Много же будет проку от моего списка, если все в Лос-Анджелесе станут одержимыми!
Я побежал к задней двери. Мистер Флешман советовал мне оставаться дома. Но это было выше моих сил. Я должен был выяснить, что он делает.
Я потянулся к ручке двери… и тут опять зазвонил телефон. С колотящимся сердцем, я схватил трубку.
— Джек?
— Папа?
— Извини, что так резко повесил трубку, Джек. Ну что, успокоился? С тобой все хорошо?
— Нет, папа! — воскликнул я. — Пап, весь квартал!.. Они приземлились!
— Я тебя не слышу! — прокричал он. — Тут очень плохая связь! И жутко шумят…
— Папа, прошу, послушай… — умолял я.
— Мы с мамой вернемся очень поздно! Сам ляжешь спать? Мы заглянем к тебе, когда вернемся!
— Но, папа…
— Белл сейчас будут оперировать! — кричал он. — Если все обойдется, мы сможем привезти ее домой уже завтра!
— Это замечательно, — ответил я. — Но дома небезопасно. Пришельцы…
— Тебе, наверное, придется собраться в школу самому! — проорал папа, перекрикивая больничный шум. — Нам с мамой придется уехать в больницу с утра пораньше! Не хотелось бы, чтобы Белл проснулась, а нас не было рядом!
— Не вернусь я в эту школу, — ответил я. Сглотнул. — Пап, как только ты вернешься, нам нужно будет поговорить.
— Что ты сказал? — спросил он. — Я побегу! Кому-то нужно позвонить! Пока, Джек.
Связь прервалась. Я повесил трубку.
Меня всего трясло.
— Почему он меня не выслушал?! — в голос завопил я.
Я собрался с духом. Я знал, что на свете есть лишь один человек, способный меня выслушать. Единственный человек, который знал, что происходит. Мистер Флешман.
Я снова направился к двери… но остановился.
Пришельцы разбежались по всей округе, сказал я себе. Ну как один такой поджидает меня на заднем дворе? Ну как их там целый десяток?
Я повернулся и побежал наверх. Из окна моей комнаты прекрасно просматривался весь двор. К тому же, оттуда я смогу взглянуть на окно мистера Флешмана и удостовериться, что он дома.
Я поспешил к окну, распахнул его настежь и высунул голову.
Мои глаза быстро обежали двор. Я видел оранжевые корабли пришельцев, расколотые, точно яйца; они валялись в траве тут и там. Но инопланетян не было.
На другой стороне двора я заметил свет в окне мистера Флешмана. Я посмотрел в окно.
Я увидел, что он действительно дома.
Что он делает?
Он что, развалился в просторном кресле и закинул ноги на стол?
Я так и ахнул. Он смотрит телевизор, понял я.
Вот так вот сидит себе преспокойно и телик смотрит?!
Почему он ничего не предпринимает?!
19
Может, он ждет донесения от своих агентов, подумал я. Я знал, что у него должен иметься какой-то план. Когда я разговаривал с ним в последний раз, он вовсе не казался обеспокоенным.
Я выполню все, что он мне говорил, решил я. Я не пойду к нему. Останусь дома. Подожду, когда он сообщит, что угроза миновала.
Но я должен предупредить маму и папу. И еще я должен показать им, что все это время говорил правду, а не сочинял дикие истории.
Не важно, как поздно они вернутся, решил я. Я не лягу спать, пока не дождусь их. И я заставлю их меня выслушать.
День тянулся и тянулся, самый долгий, самый страшный день в моей жизни. Даже с мистером Флешманом по соседству, я чувствовал себя ужасно одиноким. И совершенно беспомощным.
Я приготовил себе на ужин сандвич с арахисовым маслом. Но голод не унимался, так что я добавил к этому еще и миску хлопьев. И пакет картофельных чипсов.
Я думал о бедной Белл. Я надеялся, что с ней все будет в порядке.
Каждый раз, когда по улице проезжала машина, я бросался к окну в надежде увидеть маму и папу.
Шли часы. Я начал позевывать. Спать хотелось ужасно.
Я бродил взад и вперед по комнатам, разгоняя сон. Я должен бодрствовать. Я должен предупредить маму и папу об инопланетном вторжении.
Чувствуя, что меня все больше и больше клонит в сон, я включил телевизор. Как раз начинались одиннадцатичасовые новости.
— В районе Лос-Анджелеса погода ожидается теплая, — говорил ведущий прогноза погоды. — Теплый фронт-т-т-т движется из долины Сан-Фернандо, и будет поначалу сопровождаться проливными дождями…
— Даже метеоролог! — простонал я. — Даже до метеоролога добрались!
Я заставил себя досмотреть весь выпуск. К моему ужасу, там ни разу не упомянули ни о высадке инопланетян, ни о том, что эти твари повсюду распространялись.
Настал черед спортивной сводки. Как только спортивный репортер заговорил, из его ушей показались зеленые пузыри. Он немедленно скрыл их, надев наушники.
Они все одержимы, понял я с содроганием. И, разумеется, будут хранить молчание.
Но как долго?
До тех пор, пока не захватят всех и каждого?
Мимо проехал автомобиль. Я подбежал к окну. Нет, это не мама с папой.
Спать хотелось так, что я едва удерживал глаза открытыми. Все напряжение, все ужасы этого бесконечного дня не могли не взять свое. Я был совершенно измотан.
Лягу в постель и отдохну, решил я. Раздеваться не стану. Просто подремлю немножко.
А когда вернутся мама и папа, я сразу проснусь и все им расскажу…
* * *— Что?
Я резко проснулся. Яркие солнечные лучи лились в окно спальни и косо ложились на постель.
Я рывком сел, протирая глаза и ничего не соображая.
На мне были футболка и джинсы. И кроссовки, весившие, казалось, по центнеру каждая.
Я застонал.
Я все же провалился в сон — и проспал до самого утра.
Разве мама и папа не заглядывали ко мне? Почему же они меня не разбудили?
У себя ли они? Дома ли вообще?
Я покосился на радиобудильник. Почти десять.
Как я мог так заспаться? Я должен с ними поговорить! Я должен!
Я вскочил и выбежал из комнаты. Скатился по лестнице.
— Мама! Папа! — закричал я осипшим со сна голосом. — Мама! Папа! Вы дома?
Я посмотрел на кухне. Там — никого.
Я поспешил вниз по коридору в их спальню.
— Есть кто дома?
Я распахнул дверь их спальни — и у меня перехватило дух.
20
Там никого не было.
Неужели я упустил их? — всполошился я. Или они остались с Белл в больнице на всю ночь?
Записка, пришпиленная к холодильнику, дала ответ на все мои вопросы.
Джек, мы уехали с утра. Надеемся забрать Белл домой как можно раньше. Чувствует она себя превосходно. Пожалуйста, не прогуливай школу. Увидимся позже.
С любовью, мама и папа.Посижу здесь и дождусь их, решил я. Ни за что не пойду в школу. Ни за что не покину дом.
Я налил себе стакан апельсинового сока. Потом включил радио.
Я переключался с волны на волну. И всюду слышал прищелкиванье языками и проклятое «т-т-т».
О вторжении инопланетян нигде не говорилось.
Они захватили всех, понял я.
Горло сжалось от страха. Я не мог сделать ни глотка.
Наконец, я услышал, как подъехала машина.
— Мама! Папа! — я распахнул дверь и бросился к машине.
К великому своему удивлению, я увидел только маму и Белл.
Мама вышла из машины и помогла Белл вылезти с пассажирского сиденья. Сестренка была бледна и выглядела слегка усталой. Но в остальном вид у нее был вполне нормальный.
— Мам, а где папа? — спросил я.
Она откинула назад волосы, и устало вздохнула.
— Ему пришлось вместо больницы отправиться на работу. Какое-то неотложное дело.
— Я знаю, что за неотложное дело! — воскликнул я. — Мам, мне нужно с тобой поговорить! — Я сильно дернул ее за руку.
— Дай хоть Белл в дом отвести, — раздраженно ответила она. — Ты в порядке? Так и не пошел в школу?
— Нет. Я не мог… — начал я.
— Тебе не терпелось увидеть сестренку, да? — спросила мама. — Ну, как видишь, с ней все будет хорошо. Горлышко у нее пока побаливает. Но через денек-другой…
— Еще как побаливает, — просипела Белл, держась за горло.
— Рад, что ты в порядке, — пробормотал я.
— Мне четыре гланды вырезали, — просипела Белл. — Нет. Шесть!
— Белл, не пытайся разговаривать, — пожурила ее мама. — И прекрати сочинять дикие истории.
Я покачал головой. Даже без миндалин Белл ни на йоту не изменилась.
Мама отвела Белл к задней двери. Я поспешил за ними.
— Мам, ты должна меня выслушать! — воскликнул я. — Эти мерзкие зеленые твари из космоса высадились на Землю и…
Мама яростно обернулась:
— Джек, может, дашь отвести Белл в комнату?
Она открыла ей дверь. Но Белл остановилась и зашептала мне на ухо:
— А я видела пришельца в больнице. Только мой был синий!
— Заткнись! — рявкнул я. — Это не шутки!
— Джек, твоя бедная сестренка только что перенесла операцию, а ты на нее орешь?! — вскричала мама. — Мне за тебя стыдно!
Белл усмехнулась.
Белл усмехнулась.
— Честное слово. Он был ярко-синий, — прошептала она. — По-моему, он преследовал меня до дома.
Я отошел. Я не в настроении был выслушивать ее бредни.
Я пропустил их в дом. А сам остался ждать во дворе, нервно расхаживая взад и вперед, поддавая ногой комья земли и травы.
Наконец, мама вышла во двор, зевая и потягиваясь.
— Я не слишком хорошо поспала ночью, — вздохнула она. — Мы с твоим отцом вернулись домой очень поздно. Мы заглядывали к тебе. Почему ты спал в одежде, Джек?
— Потому что ждал вас для разговора! — ответил я.
Мама зевнула.
— Валяй. Говори. — Она подняла руку. — Но учти: ни слова больше о пришельцах и вторженцах. Я этого не перенесу. Я слишком измучена.
Я открыл рот… и тут же замер. Я понял, что мама и слушать ничего не станет. Я понял, что она мне не поверит.
Мне необходимо встретиться с папой. Может быть, с ним у меня еще есть шанс.
Папа работает под началом заместителя мэра. Он может поговорить с заместителем. Или даже с самим мэром. Может быть, еще не слишком поздно.
Может быть, они уже разбираются с вторжением. Может быть, это и было тем самым «неотложным делом», из-за которого папа сорвался на работу.
Может быть, мистер Флешман поддерживает контакты с мэрией. Может быть, они уже обдумывают вместе, как одолеть пришельцев.
— Почему ты не пошел в школу? — спросила мама. — Только из-за Белл?
— Э… угу, — пробормотал я, напряженно припоминая, как добраться до папиного офиса в центре города.
— Еще не слишком поздно пойти, — сказала мама. — Я напишу объяснительную для миссис Хофф.
— Хорошо, — сказал я.
В общем, я притворился, что иду в школу.
Вместо этого я направился к автобусной остановке. Казалось, прошло несколько дней, прежде чем я дождался своего автобуса!
Автобусы в Лос-Анджелесе — сущее наказание.
Мне пришлось сделать две пересадки. На одной остановке обнимались шестеро или семеро прохожих. Двери магазина позади них были распахнуты настежь. В дверном проеме обнимались два мужика. Еще четверо обнимались на углу.
«Скорее! Прошу, скорее!» — мысленно взывал я к водителю. — Я могу не успеть!
Автобус с ревом пронесся через перекресток. На другой стороне улицы я увидел, как огромное зеленое существо поймало какого-то бедолагу и залезает к нему в спину. Руки мужчины взлетели вверх. Рот распахнулся. Существо окончательно скрылось в его спине.
— Вы это видели? — крикнул я стоявшей впереди тетке.
— Нет, — буркнула та.
Никто из пассажиров будто и не заметил ничего странного. Никто не сказал ни слова.
Неужели они все захвачены? — ужаснулся я.
Поездка, казалось, заняла много часов. Кабинет заместителя мэра находился в одном из высоченных гранитных зданий в центре города. Я выскочил из автобуса. Перебежал улицу. Ворвался в холл, прыгнул в лифт и поднялся на двенадцатый этаж.
За большим столом у входа в коридор сидела секретарша и быстро говорила что-то по головному телефону с наушниками. Когда я подошел к столу, она прервалась:
— Вам назначено?
— Я должен видеть моего папу! — выпалил я. задыхаясь. — Я — Джек Арчер.
— Вам придется подождать, — ответила она. — Кажется, у него совещание с заместителем мэра Роулзом.
Ждать я не мог. Я проскочил мимо ее стола в длинный коридор.
— Эй, постой! — крикнула она мне вслед.
Я пронесся мимо двух женщин в темных деловых костюмах и с одинаковыми черными портфелями в руках. Мимо папиного кабинета.
Дверь офиса на углу была открыта. Я увидел папу; он стоял в дверях, скрестив на груди руки, и беседовал с мужчиной, восседавшим за громоздким столом.
— Папа! — пропыхтел я. — Папа!..
Он испуганно обернулся:
— Джек? Как ты сюда попал?
Задыхаясь, я ворвался в офис и попытался перевести дух.
— Папа?..
Папа кивнул заместителю мэра Роулзу:
— Вы, наверное, помните моего сына, Джека?
Мистер Роулз с улыбкой кивнул.
Он — здоровенный дядька, как говорится, поперек себя шире. У него густые черные волосы, гладко зачесанные назад, и блестящие зеленые глаза. Он постоянно носит светло-синий костюм. Его галстук всегда свободно болтается в расстегнутом воротнике рубашки.
— Папа, пришельцы приземлились! — выдохнул я. Папа повернулся к мистеру Роулзу.
— Джек очень боится захватчиков, — сказал он.
Улыбка мистера Роулза тут же исчезла. Он повернулся ко мне всей своей мощной тушей.
— Не нужно бояться, сынок, — произнес он. — Эт-т-то абсолютно не больно.
Я ахнул.
Заместитель мэра повернулся к моему папе.
— Обними своего т-т-т сына покрепче, Фрэнк.
Папа положил руку мне на плечо. И развернул меня к себе.
— Это займет-т-т всего секунду, Джек, — сказал он мягко. — И ты станешь таким, как мы.
21
— Папа… и ты! — взвизгнул я.
Папа мрачно кивнул. Блестящие зеленые пузыри показались из его ушей.
— Обними его! — приказал заместитель мэра. — Обними его, Фрэнк — немедленно!
— Не верю, — прошептал я. Я вдруг почувствовал себя слабым и совершенно опустошенным.
— Эт-т-то не больно, — снова заверил меня папа. И обвил меня руками.
Мой папа. Мой бедный папа…
Потрясенный и неверящий, я неподвижно стоял.
Я был побежден.
Его руки стиснули мои плечи.
Его кулак вдавился мне в позвоночник.
Все равно, подумал я.
Это мой папа. Мой собственный папа. Это конец. Все кончено.
Я не могу с ним бороться. Я не могу бороться со всеми.
Я всего лишь одинокий ребенок. Я не могу противостоять целому городу космических пришельцев.
Я бессильно завалился на папу. Я закрыл глаза.
Он обнял меня крепче.
Я услышал щелчок, когда он выпустил из пальцев длинные острые ногти.
А потом я почувствовал резкий укол холода в центре спины.
Словно десять сосулек погружались в мою плоть.
Холод распространялся… распространялся…
22
Это конец, подумал я. Космический пришелец… он переливался в меня.
Захватывал меня.
Пронизывающий холод пощипывал кожу.
Мои руки взметнулись вверх.
Правая рука обо что-то ударилась.
Я открыл глаза и увидел, как графин с водой, стоявший на столе мистера Роулза, опрокинулся на бок.
Я задел его рукой.
Мистер Роулз и папа в ужасе заорали, когда вода выплеснулась на стол и полилась на ковер.
Разинув в ужасе рот, мистер Роулз уставился на лужу воды.
Папа отпрянул.
Как только он выпустил меня из рук, пронизывающий холод как рукой сняло. Он исчез мгновенно.
Теперь я вновь был готов действовать; сердце яростно колотилось.
Почему они так шарахаются от разлитой воды? — удивился я.
Но времени подумать над этим у меня не было. Я был свободен! И по-прежнему оставался самим собой!
— Хватай его! — взревел заместитель мэра. Его огромное брюхо подпрыгнуло, когда он потянулся ко мне обеими руками.
— Джек, т-т стой! — крикнул папа.
Но я был проворнее их. Я пригнул голову, точно футболист, и стрелой вылетел из офиса.
— Эй! — вскрикнула секретарша, когда я пронесся мимо нее к рядам лифтов. Я хлопнул рукой по кнопке вызова. И тут же увидел запасной выход — лестницу.
— Не дай ему уйти, Фрэнк! — услышал я вопль мистера Роулза. — Он один из последних!
Я бросился к лестнице. Едва не упал, но вовремя схватился за металлические перила. И помчался вниз. Перепрыгивая по две ступеньки за раз.
Над головой загрохотали шаги.
Вот уже один пролет позади. Я свернул. Следующий пролет.
Двенадцать пролетов до выхода. Смогу ли я спуститься прежде, чем они догонят меня? Не будут ли они поджидать меня внизу?
А если мне все-таки удастся сбежать — куда податься потом? У меня не было плана. Единственное, что я знал — нужно спастись от них.
Достигнув первого этажа, я уже задыхался. Я выскочил из лестничной клетки и понесся к выходу.
— Стоять, ни с места! — прогремел чей-то голос.
И два охранника в темной униформе бросились за мной.
Распахнулись двери лифта. Оттуда выскочили папа и мистер Роулз.
— Не дайте ему уйти! — ревел мистер Роулз.
Я метнулся к дверям и выскочил на улицу. Заморгал от яркого солнечного света. Бросил взгляд направо, потом — налево. Куда мне бежать?
Вслед за мной выскочили охранники.
— Замри! — приказал один из них. Второй кричал что-то в рацию — должно быть, вызывал других охранников.
Я ринулся в толпу.
— Джек, стой! Джек! — кричал мне вслед папа.
На углу обнимались две женщины. Я врезался в них и чуть не сбил с ног.
— Т-т-т… эй! — крикнула одна из них.
Я кинулся через дорогу, не обращая внимания на автомобили. Завыли клаксоны. Завизжали тормоза.
Тяжело дыша, я достиг противоположной стороны улицы и оглянулся. За мною гнались уже четыре охранника, а за ними бежали папа и мистер Роулз в сопровождении угрюмого вида полицейских.