Уходи красиво - Татьяна Полякова 14 стр.


– Хочешь сказать, что ты ничего не знал?

– О чем?

– О ком. Об убитых девушках.

Он вздохнул, а я с некоторым удивлением отметила, что это был скорее вздох облегчения.

– Давай все-таки поговорим в машине.

Я пожала плечами, и через некоторое время мы уже сидели в машине, Артем не спеша тронулся с места, смотрел прямо перед собой и вроде бы забыл о моем присутствии. Мы выехали на проспект, и я поняла, что направляется он к моему дому.

– Если ты тянешь время, то зря. Лучше моего терпения не испытывать.

– Странно, что ты упорно видишь во мне противника, если не сказать врага...

– Не удивительно. Я ждала от тебя откровенности, но ты...

– Я сам ничего не знаю. Можешь ты это понять? Я чувствовал, что-то происходит...

– Извини, твои чувства сейчас не особенно интересны.

– Черт... пойми, я не мог... Хорошо. Расскажу все, что знаю. Четыре месяца назад, еще до исчезновения Ольги Голубовой, мы сидели в ресторане: я, твой брат, Легостаев и Петька Щетинин. Все изрядно выпили, разговор в основном шел о бабах, и тут Валька вспомнил некую девушку, Елену. Виктор сказал, что давно ее не видел, а Валька ответил: «Не удивительно, девицу убил какой-то маньяк». Так и сказал. Само собой, к нему полезли с расспросами. Ничего особенного он рассказать не мог, встретил ее подругу, и та сообщила, что девушку изнасиловали и убили.

– И как к этому отнесся мой брат?

– Так же, как и все. Жалко девчонку, не повезло, и все прочее. Ни особой скорби, ни озабоченности. Может, потому, что выпили к тому моменту слишком много. Но на следующий день он вернулся к этому разговору, попросил меня узнать, что с ней в действительности случилось. Знакомых у меня достаточно, и справки я навел, но очень осторожно, потому что не хотел привлекать внимания. Я считал интерес твоего брата вполне естественным, он встречался с девушкой, правда недолго, они вместе провели отпуск, затем расстались... Рассказал ему все, что смог узнать сам, он кивнул и вроде бы успокоился. А потом пропала Голубова. Виктор подозревал: Коршунов-младший знает, где она. Точнее, подозревал, что с девушкой он разделался. По крайней мере, намекал на это. Тогда же начались странности. Он нервничал, что-то скрывал... А после... после вдруг решил продать бизнес Коршунову. Мягко говоря, решение неожиданное. Когда я пытался выяснить причину, он на меня наорал. Такого за пять лет нашего знакомства не было.

– Его шантажировали?

– Уверен. На следующий день он извинился и вновь попросил навести справки. Его интересовали убийства, подобные убийству Елены Митрофановой.

– Красавицы-блондинки?

– Да. За шесть лет пять убийств. Со вчерашним трупом – шесть. И с двумя девушками Виктор был знаком. Возможно, с тремя, – неуверенно добавил Артем.

– Возможно? – нахмурилась я.

– Одна из убитых – Петрова Вероника Александровна.

– От имени которой он и получил венок? Об этом ты узнал от брата?

– Нет. Я сам наведался в похоронное агентство, хотелось разобраться с шутником. Все имена жертв к тому моменту я знал, на фамилию и инициалы обратил внимание, а также узнал, что твой брат побывал там до меня.

– И, судя по его реакции, фамилия произвела впечатление.

– Вот именно. Хотя его реакция удивлять не должна, фамилии девушек я успел ему сообщить раньше. Я попытался вызвать его на откровенный разговор, но напрасно. Он отмалчивался, сказал, что присланный венок – глупость, а фамилия Петрова чересчур распространенная...

– Не слишком убедительно.

– Я тоже так думаю. Кристина, твоего брата шантажировали, я уверен, вокруг него был настоящий заговор, и, боюсь, те, кто хотел его гибели, вряд ли успокоятся.

– И теперь займутся мной? Что ж, посмотрим.

– Уезжай, – сказал он и впервые за время нашего разговора посмотрел мне в глаза. А я усмехнулась.

Мы простились возле моего подъезда. Мое нежелание прислушаться к дельному совету Артема раздосадовало, он отправился восвояси, а я, дождавшись, когда его машина скроется за углом, побрела в ближайший магазин. Не худо подумать о хлебе насущном. Но мысли мои были довольно далеки от этой темы и вертелись в основном вокруг разговора со следователем. Если отбросить всю шелуху, получается следующее. Боков уверен, что мой брат причастен к убийствам, да вот доказательств у него нет. Богатый человек с извращенными фантазиями, не побоявшийся эти фантазии осуществить. Считал, что деньги – залог его безнаказанности. Шофер, по мнению все того же следователя, был его сообщником. Скорее всего, именно он похищал девушек и доставлял их в уединенные места, где хозяин мог вдоволь развлекаться. Жертв подбирал на улице, и одной из них оказалась я. Учитывая, что с шофером до той поры мы ни разу не встречались, вполне вероятно. Меня привозят на бывший стадион, надежно скрытый от посторонних глаз, и тут братец видит, кто очередная жертва. Встает вопрос, что делать. Парочка наскоро придумывает историю с выкупом, Витька отправляется в милицию, а его подельник сообщает, где меня искать, изображая случайного свидетеля, который видел девушку, то есть меня, в заброшенной раздевалке. История заканчивается моим счастливым освобождением. Но менты оказались куда умнее. Делу дан ход, прекратить расследование Витька не в силах, несмотря на все свои деньги. И вскоре менты выходят на шофера. На первом же допросе он начинает каяться, причем путаясь в показаниях. Сначала он привез меня в одно место, потом выяснилось, что в другое. Но на это особого внимания никто не обратил, главное, похититель найден и дает показания. Здесь Валерию Павловичу в логике тоже не откажешь. Учитывая недавнее убийство, куда разумнее рассказать байку о выкупе в расчете на минимальный срок и благодарность хозяина, которого Нестеров покрывает. Похищение с недавним убийством не связывают, шофер отправляется в тюрьму, а богатый извращенец остается без сообщника и теперь орудует в одиночку. Но где-то допускает промах, заинтересованные лица узнают о его шалостях и шантажируют. Он получает письма по электронной почте с угрозами, а потом и венок от имени одной из жертв. После убийства сына Коршунов прекращает переговоры о слиянии фирм, это тоже вполне укладывается в версию следователя. Коршунову теперь нужен не бизнес, а скальп моего брата. Серьезные доказательства у авторитетного бизнесмена вряд ли есть, скорее догадки, учитывая, что Витьку арестовывать не спешат. Но догадки опасные, брат мог не сомневаться, что, имея деньги и влияние, Коршунов в конце концов неопровержимые доказательства раздобудет. В этой ситуации самое разумное для Витьки – исчезнуть. И в его квартире находят труп. История, достойная быть экранизированной. В главной роли звезда Голливуда, и успех обеспечен. То, что брат вдруг решил оставить мне записку, дав понять: все не так, как кажется, вносит дополнительную интригу. Моя роль, по версии следователя, тоже далеко не однозначна. Я знаю куда больше – вот и причина моего внезапного отъезда. Я не хотела рассказать правду о брате и сейчас не хочу. Он мертв, значит, убийства прекратятся, а его имя останется незапятнанным. Я могу вдоволь пользоваться его деньгами, и в спину никто шипеть не будет. Шофер после освобождения получает от Витьки некую сумму как компенсацию за годы страданий и исчезает в неизвестном направлении, меньше всего желая выслушивать вопросы, которые уже возникли. Вот так примерно выглядит версия Валерия Павловича, если я ничего не упустила, конечно.

Я криво усмехнулась, а потом огляделась. Супермаркет остался далеко позади. Я подумала, стоит ли вернуться или еще пройтись немного? И направилась в ближайший парк. Следователь так увлечен своей идеей, что на некоторые факты не обратил внимания или не хочет обращать. С шофером мы действительно впервые встретились в зале суда, но мои фотографии, целых три, стояли на столе в офисе Витьки. Допустить мысль, что Нестеров их ни разу не видел, я не могу. Мало того, одну из фотографий брат увеличил, найдя ее очень удачной, и повесил в приемной. Валька еще смеялся по этому поводу, мол, брата от гордости распирает и он спешит сообщить всему миру, тыча пальцем в портрет, что это его сестра. Допустим, до стола шефа шофер так ни разу и не добрел, но в приемной хоть однажды да появился. Значит, идея следователя о случайной ошибке гроша ломаного не стоит. Не было ошибки. Нестеров знал обо всех моих передвижениях, для этой цели больше месяца следил за мной. Собственно, с показаний свидетеля, что возле института, где я училась, шофера видели не раз, и возник интерес к нему следствия.

Еще один пункт, вызывающий у меня сомнение: выбор жертв. Если верить слухам, Голубову брат убил, потому что она предпочла ему Коршунова-младшего. Витька менял девок как перчатки и вряд ли в последнее время стал другим. Предположим, это был особый случай, и вовсе не любовь тому виной, а неприязнь к сопернику. Но недавняя подружка-блондинка на роль жертвы совсем не годилась. Витьке повезло, что о его романе с девушкой тогда еще не знали. Однако рассчитывать на такое везенье он не мог. Что его связывало с Петровой, не ясно, но умный парень, которым мой брат, безусловно, являлся, выбирал бы своих жертв куда осмотрительнее.

Мысль эта привела к совершенно неожиданным последствиям, я вдруг вспомнила о брелоке, найденном братом в своей машине. Брелок со стразами больше подошел бы девушке. Инициалы «В.П.» – Виктор Протасов. Или Вероника Петрова? А в утро убийства брелок вместе с ключами исчез из квартиры. Я решила, он нужен был убийце, чтобы покинуть парковку, а если существовала другая причина? Убийца боялся, что брелок привлечет внимание и история его появления у брата тоже?

Виктор оставил мне записку. Теперь у меня появился третий вариант толкования его слов. «Это не я». Неужели он боялся, что я поверю? Поверю в его виновность, в то, что он убийца? Да он просто спятил. Я знаю своего брата лучше, чем кто-либо другой, и даже если с десяток следователей заявят, что он виновен, я не поверю. В чем угодно, но только не в убийстве. Виктор знал, что о венке мне непременно расскажут, а еще оставил фотографии в ноутбуке. Я бы предпочла куда более понятное моему разуму послание, например письмо, в котором он подробно посвятил бы меня в свои догадки. А может, не было никаких догадок? Он плутал в беспросветной тьме, как я сейчас, безуспешно пытаясь понять, что происходит? И эта его записка – отчаянный крик о помощи? Черт, почему он не обратился к друзьям, своему адвокату, наконец. Почему пытался разобраться в одиночку? «Никому не верь», – написал Капитан Америка. Может, в этом все дело? Брат не мог никому довериться, потому что уже знал: убийца рядом, на расстоянии вытянутой руки, кто-то очень близкий... Через минуту я поздравила себя с тем, что фантазия у меня не хуже, чем у Валерия Павловича. История вышла впечатляющая, но, похоже, столь же малодоказательная.

Пора было возвращаться домой, и я направилась к супермаркету, поймав себя на мысли, что то и дело заглядываю в витрины. Само собой, не они меня интересовали, просто желала убедиться: никто не болтается за мной по пятам. Не хотелось признаваться в этом, но к тому моменту идея заговора прочно утвердилась в моей голове, каждый встречный мужчина казался подозрительным, а за стеклом любой притормозившей рядом машины мерещились враги.

В супермаркете среди людей я чувствовала себя в относительной безопасности, оттого и пробыла там куда дольше, чем планировала вначале. Вышла на улицу, нагруженная пакетами, огляделась и бодрым шагом устремилась к дому. Возле двери своей квартиры замерла, прислушиваясь, делая вид, что ищу ключи. Дверь вновь предпочла не закрывать, бросила пакеты в прихожей, прогулялась по квартире и, убедившись, что на этот раз обошлось без сюрпризов, вернулась в прихожую, заперла входную дверь и вздохнула с облегчением.

Выпив чаю, я стала готовить, запретив себе думать о брате, но это было проще сказать, чем сделать. Однако привычная нехитрая работа все-таки свои результаты принесла, я не только приготовила вполне сносный обед, но и успокоилась. Враги не таращились изо всех углов, и на малейший шорох я реагировать не спешила. Весело насвистывала, собирая на стол, и поела с большим аппетитом.

Я мыла посуду, когда раздался телефонный звонок. Прикидывая, кто это может быть, я сняла трубку и услышала голос, в нем было что-то фальшивое, механическое. Такое впечатление, что голос записали на пленку, а она за давностью стерлась, слова тонули в поскрипывании и прочих шумовых эффектах.

В следующую секунду мне уже было не до этих размышлений, потому что мужчина на другом конце провода заявил:

– Вали из дома, быстро. К друзьям, в гостиницу, куда угодно. И без дурацких вопросов.

Само собой, вопросы у меня были, и я, несмотря на предупреждение, собиралась их задать, вот только выслушивать их никто не собирался. Последнюю фразу он еще не договорил, когда пошли короткие гудки. Повертев в руках трубку, я вернула ее на место и огляделась. В этом не было никакой необходимости, ничего особенно интересного увидеть в своей прихожей я не надеялась. А вот решить, что теперь делать, требовалось срочно. Дядя с механическим голосом вызвал бурю эмоций. Прежде всего злость: я заподозрила, что меня попросту запугивают.

– Уже бегу, – буркнула я и вернулась в кухню с намерением домыть посуду. Однако почти сразу закрыла кран и подошла к окну.

Двор был пуст, против обыкновения ни одной машины на парковке и ни единой живой души. Все словно попрятались. Мысль, безусловно, глупая, и свидетельствовала она о том, что вожделенного покоя в душе не было. Мало того, чем дольше я стояла возле окна, тем неувереннее себя чувствовала.

– Ладно, будем надеяться, ты знаешь, что делаешь, – пробормотала я, бог знает кого имея в виду, прошла в свою комнату, сунула ноутбук в рюкзак и через минуту покинула квартиру. Беспокойство с каждым мгновением усиливалось, и по лестнице я уже бежала. Глубокий вдох, и я на улице.

Двор по-прежнему был пуст, а я подумала в досаде, как, оказывается, легко меня запугать. Какой-то придурок позвонил по телефону, и вот я бегу прочь из дома со всех ног. Возвращаться в квартиру желания не было, хотя такая мысль и возникла. Вместо этого я направилась к гаражам, что были во дворе: старые, железные, с облупившейся краской. Они стояли слишком плотно друг к другу, и протиснуться между ними возможным не представлялось. Обойдя их по кругу, я обнаружила деревянную скамью, судя по пустым бутылкам, разбросанным по соседству, место посиделок подростков или бомжей. Скорее все-таки подростков, бутылки в основном из-под пива. Передвинув скамейку к ближайшему гаражу, я без особого труда забралась на его крышу и переползла на четвереньках к противоположному краю. Железо грохотало, а я думала, как глупо выгляжу. Если кто-то из соседей увидит меня в окно, то заподозрит в дурных намерениях. Чего доброго, милицию вызовут. Впрочем, в тот момент милиция не особенно пугала. Я распласталась на крыше, порадовавшись солнечному дню. Железо успело нагреться, и лежать на нем было даже приятно.

Через десять минут я начала злиться из-за нелепости своего положения. Если звонивший наблюдает за мной, то сейчас хохочет в голос. Прикидывая, стоит ли вернуться в квартиру немедленно или полежать немного на солнышке, я скоротала еще минут пятнадцать. А потом во дворе появился темно-зеленый джип, затормозил у моего подъезда, и из него выскочили двое дюжих парней. Третий, что был за рулем, остался в машине. Парочка бегом устремилась к двери, домофон их ненадолго задержал, но буквально через мгновение я увидела мужчин в окне подъезда между первым и вторым этажом, с удовлетворением отметив, что передвигались они куда быстрее, чем я недавно. В окне между вторым и третьим этажом они так и не возникли, из чего я сделала вывод: задержались они на втором. Через пять минут можно было похвалить себя за догадливость, а еще сказать спасибо позвонившему дяде: силуэт одного из приехавших типов замаячил на моей кухне. Несмотря на то что парочка жаждала встречи со мной, крепла уверенность: мне с ними встречаться не стоит.

Я перевернулась на спину и, глядя в голубое небо, немного погадала, что за добрый самаритянин поспешил меня предупредить. Кандидатов пруд пруди, но ни один по здравом размышлении не годился. С догадками, кто эти типы и по какой нужде явились, тоже было туго. Я даже подумала, может, стоило с ними встретиться, однако всерьез такую идею не рассматривала.

Дверь подъезда хлопнула, а я перекатилась на живот и смогла наблюдать, как парни спешно загружаются в свое транспортное средство. Я-то надеялась, они уедут, но наши помыслы вновь не совпали. Водитель загнал джип на парковку и заглушил двигатель, следовательно, не застав меня дома, парни решили ждать, когда я вернусь. Надеюсь все же, надолго их терпения не хватит, иначе у меня возникнут трудности: сколько я пролежу на этой крыше?

Тут дверь машины вновь распахнулась, один из парней выбрался наружу и припустился к гаражу, на крыше которого я лежала. Такого развития событий я не ожидала и, признаться, запаниковала. Так и подмывало вскочить и дать деру, пока еще есть шанс. Однако здравый смысл победил. Маловероятно, что, заметив меня, парень направился ко мне в одиночку, да и заметить все-таки не должен, хотя как знать... В общем, я уткнулась носом в железо, стараясь по возможности с ним слиться, и даже временно дышать перестала. Через минуту выяснилось, что военных действий мужчина затевать не собирался, а к гаражу его привело желание справить нужду. Место выбрал совсем неподходящее, замерев буквально в шаге от гаража. Тот за давностью лет успел врасти в землю, а мужчина, как на грех, оказался высоким, и, если он вдруг вскинет голову, очень может быть, что меня увидит.

К счастью, голову поднимать он не стал, торопился сделать свое дело и бормотал вполне отчетливо:

– Бегай за этой сукой...

«А кто тебя просит?» – мысленно ответила я. Он развернулся и потрусил к джипу, а я подумала: искушать судьбу не стоит, а значит, надо выметаться. Пятясь задом, я начала отползать, подтягивая за собой рюкзак, очень надеясь, что внимания на мои передвижения не обратят, а грохота железа не услышат (грохотало не то чтобы сильно, но у страха, как известно, глаза велики).

Назад Дальше