– Ну вот, началось. Придется, Сережа, выйти.
Лейтенант тут же рванулся в коридор с горящими глазами:
– Что? Где? Кого ограбили? – услышал Волнистый его звенящий от возбуждения голос. Сергей Павлович неторопливо вышел вслед за лейтенантом.
– Милиция? Вы милиция? – кинулась к нему женщина в махровом халате с розами. На ее волосах воинственно трепетали пластмассовые бигуди. – Вот! Ограбили! – произнесла женщина с нескрываемым торжеством. – Ловите его, вора!
– Кого? – спросил Волнитсый.
– Соседа по купе!
– А что у вас пропало?
– Тапочки!
– Тьфу, – сплюнул с досады Волнистый. – Поспать спокойно не дадут!
– Это совсем новые тапочки! – возмущенно заговорила женщина, тряся бигудями.
– Золотые, что ли? – поинтересовался лейтенант Попугайчик.
– Махровые. Белые. Зять подарил.
– Все понятно, – вздохнул Волнистый. – Бесценная вещь. Как первое причастие. А почему думаете, что их взял сосед? Где он?
Майор оглядел купе. На вешалке висела дорогая кожаная куртка, из-под подушки выглядывал уголок барсетки. Дорогие вещи целы, а белые тапочки пропали. Двери соседних купе открылись, народ повалил в коридор, начал возмущаться:
– Куда только милиция смотрит! Безобразие!
Лейтенант Попугайчик схватился за соседа пострадавшей, мужчину в китайском «адидасе»:
– Вы свидетель? Попрошу в наше купе для дачи показаний.
– И я, – тут же сунулась к нему бабулька в халате, надетом поверх вязаной кофты. – Я все думаю: двое мужиков давеча шасть мимо. И в тамбур.
– Муж! – завопила вдруг пострадавшая. – Еще муж пропал! Вместе с тапочками! Караул!
Неизвестно, чем бы все закончилось, только в вагон ворвался перепуганный мужчина в накинутой на плечи ветровке. Он несся на крик, стеная:
– Люся! Что случилось, Люся? Почему ты так кричишь?!
Волнистый увидел, что на ногах у мужчины белые махровые тапочки.
– Живой! – кинулась к нему женщина в бигудях. – Где ж ты, изверг, шатался?! Да еще в моих тапочках!!
Она как следует тряхнула мужчину и стала запихивать его в купе, словно чемодан.
– Люся, да мы с товарищем покурить вышли! Холодно там, а тапочки твои махровые, теплые. И размерчик подходящий, – беспрерывно оправдывался тот.
Лейтенант Попугайчик начал хохотать, а майор обратился к гражданам:
– Ну все, расходимся. Преступник пойман, на сегодня хватит. Всем спать спокойно. Милиция вас, граждане, бережет, можете не сомневаться.
Остаток ночи прошел без инцендентов. Похоже, что все успокоились. Утром, около девяти часов, пеговолосая проводница постучала в дверь купе:
– Подъезжаем! Белье сдавайте! – и пошла дальше с криками: – Граждане пассажиры! Сдавайте белье! Белье сдавайте, граждане пассажиры!
Майор Волнистый глянул в окно на незнакомую местность. Степь разливалась, как океан. Из тумана айсбергами выплывали деревенские дома. Земля черная, жирная, как масло. Хоть на хлеб ее намазывай. Палку воткни в такую землю, и та зазеленеет, зацветет.
– Кажись, приехали, – вздохнул лейтенант Попугайчик.
Когда сошли с поезда, заморосил дождь. Напротив вокзальных дверей майор Волнистый заприметил автобусную остановку. Адрес, указанный в паспорте Виктории Власовой, он уже выучил наизусть. Пеговолосая проводница, выслушав его, уверенно сказала:
– Частный дом. Улица Пролетарская, это на самой окраине.
– Номер автобуса? – уточнил Волнистый.
– Чего? – удивленно посмотрела на него проводница. – Да он тут один ходит!
Автобуса они не увидели. Зато слева в ряд стояли машины. Которые с «шашечками» на крыше, а которые и без. Иномарок среди них не было: «Жигули» и «Москвичи». Пассажиры, сойдя с поезда, уверенно направились к частникам. Никто не возмущался отсутствием общественного транспорта. Сергей Павлович, сопровождаемый лейтенантом Попугайчиком, пошел туда же, куда и все.
– Далеко едем? – спросил молодой мужчина, предупредительно открыв дверцу «Москвича».
Волнистый назвал адрес и поинтересовался у водителя:
– Автобусы, что, вообще не ходят?
– Первый раз к нам? – усмехнулся мужчина. – Москвичи? Что ж, глядите, как живем. Заводы стоят, а народу жить надо. У всех семьи, дети. Извозом кормимся, а в автопарке тоже люди работают. К вокзалу только один маршрут, автобус положен раз в полчаса, и к поездам он давно уже не подъезжает.
– Заработать дают?
– Это называется солидарностью трудящихся, – гордо ответил водитель. – Да и мы много не берем. Садитесь.
Когда поехали, мужчина с интересом спросил:
– Как там, в столице?
– А что вас конкретно интересует?
– Ну, вообще. В целом.
– В целом так же, как и везде.
– Э, не скажите! У вас народ живет богато.
– Так и у вас, наверное, богатые есть, – усмехнулся Волнистый.
– Наши богатые вашим не чета. У нас работу имеешь – уже богатый. Про зарплату я уж и не говорю.
– Тогда откуда такие дома? – Волнистый имел в виду двухэтажные кирпичные коттеджи, мимо которых они, как раз и проезжали.
– Так это торгаши-и… – протянул водитель. – Да начальство городское, и кто при нем кормится. Опять же, кто по две коровы держит, а некоторые и по три. Какая у вас там улица? Пролетарская? Там таких особняков, вроде, нет. Сейчас Советская улица будет, на ней еще имеются, потом Социалистическая. И вовсе труба. Грязь по колено. Я уж, извините, туда не поеду. А вот Коммунистической улицы нет, извините. Не достроили, – улыбнулся он.
Разбрызгивая жирную черную грязь, «Москвич» притормозил в начале улицы Советской. Волнистый расплатился, вылез, разминая плечи. «Москвич» тут же уехал, а они с лейтенантом отправились искать улицу Пролетарскую. Справившись у деда в ватнике, нашли. Калитка нужного им дома была открыта, у забора на куче песка валялся грязный детский велосипед. Женщина лет пятидесяти вынесла помойное ведро, содержимое которого выплеснула в ближайшую канаву. Потом вытерла лицо углом платка, повязанного на голове, с интересом посмотрела на незнакомых мужчин. Не местные. Волнистый шагнул к ней:
– Гражданка, можно вас?
– Вы мне? – удивилась женщина.
– Да. Вам. Здесь прописана Виктория Власова.
– А ее нет. Вика в Москве, – гордо ответила женщина. – Уехала. Она работает в крупной фирме. Секретаршей.
– А вы кто ей будете?
– Мать. – Женщина настороженно поглядела на них. – А в чем дело?
– Можно пройти в дом? – спросил майор.
– А что случилось с Викой? Вы кто такие?
– Мы из милиции.
Она ахнула, схватилась рукой за грудь:
– Что с Викой?
Волнистый молча протянул ей паспорт Виктории Власовой. Она, уставившись на чужую фотографию, с недоумением сказала:
– Не понимаю.
– Она умерла, – мягко сказал майор. – Давайте в дом пройдем, я вам все объясню.
– Это какая-то ошибка…
Пока майор объяснял матери Вики ситуацию, лейтенант Попугайчик пытался починить игрушку шестилетней девчушке. Та упорно пыталась пристроить трактору большие колеса вперед, а маленькие назад.
– Нет, не так, – поправлял ее лейтенант.
– Так! – спорила девочка и грозно сдвигала еле заметные брови.
– Снежанночка, пусть дядя сделает, – всхлипнула бабушка. – Дядя лучше знает, как надо.
– Нет, я знаю лучше, – упрямилась девочка.
– Вылитая Вика. – Мать Нэтти вновь взялась за пузырек с валокордином. – Упрямица. Вы уверены, что здесь нет никакой ошибки? Совсем не похожа!
Она взяла в руки фотографию, где Нэтти лежала на траве с окровавленными волосами.
– Волос светлый. Нет, не похожа. Совсем чужая. Всегда была чужая. Не понимаю, что я сделала не так?
И она вновь принялась плакать.
– Почему Виктория уехала из дома? – спросил Сергей Павлович.
– На заработки, – ответила мать. – Работы женщине у нас в городе нет. Учителей девать некуда. На бирже все стоят. Да что толку? Вика умная. В институт сама поступила. Другие-то взятки дают. А мне где ж взять денег? Мужа нет, сама зарабатываю копейки. Копила, конечно, на черный день, да Вика взятку давать не велела. Я, говорит, и без денег поступлю. На то человеку мозги даны, а платят пусть дураки. Только, сколько их, таких умных, по городу ходит? Умом тут ничего не добьешься.
– Как же она поступила в институт?
Женщина только пожала плечами. Сергей Павлович посмотрел на шестилетнюю девочку. Отобрав у лейтенанта игрушечный трактор, та, пыхтя, пристраивала впереди большие задние колеса. Сережа Попугайчик, сдавшись, помогал девочке отверткой…
Маленькая Вика любила делать все наоборот. В холод надевала легкую куртку, зато в жару натягивала на уши шапку, а поверх шапки капюшон. В школе была вожаком, за что учителя ее не любили. «Если нельзя, но очень хочется, то можно», – любила говорить она. И тут же добавляла: «Только осторожно». Вику с опаской называли умницей. Она имела неограниченное влияние на ровесников, по одному ее слову класс мог уйти с урока. Но отвечал за это всегда кто-то другой. Вику прикрывали. «Умная девочка», – говорила классная руководительница. Потом добавляла: – «И хитрая».
Вика считала «класуху» женщиной недалекой и не упускала случая напакостить. Учиться она могла гораздо лучше, но предпочитала держаться в середнячках. «Отличники – мертвые души», – с усмешкой говорила Вика. – «Хочу оставить за собой свободу». Свободу она ценила больше всего на свете и презирала тех, кто за отличные оценки выслуживался перед учителями. Особенно легко ей давались физика и математика, неженские науки. Вика с легкостью решала сложнейшие задачи и при этом высмеивала представителей мужского пола, которые ей и в подметки не годились. Она задумалась над своим поведением всерьез, только оказавшись без кавалера на школьных дискотеках. Мальчики ее уважали, но не влюблялись. Опасались насмешек. Разумеется, она могла бы надавить, заставить. Но все будут знать правду. Нет, надо чтобы и в нее кто-то влюбился. А как этого добиться?
Вика не была красавицей и рост имела высокий. Мальчики, как известно, растут медленнее. В классе только двое из них могли стоять рядом с Викой, не боясь ее насмешек. Она какое-то время осматривалась, выбирая жертву. План таков. Пункт первый: как можно быстрее выйти замуж. Виктория во всем должна быть первой. Пункт второй: поступить в единственный в городе институт. Это престижно. Амбиций у Вики хватало. Она обожала выводить на бумаге свой вензель: В. В. Виктория Викторова. Виктория в квадрате, то есть, безоговорочная победа. И она выбрала Феликса.
Мать Феликса Власова преподавала в заветном институте на кафедре математики. Сам Феликс математическими способностями не блистал, но в институт поступил благодаря протекции своих родителей. Его отец работал в городской администрации. В Феликсе Вику устраивало все: во-первых, его фамилия начиналась с буквы В. Знак своей судьбы она менять не собиралась. Во-вторых, через Феликса можно было выйти на его мать, и, воспользовавшись ее влиянием, набрать заветный проходной балл. В-третьих, Феликс был симпатичный. Ее тянуло к крепким, плечистым, спортивным парням. В-четвертых, Феликс вел школьные дискотеки, и умел развеселить публику. Если Вика его получит, ей будут завидовать все. Она заприметила его еще в школе. Феликс был старше Вики на два года, она училась в восьмом, он – в десятом.
Беда в том, что в школе Феликс был ниже нее ростом. На полголовы. Но, окончив школу, стал вдруг стремительно расти. Когда они случайно встретились через год, то были уже одного роста. Вика заговорила с ним первой:
– Я слышала, ты классно сдал вступительные экзамены в институт! Молодец! Такой умный! Не поможешь мне решить пару задачек? Готовлюсь к экзаменам.
Она проверяла Феликса на лесть, но тот, улыбнувшись, ответил:
– Классно сдала экзамены моя маман. А падре классно прошел медкомиссию в военкомате. Я признан слегка припадочным и негодным к строевой. Ме-ме-ме… – он дурашливо заблеял и затряс головой. Потом поджал руку, словно паралитик, и, заикаясь, сказал: – П-п-пока, п-п-подруга.
«Один – ноль не в мою пользу», – мысленно подвела итог Вика. – «А насчет родителей интересно». Вика уловила в Феликсе протест: он жаждал самостоятельности. Сделать назло папе с мамой. И Вика поняла, что у нее есть шанс. Надо устроить еще одно «случайное» свидание. А где можно найти Феликса? На дискотеке! Но есть проблема: с кем туда пойти?
Подруг у Вики не было. Подходящей одежды тоже. Мать растит ее одна, едва концы с концами сводит. Пишем уравнение: а) одежда, + б) подруга = Феликс. Значит, нужна такая подруга, у которой можно разжиться тряпками. Жертва нашлась очень скоро. У одной из ее одноклассниц папа был директором мясокомината. Вика осыпала девушку комплиментами, и вскоре ей удалось проникнуть к ней в дом и очаровать ее родителей. Новая подруга щедро распахнула перед Викой свой гардероб. Теперь ей был открыт вход на лучшую дискотеку города, где блистал Феликс. Учебе он и теперь предпочитал тусовки. Его считали человеком несерьезным, но Вика догадывалась, что это всего лишь маска. И была уверена: из Феликса получится замечательный муж.
На дискотеке она ушла в тень подруги, довольствуясь ролью сопровождающей. Сидела на стульчике и наблюдала за телодвижениями других. Изучала процесс. Какие танцевальные па пользуются наибольшим успехом? Какие девочки нравятся? Потом Вика зевнула, достала томик стихов и села поближе к рампе. Тому, кто вел дискотеку, открывался отличный вид на ее ноги, открытые мини. И на томик стихов. Вика не рассчитывала на быструю победу. Она пробовала свои силы. Посидев с полчасика в своем уголке, Вика «забыла» на стульчике книжку с собственным вензелем и тихо ушла домой. Подруга не обиделась, у нее уже был провожатый.
Хрустальную туфельку, то есть томик стихов, никто ей на дом не принес. Но однажды, встретив Вику на улице, Феликс остановился сам:
– А, читательница… Привет!
– Как припадки? Больше не мучают? – усмехнулась Вика. – Или только на сцене?
– Знаешь, а я обиделся.
– На что?
– Я упираюсь, из кожи лезу вон, чтоб всем было весело, а какая-то особа сидит на моей дискотеке и читает книжку!
– Тебе мало поклонниц?
– Хватает. Пока, подруга!
Он небрежно махнул рукой и ушел, но томик стихов Вике так и не вернул. А она пришла на дискотеку еще раз. Теперь уже не сидела в сторонке, танцевала вместе со всеми. Но старалась не выделяться. И случилось невероятное: Феликс громко объявил: «Диск-жокей берет пятиминутный таймаут. Медленный танец», – и спрыгнул со сцены.
Толпа перед ним расступилась: Феликса знали и любили все. Конечно, он шел к Вике. Вокруг них моментально образовалась пустота. Когда Феликс положил ей руки на плечи, Вика поняла: она победила. Оба молчали, но все уже свершилось. Этот человек должен был стать ее мужем. Она получила лучшего парня во всем городе.
Феликс пришел на следующий день. Позвонил в дверь их малосемейки. Когда Вика открыла, замер на пороге, все еще раздумывая: войти или нет? Потом улыбнулся, по-птичьи склонив голову набок.
– Знаешь, подруга, ты и я… В общем… Давай дружить, так это, что ли, говорится?
Вика рассмеялась. Дружить!
– Войти-то можно? – обиженно хлопнул ресницами Феликс. И она открыла перед ним дверь…
О зяте мать Виктории Власовой заговорила сама:
– Вике помогли поступить в институт родители Феликса. Феликс – это мой зять, Викин муж и отец Снежанны.
– Когда Вика и Феликс поженились, ее устроили в институт? – уточнил Волнистый. И машинально посмотрел на часы. Где же сам Феликс?
Мать Виктории Власовой прикинула что-то, потом покачала головой:
– Нет, не так. Сначала Вика поступила в институт, а потом вышла замуж за Феликса. Конечно, его родители были против. Даже на свадьбу не пришли. Денег, правда, дали. На этот дом. Откупились. Чтобы, значит, молодые больше не беспокоили.
Волнистый задумался. Многие ссорятся с сыном из-за неугодной снохи, но чтобы не прийти на свадьбу… Наверное, Вика очень постаралась…
…Она очень постаралась. Феликс отныне ходил за ней, как бычок на веревочке. Вика собой гордилась. Вот я какая! Красивая, умная, предприимчивая! Он изменился совершенно, словно все время мечтал только об одной девушке, а именно о Вике. Его мать сделала все, чтобы расстроить брак сына с девушкой из бедной и к тому же неполноценной семьи. Первым делом она предложила Вике деньги. Встретила у школы накануне выпускных экзаменов и спросила:
– Вы, девушка, кажется, собираетесь поступать в наш институт? Не лучше ли уехать из города и попробовать силы в другом месте? Материально мы поможем, если вы оставите нашего сына в покое. Хотите получить образование?
Дело в том, что Вика хотела и образование, и Феликса. К тому времени они уже стали любовниками, мать Виктории частенько уходила на ночное дежурство, и квартирка была в их распоряжении. Она быстро вошла во вкус. Оказалось, что любовь – это замечательно! Феликс – настоящий мужчина! Вика отдавалась ему страстно, и он приходил от этого в бешеный восторг. Целуя ее, шептал: «Ты лучше всех». Вика твердо знала одно: хочу Феликса. Только Феликса. Навсегда. И ребенка только от Феликса. Поэтому на предложение его матери Вика ответила:
– Образование я получить хочу. Только не в чужом городе, а в нашем.
– Если оставите моего сына в покое, в этом же году станете студенткой.
Будущая свекровь Вику недооценила. Она думала, что у сына это скоро пройдет. Натешится и успокоится. Девка не красавица, есть и получше. Все шло по плану: Феликс перестал пропадать целыми днями у Вики и оставаться у нее ночевать. Ему выбрали невесту из хорошей семьи, и он послушно стал с этой девушкой встречаться. Состоялось оглашение помолвки, или сговор. Будущие родственники присматривали для молодых квартиру в центре города, а Вике обеспечили успешные вступительные экзамены. Это было несложно, потому что способности к математике у девушки оказались неординарные. Феликс оттянул свадьбу до осени, а как только Вика стала студенткой, спокойно объявил родителям, что пошутил. Женится он только на Вике, и ни на ком другом. Какими только словами преподавательница института не обзывала девушку, на которой собрался жениться сын! Она рассказала ему про Викину подлость, про то, что та отказалась от Феликса в обмен на институт. Но сын посмотрел на мать с улыбкой: