— Да, об этом передали в новостях. Жаль, что погибли невинные люди, но, видно, таково было предначертание Божье.
Лежащая в постели Рута перекрестилась. Затем снова устремила на Бобра свои спокойные серые глаза и спросила:
— Он успел понять, с кем имеет дело?
Бобер кивнул:
— Да. Я сказал ему.
— Это уже второй демон за последний месяц.
— Да, они активизировались.
Рута едва заметно усмехнулась. И Бобер знал, почему. Ее всегда смешило, когда он, бывший уголовник-рецидивист с неполным средним образованием, произносил такие длинные слова. Впрочем, он давно уже не чурался интеллигентских словечек. С тех пор, как стал читать богословские книги, мало что в них понимая, но испытывая удовольствие от самого процесса чтения.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Бобер.
— Намного лучше, чем утром, — ответила она. — Температура спала.
Бобер протянул руку и пощупал лоб Руты. Лоб был теплый, но не горячий. Бобер достал из кармана кулон с багровым камушком и показал ей.
— Это я нашел у демона в кармане.
Некоторое время Рута с мрачным интересом разглядывала кулон, потом перевела взгляд на Бобра:
— Это плохая вещь. От нее исходит злая аура. Я вижу ее. Надо от нее избавиться.
— Но…
— Бобер, мы уже об этом говорили, помнишь? Твои помыслы еще не до конца чисты.
Бобер насупился, но вдруг вспомнил про путану, которую задушил перед сегодняшним «экзом» и которая все еще лежала у него в квартире, в шкафу.
— Да, — признал он, — ты права.
«Неудивительно, что она не доверяет мне, — подумал Бобер. — Ведь я и сам себе не доверяю».
Он протянул кулон Руте. Посмотрел, как она положила его в карман халата, и сказал:
— Я выследил еще двух демонов. Один из них имеет собачью голову, которую прячет под личиной. Второй похож на нас, но беспрестанно пророчествует беды, и пророчества его сбываются. Притворяется нищим, копается в помойках и просит милостыню.
— Нужно повременить с экзорцизмом[5], — сказала Рута.
Бобер растерянно моргнул. Они давно уже не называли свою работу экзорцизмом, заменив это слово на менее напыщенное «экз». И настояла на этом именно Рута.
Он хотел спросить, почему она так говорит, но девушка его опередила.
— Ты должен уехать из Москвы, — произнесла она.
На загорелом лбу Бобра обозначились резкие морщины.
— Я о чем-то не знаю? — спросил он.
— Демон, которого ты сегодня убил, был очень влиятельным. Кроме того, пожар в ресторане наделал слишком много шума. Тебя будут искать.
Он проговорил с презрением:
— Я никого не боюсь.
— Я знаю. — Рута протянула руку, будто хотела погладить Бобра по плечу, но рука замерла в нескольких сантиметрах от его плеча и вернулась обратно. Они никогда не позволяли себе в отношении друг друга таких вольностей.
— Если не хочешь подумать о себе, подумай обо мне, — сказала Рута. — Через тебя они могут добраться и до меня. И тогда убьют нас обоих. Если это произойдет, на земле не останется ни одного бесоборца. Мы с тобой последние, Бобер. Помни об этом.
Он помнил. И как ни постыдно было бежать из Москвы, ради Руты он готов был сделать даже это.
— Ты права, — нехотя признал Бобер. — Но куда мне поехать?
— Как можно дальше от Москвы. Ты говорил, что у тебя есть друг в Новосибирске?
— Бывший одноклассник, — кивнул Бобер. — Мы много лет не виделись.
— Значит, вам будет о чем поговорить. Сними с нашего банковского счета деньги — столько, сколько тебе будет нужно, — и отправляйся к нему.
— Когда?
— Сегодня. Поезжай в аэропорт, купи билет на ближайший рейс и улетай.
Бобер помедлил, обдумывая план Руты, потом посмотрел в ее спокойные глаза и спросил:
— А ты?
— Я тоже залягу на дно, — ответила девушка. — Нужно выждать.
— Хорошо. Тогда… до встречи?
— До встречи.
Он чуть поколебался, затем нагнулся и поцеловал ее в теплый лоб. Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Рута опустила голову на подушку и облегченно вздохнула. Пока все шло так, как она запланировала.
6Жгут пожал полицейскому руку, сунул фальшивое удостоверение в карман пиджака, повернулся и зашагал к машине. Забравшись на водительское сиденье и захлопнув дверцу, он обернулся и сказал Мигелю и Насте:
— Тело Птичника почти полностью сгорело.
— А кулон? — нетерпеливо спросила Настя. — Кулон при нем был?
Владимир Иванович покачал головой:
— Нет. Ни при нем, ни в ресторане.
— Значит, он уже у Келлера, — хмуро произнесла Настя.
— Скорее всего, да. Хотя могут быть и другие варианты. Нужно тщательно все обдумать и выработать план дальнейших действий. Но прежде всего — поесть. Не знаю, как у вас, ребята, а у меня в животе кишка кишке бьет по башке.
— Можно купить в ларьке бутерброды, — предложил Мигель, который при упоминании о еде тоже почувствовал зверский голод.
— Вот еще! — фыркнул Жгут. — Я знаю одно место, где нас обслужат быстро и недорого и где готовят самые вкусные стейки во всей Москве. — С этими словами Владимир Иванович положил руки на руль и предупредил: — Держитесь крепче, ребята. Ехать буду быстро.
…Пятнадцать минут спустя Мигель дожевывал бутерброд с ветчиной, а Жгут, глядя на его отражение в зеркале заднего вида, выговаривал:
— На черта тебе сдался этот бутерброд? Мы едем в шикарное место, где подают отличные стейки, а ты жуешь какую-то дрянь.
— Захотелось, — ответил с набитым ртом Мигель.
— Захотелось, — передразнил его Владимир Иванович. — Я купил эти бутерброды не для того, чтобы ты их слопал.
— А для чего?
— Узнаешь позже. Настя, забери у него второй бутерброд и спрячь. Живо!
— Прости, Мигель, — виновато улыбнулась Настя, взяла с колен испанца завернутый в салфетку бутерброд и запихала в карман куртки.
Мигель проглотил последний кусок, вытер рот салфеткой и спросил, глядя на проплывающие за окном машины яркие неоновые вывески:
— Куда мы все-таки едем, контролер?
— Я же сказал: в отличное место, где мы сможем не только поесть, но и спокойно все обсудить. Правда, там полно полуэксов, но большинство из них — наши добровольные или не вполне добровольные помощники.
— Осведомители? — уточнила Настя.
— Можно сказать и так, — отозвался Жгут.
— И где это место?
— Совсем рядом.
Жгут не обманул. Свернув за угол, «Лада Приора» проехала еще метров сто и остановилась возле невзрачной серой пятиэтажки.
— Приехали, — объявил Владимир Иванович. — Вытряхивайтесь, ребятня!
Мигель и Настя выбрались из машины и встали на тротуаре, разглядывая неоновую вывеску с надписью «Клуб «Лиловый кролик» и стоявшего под ней короткостриженого громилу в пиджаке и с наушником, ввинченным в ухо.
Жгут захлопнул дверцу, обошел машину и, поравнявшись с ними, небрежно обронил:
— Здесь фейс-контроль. Сделайте физиономии поприличнее, а то не пустят.
Настя и Мигель недоверчиво посмотрели на громилу охранника, а Владимир Иванович вынул из кармана какое-то удостоверение и сунул ему под нос. Охранник наморщил лоб и принялся читать, усердно шевеля губами. Прочел и спросил, кивнув на Настю и Мигеля:
— Эти двое с вами?
— Вроде того, — сказал Жгут. — Приблудились на улице, пришлось подобрать. Думаю, проблем с ними не будет.
Охранник усмехнулся:
— Ясно. Оружие есть?
— Кое-какое имеется, но все в рамках закона.
— А у них? — громила снова кивнул на Мигеля и Настю.
— У них — нет.
Охранник взглянул на выпирающий карман Насти и уточнил:
— А в кармане что?
— Бутерброд с ветчиной, — ответила Настя. — Страшное оружие. Сплошной холестерин и куча калорий. Убивает наповал.
Охранник как-то странно выпятил нижнюю челюсть, облизнул губы широким языком и проговорил, продолжая смотреть на карман:
— Со своей едой в клуб нельзя.
— Само собой, — согласился Жгут. — Анастасия, отдай ему бутерброд.
Настя достала из кармана бутерброд и протянула охраннику:
— Угощайтесь.
Тот взял бутерброд, секунду подержал в руке, а затем, не в силах бороться с искушением, быстро сунул его в рот и усердно заработал челюстями.
— Проходите! — сказал он с набитым ртом.
— Хороший песик, — похвалил Владимир Иванович и подмигнул Насте.
Когда они вошли в клуб, Жгут пояснил своим спутникам:
— Охранник — полуэкс-звереныш. Собачий нюх, собачья ловкость и преданность. И собачий аппетит. Никогда не откажется от лакомого куска. Между прочим, в прошлом чемпион России по многоборью.
В «Лиловом кролике» было тесно от гостей. Ритмично стучала музыка. Пробираясь в полумраке за Владимиром Ивановичем, Мигель налетел на огромного подвыпившего мужика.
— Смотри, куда идешь, болван! — прорычал тот.
Испанец остановился и удивленно посмотрел на бугая.
— Ты назвал меня болваном? — уточнил он, словно не веря своим ушам.
— Да! Хочешь, чтобы я это повторил?
На скулах испанца заходили желваки. Жгут быстро встал между ними.
— Не выступай, стригой, — сухо сказал он верзиле.
— А то что? — осклабился тот, и Насте на миг показалось, что во рту у него и в самом деле сверкнули острые клыки.
— А то сделаю так, что твою тушу выдует отсюда вселенским ветром, стригой, — сухо ответил Жгут.
— Прости, контролер, — виновато проговорил верзила и отвел глаза. — Не признал тебя сразу.
Он отступил и скрылся в толпе. Из полумрака вынырнул менеджер, тощий вертлявый парень в безупречном костюме и со столь же безупречной белозубой улыбкой.
— Добрый вечер, господа контролеры! — поприветствовал он. — Пришли развеяться?
— Угу, — мрачно отозвался Владимир Иванович. — Сделай-ка нам отдельный кабинет, Антоша.
— Хорошо. Идите, пожалуйста, за мной.
И менеджер двинулся вперед, лавируя между танцующими. Жгут, Мигель и Настя последовали за ним.
Минуту спустя менеджер ввел их в отдельный закуток, расположенный в глубокой нише и отгороженный от остального зала витым позолоченным заборчиком с неоновыми узорами.
— Владимир Иванович, вам как всегда? — вежливо осведомился он.
— Да, Антош. Только в трех экземплярах.
— Будет сделано.
Менеджер удалился. Вскоре к столику подошел официант и поставил перед каждым бокал красного вина и блюдо с хорошо прожаренным стейком.
Несколько минут все трое молча и с аппетитом ели. Потом, слегка заморив червячка, Владимир Иванович решил, что пришло время поговорить.
— Эй, дочка, — окликнул он Настю. — Полагаю, ты уже в курсе, каким даром обладаешь?
Вилка с кусочком стейка застыла у Насти возле рта.
— Ну, Мигель мне что-то говорил, — неохотно произнесла она. — Но я не особо верю.
— Зря не веришь, — сказал Жгут. — Этот талант не так уж редок. В сущности, мгновенно перемещаться в пространстве способен примерно каждый тысячный. Вот только мало кто об этом догадывается.
Некоторое время Настя с сомнением смотрела на контролера, потом качнула головой и сказала:
— Да нет, ерунда. Телепортации не существует.
— Точно, — кивнул Жгут. — И стригоев не существует. И магов. Да и меня самого, если рассудить здраво, тоже не существует. Весь мир — иллюзия, как говорят индусы.
Несколько секунд Настя молчала, потом недоверчиво проговорила:
— Если каждый тысячный умеет перемещаться, то почему никто этого не делает?
— Ну, во‑первых, уровень способностей у всех разный. Большинство может переместиться не дальше чем на несколько миллиметров. Другие — на сантиметр или два. Они постоянно это делают, просто не замечают. Настоящих уникумов мало. Как мало хороших поэтов или художников.
— А во‑вторых? — тихо спросила Настя.
— А во‑вторых, талант — это всего лишь полдела. Главное — суметь его раскрыть.
Настя нахмурилась:
— Ну, допустим… Тогда почему я не могу переместиться по желанию… вон хотя бы до того угла?
— А ты пробовала?
— Только что. Но, как видите, по-прежнему сижу перед вами.
Жгут подумал над ее словами и сказал:
— Значит, ты не умеешь управлять своим даром. Но этому можно научиться.
К столику подошел официант и с вежливой улыбкой положил на стол лист бумаги. Жгут пробежал по нему взглядом.
— Что это такое? — сухо осведомился он.
— Просили вам передать.
Жгут показал записку Насте и Мигелю. Там было крупным размашистым почерком выведено:
«Отдайте Кулон Чивера официанту. Тогда вы сможете покинуть клуб. Но без девчонки. Она останется».
7— От кого это? — спросил у официанта Владимир Иванович.
Тот пожал плечами:
— Передал какой-то гость у входа. Сказал, что вы должны отдать ему какую-то вещь. А что? Что-нибудь не так?
Жгут молниеносно схватил парня за руку, резко дернул на себя и ударом вилки пригвоздил его ладонь к столу. Официант вскрикнул, но в тот же миг ствол пистолета ткнулся ему под подбородок.
— Дернешься — превращу в пыль! — проговорил Владимир Иванович холодным, безжалостным голосом.
Официант тихо выругался.
— Чего ты хочешь, контролер? — прошипел он, скосив глаза на пистолет.
— Правду, — сказал Жгут. — Я буду считать до трех — и на счет три нажму на спуск. Раз…
— Я не виноват… — прохрипел официант. — Они меня заставили.
— Эксы?
— Да.
— Сколько их?
— Много… — официант облизнул толстые губы широким языком и добавил: — Очень много.
— Почему они еще не напали?
— Не хотят поднимать шум. Но если вы не отдадите кулон, они вас прикончат.
Жгут задумался. На его широком лысоватом лбу пролегли резкие морщины. Он взглянул на своих спутников и сухо произнес:
— Птичник не отдал кулон Келлеру.
Мигель кивнул:
— Точно. Они думают, что это мы убили Птичника и забрали у него кулон. По крайней мере, допускают это.
Контролер холодно усмехнулся.
— Полагаю, наш хитрожопый авгур вообще не собирался отдавать кулон Келлеру.
— И где же теперь кулон? — спросила Настя. — Ведь вы сами сказали, что в сгоревшем ресторане его не было.
Контролер открыл рот, чтобы высказать Насте свои предположения, но не успел.
— Вам с ними не справиться! — прорычал вдруг официант, глядя на пистолет, зажатый в руке Жгута. — Их много, и они жаждут расправы!
Владимир Иванович нахмурился, внимательно посмотрел на Настю и проговорил с надеждой в голосе:
— Милая, сможешь перенести нас отсюда?
Настя покачала головой:
— Нет. Я ведь не знаю, как это работает.
— Жаль. — Владимир Иванович перевел взгляд на испанца: — Что будем делать, тореадор?
Мигель наморщил смуглый лоб и задумчиво побарабанил по столу пальцами.
— Они не поверят, что кулона у нас нет, — проговорил он. — Если мы сдадимся, они подвергнут нас пыткам, после чего убьют. Мы должны принять бой.
Жгут снова посмотрел на Настю:
— А ты что об этом думаешь?
— То же, что и Мигель, — сказала она, прилагая усилия, чтобы ее голос не задрожал. — Сдаваться нельзя.
— Самоубийцы, — процедил официант, злобно сверкая глазами. — Эксы разорвут вас на части и разбросают куски по всем помойкам Москвы!
Глаза его были налиты кровью, и на трех гостей он смотрел уже как на дичь, при дележе которой перепадет кусочек и ему.
Жгут схватил официанта за шиворот и резко ударил физиономией о стол. Удар был настолько силен, что деревянная столешница треснула. Контролер разжал пальцы, и стригой рухнул на пол.
Владимир Иванович брезгливо вытер руку об брючину. Потом протянул пистолет Насте:
— Держи. Это пятнадцатизарядный «глок». Вот тут — предохранитель. Сдвигаешь его, жмешь на спусковой крючок — и бабах!
— Зачем это? — растерянно спросила Настя.
Жгут не нашел нужным отвечать. Девушка неуверенно взяла пистолет. Владимир Иванович взглянул на Мигеля:
— А как насчет тебя?
Мигель улыбнулся:
— Мое оружие — это мой меч. Он всегда при мне.
— Хорошо. Значит, так. Настя попробует добраться до черного хода. Это там, за пальмами. А если не получится — то до окна. А мы с тобой, меченосец, ее прикроем.
Мигель кивнул.
— Владимир Иванович, мне этот план не нравится, — сказала Настя.
— Мне тоже, — сказал Жгут. — Но другого у нас нет. Помнишь заброшенный склад рядом с ломбардом?
— Да.
— Встретимся там. — Жгут на секунду задумался, потом вздохнул и добавил: — Ну, вроде все. Готовы к бою, ребятки?
— Да, — ответил Мигель.
— Да, — вымолвила Настя.
— Тогда вперед.
Жгут поднялся из-за стола, и Настя увидела у него в руках странное приспособление, похожее на детские пластиковые грабли.
— Рви к окну! — приказал Жгут.
Настя быстро поднялась со стула. Боковым зрением она видела, как в руке у Мигеля появился меч со сверкающим клинком, а Жгут метнул в бегущего к ним человека что-то тонкое и серебристое, похожее на леску. А потом все завертелось и загрохотало.
Над головой у Насти что-то просвистело, в лицо ей пахнуло жаром.
Девушка побежала к ближайшему окну, но, увидев там двух верзил полуэксов с растопыренными руками, развернулась и бросилась к другому. Один из верзил прыгнул ей наперерез.
На мгновение Насте показалось, что ее подхватил резкий порыв ветра, и в следующее мгновение она оказалась за спиной у полуэкса. Настя схватила стул, размахнулась и бросила его в окно. Стекло осыпалось дождем осколков. Настя крепко зажмурилась и прыгнула следом за стулом.
8Поднявшись на ноги, Настя перебежала через дорогу и нырнула в кусты. Потом, низко пригнувшись, помчалась дальше. За спиной у нее послышался жуткий грохот, и небо над головой озарилось радужной вспышкой.