Только представьте себе! Стена льда высотой почти в километр, а за ней на тысячи квадратных километров ничего, кроме льда, который могли проломить лишь вершины самых высоких гор. Что это был за вид. И здесь осталось напоминание о тех днях. Мы все еще находимся в ледниковом периоде, но теперь испытываем его влияние лишь некоторое время в году. Снег, лед и холод не самые типичные явления для нашей планеты. Если вернуться назад во времени, то Антарктида на самом деле являлась джунглями (на нее просто напал озноб). В самый пик последнего ледникового периода – 20 тысяч лет назад – 30 % Земли было, покрыто льдом. Теперь этим могут похвастаться лишь 10 % ее территорий.
За последние два миллиона лет произошло как минимум десяток ледниковых периодов, каждый из которых длился где-то 100 тысяч лет. Их сила была просто невообразимой. Самый последний ледовый таран под названием «Висконсинский ледовый пласт» протянулся от полярных областей почти по всей территории Европы и Северной Америки. Его глубина достигла двух миль, и он продвигается дальше примерно на 50–100 м каждый год. Из-за того, что он впитал в себя многие воды Европы, уровень моря упал на 120 м. Затем, примерно 10 тысяч лет назад, не внезапно, но достаточно быстро, пласт льда вновь стал таять. Никто не знает почему. Он оставил за собой абсолютно новый ландшафт. Там, где когда-то было море, возникли Лонг-Айленд, Кейп-Код, Нантукет и большая часть Мартас-Винъярд. Он также выцарапал углубление для Великих озер, Хадсон-Бэй и, среди прочего, для маленького пруда Санфиш. На каждом футе пейзажа отсюда и дальше на север остались шрамы и царапины от ледников: разбросанные то тут, то там перенесенные ледником глыбы – эрратические валуны, продолговато-овальные холмы друмлины, создающие особый пейзаж уэскеры, долины с V-образной формой, высокогорные ледниковые озера. Я вступал в новый мир.
Никто не знает точной информации о большинстве ледниковых периодов, произошедших на Земле: почему они появились, почему остановились, когда они вернутся вновь. Одна интересная теория (вспомним, что мы все сильно беспокоимся о глобальном потеплении) предполагает, что ледниковые периоды случались не из-за падающих, а из-за растущих температур. Теплая погода ускоряет выпадение осадков, которые увеличивают облачность, а это, в свою очередь, ведет к тому, что снег на высоких точках начинает таять медленнее. Вам не понадобятся ужасные заморозки, чтобы ускорить приход ледникового периода. Как отмечает Гвен Шультц в своей книге «Потерянный лед»: «Не важно, сколько снега приводит к наслоению льда, важно, насколько долго этот снег может сохраниться». Говоря об осадках, он называет Антарктиду «самой обширной сухой местностью на Земле, которая суше, чем любая большая пустыня».
Вот еще одна интересная мысль. Если бы ледники начали свое формирование сейчас, они смогли бы напитаться намного большим количеством воды, чем раньше, получив ее из Хадсон-Бэй, Великих озер, сотен озер Канады, ни одного из которых не существовало во время последнего ледникового периода. Так что они смогли бы вырасти намного быстрее. А что, если они снова начнут свое наступление? Что нам нужно будет делать в этом случае? Взрывать их с помощью тротила или, возможно, атомных бомб? Что же, нет сомнения, что так мы и поступим, но подумайте вот о чем. В 1964 году в Северной Америке было зафиксировано самое сильное землетрясение, которое встряхнуло Аляску так, как это могли бы сделать 200 тысяч мегатонн концентрированной взрывной силы, что равняется примерно двум тысячам ядерных бомб. Почти в пяти тысячах километров отсюда, а именно в Техасе, вылилась вода из всех бассейнов. В Анкоридже целая улица ушла под землю на шесть метров. Землетрясение повредило 62 тысячи км2 дикой природы, при этом на большей части территории находились ледники. И какой эффект это явление произвело на ледники Аляски? Ровным счетом никакой.
Прямо за прудом начиналась обходная тропинка, тропа Грейви-Спрингс, которая очень круто спускалась к старой мощеной дороге, идущей по берегу реки, прямо около местечка под названием «Остров Токс», около которого я хотел сделать долгий крюк, чтобы выйти обратно к туристическому центру, где оставил свою машину. Впереди меня ждали шесть километров, день становился все жарче, но дорога была тенистой и тихой. За час я встретил лишь три машины, так что это была очень приятная прогулка, полная долгих остановок у реки, когда я мог полюбоваться заросшими долинами.
По американским стандартам Делавэр не самый впечатляющий водоем, но его вид – один из самых типичных для страны. Это практически последняя река США, на которой не установлена дамба. Сейчас это может показаться просто чудом: река, которая течет так, как запланировала сама река. Но при этом Делавэр постоянно выходит из берегов. В 1955 году здесь случился потоп, который приобрел эпитет «Великий». В августе этого года, когда по иронии судьбы случилась самая страшная за несколько десятилетий засуха, два урагана один за другим ударили по Северной Каролине, испортив погоду по всему восточному побережью. Сначала двухдневный дождь поднял уровень реки в ущелье Делавэр на 25 см. Шесть дней спустя всего за сутки в долине выпало еще десять дюймов осадков. В местечке под названием Кэмп-Дэвис, где находился комплекс для отдыха, 46 человек, по большей части женщины и дети, укрылись от подступающей воды в главном здании санатория. Пока вода поднималась, они перешли сначала на верхние этажи, затем поднялись на чердак, но это их не спасло. Ночью метровая волна воды ворвалась в долину, сметая все на своем пути. Каким-то чудом девять человек сумели спастись.
В других местах река смывала мосты и незащищенные прибрежные городки. Прежде чем село солнце, река Делавэр поднялась на полтора метра. Когда вода наконец отступила, четыре сотни людей были найдены мертвыми, а сама долина Делавэр находилась в самом плачевном состоянии.
В этой жиже начали свою работу военные инженеры США, которые создали план дамбы у острова Токс, близко к тем местам, где я прогуливался сегодня днем. По плану военных дамба должна была не только усмирить реку, но и позволить властям создать новый заповедник, в сердце которого находилось бы озеро шириной в 64 километра, где можно было бы остановиться на отдых. Для этого с близлежащих территорий выселили 8 тысяч жителей. Все было сделано в страшной спешке. Один из выселяемых оказался слепым. Несколько фермеров владели лишь частью своих земель, так что они остались только с земельным наделом, но без дома, или с домом без земли. Одна женщина, чья семья возделывала здесь свою землю с XVIII века, бешено сопротивлялась, пока ее выносили из дома на руках к радости фотографов местной газеты и журналистов.
Суть в том, что армейские инженеры не очень хороши в строительстве. Дамба на реке Миссури в Небраске так сильно покрылась илом, что через нее начала просачиваться пузырчатая жижа прямо на улицы города Ниобрара, заставив людей навсегда покинуть их жилища. Затем сбой дала дамба, построенная военными в Айдахо. К счастью, эта местность была практически не заселена, а местных жителей предупредили об опасности заранее. Но все равно несколько маленьких городов были полностью смыты, погибли одиннадцать человек. Но это были достаточно маленькие дамбы. А за дамбой у Токс находилось 64 километра воды. Вниз по течению стояли четыре крупных города – Трентон, Кэмден, Уилмингтон и Филадельфия, а также множество более мелких городов. Катастрофа на реке Делавэр могла стать национальной трагедией.
Военные инженеры США шустро развернули здесь свои работы, намереваясь использовать при строительстве печально известную своей хрупкостью валунную глину. Кроме того, со строительством был связан целый букет различных экологических проблем: уровень минерализации под дамбой должен был катастрофически вырасти, что сильно навредило бы природе нижней части реки, особенно ценному виду устриц, обитающих в заливе Делавэр.
В 1992 году, после нескольких лет все усиливающихся протестов, которые вышли далеко за пределы долины, план строительства дамбы наконец заморозили, но к тому времени с землей уже сровняли несколько деревень и ферм. Тихая, далекая от суеты и очень красивая фермерская долина, не сильно изменившаяся за 200 лет своего существования, была уничтожена навсегда. «Один из положительных результатов [отмененного] проекта, – отмечает «Аппалачский путеводитель по Нью-Йорку и Нью-Джерси», – состоит в том, что земли, переданные во владение федерального правительства и предназначавшиеся для национального парка, дали возможность проложить защищенный коридор для Аппалачской тропы».
Сказать вам по правде, я довольно быстро устал от всего этого. Я знаю, что Аппалачская тропа задумывалась как путь через дикую природу, и я понимаю, что во многих случаях на ней должна соблюдаться именно такая атмосфера, но иногда, прямо как здесь, кажется, что на тропе развивается фобия человеческого общения. Лично я был бы счастлив прогуляться через какую-нибудь деревушку или пройти мимо фермы, а не шагать бесконечно сквозь какой-то «защищенный коридор».
Несомненно, что все это связано с историческим желанием человека укротить и использовать природу, но американский подход к этому вопросу выглядит довольно странно. Я не мог не сравнить свой опыт с тем, который приобрел три года назад в Люксембурге, когда отправился в поход со своим сыном по заданию одного журнала. Люксембург намного более приятное место для походов, чем можно подумать. Здесь много лесов, но также часто встречаются замки, фермы, небольшие деревеньки и извивающиеся речные долины – полный европейский набор. Тропы, которыми мы следовали, вели нас преимущественно через лес, но через некоторое время мы выходили на залитые солнцем дороги, ведущие к фермерским наделам и маленьким поселкам. Мы каждый день могли быть уверены в том, что в какой-то момент сможем зайти в пекарню или на почту, услышать звон колокольчиков на дверях магазинов и подслушать разговоры, которые не могли понять. Каждую ночь мы проводили в гостинице и ели в ресторанах рядом с другими людьми. Мы прониклись духом всего Люксембурга, а не просто поглядели на его деревья. Это было чудесно, потому что весь этот изящный туристический набор был сделан с кажущейся легкостью и простотой.
Увы, но в Америке красота превратилась в нечто, до чего вам нужно добраться самому, а природа находится меж двух огней: либо вы жестоко подчиняете ее себе, как случилось с дамбой у Токс и в миллионе других мест, либо вы возводите ее в божественный ранг, начинаете практически поклоняться ей, полностью удаляете ее из контекста, как, например, произошло с горами Аппалачи. Лишь изредка кому-либо на той или другой стороне приходит в голову, что человек и природа могут сосуществовать, процветая и дополняя друг друга; что, скажем, более изящный мост через реку Делавэр мог бы прекрасно оттенить ее гордую мощь; что Аппалачская тропа могла бы стать более интересной и любопытной, если бы не шла только через леса, но иногда специально выводила путников к пастбищам, где гуляют симпатичные коровки, или ко вспаханным полям.
Я был бы очень рад, если бы нашел в своем путеводителе такие слова: «Благодаря усилиям участников конференции в долине реки Делавэр было восстановлено фермерское хозяйство, а также была проложена прогулочная дорога, протянувшаяся на 25 км по берегу реки», так как, давайте будем честными, иногда от деревьев начинает мутить.
Но все же мы должны думать о хорошем. Если бы военные инженеры США смогли выполнить свой идиотский план, то мне нужно было бы добираться до моей машины вплавь, так что я был благодарен им хотя бы за такие радости жизни.
В любом случае меня ожидал настоящий поход.
Глава XVI Гора Страттон
В 1983 году, прогуливаясь по холмам Беркшир вблизи Аппалачской тропы в штате Массачусетс, один человек увидел (или утверждает, что увидел) горного льва, пересекшего его путь. Это было очень пугающе и достаточно странно, так как никто до него не видел горных львов на северо-востоке США с 1901 года, когда последний из них был застрелен в штате Нью-Йорк.
Но вскоре люди начали обнаруживать их на всей территории Новой Англии. На одной из пустынных дорог Вермонта мужчина заметил двух львят, резвящихся у обочины. Пара путешественников увидела львицу с двумя детенышами на поле в Нью-Гэмпшире. Каждый год появлялось полдюжины новых подобных случаев, при этом все заявления были достаточно достоверными. Поздней зимой 1994 года вермонтский фермер совершал обход своих территорий, взяв с собой немного корма для птиц, когда увидел трех горных львов всего в двух десятках метров от себя. Он простоял в страхе минуту или две, ведь горные львы известны своей стремительностью и жестокостью, а здесь их было сразу трое, и все они внимательно глядели на него. Затем фермер бросился к телефону и позвонил специалисту по дикой природе штата. К тому времени, когда тот прибыл на место, животные уже скрылись, но он нашел свежий помет, который аккуратно собрал в пакет и отправил в лабораторию, занимающуюся живностью, обитающей в водоемах и в лесах США. Результат анализов показал, что это действительно был помет Felis concor, то есть настоящего восточного горного льва, который также известен под именами пантеры, пумы, рыси или, как в Новой Англии, кугуара.
Все это сильно меня интересовало, ведь я путешествовал рядом с тем местом, где впервые обнаружили представителя этого вида. Я вернулся на тропу с новым запалом и с новым планом. Я приготовился пройтись по Новой Англии или хотя бы по той ее части, которую успею пересечь до встречи с Кацем через семь недель, с которым мы собирались отправиться в Стомильную даль штата Мэн. В Новой Англии находилось почти 1200 км великолепной горной Аппалачской тропы – где-то треть всего пути, с которой мне предстояло повозиться до самого августа. Итак, моей послушной женушке пришлось отвезти меня к юго-западной части Массачусетса и высадить около Стокбриджа, чтобы я смог совершить трехдневный поход по Беркширским холмам. Таким образом, в жаркое утро середины июня я в поту поднимался по крутому, но скромному возвышению под названием Гора Бекет. Меня окружало облако черных мушек, совсем не реагировавших на репеллент. Время от времени я нащупывал в кармане свой нож, чтобы убедиться, что он был на месте.
На самом деле я не ожидал встретить здесь горного льва, но лишь за день до выхода прочел статью в газете Boston Globe. Там говорилось, что западные горные львы, которые теперь уже несомненно не считались вымершими, недавно принялись выслеживать в лесах Калифорнии туристов и нападать на них. Они настигли даже беднягу, жарившего себе барбекю в фартуке и смешной поварской шапке. Я воспринял это как дурной знак.
Тот факт, что горные львы выжили незамеченными в Новой Англии, не был за пределами постижимого. Рыси, намного меньшие по размеру, существуют здесь в достаточно большом количестве, но они настолько скромны и скрытны, что вы и не догадаетесь об их присутствии. Многие егери работают в лесу всю свою жизнь, так и не повидав ни единой особи. И в восточных лесах уж точно найдется достаточно места для того, чтобы большие кошки гуляли сами по себе. Только в Массачусетсе лесная территория занимает 250 тысяч акров, еще 100 тысяч имеется в Беркшире. От того места, где я находился, если запастись терпением и близким к бесконечности количеством упаковок макарон, можно дойти прямо до Кейп-Чайдли в северном Квебеке, который находится в 2900 км и расположен на берегу ледяного Лабрадорского моря. При этом вы ни разу не выйдете из-под сени деревьев. И все же мне казалось невероятным, что большие кошки могли выжить в достаточном числе, чтобы расплодиться не просто в одном районе, но по всей Новой Англии, и избегать контакта с человеком на протяжении десятилетий. Но как ни крути, мне пришлось признать, что где-то в лесу бродят какие-то звери. И кто бы это ни был, его помет, который я обнаружил, был подозрительно похож на дерьмо горного льва.
Самое убедительное объяснение случившемуся состояло в том, что все львы, если это были львы, которые бродили сейчас по лесам, являлись выпущенными на волю домашними животными, купленными в спешке богачами, которые быстро об этом пожалели. Если я умру от клыков животного с ошейником от блох и медицинской карточкой, оставшейся у ветеринара, то это будет полностью в моем стиле. Я представил, что лежу на спине, пока меня терзают чьи-то когти, и читаю на бирке, болтающейся на ошейнике, примерно следующее: «Меня зовут Мистер Боджанглс. Если вы нашли меня, позвоните, пожалуйста, Тане и Гасу по номеру 924–4667».
Как все большие животные и множество мелких, восточные горные львы подверглись уничтожению, так как считались лишь проблемой на пути человека. До сороковых годов XX века во многих восточных штатах проводилась так называемая «кампания по борьбе с вредителями», которой чаще всего управлял какой-нибудь «Отдел по сохранению природы» и в ходе которой охотники поощрялись за каждого убитого хищника, которыми считались практически все лесные существа – совы, соколы, зимородки, орлы и почти все виды крупных млекопитающих. В Западной Вирджинии ежегодная стипендия присуждалась студенту, прикончившему самое большое количество животных; в других штатах можно было свободно торговать своей добычей и получать за нее денежное вознаграждение. В этом деле практически отсутствовала какая-либо рациональность. Однажды только за один год в Пенсильвании было уничтожено 130 тысяч сов и ястребов, что в пересчете на деньги составило 90 тысяч долларов, необходимых, чтобы покрыть «страшный» убыток в 1875 долларов, нанесенный этими животными местным скотоводам (все-таки не часто случается так, что сова уносит целую корову).
В 1890 году штат Нью-Йорк выплатил награду за убийство 107 горных львов, но за следующее десятилетие все они вымерли. Последний дикий восточный горный лев был убит в Грейт-Смокис-Маунтинс в двадцатых годах XX века. Восточный волк и лесной карибу также исчезли с последних территорий их обитания у гор Аппалачи в первые годы нового столетия, и за ними чуть было не последовал черный медведь. В 1900 году популяция медведей в Нью-Гэмпшире, которая теперь насчитывает около трех тысяч особей, упала всего до пятидесяти.