Вскоре пуля, темная и окровавленная, лежала на блюдце, а Маша взялась за иглу и капроновую нить. Зашивать раны она умела и действовала профессионально и уверенно.
Когда рана была зашита, Маша принесла из аптечки ампулу флуимуцила и шприц-пистолет.
— Антибиотик, — пояснила она. — Чтобы заражения не было.
Сделав Мигелю укол, Маша взяла бутылку с водкой, поднесла к губам и сделала пару хороших глотков. Закашлялась и вытерла выступившие на глазах слезы.
— Какая гадость, — сдавленно пробормотала она. — И как только мужики ее пьют? — Затем посмотрела на Настю и устало сказала: — Я сделала все, что могла, но твой друг все еще в опасности.
Настя выпустила руки испанца из своих побелевших, затекших пальцев и выпрямилась.
— Маша, спасибо, что помогла.
— Нужно быть сумасшедшей, чтобы помогать вам в этом. — Маша взяла со стола салфетку и, вытирая руки, посмотрела на испанца. — Сама не верю, что я это сделала. Если он умрет, нас обеих посадят.
— Он не умрет, — возразила Настя. — Он умеет держаться за жизнь. Ты уж мне поверь.
10Пятнадцать минут спустя, укрыв спящего Мигеля пледом и выключив свет, Маша и Настя перебрались на кухню, чтобы выпить кофе и прийти в себя.
Маша курила тонкую сигаретку. Она все еще была бледна, но выглядела уже гораздо лучше, чем сразу после операции.
— Странно, — сказала она, глядя, как дымок белесым облачком развеивается в воздухе. — Я сегодня прооперировала человека, достала у него из груди пулю. Он все еще может умереть, но мне почти не страшно, и я ни о чем не жалею. — Она перевела взгляд на Настю и добавила: — Знаешь, как только он сказал мне, что у меня все получится, страх тут же ушел.
— Мой друг — необычный человек, — проговорила Настя.
— Это я уже поняла… — Маша чуть прищурилась. — Может, расскажешь мне про него подробнее?
— Может, и расскажу. Но сейчас как-то не хочется. Слушай, а я не знала, что ты куришь.
— Так, иногда. Чтобы снять напряжение.
Маша посмотрела на недокуренную сигарету, нахмурилась и вдавила ее в пепельницу.
Настя вдруг почувствовала голодный спазм в желудке. Вероятно, приключения отняли у нее слишком много энергии.
— Машка, у тебя есть чего-нибудь пожевать? — спросила она у подруги.
— У меня в холодильнике таракан повесился, — со вздохом ответила та. — Жрать вообще нечего.
— Может, закажем пиццу на дом?
— А у тебя бабки на это есть? Она ж у них рублей шестьсот стоит.
— Нет, — покачала головой Настя.
— Вот именно. Да и мало ее, одной на всех… — Маша на секунду задумалась. — Тогда знаешь что… Я сейчас поскребу по сусекам — рублей триста-четыреста, думаю, наскребу. Сбегаю вниз, у меня тут магазин рядом, куплю ту же пиццу за двести рублей, и еще на сосиски с хлебом останется. И на воду. Я из крана не пью.
— О’кей, только я пойду с тобой, — сказала Настя. — А то мало ли что.
— Не выдумывай, — возразила Маша. — А если с твоим испашкой что-нибудь случится? С дивана грохнется, и рана у него откроется? Или еще что-нибудь. Нет, подруга, ты сиди здесь и следи за своим Че Геварой.
— Ладно, — нехотя согласилась Настя. — Кстати, Че Гевара был из Латинской Америки, а не из Испании.
— Рада за него, — съехидничала Маша, поднимаясь из-за стола. — Все, я пошла, а ты следи!
* * *Магазинчик был сразу за домом. Отстояв очередь, в которой преобладали сердитые пенсионерки и страждущие пива подростки, и расплатившись с кассиршей, Маша вышла на улицу и с удивлением увидела, что уже совсем стемнело.
На улице было безлюдно. Фонари горели даже не через один, а гораздо реже. Дойдя до угла дома, девушка опустила пакет и пятилитровую бутылку с водой на асфальт, чтобы немного перевести дух.
— Разве можно красивой девушке так надрываться? — произнес у нее за спиной вежливый мужской голос. — Разрешите, я помогу?
Маша резко обернулась и увидела высокого молодого мужчину, стоящего под фонарем.
— Спасибо, — дрогнувшим голосом пробормотала она. — Но я справлюсь сама.
— Вы меня боитесь? Напрасно. Чтобы узнать человека получше, достаточно просто посмотреть ему в глаза.
Одетый в длинный плащ мужчина выдвинулся из тени, и Маша увидела его лицо. Оно было прекрасно. Молодое, слегка бледное, с твердо очерченными губами и темными глазами, которые глядели на нее спокойно и участливо.
Маша смотрела незнакомцу в глаза всего несколько секунд и вдруг поняла, что теряется, тонет в этом бездонном взгляде. Мужчина неторопливо подошел к ней вплотную, остановился и обнял ее за талию. Потом, продолжая смотреть ей в глаза, поднял правую руку и погладил Машу по волосам.
— У меня такое чувство, будто мы знакомы целую вечность, — мягко проговорил он, и от звуков его голоса девушка почувствовала приятное волнение.
Незнакомец провел ладонью по ее щеке. Прикосновение было таким нежным, что Маша невольно улыбнулась и слегка склонила голову, как бы ластясь к этой удивительной руке с длинными сильными пальцами.
А рука прекрасного незнакомца опускалась все ниже. Пальцы его нежно провели по шее Маши и соскользнули ей на ключицу.
— Ты прекрасна, как майская ночь, — проговорил на ухо нежный, бархатистый баритон. — Не противься мне, и я отведу тебя в прекрасную страну, где ты будешь по-настоящему счастлива.
Счастлива…
Маша снова улыбнулась. От волшебных звуков этого голоса она почувствовала приятную истому и слегка подалась вперед, прижавшись к незнакомцу. Он улыбнулся и снова погладил ее по волосам, затем взял за подбородок и чуть приподнял ее голову.
— Я хочу, чтобы ты была со мной откровенна, — сказал он.
— Да… — пролепетала Маша, глядя в большие темные глаза мужчины. — Я буду откровенна.
Красавец обольститель улыбнулся и кивнул:
— Хорошо. А теперь ответь мне: Настя Лаврова сейчас у тебя?
Не устояв перед его чарами, Маша автоматически кивнула, но тут же, сделав над собой огромное усилие, пробормотала:
— Н-нет.
— А я думаю, что у тебя, — возразил незнакомец. — Он приблизил к ней свое красивое, как у киноактера, лицо и негромко проговорил: — Не обманывай меня, милая. Я пришел к тебе, потому что кое-что почувствовал.
— Что? — спросила Маша, ощущая, как голос незнакомца овладевает ею, проникает в ее душу, мысли, сердце.
Она поняла, что готова рассказать ему все, о чем он попросит, — и сделает это с радостью. Лицо Маши чуть осунулось, глаза затянула поволока. Незнакомец улыбнулся, но сказать ничего не успел — кто-то резко оттолкнул его от Маши и встал между ним и ею.
— Не перетрудись, стригой, — сухо проговорил внезапный противник.
Красавец обольститель посмотрел на него расширившимися от изумления и ужаса глаза.
— Пла… Платон Багратович? — выдохнул он. — А говорили, что вы уже того… умерли.
— Еще нет, — последовал ответ.
Голос звучал слабо и глухо, словно из-за стены. Только сейчас красавец обольститель обратил внимание, что фигура Хамдаева кажется полупрозрачной, почти призрачной. Это открытие заставило стригоя овладеть собой. Он встряхнулся и насмешливо проговорил:
— Вы всего лишь ментальная проекция. Иллюзия существования. Вас почти нет.
— Ключевое слово в твоей фразе — «почти», — негромко, но властно произнес призрак. — А теперь слушай меня внимательно, стригой. Сейчас ты уйдешь. И забудешь о своем разговоре с этой девушкой. И вообще про нее забудешь. Понял меня?
Стригой молчал, глядя в глаза призраку. И с каждой секундой лицо красавца становилось все безвольнее, а блеск в глазах — все тусклее.
— Я спрашиваю: ты понял меня, стригой?
— Да, экс… — пробормотал обольститель. — Я понял тебя.
Призрак вздохнул и небрежно проговорил:
— А теперь убирайся прочь.
Стригой развернулся и резво засеменил по асфальтовой дорожке по направлению к магазину. Призрак взглянул на Машу, затем протянул руку и легонько коснулся пальцами ее виска.
— Все в порядке, — тихо сказал он. — Наваждение кончилось.
…Маша тряхнула головой. Растерянно огляделась по сторонам, не сразу вспомнив, кто она и что здесь делает… Вроде бы на улице к ней только что подходил незнакомый человек… И о чем-то ее спрашивал… О чем? Ах да, он искал какую-то улицу…
Маша провела по лицу пальцами, как бы смахивая невидимую паутинку. Миновало еще несколько секунд, прежде чем она окончательно пришла в себя. Тяжело вздохнув, девушка подняла пакет и бутыль с водой и зашагала к дому.
11Настя встретила подругу с видимым облегчением. Помогла ей скинуть куртку, отнесла пакет и воду на кухню. Маша едва перевела дух, как к ним вышел Мигель.
— Вы с ума сошли! — крикнула, увидев его, Маша. — Быстро в постель!
Долговязый испанец улыбнулся, покачал головой и сказал:
Долговязый испанец улыбнулся, покачал головой и сказал:
— Я чувствую себя отлично. Кровотечения нет, и рана уже не болит. Вы все сделали очень хорошо.
— Но…
— Вас зовут Маша?
— Да.
— Меня — Мигель, — испанец улыбнулся и сделал что-то вроде реверанса. — Я в вашем городе гость.
— Судя по ранению, встретили вас здесь не очень дружелюбно, — заметила Маша и встала со стула.
— Могло быть намного хуже, — спокойно возразил испанец. — Если бы не вы.
Маша слегка покраснела. Подойдя к Мигелю, она взяла его руку и пощупала пульс. Потом тронула ладонью лоб.
— Прохладный, — удивленно проговорила она. Испанец снова улыбнулся. Потом мягко отстранил Машу, прошел к столу, взял нож и одним необъяснимо легким движением распорол на груди повязку, которую она наложила.
— Что вы делаете! — воскликнула девушка, бросилась к испанцу и схватила его за руку. — Мы только что прооперировали вас без анестезии, в домашних условиях! У вас один шанс из ста избежать осложнений!
Не слушая Машу, Мигель уверенно стянул повязку, скомкал ее и швырнул в мусорное ведро. Потом повернулся к девушке и сказал:
— Посмотрите и вы сами убедитесь, что со мной все в порядке.
Не веря своим глазам, Маша подняла руку и коснулась пальцами груди Мигеля. Рана затянулась. Шрам выглядел так, словно после операции прошло уже дней пять.
— Мне нужна какая-нибудь одежда, — сказал испанец, спокойно и приветливо глядя на Машу.
— Там… в шкафу… — девушка глубоко вдохнула и взяла себя в руки. — Возьмите, что подойдет.
Когда дверь за ним закрылась, она повернулась к Насте и сухо проговорила:
— Ну?
— Что «ну»? — не поняла та.
— Тебе не кажется, что пришло время все объяснить?
— Да. Ты права. — Настя на секунду задумалась, подбирая нужные слова. — Видишь ли, мой приятель, он…
Из комнаты донесся грохот. Маша и Настя, не сговариваясь, бросились к двери. Когда они вбежали в комнату, Мигель сидел в кресле с хрустальной вазой на коленях и жадно поедал из нее шоколадные конфеты. На полу валялся разбитый кувшин.
Испанец улыбнулся перепачканными шоколадом губами и сказал:
— Вкусно! — Затем быстро сдернул с очередной конфеты фантик и швырнул ее в рот.
Маша застыла посреди комнаты с обескураженным видом.
— Никогда не видела, чтобы больные восстанавливались так быстро, — пробормотала она.
— Сколько конфет там было? — спросила у нее из-за спины Настя.
— Много.
Испанец тем временем доел последнюю конфету и взглянул на Машу.
— У вас есть еще еда? — осведомился он.
— Есть пицца, — растерянно сказала Маша. — Только она сырая.
— Ничего, сгодится и сырая, — отозвался испанец. И добавил виновато: — Процесс регенерации требует большого количества протеинов.
Маша, ни слова не говоря, ушла на кухню. Мигель посмотрел на Настю и весело констатировал:
— Похоже, мы ее напугали.
— С чего ты взял? — усмехнулась Настя. — Подумаешь, завалились без приглашения, перепачкали кровью диван и заставили вытаскивать пулю. В нашем городе это происходит сплошь и рядом!
— Настя, можно тебя на минуту? — донесся из кухни голос Маши.
Настя посмотрела на довольную, перепачканную шоколадом физиономию испанца, вздохнула и поплелась на зов.
Подруга встретила ее хмурым настороженным взглядом. Она стояла возле включенной микроволновки, и вид ее не предвещал ничего хорошего.
— Кто он? — сухо спросила Маша, едва Настя переступила порог.
— Он… приезжий.
— Откуда?
— Из Испании. Кажется… — Настя перевела дух. — Понимаешь… Мигель… он не совсем обычный человек. Ты смотрела по телеку «Сражение экстрасенсов»?
— Ну, допустим. И что?
— И ты в них веришь? Ну, в то, что они существуют?
— Кто?
— Экстрасенсы.
— Не знаю. — Маша сощурилась. — Хочешь сказать, что Мигель — экстрасенс?
Настя кивнула:
— Да. Он… Ну, в общем, он быстро вылечивается и очень медленно стареет.
Маша смотрела на нее внимательно и недоверчиво.
— Разыгрываешь?
Настя покачала головой:
— Нет. Я серьезно.
— И сколько же ему лет, этому «экстрасенсу»?
— Не знаю. Может, лет сто. А может, и двести. Я не спрашивала.
Пискнул таймер микроволновки. Маша вздрогнула. Пока она вынимала пиццу, Настя продолжала:
— Помнишь кулон, который я подняла? Мы тогда с тобой возвращались из клуба.
— Ну, — неопределенно проговорила Маша.
— Этот кулон — что-то вроде головоломки, которую нужно собрать в определенный час. И он заряжен.
— Заряжен?
— Да. У экстрасенсов есть энергия… В общем, кулон заряжен этой энергией, накачан ею под завязку. Один экс, очень сильный, его фамилия Келлер, ищет этот кулон, чтобы использовать накопленную в нем энергию.
— Зачем? — все тем же отстраненным, недоверчивым голосом спросила Маша.
— Не знаю. Может, хочет получить власть над людьми. А может, еще что-то. Мигель считает, тут что-то личное.
Маша молчала, глядя на подругу исподлобья.
— Машка, клянусь тебе, все именно так, как я говорю, — заверила ее Настя. — Кулон был у меня, но потом один парень, экс, втерся мне в доверие и…
Настя вдруг осеклась. Она только сейчас вспомнила, что Илья — двоюродный брат Маши.
— Чего же ты остановилась? — настороженно спросила Маша. — Продолжай вешать мне лапшу на уши.
— Келлер заполучил головоломку Чивера, — опять заговорила Настя. — И через пару дней планеты встанут в небе так, что он сможет собрать ее. Мы не должны этого допустить, иначе высвободившаяся энергия может уничтожить город. Если, конечно, Келлер не напьется ею под завязку и не станет кем-то вроде древнегреческого бога. Всесильным, неуязвимым, и все такое.
— Насть, — хмуро проговорила Маша, — ты меня за дуру держишь?
— Я…
Маша отвернулась и вышла из кухни.
Но на пороге комнаты она замерла с вытянувшимся от изумления лицом. Мигель, откинувшись на спинку кресла, с довольным видом жонглировал лучами света, выуживая их из люстры и закручивая в замысловатые сверкающие фигурки. Блюдо с пиццей выскользнуло у Маши из рук и с грохотом упало на пол.
— Так это правда? — спросила она изумленно.
Мигель отправил лучи света обратно к люстре.
— Простите, — виновато сказал он. — Я не заметил, как вы вошли.
Тут в комнате появилась Настя.
— Мигель, я все ей рассказала, — сообщила она.
— Что именно? — уточнил испанец.
— Что ты экс. — Настя покосилась на побледневшую Машу, после чего добавила: — И что меня ищут люди Келлера. А мы ищем головоломку Чивера.
12— Так зачем эксы за вами гонятся? — спросила Маша, сидя в кресле с холодным полотенцем на лбу.
— Им нужна Настя, — ответил Мигель, полулежа на кровати и принимаясь за второй кусок пиццы.
— Зачем?
— Она тоже экс, — пояснил Мигель. — И очень мощный. С кучей одаренностей.
Маша перевела взгляд на Настю.
— Насть, он не бредит?
— Понятия не имею, — отозвалась Настя. — Я вообще в этом деле случайно. Так же, как и ты.
— В мире ничего не происходит случайно, — назидательно проговорил испанец. — Головоломка Чивера сама выбрала тебя.
— Сама? — Настя хмыкнула. — И зачем ей это?
— Самые страшные и неуловимые маньяки подсознательно желают, чтобы их разоблачили, — изрек Мигель, продемонстрировав тем самым неплохое знание криминальной психологии. — То же и с головоломкой. В ней таится страшная сила. Которая жаждет высвободиться, но одновременно хочет, чтобы ей помешали. Как маньяк, который втайне жаждет, чтобы его поймали.
— И при чем тут я? — не поняла Настя.
Мигель откусил изрядный кусок пиццы и ответил с набитым ртом:
— Думаю, ты способна помешать. Или, наоборот, — помочь. И Келлер это знает. Ты ему нужна, а значит, нужна и нам.
— Кому это вам? — спросила Маша.
— Бюро по контролю за эксами, — коротко ответил Мигель, плотоядно посматривая на последний кусок пиццы. — Судьба любит победителей, а побеждают только смелые и благородные духом. Такие, как ты, Настя. Ну, или как я.
Настя усмехнулась.
— Ты не только благородный, но и очень скромный, — заметила она. — А вообще ты сильно ошибаешься, Мигель. В нашем мире выигрывает не честный и справедливый, а расчетливый.
— Расчетливый ум никогда не сможет подняться над мыслью о корысти и убытках, — возразил испанец. — А что есть смерть, как не убыток? И что есть жизнь, как не корысть? Тот, кем движет корысть, опасается смерти. Значит, такой человек — трус.
Настя посмотрела на рыцаря с сочувствием.
— М-да, — вздохнула она. — Тяжело тебе у нас придется.
Мигель доел пиццу, после чего протянул руку и взял со стола бутылку с недопитой водкой.