Не уподобься им. Иди вперед.
По-прежнему верши упрямо дело.
Еще одна баллада отболела, и, может быть, она её поймет.
И будет день, когда она к тебе - больному - без звонка войдет с цветами; и все, что скажет, сохранишь ты в тайне, передоверив отвечать судьбе.
25.07.82
Все темнее и злее осенние ночи.
Полногрудо луны забытье.
В темноте среди тысяч людских одиночеств незаметней мое.
Солнце пепел оставит от долгих пророчеств.
Радость утро прольет.
На свету среди тысяч людских одиночеств неприглядней мое.
6.09.82
Пора отдать себе отчет, что время вспять не потечет, что жизнь предъявит строгий счет бездельнику и плуту; и прав, бесспорно, будет тот, кто нес сквозь годы груз забот, нес каждую минуту.
12.09.82.
БЕЛАЯ НИТЬ
Вновь теснимый желанием странствий, я воочью увидел Восток, где над жгучим от соли пространством в небе плавится солнца цветок.
Поначалу влекли саксаулы, синью звонкой томил горизонт и казалось навеки уснули эти степи, как перед грозой.
Надвигалась жара, и сушило даже губы от зноя порой, но трава эту землю прошила, словно небо сшивала с землей.
И хлопчатника первые всходы дали новому чувству толчок, и ростком шелестнул через годы повернувшийся к свету Восток.
Я увидел: прошли меж рядами хлопкоробы - собрать урожай, чтобы белыми чудо-горами выше к солнцу подвинулся край.
Словно русские скирды вставали, в небо прямо взлетали стога...
Этот хлопок белей не едва ли, чем зимой по России снега.
И хоть было вначале неловко от горячки нахлынувших слов, эти фартуки, полные хлопка, эти руки воспеть я готов.
Мне казалось, что я понимаю перекличку людей и полей, знать, недаром сейчас вспоминаю эти взгляды старух и детей.
Хлопок стал драгоценной поклажей, мне отныне его не забыть; вот и время не рвущейся пряжей тянет памяти белую нить.
И когда на глухом полустанке вдруг ударят с разлету снега, я навстречу пойду без ушанки, пусть скользит на морозе нога.
Не почувствую холода дрожи, снова чувства настигнет обвал...
Это - хлопок, скажу я, быть может, это хлопок - в России - нагнал...
И колючие белые осы, остывая в моих волосах, это хлопок - шепнут мне без спроса, это хлопок, забудь о снегах...
И тогда, подуставший от странствий, я опять унесусь на Восток, где над жгучим от солнца пространством в небе плавится солнца цветок.
27.09.82
НЕПРЕРЫВНОСТЬ
Уходит жизнь. Обыденно. Нелепо.
На перебранки. Ссоры. Пустячки.
А ты хотя бы раз взглянул на небо, тряпицей чистой протерев очки?
Взгляни на облака или на тучи, что придавили низкий горизонт; и, может, этот взгляд тебя научит в иных событьях находить резон.
А, впрочем, речь совсем не о природе поступков наших, фокус ведь не в том, чтоб стать другим иль оказаться в моде, иль не прослыть беспечным болтуном.
Как мне порой хотелось научиться открытости, беспечности в себе, чтоб быть во всем не просто очевидцем, передоверив отвечать судьбе.
Как в книгах я искал не просто тайну, а корень тайны, некий интеграл; и вот сегодня увенчал случайно трюизм, быть может, лаврами похвал.
Ну, что ж, взгляну и я разок на небо, как смотрят на кривые зеркала, чтоб убедиться до чего нелепо вся жизнь моя бездумная прошла.
Сниму очки и, близоруко щурясь, уставлюсь, размышляя, в пустоту; и в памяти всплывет сквозь хмурость юность, как будто в ливень - дерево в цвету.
Пусть ветер рвал доверчивые ветви, пусть осыпалась розовая цветь, но этот образ мне верней ответит, зачем необходимо сердцу петь.
Да, отцвело и накренилось древо; да, и плодов покамест не видать, но эти ветви обнимали небо, хоть не могли о встрече рассказать.
И пусть уходит жизнь... Во все лопатки пускай бежит, на части не деля, на верх и низ, делитель и остатки, как неразрывны небо и земля.
21.10.82
1983 год
РОЗЫ
Один сквозь сад иду в тиши.
Устали ноги.
Как эти розы хороши и как убоги!
Казалось бы - спеши, пиши.
А что в итоге?
Как эти розы хороши и как убоги!
Необязательность души
Тревожит многих.
Как эти розы хороши и как убоги!
Один всю жизнь копил гроши.
Другой - дороги.
Как эти розы хороши и как убоги!
А все-таки живи, греши,
Плати налоги...
Как эти розы хороши и как убоги!
7.06.83
НАДЕЖДА
Я понял цену дружбе и любви: тогда хорош, когда дела в порядке; и никого на помощь не зови, когда лежишь, как в детстве, на лопатках.
Я ошибался в жизни много раз и все равно не накопился опыт; и как принять сиротство напоказ, коль сердце в ребра кулаком колотит.
И я пытался быть таким, как все; шуршать как мышь своим кусочком сала...
Но как бы жизнь на дыбном колесе меня ни распинала, ни ломала,
Я говорю заветные слова, я в полный рост иду, подняв забрало, на проходимцев, ибо тем права святая тень, что только жизни - мало.
И надо не сдаваться, и суметь, отстаивая в драках идеалы, все тем же чистым пламенем гореть, а не тянуть надежней одеяло.
Мне - 38, возраст не такой, чтоб упиваться ранней сединою.
К чертям покой! Пусть будет под рукой родимое пространство ледяное.
Я обречен сражаться до конца.
Врагов моих пускай не убывает.
И только свет любимого лица в моих метаньях силы добавляет.
Я знаю: дом отцовский не сгорел, хотя и продан новым постояльцам; и мой удел, как дедовский надел надежно подчинен упрямым пальцам.
Я верю: материнская рука опять, как в детстве, боль мою утешит; и каждая строка черновика когда-то будет вещей, не поспешной.
Тогда - вперед, разбрызгивая грязь, по сыроватым пажитям апрельским; туда, туда, где ласково светясь желтеет солнца шар над перелеском.
Через косые резвые дожди ветрам навстречу, радуясь и плача; и вглядываясь, что там впереди, надеяться азартно на удачу.
19.04.83
УГЛИЧ
Воспоминанья, крытые соломой.
Кто ухватился, тот себя не спас.
И смотрит вновь с расчищенной иконы нерукотворно-рукотворный Спас.
Мы говорим о подлинном и мнимом.
По Угличу проходим, все в снегу...
Ах, что ты шепчешь, милая Марина?
Я не Димитрий, но и я солгу.
Ах, милая пленительная полька, как глаз твоих неистов малахит!
Смежила веки (вековала сколько?
А ретивое до сих пор болит...)
Слежался снег. Скрипит под каблуками.
По Угличу проходим, все в снегу.
И колокольный звон плывет над нам, и наша дочь смеется на бегу.
Но почему тревожно так и знобко?
Что нам сулит в столице месяц март?..
Заметена ночной метелью тропка.
Поленница лежит колодой карт.
Раскиданы колючие созвездья.
Непредсказуем поздний гороскоп.
И снег летит такой же бесполезный, и наметает времени сугроб.
8.03.83
БАЛЛАДА О СЧАСТЬЕ
Привалило дураку счастье.
Аж не знал он, дурень, что с ним делать.
И давай крошить его на части.
Бестолково. Глупо. Неумело.
Думал он, что счастье безгранично; что ещё не раз оно привалит.
Не Господь, а сам себя отлично наказал. Сейчас живет в развале.
Нажитое все пошло прахом.
День-деньской сидит в развалюхе.
Сам себе стирает рубахи.
Сам себе дает оплеухи.
Непонятное что-то бормочет.
И не ждет ни от кого участья.
Только не озлобились очи.
Может, все же не ушло счастье?
6.06.83
Мне сказали - "Твой камень - рубин".
Знать, платить мне и выпало кровью за неистовство темных глубин, взбудораженных новой любовью
Потому мне и люба заря, что я пойман в небесные сети, когда Землю в наследство даря, мать меня родила на рассвете.
Потому и жалею закат, когда солнца желток окровавлен; ибо к свету я шел наугад и от лунной опеки избавлен.
И под знаком любви и беды прожил я свои лучшие годы, и рябин огневые следы я воспел как зарницы свободы.
Может быть, я ничтожен и мал.
Может, духом нестоек и хрупок.
Дай мне, Боже, твой солнечный лал, твой карминово-огненный кубок!
Чтоб исполнился главный завет, мост меж прошлым и вновь предстоящим; и в конце испытания свет я верну вместе с огненной чашей!
10.06.83
РЯЗАНСКИЙ МОТИВ
Н.Н.
Все-все повторяется, в Лету не канет: прогулка, походка и девичий локоть...
Ты тоже читаешь любимой на память весеннего Фета и зимнего Блока.
Ты тоже идешь по вечерней Рязани, ныряя внезапно тропинкой под горку.
И звезды знакомо мигают глазами, и тянутся руки к полыни прогорклой.
Летит полушалком рязанское небо, когда ты подругу закружишь коварно.
Все так же у церкви Бориса и Глеба растут в беспорядке полынь и татарник.
Все-все повторяется полночью летней, и ты ещё глуп, очарован и молод; и как угадать, что с зарею рассветной войдет в твою жизнь повзросления холод.
Что время сотрет в твоей памяти Трубеж надежней, чем прежде срывали татары; и то, что любил ты, не только разлюбишь - разрубишь, чтоб ввек не встречаться со старым.
И город, воспитанник князя Олега, в есенинских святцах явившийся миру, вдруг станет далек, словно лик печенега, разрубленный вкось беспощадной секирой.
Развеются чары пленительной ночи;
Солотча, Ока - что ни час - все далече.
И только ещё не погасшие очи при солнечном свете напомнят о встрече.
И все же не раз, просиявши глазами, чтоб смыть одинокость, схватившись за локоть, прочтешь, повторяясь, надеясь на память весеннего Фета и зимнего Блока.
31.12.83
1984 год
Людей природа, в сущности, одна: как ни ряди врожденные инстинкты, сквозь оболочку хорошо видна звериная повадка и косинка.
Срывается муштрованная речь.
Не справится иному с хищным взглядом. и в лесть горчинкою вползает желчь, готова обернуться страшным ядом.
Есть у меня знакомый толстячок.
Сластена. Буквоед. Завзятый книжник.
Как злобно он сжимает кулачок, когда с усмешкой говорит о ближних!
Его уж точно медом не корми, дай посудачить о чужих ошибках; и влажных губ облизанный кармин кровавит откровенная улыбка.
Как точит зависть бедного порой, а я его подтравливаю тихо...
Что ж, в Риме говорилось (Боже мой!):
Homo sum - humani nihil...
11.04.84
ТРИ ЧАСА ОЖИДАНЬЯ
Три часа ожиданья - это много иль мало?
Жизнь меня обнимала, ломала и мяла, жизнь меня волокла, как котенка, вперед - день за днем и за годом мелькающий год.
Я взрослел, понемногу в привычках менялся, обминался, а все же пока не ломался; я за жизнью волокся трусцой и шажком и портфелем махал, словно мальчик флажком.
Было много мечтаний и много надежд; я себе устанавливал новый рубеж, уставал, отставал, и винил, и винился, и порой сознавал, что вконец обленился.
Жизнь прощала меня и, жалея, ласкала...
Три часа ожиданья - это много иль мало?
Электричка трясется на стыках, как бричка.
В срок стремится успеть, долететь электричка.
Через ливень, сквозь зелень и высверки дач мчится солнцу навстречу залогом удач.
Я трясусь в такт её нескончаемой тряске, я влеченью сейчас отдаюсь без опаски, я спешу на свиданье с надеждой своей; мой полет все быстрей, встречный ветер сильней;
Заоконная зелень сочней, зеленее...
Неужели я тоже сейчас молодею?
Далеко позади шум и гомон вокзала.
Три часа ожиданья - это много иль мало?
Скорость въелась в меня, как дурная привычка.
Вспыхнуть жарко стремится последняя спичка.
Сигаретка бикфордно чадит-догорает.
Расставаться со мною рассвет не желает.
Набирает свою светоносную силу, чтоб взбодрить приуставших, болезных и сирых.
Полустанки минуя, летим оперенно.
Вон калека неспешно бредет по перрону.
Он наверно забыл, как томиться и мчаться; повязали его добротой домочадцы; чувство скорости жизнь беспощадно украла.
Три часа ожиданья - это много иль мало?
Может, жизнь моя вся до сих пор ожиданье, с каждой новой весной прежних чувств оживанье; ожиданье любви, ожиданье удачи; и я жить не могу, не умею иначе.
Ветром новых поездок лицо ожигаю, ожидаю свершенья, опять ожидаю.
Все мы, люди, комочки разбуженной плоти, в бесконечном полете, в вседневной заботе.
Воплощая мечты, говоря торопливо, мы в любви объясняемся нетерпеливо.
Почему ты в ответ до сих пор не сказала, три часа ожиданья - это много иль мало?
30.06.84
Люблю твое лицо мадонны: из-под слегка припухлых век взор грациозно-полусонный, где вызов небу не померк.
Улыбку (с ней и черт не сладит) и чуточку курносый нос, твои распущенные пряди наивно вьющихся волос.
Простосердечную небрежность, недооформленную стать; и нежность, нежность, нежность, которую не передать.
Да что там нос, глаза и пряди, весь водопад твоих волос, когда б сказал, что в быстром взгляде прочесть однажды довелось!
31.06.84
Я не хочу обманывать тебя, мучительно я прошлому ревную; вновь ослеплен и днем бреду вслепую сухую кровь рассудком торопя.
К чему твердить про некий идеал, про то, что так хотелось к изголовью склоняться утром с чистою любовью, которую всю жизнь свою искал.
Я знаю, время успокоит кровь и вместо небывалого блаженства оставит только жажду совершенства, которой и является любовь.
Я не молю ещё побыть со мной, но знаешь, как, расправив с хрустом крылья невидимым сознанию усильем, вдруг тянется одна душа к другой!
31.06.84
ОБМОЛВКА
Проясняет истину враз оговорка или обновка...
Вновь размолвка промежду нас.
Неужели она надолго?
Без тебя жизнь моя - дрянцо.
Стоит ли говорить подробно.
Пред глазами - твое лицо.
Каждый взгляд как удар под ребра.
Чудо-родинка на губе.
От обиды едва не плачу.
Что я значу в твоей судьбе, если все-таки что-то значу?
21.09.84
БИЛЬБОКЕ
Не смешную погремушку и не перстень на руке - подарю тебе игрушку под названьем бильбоке.
Красный шарик на бечевке.
Знай, подбрасывай - лови.
Нужно капельку сноровки и немножечко любви.
Что слова? Резону мало.
Не прикажешь и в стихах, чтобы чаще вспоминала наши встречи впопыхах.
Может, слишком я доверчив, но мне кажется порой: ты моим играешь сердцем, тоже тешишься игрой.
9.08.84
СОН ВО СНЕ
Ночная тишина глуха, как вата.
Лишь изредка её перерезает далекий свист больших электровозов, ножом консервным вспарывая сон.
Я в комнате один. В привычном кресле устало разместилось тело. Снова умчались мысли в дальние пределы, где можно пробежаться босиком.
За окнами накрапывает тихо осенний дождик. Ветер рукоплещет вовсю шальными ветками деревьев, роняя побуревшую листву.
А в памяти моей не меркнет солнце, лежит спокойно гладь пруда Святого, где лилия белеет невесомо.
Я к ней спешу подплыть, слегка коснуться, чтоб осознать, что все это не сон.
Веселый воздух резво и покато скользит по свежевымытым плечам.
Свет солнечный струится, как из лейки.
Двоится зренье, и тебя я вижу всю в ореоле радуги цветной.
Ты проплываешь, юная русалка.
Струится водопад волос неслышно.
Слова твои крадет гуляка-ветер, и только эхо вторит, искажая сиюминутный смысл всевечных фраз.
Давно пора мне в комнату вернуться, отставить кресло в сторону и тут же тебе по телефону позвонить.
Но сон во сне, как неотвязный призрак, как мириады разноцветных радуг, слепит и снова смешивает зренье.
Я пробужденья жду. Далекий свист ночных электровозов убеждает, что не остановима жизнь, что нужно инерцию движенья сохранять.
А, может, память этому порука, и сон не просто отдых, дань покою, а тот же бег в немой стране мечты?
11.10.84
Не раз, бессонницей измучен, в сердцах я говорил себе, что как просвет бывает в тучах, бывают радости в судьбе.
Что все имеет назначенье: цветок, и стебель, и зерно; что жизни бурное теченье перстом подправить не дано.
Что надо внешне хладнокровней держаться к вящей славе сонь, куда достойней перед ровней явить свой внутренний огонь.
Но сон смыкал надежно вежды касаньем ласковой руки; и все тревоги, все надежды казались утром далеки.
Другие мучили заботы.
Манили новые края...
Спроси себя: а все же кто ты на перепадах бытия?
Из тьмы и света мир твой соткан; и как бы ни был ты учен, а дух твой словно в гибкий кокон на время в тело заключен.
Цени ж игру воображенья, где все условности тесны.
Сумей за миг до пробужденья единым махом выпить сны.
4.11.84
Фрунзе
Люблю восточного базара неунывающий азарт.
Еще судьба не досказала, не разложила мятых карт.
И вот торговец сладкогласный тасует цены и слова.
А солнце не жалеет красок, и медом пахнет пахлава.
Мир рынка всюду одинаков, но здесь вольготно и светло.
И я, как записной гуляка, ловлю последнее тепло.
4.11.84
Фрунзе
Слова твои, не ахай и не охай, найдут признанье позже, может быть, как свет звезды немыслимо далекой, что продолжает, и сгорев, светить.
Но что мне отсвет отгоревшей жизни, что ореол священного огня, раз нет меня? Нет нужды в пышной тризне, раз выбрал ночь и не увижу дня.
29.11.84
1985 год
ЗОЛА
Чего мне ждать? На что надеяться?
На то, что все-таки поймут и перепеленают сердце, и выбросят обиды жгут.
Все время - деньги, деньги, деньги! - а я, как нищий на углу, устал молиться и тетенькать, и дуть на чувств своих золу.
Из пепла не возникнет пламя, из безысходности - любовь, и только память, только память ещё мою согреет кровь.
Когда чредой пройдут виденья, я оценю ли грез размах?
Души не меряны владенья, и я здесь подлинный монарх.
Хочу - люблю, хочу - караю, и в сновиденческом огне не к раю, к дедовскому краю хотелось быть поближе мне.
Чтобы из мглы вечерней свита и предзакатного огня, всех этих грешных духов свита не ополчилась на меня.
О, да не буду близким в тягость!
Уйду, пока не надоел, навеки в край, где плещет радость за установленный предел.
На то нам и дается слово, чтоб светом выхватить из мглы две-три щербатинки былого и - не разворошить золы.
31.08.85
КОРАЛЛ
Ты прав, знаток любви, Стендаль, кристаллизируется чувство и обретает сердце даль, в которой без любимой пусто.