– Макс, ты знаешь, на твоей машине ездить нельзя. Тормоза пора выбросить на помойку. Нам с сыном пришлось пересесть на велосипед.
– Это точно, – подтвердил Энди, – я недавно сдуру на ней поехал, думал, помру!
Макс заворчал, что перед отпуском не успел заняться машиной.
– Чем занимается мать Феликса? – спросила я.
– Инструктор по лечебной гимнастике или что-то в этом роде, – отвечал Макс, – вечно трясется за своего сыночка, как наседка. Но с другой стороны, что ей еще делать? Мужа-то нет…
Через полчаса появился Феликс в новой рубашке из голубого батика.
– Ой, елки! Я ей забыл цветы полить!
Опомнился! Спохватился!
Мы дружно заржали. Знала бы мама, что ее сыночек все время, пока она путешествовала, болтался в Италии со своей кузиной, а накануне ее приезда участвовал в бандитских разборках. Вот был бы скандал!
Когда мы вернулись в коммуналку, Феликс и Энди занялись ужином, пошли варить макароны и кипятить чайник, Макс пошел гулять с собакой.
У меня так разболелись обожженные ноги, что мне пришлось уйти в комнату Катрин и улечься на живот. Опять накатил страх. Может, спрятаться на ночь к одному из моих спасителей? Тут я вспомнила Эмилию. Она всегда предостерегает меня от слишком скорых отношений с мужчинами.
– Кто сразу все ставит на стол, не сможет дать добавки, – говорила она, бывало.
Мол, не кидайся сразу, блюди себя, не спеши.
Ну-ну. Хоть бы раз я ее послушала!
Феликс позвал ужинать. Меня познакомили с Цилли. Прежде я была единственной женщиной в обществе трех джентльменов, теперь появилась еще одна. Впрочем, Цилли мне не конкурентка. И вокруг нее тут так не прыгали.
– Цилли, ты не могла бы пойти завтра ночевать к своему другу? – без обиняков спросил Феликс. – Мы ждем еще гостей. Но если тебе неудобно, скажи, я пойду ночевать к матери.
– Да нет проблем, – добродушно ответила покладистая Цилли, как свой в доску парень, – весь вечер с него не слезу.
Ночью меня снова мучили кошмары, и в конце концов я все-таки прибежала к Энди. Хорошо, что никто не заметил, как я крадусь по коридору. Он мне, конечно, помог, но мысли мои были далеко от его нежностей.
Как мне вести себя с Корой? Если разревусь, она больше не захочет меня видеть. Сделать вид, что ничего не случилось? Почему она едет сюда? Забрать меня домой? По мне соскучилась? Или по Феликсу?
Вот, например, она скажет:
– Собирайся, забираем Бэлу и мчимся в Италию!
Должна ли я беспрекословно следовать за ней, или пусть сначала хорошенько попросит? А вдруг ей не нужна больше моя дружба? И куда мне тогда идти, кто оплатит мои долги? И я заплакала в волосы Энди. Но он не слышал. Спал как сурок.
От его майки немного пахнет потом. Дыхание ровное, спокойное. Все же хорошо, что я не одна. Успокаиваешься, когда рядом есть кто-то и можно хотя бы до утра забыть о проблемах. Меня бы выручили прочные душевные отношения вот с таким вот хорошим, надежным парнем, как Энди.
9
Еще не осень, а желтая листва уже опадает. Вот один листок выскользнул из кроны и, подхваченный ветром, взлетел ввысь. Крушина. Да, это крушина. Кора скоро приедет.
Феликс с утра пораньше посетил парикмахера. Мне не слишком понравилась его радикальная стрижка, но я его понимаю: хочет произвести впечатление на кузину.
Кора прибыла в двенадцать. Мы ее ждали после обеда, но она неожиданно примчалась раньше времени, измученная, еле живая от усталости.
Опережая наши упреки, она прикинулась, что между нами мир, дружба, полная гармония. С поцелуями кинулась обнимать всех по кругу: Феликса, меня, даже изумленного Макса и заспанного Энди.
Оценила стрижку двоюродного брата.
– Если ты собрался податься к скинхедам, придется побриться под коленку.
Съела прозрачный тост с крабовым салатом, выпила жасминового чаю со льдом и ушла спать в мою комнату.
– Ладно, мы все равно ждали ее позже, – расстроенный Феликс утешал то ли меня, то ли себя, – пусть спит, я пока слетаю к бабушке, я ей обещал.
И мне пришлось присоединиться к Максу, который дымил самокруткой на балконе.
– В нашей коммуналке все снова стали одиночками, – задумчиво сказал Макс, – Феликс расстался со своей Сьюзи, моя подруга ушла, но…
– «Кто предал раз, тому уж веры нет», – процитировала я Шекспира.
Макс кивнул.
Найдется ли на свете хоть один человек, который ни разу в жизни не предавал? В тон моим мыслям Макс сказал:
– Нет никого вернее моей собаки!
– Как бы не так! Сколько раз я выгоняла твоего пса из своей постели. Он побежит к любому, кто почешет его за ухом.
Мы хотели пообедать все вместе, но собраться никак не могли: Кора все спала, Энди ушел водить свое такси, Макс засел за какую-то письменную работу, Феликс позвонил и сказал, что деду стало хуже, как бы не помер, и он повезет к нему бабушку.
Я в одиночестве скучала на кухне.
Наконец явилась Кора, хлебнула кофе, ожила и велела:
– Ну, выкладывай. И поживее, мне тоже есть что рассказать!
Я хотела было рассказать и о Катрин, и о ее адвокате-садисте, и о моей работе на курсах итальянского, и о моем пленении.
– Знаю-знаю, – нетерпеливо перебила Кора, – мне Феликс вкратце сообщил. Он только не мог внятно объяснить, чего те два бандита к тебе прицепились? Что они у вас искали? Только не говори, что кокаин!
Час пробил. Кора поймет. Она без ума от искусства.
– Мы украли у мужа Катрин четыре ценные картины, которые в свое время похитили из разных музеев. Катрин имеет на них право. Это ее часть их общего имущества. Добровольно Эрик не поделится никогда. Но парни ничего не знают, и не надо им, пусть дальше верят в Деда Мороза и мафию.
– Что за картины? – оживилась Кора, глаза у нее заблестели.
– Великолепный Матисс, гравюра Генриха Фогелера, карандашный рисунок Фейербаха и альпийский пейзаж какого-то австрийца, девятнадцатый век. Эту картину Катрин уже вывезла из страны и продала.
Счастливая Кора выдохнула табачный дым в солнечные лучи над мойкой.
– Круто! – сказала она. – А где застряла крошка Катринхен и где теперь картины?
– Проданная – в Инсбруке, другие три – у твоих родителей.
Кора не поверила своим ушам.
– Что? Ты сдурела! Какого черта ты впутываешь моих стариков в эту аферу! – Она была в ярости. Мне опять захотелось расплакаться.
– Но больше никто не знает, только ты и я. Твоим я сказала, что это картины моего отца.
– Майя, – в голосе Коры послышалась угроза, – что хочешь делай, но чтобы моих родителей это не касалось! Представь, если тебя опять похитят и будут пытать, ты расколешься через пять минут. И что потом? Мои старики такого не заслужили.
– Ты права, – согласилась я со стыдом, – я об этом не подумала. Мы заберем картины. Только куда?
– Во Флоренцию, конечно! – уверенно заявила Кора. – Мне как раз Матисса не хватает для полного счастья. Над оттоманкой повешу, как считаешь?
Я решила было, что разговор закончен, что Кора уже всем довольна. Но не тут-то было!
– Я к родителям не поеду. Они опять начнут меня воспитывать. Ты кашу заварила, ты и расхлебывай. Могу оставить машину, а сама полечу самолетом. Я уже накаталась. Тяжело было одной так долго ехать. А ты сначала заберешь картины у моих стариков, потом захватишь у Йонаса нашего Бэлу.
Ну, слава богу, я все-таки могу вернуться обратно во Флоренцию! Кора меня примет. Когда речь идет о ее семье, она не понимает никаких шуток, а сама иногда так издевается над родителями, что просто с души воротит. Ну да ладно, главное, что она успокоилась. И теперь намерена хвастаться своими подвигами, чтобы переплюнуть мои приключения.
– Ну, давай, рассказывай! Ты собиралась поведать о медовом месяце в Тоскане.
– Это был детский сад какой-то, а не медовый месяц. Но речь не о том. Я планирую убийство.
Чего?! Ну, дела! Такого еще не было. Раньше мы ничего не планировали. Мы только ненавязчиво способствовали внешним обстоятельствам, в результате кто-нибудь из нашего окружения погибал от несчастного случая.
– Ты хочешь, чтобы я отправила на тот свет твоего кузена?
Кора скривилась.
– Ну ты и извращенка! Больно надо! Пусть живет до глубокой старости!
– Тогда кому же выпала такая честь?
– Майя, это не смешно, я не шучу, я серьезно. Нам придется убрать американку, чтобы получить тосканскую усадьбу.
Ах вот оно что! Значит, мы все еще мечтаем о тосканском поместье!
– Кора! Бог с тобой, что ты! Мы не убиваем женщин! Я даже не знаю эту даму, она не сделала мне никакого зла. Зато я знаю двух мужчин, с которыми я была бы рада рассчитаться.
– Ладно, – Кора нервно затянулась, – давай обойдемся без убийства. Дай мне добрый совет, как завладеть поместьем, никого не убивая?
Я задумчиво погасила окурок в блюдце Коры. Что скажут некурящие обитатели квартиры об этой насквозь прокуренной кухне? В который раз мы испытываем терпение наших хозяев.
Я задумчиво погасила окурок в блюдце Коры. Что скажут некурящие обитатели квартиры об этой насквозь прокуренной кухне? В который раз мы испытываем терпение наших хозяев.
– Ты вроде хотела рассказать о своих приключениях, – напомнила я, чтобы увести Кору на другую тему.
– Так я уже начала, – произнесла Кора с видом прорицательницы Сивиллы. – Одно с другим связано.
И я услышала довольно пошлую историю.
Когда Кора вновь сошлась с Дино, когда снова вспыхнули забытые чувства, ее несчастный кузен до того огорчился, что плюнул на все и уехал от них домой. До этого места Феликс мне все рассказал, но Коре я об этом говорить не стала.
Она, одержимая своими воздушными замками, использовала Дино, чтобы разузнать все об американке и о том, как от нее можно избавиться.
– Ты всех девушек водишь купаться в том бассейне? – однажды спросила она.
Дино с гордостью подтвердил. Не думает же она, что она единственная в этой туристической коллекции!
Как-то утром Кора прочла в газете, что в деле покойного англичанина открылись новые факты. Вскрытие показало наличие в крови покойного опиата, который обычно используют при лечении от наркотической зависимости. Между тем бывший владелец виллы никогда не употреблял наркотиков. Полиция топталась на месте и обращалась к местному населению за помощью и информацией.
Кора вырезала эту статью и за ужином тайком подложила ее в сложенную салфетку Дино. Того передернуло, и Кора сделала вывод, что совесть у парня нечиста. Чтобы выведать его тайну, Кора прибегла к своему любимому гипнозу, как она это называет. Впрочем, она и без суггестивных экспериментов с легкостью подчиняет себе каждого следующего любовника. Сколько раз наблюдала. Дино сам заговорил после нескольких бокалов спиртного и нескольких специальных взглядов Коры.
Два года назад он встречался с одной молоденькой немкой, ее родители снимали здесь летний дом во время каникул. Дино пару раз сводил ее на ночные купания в чужом саду. Англичанин был в отъезде, летом он обычно уезжал на родину, так что они ничем не рисковали.
На следующее лето девушка приехала снова, без родителей, но с подругой. Ее было не узнать, так она подурнела и отощала. Неопытный Дино не мог понять причину перемены, пока один из его приятелей не объяснил ему, что обе, очевидно, принимают наркотики. Тогда Дино потерял к своей немецкой подруге всякий интерес, не стал с ней больше связываться и быстро нашел ей замену.
Однажды вечером Дино привез в усадьбу свое очередное «завоевание» и в роще рядом заметил машину с немецкими номерами. Чтобы не расстраивать свою спутницу, он тихо открыл ворота, вошел в сад и, как индеец, стал высматривать нарушителя. В бассейне плескались две голые девицы. Выгнать их ему не удавалось, наркоманки смеялись ему в лицо: он, Дино, таскается сюда плавать, а им нельзя? Пусть попробует заявить в полицию, они тоже на него настучат!
Дино не хотелось связываться с двумя психопатками, но он чувствовал некоторую ответственность за усадьбу. Ведь здесь работает садовником его дед Умберто, и не дай бог что – деду придется отвечать. И Дино не оставалось ничего другого, как злорадно заявить, что скоро вернется хозяин.
После этого происшествия Дино долго обходил бассейн стороной. Когда же приехал хозяин, волей-неволей пришлось тащиться в усадьбу, там требовался мелкий ремонт, а через несколько дней хозяин был мертв. И вот теперь Дино и сам мучился вопросом, не могут ли те две немки быть причастны к смерти англичанина?
Кора выдержала паузу.
– Дальше! – потребовала я.
– Ты должна мне помочь разобраться. Вдвоем мы сила!
Я не подала виду, как меня осчастливили ее слова.
– Чего желаешь ты, о повелительница?!
Но она даже не улыбнулась.
– Майя, Дино дал мне адрес этой наркоманки. Она живет во Франкфурте. Это судьба, Майя! Завтра мы навестим эту малявку и нажмем на нее. Если она убила англичанина, что ей стоит убрать и американку? Придется блефовать, но игра стоит свеч!
Я онемела. Видимо, Кора явилась, чтобы снова впрячь меня в свою очередную криминальную аферу. Видно, мне, Золушке, на роду написано служить на побегушках у ловких дамочек вроде Катрин и Коры. Я была возмущена. И моя отмазка прозвучала совершенно по-идиотски:
– Завтра я не могу никого шантажировать, я веду урок вместо Катрин!
– Госпожа учительница, – захихикала Кора, – отмазка не прокатит. Тебе придется изображать из себя доцента не больше часа. Восхищаюсь твоим мужеством, я бы в жизни не пошла ни в какую школу ничего преподавать. Но с чего ты пашешь за Катрин? Она же в это время развлекается там, в Тироле. Не надевай сапоги, в которых уже кто-то другой месил грязь!
Увы! Кора была права по всем пунктам, только мужество мое не так велико, как она думает. Я предложила компромисс:
– Ты съездишь со мной в Народный университет, а после поедем вместе к твоей наркоманке. Как бишь ее там?
– Она называет себя Полли Вакер, живет где-то в северной части города, посмотрим по карте.
После недавних событий я с трудом могла сосредоточиться на каком бы то ни было деле. Передо мной высилась гора немытых овощей: я вызвалась приготовить рататуй на всю ораву. Слова Коры окончательно выбили меня из колеи. Заменять ли мне дальше Катрин, чтобы она не потеряла место? Стоит ли она моих мук? Из-за собственного легкомыслия я в свое время потеряла место экскурсовода, о чем потом очень жалела. Может быть, Коппенфельд и так меня уволит, ведь последний урок я прогуляла, не предупредив. Но у меня есть заключение врача!
Кора теперь снова ждала моего рассказа. И я продолжила повесть о моих злоключениях и в подтверждение своих слов показала ей ожоги. Но планирование убийства затмило всякие рассказы о похищении и пытках. Кора оживилась, только когда я представила в красках, как парни взяли в плен адвоката и его жирного бугая. И еще она веселилась, представляя Эрика в роли домработницы.
Однако, когда мне захотелось зачитать ей протокол, я нигде не смогла его найти. Я все перерыла у себя, вторглась к Максу, устроила обыск у Энди и Феликса, но все напрасно. После ухода Эрика этот важный документ оставался на кухонном столе. Но кто-то ведь должен был его забрать!
Это дело не давало мне покоя. И когда все, кроме изгнанной Цилли, собрались за ужином и с аппетитом уплетали мою переваренную похлебку с белым хлебом, я допросила каждого. Никто из парней бумагу не забирал.
– Я был уверен, что бумага хранится у Майи в сумке, – удивился Феликс.
Макс сердито замотал головой, его что-то беспокоило и раздражало. Он, как ему казалось, знал ответ.
– Эрик поднимался в квартиру еще раз, хотел забрать свой мобильник, – Макс обвел компанию виноватым взглядом, – парень нас перехитрил. Стащил протокол у нас за спиной!
– Черт! – воскликнули мы хором.
Одна Кора рассеянно молчала. Собиралась с мыслями, чтобы обдать нас потоком площадной брани.
– Уроды! Дебилы! Кретины беспомощные! Идиоты! Лузеры! – И это еще самые мягкие из ее выражений.
Обидев всех по кругу, Кора расслабилась и самым душевным тоном поинтересовалась:
– Феликс! Как поживает твой дед?
Феликс нервно сглотнул и ответил, что дни почтенного старца сочтены.
– Жаль бабушку! – Кора изобразила сострадание. – Чем ей помочь?
– Мы возим ее к деду в дом престарелых, в будни – я, а в выходные – мама. Больше мы не можем ничего для нее сделать. Бабушка хочет быть рядом, когда Хуго закроет глаза навеки. Я сделаю все, чтобы они побыли вместе до его последнего вздоха.
Каждый уставился в свой чай, и больше мы не проронили ни слова.
Кора, как всегда, смогла меня уговорить, и мы заехали к Полли Вакер еще до начала моего урока. Нашли не сразу, долго плутали, наконец обнаружили многоэтажную башню в северной части города и внизу на табличке – нужное нам имя. Кора нажала кнопку домофона, пришлось долго ждать, пока сердитый заспанный голос протянул:
– Кто?
– Это я – Хильдегарда Бингенская![25] – крикнула в ответ Кора, как коварный серый волк, что съел известную всем бабушку.
– Не знаю такую, – заявил громкоговоритель.
– Знаешь, знаешь! Увидишь – вспомнишь! – настояла на своем Кора.
Полли клюнула. Дверь открылась, мы поднялись на десятый этаж. На пороге квартиры стояла хозяйка.
– Привет, – нерешительно сказала она, – но я правда не знаю…
– Я – Бьянка Мартини! – нагло перебила я. – Мы познакомились в Тоскане три года назад.
Она по-прежнему сомневалась, но нас впустила. Квартира была начищена до блеска. Слава богу, жила она, судя по всему, одна. И когда мы ее побеспокоили, она как раз что-то рисовала или раскрашивала.
Прыщавая Полли показалась мне вовсе не наркоманкой, а скорее невротичкой, помешанной на чистоте и одержимой порядком. Первым делом она велела нам снять обувь.