К счастью, папа собирался на работу, мама в свою художественную студию. Я мечтала о том моменте, когда меня наконец-то до вечера оставят одну предаваться тоске и унынию, но разрушая планы на одиночество, заявилась неведомо как узнавшая о моем возвращении Рита.
Я даже не успела за мамой дверь закрыть, как моя блондинистая подружка заглянула в прихожую. Махом оценив мою тухлую физиономию, она виновато выдала:
— Тебе, наверное, сейчас не до разговоров, я понимаю. Я просто твой талисман принесла. — Она протянула мне знакомый мешочек из кожи дай.
— Спасибо. — Я помолчала, собираясь с мыслями, и кое-как наскребла душевных сил на улыбку. — Чаю хочешь?
— А то! — Рита с готовностью скинула босоножки и пропорхала на кухню.
Вся история моих невеселых приключений измерилась тремя кружками чая. Я надеялась, что если выговорюсь, станет легче, но получилось наоборот. Тоска накатила новой волной, чуть ли не подпихивая меня в спину «Давай вернемся, ну давай».
— Ну да, тухловато, конечно, получается… — Рита вздохнула с неподдельным сочувствием. — Главное, Деккер-то твой уверен, что пока он тут изводился, пытаясь тебя найти, ты преспокойненько миловалась с другим. Мы же от него и узнали, что ты жива-здорова, просто нашла себе в другом мире «ухажера». Наверное, он это благодаря ветру выяснил. Но я не сомневаюсь, если ему рассказать, как все на самом деле было, он поймет. Ну, теоретически…
— Не хочу я ни перед кем оправдываться, — я катала пальцами по столешнице печеньку.
— Эм-м… а как тогда ты с ним мириться-то будешь? — Она даже растерялась.
— А толку мириться? — Я подняла на нее глаза. — Единственное, что я к нему испытываю сейчас, это чувство вины.
— А Эридан? — Рита, похоже, понимала все меньше и меньше.
— А что Эридан? — угрюмо буркнула я, делая вид, что вновь всецело занята перемещением печенья. — Он добился, чего хотел. Я его люблю.
— Блин, Ринка, у меня сейчас уже мозг закипит! — Рита даже руками всплеснула от переизбытка эмоций. — Так чего ты сейчас тут в уныние впала?! Он тебя любит, ты его любишь — в чем вообще проблема-то?! Ноги в руки и бегом к нему!
— После такой подлости с его стороны? Ага, как же.
— Ой, ну растудыть-куда-деваться… — Она демонстративно закатила глаза. — Знаешь, в жизни есть такая полезная штука, «прощение» называется.
Я ничего не ответила. Уткнулась лбом в столешницу и вздохнула. Проще было промолчать, чем объяснить Рите, что в противовес «прощению» есть такой набор дурости как «гордость», «обида» и «нежелание мириться первой». Как назло, моя блондинистая подружка еще и запела:
— Она куда-то ушла и третий день не звонит… Он почему-то один и почему-то забыт… И каждый считает виноватым другого, хотя сделать шаг навстречу проще простого…
— Давай-давай, добивай меня, — мрачно перебила я.
— Это я тебя не добиваю, а тонко намекаю, что ты — дурында, — ласково отозвалась Рига и тут же встала, шумно отодвинув табуретку. — А вообще, у меня идея есть. Отвлечься тебе нужно.
— Не хочу я ничего.
— Слушай, давай ты доверишься тому, кто точно знает, как тебе помочь. — Рита уперла руки в бока. — И, уж пожалуйста, не озвучивай трагичное «мне ничем уже не поможешь…».
— Ладно, — я вздохнула, понимая, что упертую блондинку не переспоришь, — что ты предлагаешь?
В отличие от нас Рита обожала мотания по другим мирам. Я, трусливая и инертная по природе, предпочитала сидеть дома, а Света просто не хотела лишний раз с Ромкой разлучаться. Вот и получалось, что втроем мы выбирались только в случае очередного глобального ахтунга. Зато в одиночестве Рита успела много где побывать и завести кучу знакомств. Ее общительность и активность вызывали у меня искреннее восхищение и легкие уколы зависти. Но что поделать, не всем же быть красавицами-блондинками, которые найдут общий язык с кем угодно.
С Наташей связаться не удалось, так что надежды на стихийный портал рухнули, и мы потащились на электричку. Два часа в трясущемся вагоне среди суровых дачников, и вышли на знакомой станции. Обходя стороной поселок, углубились в лес, и едва заметная тропинка вывела нас к поляне, где буквой «П» красовались мраморные на вид, испещренные стихийными рунами столбы с искристой завесой между ними. По Светиным словам, портал в Коридор миров являл собой не что иное, как разрыв в ткани мироздания. Я с трудом понимала, что сие значит, да и не особо над этим задумывалась. А сейчас так тем более.
Рита упорно не говорила мне, куда именно мы направляемся. А я даже и предположить не могла. Через Коридор мы перешли в один из множества миров.
Здесь уже опускались сумерки. Окинув взглядом могучие ели, стоящие исполинами вокруг портала, я могла определенно сказать только одно: здесь я оказалась впервые. Петляющая по мху тропинка сквозь дремучий хвойный лес привела к довольно большому селению. Раскинувшиеся в долине шатры, огни костров — обитатели этого мира явно были далеки от привычной цивилизации.
— Может, хоть теперь скажешь, где мы и что тут делаем? — поинтересовалась я, следуя за спускающейся с лесного холма Ритой.
— Это Раинет, — пояснила она, не оборачиваясь. — Местные поклоняются природе. Ну там земле, небу и всему такому. На первый взгляд варвары. Но на самом деле ни фига не варвары. Ну ты понимаешь.
— Как-то не очень. И зачем мы здесь?
— Чтобы ты киснуть перестала. Тебе вот почему сейчас грустно? Потому что настоящее твое малость депрессивное, и ты уверена, что это на вечность. Так что просто надо сейчас убедиться, что дальше все наладится. Зуб даю, твое уныние враз пройдет.
Я хотела поспорить, но мы уже пришли.
Местные жители, которые вроде как «не варвары», выглядели очень даже как варвары. Смуглые мускулистые мужчины с суровыми лицами и тотальным наличием шрамов на оголенных торсах и точно такие же женщины — в общем, прямо собрание дремучих бодибилдеров. Хотя, наверное, в этих краях можно было выжить исключительно благодаря физической силе. Из одежды у них имелись только штаны из коричневой кожи и всевозможные амулеты. И если у воинов в основном на шее красовались устрашающих размеров клыки на шнурках, то у их «прекрасных» половин покоились на груди широкие ожерелья из самоцветных камней. Особо эти украшения ничего не прикрывали. И если меня смущала такая оголенность местных дам, то все остальные явно относились к этому совершенно спокойно. Вдобавок и те и другие могли похвастаться наличием густой шевелюры иссиня-черных волос. У мужчин сия роскошь была собрана в высокий хвост, который при ходьбе развивался подобно плюмажу на шлемах древних рыцарей. А у женщин на голове красовалось множество косичек. Правда, зачем-то выбритые участки над висками очень портили впечатление.
На нас с Ритой не обратили вообще никакого внимания. Словно это было в порядке вещей, что у них по селению разгуливают две левые девицы. Местный народ вовсю суетился, будто бы готовился к чему-то. Скорее всего, намечался некий праздник. Ну или битва. Сидящие у костров мужчины начищали до блеска клинки, а женщины рисовали друг у друга на теле диковинные узоры. И только дети оставались детьми: с радостными визгами ватаги мелких, чумазых будущих варваров носились между шатрами.
И непрестанно где-то били барабаны. Мерно, в одном ритме. По Ритиным словам, они не замолкали никогда, являясь для местных жителей своеобразным мерилом времени. Конечно, на тиканье часов мало походило, но размеренная дробь, похоже, как раз исполняла роль секундной стрелки.
— Для них это постоянное напоминание о том, что время не ждет. Поэтому каждое мгновение жизни должно быть наполнено смыслом. Круто здесь, правда? — в Ритином голосе слышалось искреннее восхищение. — Они такие все… такие… настоящие, что ли.
— Ну да, — пришлось согласиться. — Так куда мы идем-то?
— Мы уже пришли. — Моя подружка остановилась у большого шатра. В отличие от серо-коричневых остальных, этот был белоснежным. Ни один узор не разбавлял аскетичность ровного цвета, но тем не менее другие шатры на его фоне выглядели простецки и словно бы приземленно. Как соломенные лачуги на фоне дворца.
Рита быстро юркнула за полог. Прошло не больше минуты, как появилась снова.
— Все, иди.
— А чего мне там делать-то? — опешила я. — Ты со мной не пойдешь, что ли?
— Ринка, ну чего трусишь-то, иди давай, — ей явно уже не терпелось куда-то уметелить. С дружеской наглостью подтолкнула меня в спину, отчего я тут же влетела в белоснежный шатер.
Внутри он казался огромным. Скорее всего, из-за залегших по периметру теней. В центре его горел очаг, причем совершенно бездымно. Развешанные вязанки сухих трав составляли весь интерьер.
— Кх-м… здравствуйте, — замялась я.
Сидящая у очага девушка молча указала на место напротив нее. Я послушно опустила на колени и растерялась окончательно. Наверно, стоило что-то сказать или спросить, но в голову лезли только всякие глупости. А незнакомка как назло тоже молчала.
— Кх-м… здравствуйте, — замялась я.
Сидящая у очага девушка молча указала на место напротив нее. Я послушно опустила на колени и растерялась окончательно. Наверно, стоило что-то сказать или спросить, но в голову лезли только всякие глупости. А незнакомка как назло тоже молчала.
Она сильно отличалась от увиденных здесь женщин. Тоненькая и изящная, но, скорее, не от природы, а от какой-то перенесенной в детстве болезни. И волосы ее вились в пепельного, а не черного цвета косички, хотя блондинкой ее тоже сложно было назвать. А вот седой запросто. В общем, она производила впечатление странное и, как ни удивительно, древнее. Словно ей было не лет двадцать, как казалось на вид, а много-много больше.
— Ведать пути свои опасно для тех, кого смерть с рождения держит за руку, — нараспев произнесла незнакомка низким голосом. — Ведать пути свои бессмысленно для тех, кто уже лишен главного выбора… Но Великое Пламя горит в тебе и требует молвить…
Я нервно сглотнула.
— Вы расскажете мне мое будущее?
Незнакомка наконец-то подняла на меня глаза. Абсолютно черные, но они совсем не пугали. Казалось, эта девушка вообще крайне далека от таких понятий как «добро» и «зло». Нет, не равнодушная, просто знающая.
— Шаманка Аггиш не ведает твоего будущего, — а вот улыбка ее завораживала искренней дружелюбностью. — Ты расскажи его.
— Я? — У меня вырвался нервный смешок. — Знаете, мое будущее — это такая туманная штука… Я даже точно предположить не могу, доживу ли, блин, хотя бы до окончания школы. Да вообще, может, не сегодня — завтра какая-нибудь залетная дая загрызет. А вы «рассказать»…
Аггиш протянула мне над очагом кожаный мешок.
— Покажи шаманке пути свои.
Она закрыла глаза и даже дышать перестала. Такое впечатление, что душа ее на время куда-то отлучилась. И ничего общего со смертью.
Тяжко вздохнув, я развязала шнурок и заглянула в содержимое мешка. Я бы назвала это «мусор». Рита бы — «природные материалы». Осторожно высыпала все это богатство перед собой. Сухие листья, металлические иглы, мутные кристаллы разных цветов, перья, полированные клыки, камешки всевозможных форм — если мне предстояло составить свое будущее из этого, то и настоящее уже перестало казаться столь беспросветным.
Я снова вздохнула. Запихав большую часть «сокровищ» обратно в мешок, принялась раскладывать оставшееся на расчищенном прямоугольнике земли перед очагом. На широкий, похожий на кленовый, лист положила четыре кристалла: белый, синий, красный и зеленый. Рядом поставила в линию девять примерно одинаковых камушков. Шесть из них тут же повалились плашмя, я не стала поправлять, решив, что все равно бессмысленно. Забавно, но меня это «панно» даже увлекло. Слева примостился отполированный треугольник непонятно чего. Это я потом уже сообразила, что выбрала осколок кости. В зачем-то высверленное в нем отверстие, вставила красные перья. Даже посчитала их — получилось тринадцать. Добавила еще одну любопытную штуку — кусок окаменевшего пепла. Просто никак иначе я этот камень назвать не могла. Казалось, сожми его посильнее, и он тут же рассыплется.
Оглядев полученное, снова полезла в мешок. Достала довольно крупный, почти с мой кулак прозрачный кристалл. Правда, его портила широкая внутренняя трещина, но меня это не смутило. Прибавила и его ко всей композиции. И под конец выбрала три иглы одинакового размера. Словно закопченную над костром черную, будто бы известняковую белую и отполированную до зеркального блеска серебристую. Воткнула их рядом в землю, но они тоже не устояли. Упали друг на друга, скрестившись.
Я придирчиво окинула взглядом свое творение. Ну или, скорее, нагромождение мусора. Чего-то не хватало в этой хаотичной картине. Чего-то самого важного. Я огляделась. Взгляд замер на очаге, и я тут же достала один из раскаленных угольков. Тот обдал меня ласковым теплом. Его я разместила в самом центре композиции. Вот, теперь я была довольна получившимся результатом.
Шаманка тут же открыла глаза, словно только и ждала, пока я закончу. Встала, подошла с грацией дикой кошки и села рядом.
— Не особо-то у меня будущее нарисовалось. — Я хихикнула. Все это выглядело таким нелепым и забавным. Но что-то Аггиш не спешила улыбаться.
Резким движением шаманка вырвала у меня волосок, я даже ойкнуть не успела. Он упал на землю. И вот тут пришла пора удивляться. Удлинившись, он засветился и сияющей нитью пролег между деталями моей композиции, утыкаясь в итоге в тлеющий уголек.
— И что это значит? — насторожилась я. Происходящее уже не казалось мне таким уж бессмысленным бредом, как вначале.
Волосок начинал свой путь от четырех кристаллов на листе. Шаманка указала на них и начала:
— Когда листва начнет опадать с деревьев, явятся Осколки…
Дальше расположились камушки.
— Восстанут три Твердыни… — нараспев произнесла Аггиш и перевела взгляд на костяшку с перьями. — И Красноголовые найдут, кого ищут…
Следом волосок касался куска пепла.
— Восставший брат вновь вернется в небытие… — При этих словах шаманки странный камень все-таки рассыпался в пыль.
Шаманка указала на скрещенные иглы:
— Три меча встретятся в последний раз для их обладателей… И тот, кого двое, отдаст за тебя свою жизнь…
Тут же красивый прозрачный кристалл с трещиной раскололся на две половины и почернел.
Я сидела, затаив дыхание. На первый взгляд придумать трактовку для кучки бессвязного хлама мог кто угодно. Но я чувствовала, что сказанное — не плод фантазии. Таилось в этом ритуале что-то непознаваемо древнее. И я уже не сомневалась, что сама не осознавая, изобразила то, что меня ждет.
— А это что значит? — Я указала на тлеющий уголек, у которого закончил свой путь светящийся волосок. Хотя, быть может, самолично добавленный он вовсе и не нес никакого смысла.
— Это гибель мира.
Мне поплохело. Сказано было настолько обыденным тоном, словно так и должно быть. Причем, я прекрасно понимала, что имеется в виду не какой-то отдельно взятый мир, а вся Вселенная.
— Я… я могу как-то этого избежать?
— Все Нити Судьбы твоей ведут к одной. К той, которую оборвать тебе окажется не по силам.
— И что же, — я помрачнела, — совсем нет выхода? Дайте хоть совет какой-нибудь, что ли.
— Найди Воинов Третьей Силы. Они способны уничтожить эту Нить. И береги заклятье.
— Какое еще заклятье? — Я чувствовала себя обманутой в лучших ожиданиях. Хотелось-то конкретного совета, а не очередных туманностей.
— То, которое защищает тебя и лишает права выбора, — Аггиш явно не стремилась к ясности. — Бойся того дня, когда таящееся в тебе Великое Пламя сожжет его оковы.
Я устало вздохнула.
— Знаете, я так надеялась, что вы скажете мне что-то хорошее. Напророчите долгую счастливую жизнь с любимым человеком и все такое. Но вместо этого меня ждет куча всяких непонятностей, которая завершится гибелью мира.
— Ты сама создала такой итог. — Шаманка покачала головой. — Но не питай свое уныние. Ведь тебе дано то, что дано было слишком немногим. Великое Пламя ждет своего часа. Но согреет ли оно тебя или сожжет дотла — это будет лишь твоим выбором.
Аггиш снова закрыла глаза, и я поняла, что аудиенция закончена. Не зная, как попрощаться да и стоит ли, я вышла из шатра.
На поселение уже опустилась прохладная ночь. Огни костров пылали неусыпными стражами, и песня множеством голосов взмывала к небу. Странно, что я не услышала ее еще у шаманки. В этой песне не было ни единого слова, лишь, казалось бы, бессмысленное нагромождение звуков. Но как и с предсказанием я чувствовала, что все совсем не так просто и глупо, как кажется на первый взгляд. Смесь мелодии неизвестных инструментов и сонма голосов вкрадывалась в душу, даже слезы на глаза навернулись. Эти люди пели о том, что не смогли бы выразить никакие слова, и что мне точно не дано было осознать. И хотелось подойти к одному из костров, сесть рядом со странными, но непостижимо гармоничными «варварами» и до самого утра слушать их песни. Но я не могла медлить.
— Карин, ну как? — подскочила ко мне радостно улыбающаяся Рита. Ее лицо и руки покрывал рисунок узоров, и сама она буквально лучилась искренним счастьем.
— Ну-у… довольно интересно. — Я не стала вдаваться в подробности.
— Я ж говорила, тебе понравится! Мне вот тоже Аггиш сплошную красоту в свое время нагадала. Сказала, встречу я блондина своей мечты и проживу с ним счастливо до конца дней. Но сначала, конечно, буду долго и упорно выносить своему суженому мозг. — Она хихикнула. — Вот, жду пока осуществится, — и серьезно добавила: — Слова Аггиш всегда сбываются. Всегда… Тебе-то что напророчила она? Определилась ты с личной жизнью?
— Да, — я кивнула, — поэтому мне пора. Я возвращаюсь в Орбаган.