1917 - Сергей Кремлев 18 стр.

Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!

В Зимнем дворце ещё заседало Временное правительство – дворец штурмовали под вечер, однако с рассветом 25 октября (7 ноября) 1917 года новая история России и мира уже началась. И эту историю сразу же попытались насильственно прервать в самом её начале не столько внутренние, сколько внешние силы во главе с Америкой. Мировые элитарные силы привели народы мира к братоубийственной империалистической войне в 1914 году. Теперь они же подталкивали народы России к братоубийственной гражданской войне.

Ленин начал свою власть со знаменитого Декрета о мире, и Уинстон Черчилль, назвавший Ленина и большевиков «крокодилами с образцовым интеллектом», писал позднее об этом так:

«Провозглашение Декрета о мире сопровождалось немалым количеством слёз и радостными криками. Призыв к миру дышал возвышенным человеколюбием, ужасом перед насилием, усталостью от бесконечной бойни. Приведём хотя бы следующий отрывок: „Трудящиеся всех стран, мы обращаемся к вам с братским призывом через гекатомбы трупов наших братьев-солдат. Через потоки невинно пролитой крови и слёз, через дымящиеся развалины городов и сёл, через разгромленные памятники культуры, мы призываем вас к восстановлению и укреплению международного единения“.

Но петроградский беспроволочный телеграф напрасно бороздил эфир волнами. Крокодилы внимательно слушали, дожидаясь ответа, но ответом было молчание…».

Формально Черчилль был неточен: в ленинском Декрете о мире слов, приводимых Черчиллем, нет. Декрет был весьма конкретным и существенно менее эмоциональным. Однако суть предложений большевиков Черчилль передал верно. Но как откликнулся класс Черчилля, то есть класс имущих собственников, на эти предложения – молчанием?

Было бы полбеды, если бы всё ограничилось этим. Реакцией внешнего капиталистического мира стало поощрение развязывания в России гражданской войны, одним из инициаторов которой явился Черчилль.

Новая российская Смута 1917–1920 гг.

ЛЕНИНУ новая русская Смута и гражданская война нужны не были. Через месяц после Октябрьской революции – 29 ноября (12 декабря) 1917 года, он подписывает Постановление Совета Народных Комиссаров о переводе военных заводов на хозяйственно-полезные работы, где подчёркивается, что «особенно спешным является производство сельскохозяйственных орудий, машин, производство и ремонт паровозов». Разбалансировка экономики уже произошла: её приводили в такое состояние три года, включая восемь «временных» месяцев, и 23 января (5 февраля) 1918 года Ленину пришлось повторно написать проект нового Постановления Совнаркома о прекращении выполнения военных заказов и немедленном переводе «металлических заводов на работы ремонта и усиления железнодорожных материалов, а равно на производство продуктов, годных в обмен на хлеб, и т. д.».

Лишь угроза немецкого наступления вынудила вновь возвратиться к задачам войны. Но с самого начала 1918 года – первого, по сути, года Советской власти – Ленин был намерен заниматься не репрессиями, не войной и даже не мировой революцией, а хозяйственным строительством в России.

31 марта 1918 года, вскоре после переезда правительства в Москву, вновь ставшую столицей России, на заседании ЦК, проходившем в Кремле при участии Ленина, было констатировано, что «период завоевания власти кончился, идёт основное строительство» и что поэтому «необходимо привлекать к работе знающих, опытных, деловых людей». В очередных номерах «Известий ЦИК» публиковались Декреты и Постановления ВЦИК и СНК, и вот один из них – Декрет об ассигновании 50 миллионов рублей на оросительные работы в Туркестане и об организации этих работ (ниже приводится начало):

«Утвердить план работ по увеличению обеспечения русской текстильной промышленности хлопком, заключающийся: а) в орошении 500 тысяч десятин Голодной степи Ходженского уезда Самаркандской области и в обеспечении головными сооружениями ирригационной системы, охватывающей площадь в 40 тыс. десятин Дальверзинской степи, расположенной против Голодной степи по другую сторону реки Сыр-Дарьи; б) в орошении 10 тысяч десятин Уч-Курганской степи Ферганской области и в урегулировании там же туземного водопользования на площади в 20 тысяч десятин; в) в устройстве водохранилища у Дупулинского моста на реке Зеравшане для освобождения путём регулирования речного стока реки Зеравшана около 100 тысяч десятин под культуру хлопчатника; г) в окончании постройки ирригационных систем в долине реки Чу на площади 94 тысячи десятин…».

Уже на май 1918 года выделялось 9 770 000 рублей, включая 370 000 рублей на организационные работы. Декрет был подписан Председателем Совета Народных Комиссаров В. Ульяновым (Лениным) 17 мая 1918 года.

Приведу ещё один документ – опубликованное в «Известиях» № 103 от 24 мая 1918 года Сообщение об ассигновании 14 миллионов рублей Комитету государственных сооружений и общественных работ Высшего Совета Народного Хозяйства на работы на водных путях. Сообщение начиналось со следующего:

«Советом Народных Комиссаров в заседании 14 мая признана в принципе необходимость производства новых работ на водных путях: на Волге у Саратова по подходу к пристаням города, по сооружению гаваней-зимовок на Волге у Нижнего Новгорода и Рыбинска, по сооружению Волго-Донского канала, по шлюзованию рек Туры, Тобола и Томи.

Полная стоимость этих работ, вследствие непредставления исчерпывающих данных, не утверждена. На приступ к работам, разработку исполнительных проектов и сметы ассигновано…» и т. д.

Таков подлинный Ленин – вождь новой России, выделяющий деньги на обводнение Голодной степи в интересах русского текстиля, на новые внутренние водные пути…

11 мая 1918 года он подписывает три Постановления СНК: 1) об ассигновании 11 миллионов рублей отделу топлива Западно-Сибирского совнархоза на заготовку топлива, шпал и крепёжного леса; 2) об ассигновании Чрезвычайной комиссии по разгрузке Владивостока 5 миллионов рублей «на расходы по разгрузке Владивостока» и о пересылке 10 миллионов рублей Хабаровскому отделению Народного банка Республики на закупку золота; 3) об ассигновании 20 миллионов рублей Центросибири на хозяйственные предприятия Восточной Сибири…

Вот что планировал в мае 1918 года для Сибири и Дальнего Востока ленинский Совет Народных Комиссаров. А Верховный совет Антанты и его генералы Жанен и Нокс, русские «белые» генералы, российские кадеты и эсеры запланировали в Сибири и на Дальнем Востоке на конец мая 1918 года бело-чешский мятеж. Впрочем, и здесь «музыка» должна была исполняться по «партитуре», написанной в Америке.

Консульство США как центр организации Гражданской войны

ИССЛЕДУЯ западные истоки российской Смуты 1917–1920 года, пора понять, что закулисная роль США в поощрении развала «временной» России, а затем в инициировании Гражданской войны была более значительной, чем даже роль Англии и Франции.

Всё в конечном счёте замыкалось на наглухо и навсегда скрытую от глаз историков деятельность финансово-промышленных кругов – как американских, так и наднациональных, где роль США была тоже лидирующей. Архивы частных корпораций, в отличие от государственных, рассекречиванию через тот или иной срок не подлежат, а подлинную историю ХХ века надо изучать именно по ним. За невозможностью же этого плодотворным оказывается логический анализ доступных фактов и видимых исторических событий, которые происходят «на людях» и которые поэтому скрыть невозможно.

В интересах такого анализа оказывается информативным обращение к конкретным именам политических агентов капитала, обладавших не очень высоким рангом, но игравших вполне показательные роли. Так, стоит упомянуть, например, Девитта (Дьюитта, Де-Витта) Клинтона Пуля (1885–1952). В истории Гражданской войны наиболее широко известным стал антисоветский «заговор послов», видимым образом возглавлявшийся англичанином Брюсом Локкартом. Однако американец Пуль – фигура не менее примечательная, да и более существенная. С 1911 по 1914 год он работал вице-консулом в Берлине, с 1914 по 1915 год – вице-консулом в Париже, с 1915 по 1917 год – в центральном аппарате госдепартамента США. В Москву Пуль приехал в июле 1917 года из Вашингтона как специальный помощник посла США в России Фрэнсиса. Был помощником генерального консула США Мэддина Саммерса, потом – консулом США, но всегда оставался разведчиком. В декабре 1917 года, побывав на Дону, где организовывалось «Белое движение», Пуль доносил в Вашингтон: «Добровольческие армии будут представлять собой подвижную полицейскую силу». Что ж, в точности оценок и формулировок Пулю не откажешь.

Московское консульство США во главе с генеральным консулом Пулем и стало одним из основных центров организации Гражданской войны. Так, оно имело прямое отношение к раскрытой ВЧК в марте 1918 года подпольной организации, занимавшейся вербовкой и отправкой офицеров на Дон, к Каледину и Корнилову. Тогда был арестован американский бизнесмен В. Бари, но после официального поручительства Пуля его выпустили. Пуль же, установив связи с правым эсером Савинковым, занялся подготовкой антиленинского заговора с целью, как он докладывал в мае 1918 года в Вашингтон, «образования правительства… которое сместит большевиков».

Пуль был и куратором Ксенофонта Каламатиано – личности весьма любопытной в истории тайной войны США против РСФСР. Каламатиано подвизался в Москве и в России как «агент» (атташе) «по экономическим вопросам», насаждая активную антисоветскую тайную сеть. Пуль контролировал ситуацию через источники в Главном штабе Красной армии, а Каламатиано координировал конкретную работу агентуры.

Имел Каламатиано отношение и к «заговору послов» Локкарта…

После отъезда в Англию профессионального дипломата – английского посла Бьюкенена – дипломатическим представителем Англии в России стал профессиональный разведчик Брюс Локкарт.

И это было, конечно же, не случайно. В 1950-е годы были опубликованы «Записки коменданта Кремля» П.Д. Малькова. В них Мальков сообщает, что когда Советское правительство в марте 1918 года переезжало из Петрограда в Москву, Троцкий распорядился предоставить Локкарту и его ближайшим сотрудникам два купе в поезде Наркоминдела, и Локкарт оказался соседом Малькова. Несколько раз по приглашению Троцкого Локкарт «бегал к нему в вагон», и они подолгу что-то обсуждали. Но и Малькова Локкарт не оставлял своим вниманием, пытаясь завязать с ним какие-то отношения.

Брюс Локкарт работал в Москве консулом с 1912 года по февраль 1917 года, хорошо знал Россию и русский язык, как и второй крупный «русский» сотрудник английской разведки – уроженец Одессы Сидней Рейли. Работал в России и английский разведчик Хилл. Он входил в окружение Троцкого, чем впоследствии хвалился в своих мемуарах.

Это ведь всё было одно к одному…

В августе 1918 года Локкарт организовал заговор с целью свержения Ленина с помощью латышских стрелков, в чём ему активно «поспособствовали» люди Дзержинского, контролировавшие этот заговор. Но Локкарт-то об этом не знал, а в его заговоре участвовали и «белые» офицеры. Со стороны Англии заговором руководил также морской атташе Кроми, а от Франции – посол Нуланс, генеральный консул Гренар, глава военной миссии генерал Лавернь, капитан разведки Вертимон… От США – посол Френсис и резидент разведывательной сети Каламатиано…

После покушения Каплан на Ленина игру ВЧК решили «свернуть», и в ночь с 31 августа на 1 сентября 1918 года Локкарт был арестован – как раз Мальковым. В конце ноября – начале декабря 1918 года Каламатиано стал центральной фигурой процесса по делу Локкарта (самому Локкарту, как и французскому консулу Гренару, проходившему по делу, разрешили выехать на родину). В итоге двух из 24 обвиняемых – Ксенофонта Каламатиано и его ближайшего помощника Александра Фриде – приговорили к расстрелу. Приговор Каламатиано в конце концов был заменён высылкой, и в 1921 году он вернулся в США, чтобы через два года «случайно» погибнуть на охоте.

Вернёмся, однако, к Пулю… Когда лево-эсеровский заговор в июле 1918 года провалился, а покушение правой эсерки Фанни Каплан на Ленина не удалось, Пуль, явно причастный к этому покушению, уехал из Москвы и с ноября 1918 года по июнь 1919 года был поверенным в делах США при «белом» «Временном правительстве Северной области».

Пуля считали дипломатом, но он был, конечно, профессиональным разведчиком и, вернувшись в США, возглавил отдел по делам России в госдепартаменте, преподавал в Принстонском университете, а в годы Второй мировой войны руководил отделом в Управлении стратегических служб (УСС) – прямом предшественнике ЦРУ.

Другой ставший известным в русской истории ХХ века политический агент США – полковник Рэймонд Робинс (1873–1954) – был фигурой иного плана. В юности он батрачил на Юге Штатов, искал золото на Аляске, а в 1917 и 1918 годах был одним из руководителей миссии Американского Красного Креста в России, занятой не столько делами милосердия, сколько разведкой. После Октября 1917 года Робинс, связанный по линии политической разведки с послом Фрэнсисом и полковником Хаузом, достаточно быстро разочаровался в инспирируемом его патронами «Белом движении», встречался с Лениным и перед своим отъездом в США писал ему весной 1918 года: «Ваша пророческая проницательность и гениальное руководство позволили Советской власти укрепиться во всей России, и я уверен, что этот новый созидательный орган демократического образа жизни людей вдохновит и двинет вперёд дело свободы во всём мире».

14 мая 1918 года Ленин ответил:

«Дорогой господин Робинс! Я прилагаю при этом предварительный план наших экономических отношений с Америкой. Этот план был детально разработан в комиссии по внешней торговле в нашем Высшем совете народного хозяйства.

Я надеюсь, что этот предварительный план может оказаться полезным для Вас при Вашей беседе с американским министерством иностранных дел и американскими специалистами по экспорту.

Примите мою глубокую благодарность,

Впрочем, Робинс тоже имел двойную ипостась и выполнял весьма специфические и деликатные функции не только своего рода «офицера связи» Вильсона и Лансинга при большевистских лидерах, но и – по возможности – функции политического агента влияния, имевшего задачу срыва мирного соглашения между РСФСР и Германией. Робинс установил достаточно тесные отношения с Троцким, и можно предполагать, что провокационная линия Троцкого на переговорах в Брест-Литовске с немцами была результатом прямого соглашения Троцкого с Робинсом (а, возможно, и ещё с кем-то).

На Ленина Робинс влияния, конечно же, не имел, хотя именно устами Ленина новая Россия предлагала Америке торговый обмен и дружбу. Однако у Америки относительно России Ленина были иные планы.

НЕ ТОЛЬКО символично, но и вполне разоблачительно то, что именно посол США Фрэнсис предоставил Керенскому свой автомобиль под американским государственным флагом. На авто посла свергнутый «временный» министр-председатель и «Главковерх» выбрался из столицы в Гатчину для организации совместно с генералом П.Н. Красновым первого антисоветского выступления 26–31 октября (8-13 ноября) 1917 года. Когда Керенский прощался с Фрэнсисом, то заявил, что «вся эта афера будет ликвидирована в течение пяти дней», однако в течение пяти последующих дней была ликвидирована афера Керенского – Краснова. Соответственно, Фрэнсису и всему корпусу агентов США в России пришлось разворачивать работу по выправлению положения в сторону совершения того, что не смог сделать Керенский.

Началось с поддержки «калединщины»…

После того как в Петрограде большевики низложили Керенского и он сбежал в машине из гаража посольства США, «все здоровые силы России» потянулись на Тихий Дон, чтобы готовить там второе издание «корниловщины». 29 ноября 1917 года в Екатеринодаре было создано «объединённое правительство Юго-Восточного союза», а через десять дней консул США в Москве Пуль направил депешу государственному секретарю Лансингу с докладом о переговорах с эмиссарами донского атамана Каледина.

Ещё через день Лансинг представил меморандум президенту США Вильсону, где предлагалось «низвержение большевистского господства путём военной диктатуры, поддержанной лояльными дисциплинированными войсками». Для официального документа «свободной страны» словарь здесь был не совсем демократическим, но писалось не для газет, поэтому всё называлось своими именами.

«Единственно реальным ядром организованного движения, достаточно сильного, чтобы сместить большевиков и учредить правительство, является группа высших офицеров во главе с атаманом донских казаков Калединым», – сообщал Лансинг Вильсону.

Ещё через два дня меморандум Лансинга получил официальное одобрение Вильсона, но уже до этого Фрэнсис в Петрограде санкционировал по просьбе полковника Робинса отправку на Дон Каледину эшелона с 80 грузовиками, и в декабре 1917 года офицеры миссии Робинса пытались переправить эти автомобили адресату под видом благотворительного поезда.

Через полторы недели посол США в Лондоне Пейдж получил указание «скрытно финансировать в необходимых размерах Каледина через английское и французское правительство». Показательно, что Пейджу предписывалось не запросить согласие «суверенных» англичан и французов на такую скрытную комбинацию, а просто финансировать русскую контрреволюцию через них.