Феликс достал из кармана пиджака небольшой фонарик, включил его и, осторожно ступая, направился к двери на крышу, к которой вела металлическая лестница. Феликс поднялся первым, дверь открыл довольно быстро, и мы оказались на крыше. Добраться до окна мастерской Соловьева труда не составило. Свет в мастерской не горел, и ничего разглядеть я не смогла, хоть и старалась. Феликс убрал фонарик и извлек из кармана отвертку, а я хихикнула:
– Джентльменский набор. Ты подготовился основательно.
– Не слышу слов благодарности.
Тут до меня дошло, что он собирается делать, и я зашипела:
– Ты хочешь...
– Не хочу, – огрызнулся он. – Ой, как не хочу, но придется.
Конечно, он был прав, другого способа попасть в мастерскую и я не видела. Вдруг кое-что привлекло мое внимание, и я сказала:
– Портить чужую собственность без надобности, – и ткнула пальцем в соседнее окно, оно было приоткрыто. Вместо того чтобы обрадоваться такой удаче, Феликс нахмурился.
– Возвращайся к машине...
– С какой стати? – удивилась я.
– Возможно, нас ждет сюрприз. Неприятный.
– Я хочу быть с тобой в горе и радости, – ответила я не особенно уверенно.
Феликс с минуту размышлял, потом приподнял раму, осветил помещение внизу, после чего, отдав мне фонарь, протиснулся в окно и ловко спрыгнул. Я последовала его примеру, и через несколько секунд он заключил меня в объятия. Я поспешно отстранилась и вновь включила фонарь. Мысль о неприятном сюрпризе прочно обосновалась в моей голове, оттого я едва не заорала в голос, увидев на стуле по соседству человеческую руку.
– Она не настоящая, – шепнул Феликс и отобрал у меня фонарик, сделал пару шагов до ближайшей стены, а вслед за этим в комнате вспыхнул свет.
Я огляделась и присвистнула. Помещение было просторным, но больше напоминало склад забытых вещей, чем мастерскую. Вдоль стен стеллажи с коробками, прямо посередине на невысоком подиуме незаконченная восковая фигура, очередной маньяк, надо полагать, судя по злодейской роже. Верстак, разбросанные рисунки на длинном столе, за ширмой диван, рядом дверь. Приоткрыв ее, я увидела крохотную комнату с унитазом и раковиной. В коробке, по соседству с дверью ворох женской одежды. Я заглянула в несколько коробок на стеллажах: барахло, то ли купленное на блошином рынке, то ли прибывшее сюда прямиком с помойки. Незабываемое впечатление произвели руки, ноги и головы кукол, все размером с человеческие, они были из какого-то мягкого пластика и выглядели почти как настоящие.
– А где гроб? – спросила я. Феликс вопроса не понял. – Тот, в котором он спит на самом деле, – продолжила я свою мысль.
– Да, мрачноватое зрелище, – согласился Рогозин и немного порылся в коробках, однако это занятие его не увлекло. – Есть идеи? – спросил он минут через пять.
– Есть, – кивнула я. – Сматываемся отсюда побыстрее.
На следующий день где-то около часа позвонил следователь и попросил подъехать ровно в три. Судя по его голосу, от встречи можно ожидать сюрпризов. Первой на ум пришла Софья, я хотела ей позвонить, но не решилась, наше свидание закончилось отнюдь не дружески, и на доверительный разговор рассчитывать не приходилось. Поразмышляв, я набрала номер Артема, он тут же вызвался меня сопровождать, и я предложение приняла. Что-то подсказывало: присутствие адвоката будет не лишним. Вслед за этим позвонила Нестерову.
– Кристина? – он вроде бы обрадовался моему звонку.
– Сегодня у меня встреча со следователем. Возможно, разговор коснется вас...
– Я понял. Спасибо, что предупредили. – Нестеров немного помялся, я уже хотела проститься, и тут он спросил: – Вы больше не живете в квартире родителей?
– Нет. Все еще болтаетесь в моем дворе?
– Я о вас беспокоюсь, – сказал он с намеком на обиду. – Где вы сейчас?
– В квартире брата.
– Рядом с вами кто-то есть?
– Я под надежной охраной.
– Хорошо. – Вряд ли его это порадовало, но он предпочел не демонстрировать своих чувств. Феликс пасся по соседству и разговор, безусловно, слышал.
– Я поеду с тобой, – заявил с серьезной миной.
– Да? И в каком качестве? Я буду напоминать даму из известного стихотворения: адвокат, картина, картонка и маленькая собачонка.
– Собачонка – это я?
– Ты больше похож на волкодава, но сути это не меняет.
В половине третьего Артем сообщил, что ждет меня возле въезда на парковку.
– Не вздумай болтаться по городу, – проворчал Феликс. – От следователя сразу домой.
– Поскучай немного, – ответила я, направляясь к двери.
Артем, в отличие от меня, особых сюрпризов не ждал, что не удивительно, о Софье ему известно не было. Прикидывая и так, и эдак, я решила: его следует просветить, чтобы парень был готов к неожиданностям. Я коротко рассказала о нашей встрече с Софьей и о том, что ей предшествовало, он выслушал молча, но пару раз поморщился.
– Значит, своей безумной идеи ты не оставила, – без насмешки произнес он.
– Кое-какая польза от моей суеты все же есть, ты это должен признать.
– Польза? – хмыкнул он. – Для кого? – Такой ответ насторожил, только я собралась развить тему, как он вновь заговорил: – Щетинин сказал, что видел тебя в компании соседа, Феликса Рогозина. Хочу предупредить, ты выбрала малоподходящего спутника, прошлое у парня довольно сомнительное.
– Да? Можно поподробней?
– В бытность свою в Белгороде он попал в поле зрения правоохранительных органов.
– Торговал просроченными консервами?
– Если тебе угодно шутить – пожалуйста. Но связи с одной из бандитских группировок вряд ли хороший повод для шуток.
– Связи? – переспросила я в надежде, что Артем продолжит свой рассказ.
– Подробностями не располагаю. Будь у ментов на него что-то серьезное, он бы сидел в тюрьме, а не болтался здесь. Но тот факт, что он еще на воле, говорит не о его невиновности, а о том лишь, что парень ловчее своих собратьев. Уверен, останься он в Белгороде, и повод для долгих бесед в прокуратуре у него бы непременно возник. Он предпочел не дожидаться, когда это произойдет, и покинул родной город. Живет на широкую ногу, но происхождение его благосостояния покрыто мраком, как и история его жизни.
– Значит, ты все-таки проявил интерес к его особе? – улыбнулась я, желая укрепить нашу пошатнувшуюся дружбу. Он пожал плечами, предлагая мне самой додумывать ответ.
– О его родителях что-нибудь известно?
– Мать умерла, других близких родственников нет.
– А отец?
– О нем ничего не известно. Мать не была замужем, воспитывала его одна. На алименты тоже не подавала, так что отцом мог быть любовник на одну ночь.
Я-то знала: отец у него есть, по крайней мере, есть человек, которого он так называет, но предпочла об этом помалкивать. Беседу пришлось прервать, мы уже прибыли к месту назначения.
– Постарайся говорить как можно меньше, – посоветовал Артем, выходя из машины.
Боков показался мне несколько возбужденным. Дождавшись, когда мы устроимся за столом, деловито начал:
– У следствия появились новые факты. Сегодня я имел беседу с сотрудницей фирмы вашего брата по фамилии Бортникова.
– Она сама к вам пришла? – не удержалась я и удостоилась недовольного взгляда Артема.
– Я же сказал, в деле появились новые факты, в связи с чем и возникла необходимость в этом разговоре. – Выходит, зарплату здесь не зря получают, и о связи Бортниковой с погибшей Вероникой Петровой успели узнать. – Кстати, о вашем визите к ней она тоже рассказала, – добавил Валерий Павлович и красноречивым взглядом выразил свое отношение к данному событию.
– Если бы вы не позвонили сегодня, я бы сама с вами связалась.
– Надеюсь.
Далее я в разговоре практически не участвовала, да и получился он довольно коротким. В связи «с открывшимися новыми фактами» Боков намеревался произвести повторный осмотр квартиры, принадлежавшей мне и моему брату, речь, как выяснилось, шла о родительской квартире. Ее, в отличие от той, где произошло убийство, осмотрели, по мнению следователя, недостаточно тщательно.
– Что вы надеетесь там обнаружить? – задал вопрос Артем. Боков улыбнулся.
– Любые детали, которые помогли бы раскрытию убийства.
Лично я не видела в его намерениях ничего особенного, и нервозность Артема, которую он пытался скрыть за маской профессионализма, была мне непонятна.
– Осматривайте на здоровье, – сказала я, желая побыстрее прекратить словесную перепалку двух юристов. Артем дернул щекой, должно быть, в обиде за то, что его стремление быть полезным по достоинству я не оценила, а Боков улыбнулся вторично.
– В таком случае мы могли бы отправиться прямо сейчас.
– Жаль, что ты не прислушалась к моему совету, – заметил Артем, когда мы вышли в коридор, где ожидали Бокова и его коллег.
– Не ты ли говорил, что надо дать людям возможность выполнить их работу?
– Мне это не нравится, – хмуро ответил он. – Темнит следак. Хотел бы я знать, что происходит.
Его опасений я не разделяла, при обыске мы будем присутствовать, если что-то и найдут в квартире, делу это лишь на пользу. Так думала я в ту минуту, не догадываясь, какой подарок готовит судьба.
Через полчаса мы входили в квартиру: я, Артем и Боков с двумя коллегами. Один из них удалился и вскоре вернулся с соседями-пенсионерами. Их устроили в креслах в гостиной, а Боков спросил, обращаясь ко мне:
– Кристина Олеговна, в квартире есть сейф, тайник или что-то подобное?
Вот тогда я почувствовала некое беспокойство, Боков вел себя так, точно знал, что следует искать. С минуту я размышляла, но ответила правду:
– Сейфа нет. Тайник в диване. Брат иногда там деньги хранил.
Я направилась к дивану с намерением показать, как открывается ящик, но один из мужчин остановил меня:
– Давайте лучше я.
Пожав плечами, я отошла в сторону и объяснила, что нужно делать. Тайник пуст, о чем мне было доподлинно известно, но беспокойство увеличилось. Я нашла глазами Артема, он стоял в дверях гостиной и, сдвинув брови, наблюдал за происходящим. Лист фанеры приподняли, я ожидала увидеть пустой ящик, а увидела довольно большой конверт. Это явилось полной неожиданностью, и я брякнула:
– Не может быть.
– Вы знаете, что находится в конверте?
– Нет, конечно. Впервые его вижу.
Конверт достали, положили на стол и попросили притихших пенсионеров подойти ближе. Артем, встав рядом со мной, разглядывал конверт. Он был из бумаги коричневого цвета, плотно набитый, но вряд ли тяжелый. Боков произнес приличествующие случаю слова, обращаясь в основном к пенсионерам, надорвал конверт и вытряхнул на стол его содержимое. Пять целлофановых пакетов с цветными тряпками внутри. Боков открыл первый пакет и извлек женские трусики. Пенсионеры озадаченно переглянулись, а я попятилась, потому что уже догадалась, что это. В каждом из пяти пакетов оказались женские вещицы: бюстгальтер, резинка для волос, сережки из белого металла в виде змейки, топ с блестками. Боков, дав точное описание каждого предмета, вновь убрал их в пакеты.
– Что это? – спросил Артем, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Эти вещи будут предъявлены для опознания родственникам погибших девушек, – ответил Боков. – Уверен, они их узнают.
– Вы что, хотите сказать...
– Я хочу сказать, что у каждой из убитых девушек в момент, когда тела были обнаружены, недоставало определенных вещей. Убийцы в некоторых случаях оставляют вот такие сувениры на память.
Если верить Бокову (а с какой стати мне ему не верить?), за эти годы погибло шесть девушек, передо мной пять пакетов – пять «сувениров» на память. А шестой брат носил при себе с ключами от машины. Артем стиснул мою руку и сказал тихо:
– Этого не может быть... – наверное, хотел меня утешить, вопрос: верил ли он в это сам?
– Эти вещи появились здесь уже после смерти моего брата, – произнесла я, поражаясь собственному спокойствию. – Приехав в город, я сначала остановилась здесь и тайник проверила. Он был пуст.
– То есть эти вещи вам подбросили?
– Вот именно.
Я-то боялась, что Боков меня и слушать не станет, но он выслушал, причем внимательно. Я рассказала о незваных гостях и включенном телевизоре. Тут же последовал вполне ожидаемый вопрос:
– Если все так, почему вы не обратились к нам?
Ответить на него было не так просто. Что я могла сказать? Я сомневалась в гибели брата и заподозрила, что в мое отсутствие в квартире был он? Такое заявление вызовет не один вопрос, а сразу множество. Пришлось бы рассказать то, о чем я бы предпочла молчать, точнее, о чем хотела бы забыть.
– Не было уверенности, что все это мне не показалось, – хмуро отозвалась я. – Я была в том состоянии, когда человек плохо контролирует себя, могла сама включить телевизор, а потом забыть об этом.
– Но теперь вы уверены в обратном? – нахмурился Боков, в голосе не было и намека на усмешку, но я не сомневалась: он мне не верит.
– Тайник был пуст. – «Расскажи ему о ноутбуке», – шептал внутренний голос, однако я понимала: расскажи я о нем, и лишусь последнего доверия Бокова, если оно, конечно, оставалось. Объяснить, почему я промолчала о ноутбуке, затруднительно, не вдаваясь в наши отношения с братом, но ноутбук – важная улика, которую я скрыла от следствия, а значит, следуя логике, могла скрыть и те улики, что сейчас лежат на столе.
Беседа с Боковым продолжилась в его кабинете, Артем сделал мне знак молчать, и теперь совета я послушалась, каждый свой ответ тщательно взвешивала и по возможности отвечала коротко «да» или «нет», мысленно то и дело возвращаясь к разговору с Нестеровым. Он был уверен: моего брата подставили и убийца кто-то из близких ему людей. Настолько близких, что знал о существовании тайника. Я-то думала, о нем было известно только нам двоим. Теперь подозрения Нестерова становились реальностью. И вместе с тем... что, если Виктор предполагал подобное развитие сценария, оттого и исчез заблаговременно? «У меня паранойя или в моих догадках что-то есть?» – в который раз задалась я вопросом.
Лишь ближе к вечеру мы покинули кабинет Бокова, голову разламывало от боли, и вновь возникло чувство, что меня умело дурачат, вот только кто? В тот момент доверять кому-либо я была не склонна, впрочем, и ранее особой доверчивостью не отличалась. Боков мог думать что угодно, но я-то знала: «сувениры» появились в тайнике совсем недавно, уже после того, как я покинула квартиру. Обнаружив следы чужого пребывания, тайник я не проверила. Допустим, я бы это сделала и нашла конверт, отдала бы я его Бокову или предпочла перепрятать? Вопрос, ответить на который не так просто. Но теперь я со всей отчетливостью поняла: храня свои секреты и стараясь разобраться в происходящем самостоятельно, я вношу еще большую путаницу. И жалела, что не рассказала всей правды, к каким бы последствиям лично для меня это ни привело, однако, хотя эта здравая мысль в голове присутствовала, вернуться в кабинет Бокова я так и не решилась.
Хмурые, подавленные и оттого молчаливые, мы с Артемом направлялись к его машине и в нескольких метрах от нее заметили Петьку в компании Легостаева. Оба Витькиных друга нервно курили, нарезая круги; увидев нас, сигареты бросили и поспешили навстречу.
– Это правда? – спросил Валентин, шаря взглядом по лицу Артема.
– Что ты имеешь в виду? – вопросом на вопрос ответил тот.
– Брось, уже полгорода знает об этих тряпках, которые обнаружили в Витькиной квартире. – В мою сторону Легостаев так и не взглянул ни разу, как будто меня вовсе не было рядом. Артем покачал головой, усмехнувшись. Усмешка вряд ли относилась к самому факту обнаружения «сувениров», скорее ее вызвала та легкость, с которой новости распространялись в городе. Если учесть, что касались они расследования и должны были храниться в тайне, оставалось лишь руками развести.
– Мне приятель из прокуратуры позвонил, еще два часа назад, – со вздохом сообщил Петька. – Ну а я Вальке сказал, потому что все это в голове не укладывалось. – Он обнял меня и привлек к себе. – Бедная моя девочка... – опять вздохнул, на этот раз сочувственно, а Валька затряс головой.
– Какой удар по репутации...
– Ты что, спятил? – прикрикнул на него Петька. – Ты всерьез думаешь, что Виктор...
– Я сейчас о деле должен думать, о деле, – взвился тот.
– Вряд ли нам следует обсуждать все это на улице, – призвал их к порядку Артем.
– Поехали ко мне в офис, – предложил Петька. – Тут недалеко.
Мы расселись по машинам, я на мгновение замешкалась, с кем из троих следует отправиться мне, в конце концов устроилась рядом с Артемом, не потому, что в тот момент он виделся главным союзником, просто подумала, если я приехала с ним сюда, нам и впредь лучше держаться вместе.
Через пятнадцать минут мы сидели в тесном Петькином кабинете. Мужчины вплотную придвинулись к столу, их головы почти соприкасались, и я некстати решила, что они похожи на заговорщиков, а я здесь вроде бы лишняя.
– Прежде чем делать выводы, – начал Артем, – дождемся опознания. У нас нет уверенности, что найденные вещи принадлежат убитым девушкам.
– С какой стати Витьке прятать это барахло? – фыркнул Валька. – Память о былых возлюбленных?
– А что конкретно нашли? – спросил Петька.
Артем коротко пояснил, закончив свой рассказ неожиданным заявлением:
– Я думаю, они знали, что следует искать.
– Кто-то стукнул ментам?
– Почему бы и нет?
– Значит, барахло Витьке подбросили. Я уверен, так и было.
– Подбросили, вне всякого сомнения, – решила я принять участие в разговоре. – А насчет всего остального... Следователь сегодня беседовал с Софьей, а она убеждена: мой брат – убийца. Провести повторный обыск они были просто обязаны.
– Софья? – удивился Валька. – Софья Бортникова? Ее сегодня не было на работе... но при чем здесь Софья?
Пришлось рассказать.
– Ты видела этот дневник? – нахмурился Петька.
– Видела и даже читала запись, о которой она говорила. Ничего конкретного. Девушка описывала свою встречу с мужчиной в коридоре офиса. Что это за офис и что это за мужчина, остается лишь гадать.