Вопрос информационного характера был решен быстро и просто. Однако запрос на кредитование оказался куда более сложным, ведь взамен кредита Наполеону III просто нечего было предложить Ротшильду. Вообще. Конечно, он мог ввести его в Государственный Совет, но это было Джеймсу не нужно. Точнее, это не стоило тех денег, которые просил Луи (полмиллиарда франков). Даже в предложении о передаче австрийского долга Ротшильдам было отказано, ведь 'никто не знает, что будет с Австрией в ближайший год'. Конечно, Джеймс был более чем в курсе, какая судьба ожидала империю Габсбургов, но не рассказывать же об этом бедному Наполеону? В общем, торговались они долго. Очень долго. Закончилось, как и водиться, полумером - граф Джеймс Ротшильд был введен в Государственный совет, а его сын Майер становился пожизненным сенатором. Взамен банковский дом Ротшильдов предоставлял Французской империи пятилетний кредит на покрытие бюджетного дефицита под десять процентов годовых. То есть, Наполеон III получал небольшую отсрочку - он теперь мог заплатить государственным служащим и возобновить графики платежей по госзаказам. Однако по доброму совету Джеймса, который был дан бесплатно, ему надлежало прекратить эту бесполезную войну в Алжире и начать более рачительно вести хозяйство. Иными словами, к весне 1867 года Луи Шарль Наполеон III находился в тяжелой депрессии из-за череды неудач и безденежья, ломая голову над тем, как хоть как-то свести концы с концами.
Ситуация в Европе ухудшалась не только во Франции, но и в Австрии. Дело в том, что уже в январе цесаревич дал отмашку рабочим группам 'Северный олень', которые занялись ударными грабежами различных финансовых учреждений. Да, Франц-Иосиф I смог стабилизировать к концу прошлого года экономическое состояние государства и, посредством крупных кредитов даже подготовился к войне. Однако стабильность эта была очень зыбкой. А тут впервые в Европе пошли массовые ограбления банков, проводимые вполне толково и организованно. За январь-апрель 1867 года общая сумма украденных средств достигала семьдесят миллионов флоринов. Финансовые учреждения резко увеличили расходы на охрану, но это практически не помогало, так как группы бандитов действовали решительно, нагло и были отлично вооружены. Трон под Габсбургами вновь зашатался, из-за чего им пришлось залезать в 'Военный фонд' и вкладывать средства в создание крупных полицейских отрядов - для прикрытия крупных банков и инкассаций. Конечно, на это ушло далеко не все средства, но дело было сделано - фонд раскупорен. Так что, учитывая постоянную потребность в финансировании этой армии полицейских, дальше было делом времени.
В самый разгар грабежей в Париже произошел разговор двух братьев Ротшильдов. Они частенько ездили друг к другу, дабы повидаться, пообщаться и обсудить в приватной обстановке важные дела.
- Альберт, что у вас там твориться?
- Ты об ограблениях?
- Да.
- Подготовка к войне. Вполне разумная.
- Александр?
- А есть варианты? Бисмарк хитер, но это не его стиль.
- А цесаревич? Он разве так работает?
- Помнишь то сумасшествие, связанное с Индией и паникой на Лондонской бирже?
- Такое не забывается. Все-таки это цесаревич устроил?
- Я думаю, что да. Всплыл корабль, на котором грабили индийские банки, само собой косвенно. Он сейчас служит в Тихоокеанском флоте Российской империи. А до того, его видели на Гавайях, незадолго перед прибытием туда Александра. Боюсь, что он и банки ограбил и с биржи маржу взял.
- Какой беспринципный молодой человек... - Джеймс с задумчивой улыбкой потер подбородок.
- Я тоже впечатлен. Также, по моим сведениям, он стоит и за североамериканской компанией МММ, которую на днях закрыли из-за банкротства. Я отследил с большим трудом несколько цепочек вывода средств - они все уходят в American Investment bank. Правда, доказать это будет крайне сложно.
- Но ты то поверил. Почему?
- Потому что, дорогой Джеймс, я уже посмотрел, как Александр ведет дела. К сожалению, он тщательно путает следы и часто уничтожает документы, то есть, многое уже сейчас можно только со слов узнать. Но даже этого мне хватило для вывода - этот мальчик очень опасен.
- Это верно. Ты в курсе, что Рассел сейчас готовит? Англичане его тоже сильно испугались.
- Рассел? - Альберт снисходительно улыбнулся. - Очередную 'гениальную' идею о том, как натравить полудохлую Францию на Пруссию?
- Нет. Намного интереснее. Англичане вместе с неким месье Шуваловым готовят государственный переворот в России с целью удалить Александра от власти.
- У них есть шансы?
- Сложно сказать. Но что рассказывал Лайонелл, говорит о готовности даже поддержать дело британскими войсками. Они хотят сделать подлог отречения Александра II за себя и своих потомков, совместив его с отравлением, после чего, предложить кандидатуру вполне управляемого Константина Николаевича.
- А они не бояться, что цесаревич сомнет Константина как яичную скорлупу? Я с Александром общался лично - он не уступит. Тем более что отречение за потомков, если мне память не изменяет, незаконно в Российской империи.
- Что мешает за Александра II признать цесаревича и всех его братьев не дееспособными?
- Да, это будет хорошим ходом. Впрочем, подробностей я не знаю. Только вот, не уверен, что подобное решение поможет. Какая сила будет за Константина?
- За него будут польские и финские ополчения, гвардия и несколько английских полков. Еще, я думаю, жандармы.
- Ты думаешь, они справятся?
- Не уверен. Гвардия ведь давно уже не та, а ополченцы цесаревичу не помеха. Хотя сражение будет без сомнения. И не одно.
- Надеюсь, Лайонелл там не замешан? Очень не хотелось бы сориться с Александром.
- Замешан. Он участвует в финансировании этого проекта. Альберт? Что ты так смотришь? Ты так уверен в победе Александра?
- Я с ним общался. Это быстрое, решительное, безмерно жестокое и очень умное животное. В описанном тобой деле нет никакой уверенности в успехе - риски проиграть очень высоки. И, если честно, я бы не хотел, чтобы цесаревич после похорон Константина узнал о том, что к гибели его родителя наша фамилия имеет хоть какое-то отношение.
- Да брось ты эту панику. Как он узнает?
- Не знаю, Джеймс, не знаю. Но боюсь. Ты же в курсе, что он нам заказал уничтожение Габсбургов в огне революции? Как бы мы сами в ней не сгорели.
- Мы ему нужны.
- Мы нужны, но совсем не обязательны. Он стремиться минимизировать свои потери в ресурсах, людях и времени, но это еще не значит, что он не справиться без нас. Пожалуйста, поговори с Лайонеллом, ты же к нему собирался в гости, предупреди, чтобы самым тщательным образом замел все следы. Ничто не должно нас компрометировать. Я боюсь Джеймс, что мы начинаем слишком опасную игру. Александр имеет все шансы переплюнуть лавры Наполеона. Не дай нам Бог ошибиться и промахнуться с выбором стороны. И еще - предупреди всех наших - пусть Лайонелл играет сам - на свой страх и риск, не дело подставляться всем.
- Ты паникуешь?
- Да. Паникую.
- Неужели он такой страшный?
- Джеймс... дело не в этом. Это предчувствие. Не верю я, что классический дворцовый переворот в лучшем духе XVIII века сможет его отстранить от власти. Поверь - он уже правит. За ним войска. За ним деньги. За ним поддержка в широких слоях общества.
- А ты не думал, что такой сильный игрок нуждается в ослаблении? Не угрожает ли он нашей семье самим фактом своего существования?
- Думал. Угрожает. Но пока он пытается договариваться. С ним вообще очень выгодно договариваться.
- Значит нужно помочь Лайонеллу.
- Что?!
- Да. Помочь. Александра нужно всемерно ослабить, а Константина поставить в такие условия, когда он не сможет пойти на примирение с цесаревичем, да и вообще будет вынужден сражаться до конца.
- Как?
- Я незамедлительно переговорю с Луи, ему уже терять особенно не чего. Так что проведу через него операцию по финансированию повстанцев. А заодно отправлю в Санкт-Петербург группу анархистов с заданием убить максимальное количество представителей августейшей семьи, как только начнется государственный переворот. Константин Николаевич не сможет отмыться от такого шага, да и даже перевести стрелки.
- Луи ... ты так уверен в том, что он согласиться выступить проводником анонимного финансирования?
- Если ты прав и Александр действительно настолько опасен, то я готов пойти на определенный риск и простить Наполеону III долг, выданный на покрытие бюджетного дефицита. Это сильно укрепит его положение на троне, ведь отдавать ему не чем. Ради спасения своего положения он пойдет на такую мелочь.
- Как знаешь Джеймс, как знаешь. Я пока побуду в стороне.
- Трус.
- Я не трус, но я боюсь. Не зли медведя, в ярости он ужасен.
- Ты трус Альберт. Ничего он нам не сделает - руки коротки.
- Трус.
- Я не трус, но я боюсь. Не зли медведя, в ярости он ужасен.
- Ты трус Альберт. Ничего он нам не сделает - руки коротки.
21 апреля 1867 года произошло переломное заседание Рейхстага Германского союза, по итогам которого Пруссия в лице Бисмарка демонстративно покинула зал, не дожидаясь окончания. Дело вот в чем. После целой череды официальных протестов интенсивного вооружения Австрии, которая с конца зимы даже начала потихоньку формировать новые полки, готовясь к войне, Бисмарк принял решение вынести на Рейхстаг обсуждение этого вопроса. И призвать остальных участников к всеобщему порицанию Австрии. Ничего не вышло. Ганновер, Бавария и Саксония высказались за то, что описанное Бисмарком - личное дело Австрийской империи и что они вообще не понимают, зачем Пруссия лезет в эти вопросы. Как не сложно догадаться, посредством Ганновера говорила Англия, через Баварию - Франция, а через Саксонию - Австрия. Остальные же государства-участники, поняв, что 'дело пахнет керосином' постарались либо высказаться максимально расплывчато, либо вообще остаться в стороне. Никто не хотелось впрягаться в большую войну. На следующий день Пруссия объявила о мобилизации, а в ведущих северогерманских газетах появилось обращение канцлера к народу, согласно которому 'коварная Австрия' готовит нападение на Пруссию с целью подчинения своей власти, а потому 'дабы подготовиться', Его королевское величество распорядился начать мобилизацию.
Буквально на следующий день последовал ультиматум от Австрии, но, как и следовало ожидать, Франц-Иосиф был послан далеко и надолго, а точнее полностью проигнорирован. Поэтому, уже 26 апреля в Австрийской империи объявляется о частичной мобилизации северных областей. На следующий день, Джузеппе Гарибальди обращается к народу Италии с призывом 'защитить Родину' от агрессии австрийцев. Дескать, те готовятся вернуть свои старые владения в Северной Италии. В итальянской армии призывную систему только ввели, а потому резервистов практически не было, что повлекло за собой приказ о переброске практически всех армейских соединений к австрийской границе и начало формирование десяти новых добровольческих полков. Франция и Великобритания засуетились, пытаясь дипломатически затянуть начало войны, но всем было плевать на их ноты протеста и предложения 'все спокойно обсудить'. Первого мая была объявлена мобилизация в Баварии, Саксонии и ряде других малых германских государств. Но пока все было спокойно - дальше бряцанья оружием никто не заходил.
Тем временем, цесаревич начал перебрасывать части корпуса под Льгов. Без какой-либо спешки и суеты. Со стороны даже толком было не ясно, что происходит, разве что к первому мая, весь личный состав Московского корпуса, во главе с цесаревичем, уже находился недалеко от Киева и участвовал в запланированных учениях. Оказывается, еще осенью император подписал приказ о проведение учений, но особенно его не афишировал. Переброска войск по железной дороге, форсированные марши, развертывание оборонительных рубежей, учебные стрельбы и многое другое. В общем - большая и насыщенная программа, которая шла в развитие малых учений 1866 года, которые были проведенных под Можайском. Впрочем, кроме Московского корпуса к границам Австрийской Империи никаких иных сил не перебрасывалось, поэтому, Франц-Иосиф I принял подобное действо за обычную перестраховку. Возможность решительного наступления на Австрию всего лишь одним корпусом казалось ему сумасшествием, а для полноценной концентрации сил русским нужно было время, за которое можно будет что-то выделить для прикрытия опасного направления.
3 мая 1867 года юго-восточнее Герлица прусский пограничный разъезд был обстрелян австрийскими войсками. Один человек погиб, трое оказались ранены. Причем повода для обстрела не было никакого - пруссаки ехали по своей территории, совершая стандартное патрулирование. Пруссия потребовала выдать виновных. Однако таковых не нашлось - ближайшая пограничная часть клялась, что не стреляла и вообще не имеет никакого отношения к случившемуся инциденту. Собственно так оно и было - провокацию устроила небольшая группа агентов Бисмарка по его прямому распоряжению и совету Александра. И именно по этой причине, слова австрийской стороны о том, что она разберется и виновных накажет, Вильгельма не устроили. Он потребовал незамедлительно выдать ему преступников, понимая, что, в принципе, любое затягивание играет против Пруссии.
7 мая в силу нежелания императора Австрийской империи выдать виновников 'подлого убийства', император приказывает Бисмарку силами прусской армии их задержать и предать суду. В тот же день австрийская застава была взята, а ее личный состав или погиб в ходе штурма, или был повешен по решению военно-полевого трибунала. И понеслось. Уже к 1 июня Пруссия, Австрия, Бавария, Италия и Дания были плотно втянуты в войну. Саксония и Ганновер, продолжали проводить мобилизацию, но в боевые действия не вступали, выдерживая нейтралитет. Англия и Франция 'кудахтали как насетки', но не совершали никаких агрессивных шагов. Санкт-Петербург также осуждал агрессию 'цивилизованных держав', которые 'как малые дети дерутся', не желая договариваться, но в дело не вступал. Лишь цесаревич получил от императора приказ выдвинуться к австрийской границе, дабы 'помочь пограничным частям в случае австрийского нападения'.
Боевые действия изначально приняли очень сложный позиционный характер для всех участников конфликта. Никто не мог предпринять решительного наступления ни по одному из направлений. Австрия, сосредоточив в районе Падуи десять тысяч регулярных войск и сорок тысяч ополченцев, смогла замедлить решительное наступление Гарибальди, который уже 3 июня был вынужден перейти к обороне. Армия Италии смогла продвинуться всего лишь на несколько десятков километров вглубь австрийских владений, связав боями или позиционными маневрами всю западную австрийскую группировку. Причем десятого июня на помощь к австрийским войскам, оборонявшим итальянское направление, подошел семнадцатитысячный баварский корпус. То есть, план первоначального наступления по линии Падуя - Линц совершенно сорвался, так как итальянские войска не могли сломить оборону противника - не хватало сил.
В связи с чем, согласно плану, согласованного еще в прошлом году в Санкт-Петербурге, началась подготовка десанта в совершенно не прикрытую войсками Хорватию. Гарибальди был уверен, что это совершенно излишне, считая, что итальянские войска легко сломят оборону австрийцев, поэтому не придавал этому запасному варианту никакого особенного значения. В связи с чем, к 3 июня десант готов не был. А каждый день промедления оборачивался для Италии тем, что Австрия мобилизовывала все больше и больше войск, что снижали шансы на успех итальянского оружия. К слову сказать, именно для хорватского десанта и начали формировать добровольческие полки - там могли легко справиться и необученные ополченцы.
Но нужно было тянуть время, стягивая все подкрепления на себя. Поэтому, Гарибальди пришлось проявлять высокую активность, выражавшуюся в постоянных, но аккуратных 'телодвижениях'. Ведь сплошной линии фронта не было - для нее не хватало войск, поэтому у частей имелся определенный простор для маневра.
Саксония в войну не вступала. Тянула. Из-за чего Богемская армия австрийцев, при попытке занять Силезию увязла в боях с тридцатитысячным корпусом регулярной прусской армии, который окопался южнее Бреслау под личным руководством Мольтке. Как раз тем самым, который был полностью вооружен русскими винтовками. Для сравнения - численность Богемской армии, наступавшей на него в тот момент, насчитывала более двухсот тысяч человек. Огромный перевес в силах! Однако использование датской оборонительной тактики, с которой Мольтке познакомился два года назад, позволило методично перемалывать все австрийские атаки, останавливая их на подступах к прусским позициям. Причем без особенных потерь в личном составе.
Второй прусский регулярный корпус, численностью в пятнадцать тысяч человек, окопался в Шлезвиге, сдерживая напор сорокатысячной датской армии. В сущности напора как такового и не было. Произведя несколько безуспешных, самоубийственных атак на прусские траншеи, датчане также окопались и стали ждать, в надежде на какие-либо успехи флота или австрийцев.
Остальные силы Пруссии были сосредоточены западнее Берлина и состояли только из резервистов. Подобная дислокация была вызвана странным поведением Саксонии, Ганновера и Баварии. Последняя, правда, в войну вступила, но никаких активных действий против Пруссии пока не предпринимала. А вот Ганновер с Саксонией чего-то ждали. Из-за чего Мольтке на полном серьезе опасался 'удара в спину'. К пятнадцатому июня 1867 ситуация на фронтах замерла. Австрия оказалась слишком хорошо подготовленной к войне, а Пруссия - слишком осторожной, имея за плечами весьма негативный опыт Датской войны.