. по решению Гитлера был создан и специальный рейхскомиссариат «Украина» под руководством известного своей жестокостью Эриха Коха, который с особым рвением принялся помимо арестов наиболее активной части националистического движения, закрывать украинские газеты, запрещать деятельность политических организаций и т. д.
В целом с выбором в пользу Германии как простые украинцы, так и лидеры националистических движений просчитались: Германия Гитлера и Гиммлера оказалась совершенно не той, какой была Германия кайзера и Гинденбурга.
Простые украинцы и лидеры украинского национализма просчитались: Германия Гитлера и Гиммлера оказалась совершенно не той, какой была Германия кайзера и Гинденбурга.
Первый «звонок» об этом просчете прозвенел тогда, когда в начале оккупации украинцы увидели, как сотни тысяч советских военнопленных, в том числе русских и украинцев, погибают под открытым небом на огороженных колючей проволокой полях: голод и холод уничтожал людей на глазах. Поползли слухи о том, что немцы относятся к славянским народам лишь немногим лучше, чем к евреям, то есть готовят им участь быть частично уничтоженными и лишь часть оставят в живых, чтобы потом было кому работать на «расу господ».
Второе, что скоро вызвало отторжение германского порядка в Украине, — это отчетливое отношение немцев к украинскому сельскохозяйственному и промышленному производству как к собственности германского рейха. В результате в период зимы и весны 1942 г. в Киеве и Харькове свирепствовал голод, который многим в Украине открыл глаза на происходящее…
Третье, что вскоре оттолкнуло украинцев от германской власти и послужило почвой для партизанского движения, — массовый насильственный вывоз молодежи на работы в Германию: к началу августа 1943 г. каждый из сорока жителей был насильно увезен из родных мест, к концу оккупации в Германии оказались 1,5 млн украинцев[259]. В листовках ОУН-УПА сообщалось, что Германия так же, как и Польша незадолго до войны, собиралась использовать Украину исключительно как колонию для безжалостного выкачивания ее природных и человеческих ресурсов. Так что ни ОУН, ни возникшая вскоре из ее недр УПА, ни германское оккупационное командование на территории Украины нисколько не обманывались насчет глубоко «дружественного» отношения друг к другу. Отношения эти быстро перешли во враждебные. Из распространявшейся в сентябре 1942 г. листовки-памятки о погибшем на улице Киева краевом проводнике ОУН Дмитрии Мироне, в частности, узнаем: «Член Провода и краевой проводник Организации украинских националистов Дмитро Мирон — Андрий… пал от пули немецкого оккупанта 25 июля… Украинская нация потеряла одного из своих лучших сынов… Германия, которая изображала из себя союзника и “освободителя”, не хочет видеть Украину самостоятельной и соборной… она хочет сделать Украину своей колонией»[260].
И когда в 1943 г. в издательстве ОУН вышла брошюра И. М. Коваленко «Цели и методы немецкой империалистической политики на оккупированных землях», ни у кого уже не было сомнений в том, что этот труд «появляется в час, когда на украинских землях идет упорная борьба украинского народа против немецких и московско-большевистских империалистических захватчиков за Украинскую независимую соборную державу»[261].
Однако главным врагом с 1917 г. по-прежнему оставались Советы. Из обращения под заголовком «Бойцы и командиры! Герои Второй Отечественной войны! Защитники нашей Родины!» узнаем:
«После молниеносных побед на западе коварный враг под маской нашего освобождения уготовлял нам новое рабство, напал на нашу страну. Гитлер захотел сделать нас белыми рабами национал-социалистической «Новой Европы», а наши земли своими колониями… После двух лет войны сотни наших городов и сел разорены и сожжены. Отступающий враг вместе со скотом угоняет наших жен, детей и стариков, обрекая их на лишения, голод и смерть на чужой стороне. Миллионы наших ребят и молодых девушек “добровольно” вывезены в Германию на тяжелые работы… Но кто виноват в этом?.. Ответ один: главный и единственный виновник наших бед — компартия и ее вождь Сталин. Это он и его бездарное окружение виновны в небывалых для русской армии поражениях… Это он и его бездарный штаб ответственны за миллионы убитых, раненых и пленных… Бойцы и командиры! Вы сломили упорство врага и гоните его из пределов нашей Родины… Но а что же дальше? Кто должен воспользоваться плодами ваших побед? Сталин ли?.. Его ли опричники из НКВД?.. В армию вновь будут возвращены бездарные комиссары, а через год-два повторится история 1937 года, когда больше 50 000 командного состава и лучших бойцов комвласть погубила в застенках НКВД и концлагерях… Колхозная петля будет еще сильнее затянута, и за ваше геройство на фронте вас будут оплачивать по трудодням. Сотни тысяч новых “активистов” — дармоедов снова сядут на ваши плечи и будут пользоваться плодами вашего труда… Придет новое закрепощение рабочих на производстве, и за опоздание на несколько минут вас ждут новые тюрьмы и концлагеря… Бойцы и командиры! Ваша победа над внешним врагом должна дать нам всем освобождение и от внутреннего врага. Сталин и его клика из компартии и НКВД должны быть свергнуты и уничтожены… В ваших руках оружие и боеприпасы… Победное оружие над внешним врагом должно стать освободительным оружием от коммунистического агента… Не допускайте органам НКВД терроризировать население! Не вступайте в борьбу с национальными повстанческими отрядами… Присоединяйтесь к отрядам повстанцев, вступивших в борьбу с комвластью!»[262]
И хотя распространялось это обращение за подписью некоего «ЦК Российской революционной армии», ясно, что его производство стало дело рук пропагандистов из ОУН-УПА. И сколько же правоты в словах этого обращения: вина за миллионы погибших по всему СССР, включая Украину, действительно лежит на совести Сталина и его генерального штаба. Даже Гитлер в этом виноват в куда меньшей степени, ведь если бы не был уничтожен командный состав Красной армии накануне войны, если бы войска находились в полной готовности к схватке, таких масштабных жертв можно было бы избежать…
Сталин и его бездарное окружение виновны в небывалых для русской армии поражениях… за миллионы убитых, раненых и пленных…
К 1944 году следует отнести еще одно обращение «Красноармейцы!», в котором ситуация с тем, как на самом деле обстояли дела в канун Второй мировой войны в Европе и мире, представляется описанной достаточно точно: «Берлинские и московские империалисты заключили в 1939 году разбойничий союз и пошли рука об руку против народов Европы. Общими силами разбили и разделили между собой Польшу… В согласии со Сталиным Гитлер пошел против народов Западной Европы и затопил в крови Бельгию, Голландию, Норвегию, Францию и другие народы. Нет в мире глупца, который поверил бы, что 4-миллионная Финляндия могла чем-нибудь угрожать 180-миллионному Советскому Союзу… Советско-финская война в 1940 г. обошлась Советскому Союзу полмиллиона убитыми и ранеными. Заключая разбойничий союз с гитлеровцами, кремлевские империалисты обеспечили немецкую армию хлебом, углем, нефтью и другим необходимым для ведения войны сырьем… Против народов СССР двинула немецкая армия, обеспеченная хлебом, который кремлевские палачи вырвали изо рта своего народа… Украинская повстанческая армия родилась и выросла в тяжелой борьбе с немецкими поработителями. Она защищала народ от террора и грабежей гитлеровских палачей, будет продолжать свою священную борьбу и против большевистских палачей, идущих к своим империалистическим целям морем крови трудящихся десятков народов»[263].
«Ни кацапа, ни жида, ни ляха» Идеология ОУН
А теперь вернемся вновь к собственно украинскому национализму, но уже не к его организационным истокам (о которых шла речь выше), а к тому, каким образом идеология национализма воплощалась на практике во времена гитлеровской оккупации Украины. Книга Дмитрия Донцова «Национализм» вышла во Львове еще в 1926 г. В ней автор, в частности, «объявляет независимость Украины… первичной и главной целью украинской нации» и провозглашает так называемый «интегральный украинский национализм», движущими силами которого считает волю, силу (именно физическую), а также принцип, согласно которому украинская нация хотя состоит из разных расовых элементов, но лучшим из них следует считать «нордический», и т. п. Были еще и Николай Сциборский (1897–1941), считавший недопустимыми межнациональные браки, и Степан Ленкавский (1904–1977), разработавший знаменитый «Декалог» — десять заповедей украинского националиста и призывавший в них к отказу от собственного «я» в пользу вождей нации, и другие.
На практике в ходе Второй мировой войны идеологию ОУН формировали известные инструкции Провода ОУН-Б — «Борьба и деятельность ОУН во время войны» и «Указания на первое время государственной жизни». Первый документ предписывал «завоевание для Украины позиции субъекта в формировании нового порядка на востоке Европы и руководящее место среди всех народов, борющихся с Москвой за свою свободу и безопасность»[264]. Второй фактически раскрывал суть национальной политики ОУН.