«После радости – неприятности, по теории вероятности», – любил повторять его отец, всегда осторожно радующийся жизни.
Сергей его не понимал никогда. И любил вдыхать счастье полной грудью. Судьба очень быстро откорректировала его дыхание. И хотелось ему того или нет, но счастье ему приходилось дозировать. Делить по чуть-чуть на каждый день, чтобы не захлестнуло. Но вот сегодня не рассчитал. Сегодня переборщил, потому и ворочалось неприятное чувство ожидания скорой беды.
– Тебя ведь могут обвинить в убийстве своей сестры, Эмма, – выговорил он через силу, знал, что она ужаснется. – Погоди, не вырывайся, выслушай сначала!
– Додумался тоже! – Она стукнула его коленкой по бедру. – Я же была на работе в это время.
– Это детали, – усмехнулся он с грустью. – Но ничто не помешает следователям поверить в твою виновность.
– Почему? Ну вот почему ты так говоришь?!
– Потому что я немного знаю, как они думают, – нехотя признался Сергей, вспомнив долгий судебный процесс над его родителями, который закончился его сиротством.
– И как они думают? – Она все же отодвинулась, включила ночник и удивленно воскликнула: – Ты что, сидел в тюрьме?!
– Нет, не сидел. И не привлекался. И не позволю, чтобы тебя привлекли.
– Откуда же познания?
– Долгая история, и совершенно не к месту, – поморщился он. – Как-нибудь расскажу в другой раз. Но… Ты станешь меня слушать или нет?
– Говори.
Надо же, она научилась быть кроткой. Научилась не взбрыкивать, не отгораживаться молчанием, слушать умеет, оказывается. Слушать и повиноваться. И как ни странно, это не коробило, а наоборот…
– Марго звонит тебе ночью. О чем вы говорили? Разве ты сможешь рассказать об этом следователям? Нет. Станешь врать. Они будут ловить тебя на вранье. Вывод? Надо что-то срочно придумать. Что-то придумать, продумать до мелочей и хорошо запомнить. Утром Марго убивают. Они могут обвинить тебя в ее смерти. После звонка, мол, ты решила предпринять подобную меру предосторожности. Она могла угрожать тебе или шантажировать. И ты решила ее убить. Что тогда надо сделать?
– Что?
– Надо на это время запастись железным алиби. Оно у тебя есть?
– Я в пробке стояла как раз! – пожаловалась Эмма. – Как назло!
– Где образовалась пробка?
– На кольце между Спортивной улицей и площадью Ковалева.
– Отлично! – порадовался Сергей. – Там камеры установлены. Рассмотреть твою машину не составит труда, она у тебя приметная. Идем дальше… Даже если им не понравится твое алиби и они придумают нечто…
– Ну что, например?
– Ну… Например, скажут, что ты убила Марго и, чтобы отвести от себя подозрения, убила Ингу. Будто бы покушались на тебя, перепутали и все такое. Теперь вспомни, это очень важно, Эмма!.. Вы не созванивались с ней?
– С Ингой? – Она похолодела. – В тот день? Кажется… Кажется, в тот день нет. Но накануне… Вроде она звонила мне. Плохо помню, какой день был.
– Дело дрянь, – он опечалился. – Могут придраться. Надо бы тоже что-то придумать. И на это нужно время, а его у тебя может и не быть. Они могут прийти уже завтра. И начать задавать вопросы, к которым ты не готова.
– Что делать?!
– Надо скрыться тебе, Эмма, на время. Пересидеть, выждать. Пока у них не появится настоящий подозреваемый, а не тот, под кого можно подтасовать улики.
Решение пришло неожиданно. Вспышка, озарение, свет в конце тоннеля, как еще назвать? Он спрячет ее! Спасет, укроет от всех. Она будет только его и ничья больше. Ничьи гадкие лапы над ней больше не будут распростерты. Никто не посмеет ее обидеть, потому что…
Потому что никто ее не найдет!
– Куда? У тебя есть такое укрытие?
– Есть. Ты только доверься мне и ни о чем не спрашивай, хорошо?
– Хорошо. А когда надо ехать?
– Сейчас. Вот как стемнеет окончательно, так и поедем…
Глава 16
– У меня есть официальное заявление.
Этот накрахмаленный индюк, как окрестила его про себя Влада Удалова, смотрел не на нее, он все время смотрел мимо.
Да, Орлова снова не оказалось на месте. Потому что он сейчас…
А черт его знает, где он сейчас?! С вечера оба его телефона – и мобильный, и домашний – опять молчали. Утром она звонить не осмелилась, и он не позвонил. И что теперь, она виновата, что его нет на месте, а этот чопорный дядя ей не доверяет?
– Слушаю вас очень внимательно, – проговорила Влада, держа пальцы над клавиатурой компьютера, чтобы успеть все запротоколировать, если понадобится.
– Ох, да погодите вы! – вздохнул тот с раздражением. – Не надо пока ничего записывать!
– Но вы же сами сказали, что заявление официальное, – удивилась она, стараясь говорить при этом ровно, без эмоций.
Мужик ее раздражал. У нее на это утро куча дел была намечена. Она даже машину у дядьки своего выклянчила, чтобы побыстрее по городу оборачиваться. И Орлова поэтому ждала с нетерпением, чтобы по делам слетать. Ей нужно было получить его благословение. И тут является этот Марков.
– Я даже не знаю, могу ли такое говорить! – воскликнул он и взглянул на часы на своем запястье. – И вообще не знаю, могу ли вам лично говорить. Где же ваше руководство, а, Влада Владимировна?
– Мне вы не доверяете, – констатировала она. – Хорошо, просто поговорить мы можем? Без протокола, без начальства, вы и я? Просто поговорить?
– Да… Да, наверное, – рассеянно отозвался Марков. – Давайте поговорим.
И он уставился на нее вызывающе, будто она, а не он, явилась сейчас к нему. Интересно, чего он ждал от нее? Какой истории?
Такого в учебниках она не встречала. Придется импровизировать. Импровизация в их деле, как успел научить ее Орлов, была делом немаловажным.
– Вы что-то хотели мне рассказать, Александр Иванович. Это что-то вас, видимо, серьезно тревожит, раз вы решились прийти сюда, – снова мягко, без напора, проговорила Влада Удалова. Вы можете поделиться со мной смело. Уверяю вас, никуда я ваши слова приобщать не стану.
– Точно?
Он заметно расслабился, вероятно, Влада взяла нужный тон. Ах, как жаль, что Орлова сейчас нет рядом. Мог бы и порадоваться ее крохотным успехам. А то все ухмыляется да с небес на землю ее возвращает. Раньше троечницей называл, теперь все чаще романисткой.
– Тебе бы, Удалова, романы писать, а не версии строить, – укорил ее позавчера, после того, как она начала озвучивать свои мысли. – Понимаешь разницу между романом и версией, нет?
– Понимаю, – удрученно кивнула она.
– Понимает она! – передразнил ее Орлов. – Роман если и основывается на документальных фактах, то лишь частично. Все остальное в нем – сплошь вымысел, обильно сдобренный художественным языком. А версия, Удалова, должна основываться лишь на фактах. Грубых, отвратительных подчас, не литературных, но на фактах. А ты все фантазируешь и фантазируешь! Неужели не устала?..
Сейчас бы у него повода для упрека не было. Сейчас ей удалось настроить Маркова на доверительный лад.
– Так что случилось, Александр Иванович?
Она вовремя опустила «у вас». Такие словосочетания с местоимениями сильно настораживают. Человек может сразу нахохлиться, отгородиться, начнет выкрикивать, а почему это у него что-то должно непременно случиться и все такое.
А такой нейтральный вопрос его нисколько не смутил, как раз напротив.
– Понимаете, я даже не знаю, считать ли это совпадением или в самом деле… – он явно подыскивал слова, не зная, с чего начать.
– Попробую угадать. – Влада улыбнулась ему ободряюще. – Произошло нечто, что вас несколько насторожило или выбило из колеи, так? И вы не знаете, как это происшествие состыковать со всем, что произошло в последнее время, так?
– Да вы просто умница, Влада Владимировна, – похвалил удивленный Марков. – Совершенно верно угадали! О том, что один из моих заместителей, то есть заместительница, Шлюпикова Маргарита Осиповна, погибла, вы, конечно же, осведомлены?
– Конечно!
– Так вот… – он снова придирчиво осмотрел Удалову, будто взвешивал, готова ли она к его сногсшибательной новости. – Потом была убита сестра второй моей заместительницы – Эммы Быстровой.
– И об этом знаем. – Удалова продолжала улыбаться, будто Марков сейчас сидел на приеме у психоаналитика, а не в кабинете следователя.
– Убили ее в подъезде Эммы. Сестры, знаете ли, были очень похожи, – небрежно заметил Марков.
– Вы были знакомы? – успела вставить Влада, чтобы уточнить хотя бы для себя, если нельзя его слова оставить на бумаге. – С погибшей сестрой Эммы Быстровой вы были знакомы?
– Ее муж, крупный бизнесмен в нашем городе, – начал терпеливо пояснять Марков, хотя было видно, что он недоволен такому повороту в разговоре. – Так что мы вольно или невольно порой пересекаемся. Иногда на приемах, иногда за столом переговоров. В первом случае мы бываем с женами… Да, Ингу я знал.
– Они в самом деле были настолько похожи?
– Насколько настолько? – Марков прищурился. – А вы молодец, несмотря на то что молоды… Хотите спросить меня, были ли они настолько похожи, что убийца мог их перепутать?
– Насколько настолько? – Марков прищурился. – А вы молодец, несмотря на то что молоды… Хотите спросить меня, были ли они настолько похожи, что убийца мог их перепутать?
Она-то знала, что никто никого не перепутал. У убитого киллера в квартире наряду с оружием нашли затертую до дыр фотографию именно погибшей Инги, а не Эммы. Но Марков этого не знал. Да к тому же фотографию убитому киллеру могли и подбросить. Те люди, кто пришел его убивать.
Удалова невольно вздохнула.
Именно за это ее и обозвал Орлов романисткой. За то, что она предложила версию с подброшенной фотографией.
– Да, их было нетрудно перепутать, – подумав, согласно кивнул Марков. – Особенно если не вглядываться. Но я сейчас не об этом хочу сказать.
– Да, да, слушаю.
– Дело в том, что если убийца по ошибке убил Ингу, то следующей жертвой должна быть… Эмма! – Он так разволновался, что узел галстука распустил едва ли не до пупка. – Я хотел ее предупредить! Хотел!!!
– И вам что-то помешало?
– Конечно! – воскликнул Марков, подаваясь в ее сторону. – Конечно, помешало, не специально же я медлил!
– И что же вам помешало, Александр Иванович?
Почему-то она уже знала, что он скажет в следующую минуту. И тут же почувствовала, что не верит ему. Не верит в его искреннюю озабоченность, переживания тоже казались насквозь фальшивыми. Нет, он явно чего-то опасался, но совсем не того, о чем сейчас хотел сказать ей.
– Она пропала!!!
– Кто? Уточните, пожалуйста, – попросила Удалова, не зная, что делать, включать компьютер или погодить пока. Заявление было весьма серьезным.
– Эмма Быстрова, моя помощница, пропала, – раздраженным речитативом проговорил Марков.
– Что вас заставляет так думать? Кто-то искал ее? Вам звонили ее родственники? Муж?
Удалова знала, что Эмма не замужем. Ей донесли в фирме местные сплетницы, что несколько ее попыток создать семью оказались неудачными и что дама сейчас в поиске.
– Никто мне не звонил! – почему-то возмутился Марков. – Мужа у нее не было. Мама Эммы сама в тревоге, не знает, что и думать. Все ждет, что дочь позвонит ей. Инги теперь нет. А Марку не до нее.
– А Марк у нас кто?
– Марк? Марк как раз и есть муж убитой Инги. Странно, что вы этого не знаете.
– Дело ведет другой отдел, – виноватым голосом оповестила Влада. – Это не наш район.
– О, как у вас! – вдруг повеселел Марков. – По отделам и районам убийства делите?! А вдруг убийца один и тот же человек? А если они взаимосвязаны между собой, что тогда?
– Что взаимосвязано? – осторожно поинтересовалась Влада, хотя моментально поняла, что тот имеет в виду.
– Убийство Марго, убийство Инги и пропажа Эммы! Что, если все эти три происшествия связаны между собой? И одно вытекает из другого, что тогда? Станете кооперироваться?
Он, кажется, издевался над ней. Влада вспыхнула. Конечно, с Орловым он себе такого не позволил бы. Да и тот не стал бы с ним сопли распускать и призывно улыбаться, а она вот рассупонилась и тут же получила щелчок по носу.
– Мы разберемся, Александр Иванович, – пообещала Влада с холодком, с которым обычно осаживала назойливого препода, а теперь и Левина. – Давно Эмма Быстрова не является на работу, не отвечает на телефонные звонки, не звонит никому, даже матери? Все ведь так, я не ошиблась?
– Давно, спрашиваете?.. – Он задумался, подсчитывая дни. – Да прямо со дня убийства Инги и пропала. После опознания сразу поехала к Марку, он рассказал нам, потом уехала от него, а куда? Никто не знает!
– Так уж и никто?
Тут же вспомнился тот самый парень, которого Марго устроила на работу. Все те же доброхотки нашептали, что раньше этот красавчик будто бы жил с Эммой. Но что-то у них там не заладилось, и они расстались. Эмма забыла и быстро утешилась, а парень этот – кажется, его звали Сергей – переживал. И вроде он напросился на работу специально для того, чтобы каждый день видеться с Эммой.
Надо будет поговорить с ним, решила для себя Влада, если он еще работает. И выяснить, ходит ли он на работу или тоже пропал? Но выяснять это она станет не у Маркова, а у тех девчонок в фирме, которые все про всех знали и готовы были знаниями своими поделиться со всеми.
– Никто, уверяю вас! – Марков нахохлился. – Мой человек… Знаете ли, у нас тоже есть своя служба безопасности.
Влада едва не фыркнула.
– И что служба безопасности?
– Я приказал им немного походить за Эммой.
– С какой целью? – удивилась Влада.
С чего это Маркову было следить за Быстровой, а? О безопасности ее беспокоился? Как же тогда убийцу в ее подъезде проглядели?
– У нас вышла неприятная история, – неуверенно проговорил Марков, снова скользнув взглядом по запястью, где болтались дорогие часы.
– Что за история?
– Так, знаете ли… старая история.
Влада приподняла вопросительно брови.
Нет, он что думает, что она при такой недоговоренности сможет дело об исчезновении Быстровой раскрыть? Это если Быстрова действительно пропала, а не сбежала просто куда-нибудь.
Кажется, он понял, что если уж начал говорить, то говорить придется обо всем. И как-то так незаметно для себя взял и рассказал обо всем этой молодой девчонке.
Ну да, он не доверял ей. Тоже профессионалка с косичками нашлась. Без году неделя работает, он узнавал, а сидит важничает. Но у Маркова просто не было выбора. И выхода, кажется, не было тоже. И ведь снова повторился давний синдром, которым страдали тогда все посвященные. Опять он начал подозревать всех, включая себя.
Он ей все рассказал. Ну, да, не вдавался в подробности, какие и сколько ценных бумаг и какого свойства они должны были перевозить той ночью, но она, кажется, все поняла. Пусть так, он-то ничего ей не говорил.
– Самоубийством вашего охранника занимался наш отдел?
Она все же не выдержала и начала за ним записывать. Просто на белом листе авторучкой без протокольной формы. Записывала не для себя даже, а для Орлова.
– Разве я знаю, кто занимался тогда его самоубийством?! – возмущенно отозвался Марков. – Со мной беседовали, наверное, раз десять, и все время разные люди. То прокуратура, то следователь, то оперативники. Разве в вашей иерархии разберешься?
– Хорошо, опустим, – она быстро сделала пометку «узнать» в своих записях. – Как давно пришла Маргарита Шлюпикова к вам с новостью о том, что знает людей, причастных к тому давнему преступлению?
– Может быть, недели за три, за четыре до своей гибели, – вспомнил Марков.
– И так прямо и сказала, что знает, кто это сделал?
– Она никогда не говорила открыто и прямо, – замотал он головой. – Какие-то ужимки, намеки.
– Однако же на Эмму Быстрову она вполне конкретно указала?
– И да, и нет.
– То есть?
– Она посоветовала присмотреться к ней, прежде чем доверять так слепо. Я поначалу не понял. Так она в следующий свой визит открыто дала понять, что я не понял ее намеков, а зря. Быстрова, мол, заслуживает особого внимания, что без нее не обошлось то ограбление.
– Вы поверили Шлюпиковой?
– Нет! – честно признался Марков, но Влада ему снова не поверила.
– Почему же тогда приставили за ней наблюдение?
– Это скорее… Это не мое решение.
Он замялся, и умалчивать вроде бы было уже поздно, и раскрывать все до конца как-то глупо.
Кто она такая, в конце концов, эта симпатичная девчонка, с внимательным азартом впитывающая каждое его слово? Вчерашняя выпускница школы милиции. Разве способна она решить его – Маркова – проблемы? А их у него теперь…
– Кто настоял на том, чтобы установить за Быстровой наблюдение? – чуть нажала на него Влада и недовольно поморщилась.
Какие-то неправильные вопросы она задает этому Маркову. В чем-то путается, в чем-то сбивается. Ох, как Орлова не хватает, куда он мог запропаститься? Они бы вдвоем сейчас такой перекрестный допрос этому франту устроили, что он живо бы все без утайки рассказал. А так ведь что-то недоговаривает. Что-то мучает его больше тайны исчезновения денег, это Влада чувствовала каждым нервом. И не смерть Шлюпиковой тут была виной. И даже не исчезновение Быстровой, которой он будто бы сильно доверял. Что же он скрывает?..
…Маша Гаврилова, как и в прошлый раз, обессиленно привалилась спиной к стене, стоило Орлову очутиться на пороге их коммуналки. Она-то уж думала, что все закончено. Что ее никто не станет больше беспокоить. Сновала тут какая-то бойкая девица с ножкой от ее сломанного стула косилась в ее сторону подозрительно, все вопросы ей глупые задавала, но на этом будто все и закончилось.
И тут здрасьте! Опять этот бравый офицер нарисовался.
Это его так Соня Миндалина окрестила, когда он в прошлый раз их всех по очереди рассматривал, словно под микроскопом, а потом с рук на руки той бойкой девице сдал для допроса.
– Очень бравый офицер! – чмокала тогда языком старая еврейка, нарезая крупными кольцами кабачок, принесенный ей Сашкой. – Он быстро найдет того, кто шарахнул по голове Ритку.