Таким образом, в настоящий момент Раис-ка тусовалась с Димой. Дима несколько раз порывался отвести ее в загс, но дело постоянно срывалось, потому что Раиска боялась: только сходишь в загс, а тут к тебе как раз и подвалит принц на белом коне в нормальных брюках и не сморкающийся даже во время эпидемии...
– В каком смысле переориентировать? – роняя крошки из набитого рта, спросила подругу Алена.
– Ну... влюбить его в себя! – объяснила Раиска.
– Это еще зачем? – все еще не в силах прожевать кусок пирожка с курагой, которые они с подругой специально приходили есть в кафе под названием «Добрый вечер», выдавила из себя Алена.
– Чтобы он перестал гадить тебе на балкон и, даже наоборот, предложил лично отремонтировать потолок в кухне! А потом и в туалете!
– Совсем с ума сошла! Он же меня ненавидит! – Алена наконец прожевала застрявший во рту кусок и откусила от сладкого пирожка следующий.
– Милая моя! От ненависти до любви – один шаг! Это же аксиома! – снисходительно заявила ей Раиска.
– По-моему, аксиома – это... наоборот, когда шагаешь от любви к ненависти...
– И туда, и обратно – путь одинаково близкий!
– Не знаю, конечно, в какой стадии ненависти ко мне находится этот недомерок, но я ненавижу его... ты не представляешь... – Алена для выразительности покрутила в воздухе пирожком, роняя из него курагу. – В общем, так сильно... так сильно, что до любви никогда в жизни не дошагаю!
– Ой, не зарекайся, подруга! – как-то печально сказала Раиска.
– Да говорю же тебе: он вызывает у меня отвращение, омерзение и даже гадливость... – уверила ее Алена. – Да и вообще! Какого черта мы о нем столько времени говорим?!
– Интересно, а о чем нам еще говорить, если не о мужчинах?
– Можно же о каких-нибудь других!
– А у тебя разве есть другие?
– Ну... вообще-то ко мне продолжает клеиться все тот же Стасик... Мы вместе работаем... Помнишь, я тебе про него уже рассказывала?
– Помню. И опять скажу, что имечко у него все-таки так себе... Детское какое-то...
– Почему? Он вообще-то Станислав. Я тебе уже объясняла, что его полное имя звучит красиво и вполне мужественно. Его еще можно Стасом звать.
– Чего ж не зовешь?
– Не знаю... Если честно, то и он мне как-то не очень... К тому же, представь, он оказался приятелем этого мерзавца с верхнего этажа! Они с ним в одной институтской группе учились.
– По-моему, недомерок – твоя судьба! – рассмеялась Раиска.
– Совсем сбрендила! – окончательно рассердилась на нее Алена.
– Он вот такой мужчина! – провозгласила Раиска, держа вверх поднятый большой палец.
– Ты о ком? – Алена встала в дверях, не пропуская подругу в квартиру.
– Об этом... о самом... недомерке твоем! Он, кстати, не такой уж и недомерок! Метр семьдесят пять в нем точно есть!
– Да тихо ты! – Алена вдруг испугалась, что сосед с верхнего этажа услышит Раискины вопли, и втащила ее в квартиру. – Ну-ка колись, откуда тебе известно про его метры!
– Прикинь, я сделала вид, будто ошиблась квартирой. Он открывает мне дверь, а я говорю: «Мне бы Алену!»
– А он?
– А он, естественно, говорит: «Здесь таких нет!» А я говорю, что этого не может быть, потому что моя подруга Алена Блашкова живет именно в квартире сто пятьдесят два.
– А он?
– А он сказал, что его квартира имеет номер сто пятьдесят шесть, а квартира сто пятьдесят два – ниже этажом.
– А ты?
– А что я? Я обворожительно улыбнулась, извинилась, поблагодарила за любезность и... спустилась к тебе! В общем, Аленка, надо срочно брать его в разработку, пока другие не набежали!
– Какие еще другие?
– Всякие разные... одинокие... Да и не одинокие тоже, знаешь, могут подсуетиться. Он мужчина привлекательный!
– Нашла тоже привлекательного! – рассердилась Алена, повернулась к подруге спиной и пошла в кухню, где как раз собиралась пить кофе.
Раиска ничуть не обиделась, влетела в кухню вслед за Аленой, сама вытащила из многострадальной сушилки чашку, насыпала в нее растворимый кофе, залила кипятком и уселась напротив.
– В общем, так! У него такие глазищи! Настоящие две сливины! А ресницы – во!! – И Раиска показала пальцами сантиметров пять.
– Ага! И прямо ни одного недостатка!
– Ты же знаешь, что недостатки в первом приближении сразу не выявишь. Они проступают позднее!
– Позднее, дорогая моя подруга, проступает совершенно другое! Вспомни Валерика!
– Какого еще Валерика? – еще больше, чем всегда, прищурилась Раиска.
– Того самого, у которого были «удивительно гибкие музыкальные пальцы»! Я правильно тебя цитирую? – Алена тоже постаралась прищуриться.
– Это ты намекаешь на того, который...
– Да-да! На того, который до «проступления недостатков» своими «удивительно гибкими» пальцами очень музыкально очистил твое портмоне от месячной зарплаты!
– Ну... вспомнила! Валерик – это ошибка юности! И нечего меня постоянно им попрекать!
– Какой еще юности, Раиска?! Это ж всего год назад было!
– А женщине столько лет, на сколько она выглядит! Мне в метро всегда говорят: «Девушка, не загораживайте проход!»
– Девушка нашлась! Ты в зеркало-то давно на себя глядела?!
– Вот если бы я тебя не знала лет... уже, пожалуй, двадцать... то обиделась бы и гордо ушла, – заявила Раиска, наливая себе вторую чашку кофе. – А поскольку знаю, то не уйду. В общем, так! Я делаю официальное заявление: если ты не примешься с завтрашнего же дня строить глазки соседу из сто пятьдесят шестой квартиры, то я беру это на себя!
– Не поняла! Что ты на себя берешь? – насторожилась Алена.
– Повторяю для тех, у кого вдруг неожиданно испортился слух! Я беру на себя твоего соседа сверху, из сто пятьдесят шестой квартиры, которого ты совершенно несправедливо нарекла недомерком! И, кажется, называла его еще одним отвратительным словом...
– Это каким же?
– Мозгляком!
– Он и есть мозгляк!
– Не скажи, подруга...
– То есть ты что же... – начала Алена, не в силах закончить.
– Да, – тут же пришла ей на помощь Раиска. – Я собираюсь недвусмысленно предложить ему себя!
– Так... у тебя ж роман с этим... с Димой... – жалко пролепетала Алена.
– Один роман хорошо, а два лучше! Есть из чего выбрать!
– А... А если он не согласится?
– Кто? Дима? – расхохоталась Раиска. – Ты думаешь, я у него разрешения спрашивать буду?
– Нет... Конечно же, не Дима, а этот... сверху... – Алена выбросила руку к потолку.
– Ой! Держите меня! Не согласится! Они жениться не соглашаются, а романы крутить – это ни у кого из них не заржавеет!
– Раиска! А вдруг он женат?!
– Вряд ли. Скорее всего, развелся и от старой жены съехал, а потому надо ковать железо, пока горячо. Я тебя уверяю, что охотницы до крепкого мужского тела и однокомнатной квартиры в кирпичном доме практически в самом центре Питера мигом набегут.
– Что ж не набежали? – зачем-то спросила Алена, хотя тут же вспомнила женский смех, раздававшийся из квартиры недомерка в день сдачи какого-то его дурацкого объекта.
– Откуда нам знать, сколько их уже совершали набеги и еще совершат! Он тебе докладывать не будет!
– Рай! А ты-то на что польстилась: на тело или на квартиру в кирпичном доме? Признайся все-таки, что тело хлипковато, хоть, возможно, и метр семьдесят пять длиной! Я, конечно, его не измеряла...
– Нормальное у него тело! Не хуже других! – сладко улыбнулась Раиска.
– Он в майке был?
– В майке. В черной. И в бицепсах.
– Врешь! – возмутилась Алена. – Откуда у него бицепсы?! Я его сто раз в этой дурацкой майке видела! Никаких бицепсов не было!
– У тебя, милая моя, предвзятый взгляд. Ты видишь в нем всего лишь осквернителя балконов и потолков, а потому необъективна!
– А ты, значит, объективна?!
– А я объективна, а потому последний раз тебя спрашиваю, будешь кокетничать с соседом или нет?!
– Рай! Ну ты сама-то посуди, как я могу вдруг начать с ним кокетничать, когда не далее как пару недель назад я высадила у него в комнате стекло и при этом еще и сделала вид, что не имею к этому ровным счетом никакого отношения?
– Способов много, – глубокомысленно изрекла Раиска и приступила к третьей чашке кофе, к которой решила сделать еще и парочку бутербродов с сыром.
– Например?
– Пожалуйста! Способ первый. При следующей же встрече с соседом приветливо здороваешься и открытым текстом предлагаешь прекратить бессмысленную и уже начавшую производить разрушения войну.
– И что? Думаешь, что он прямо так и согласится после битого стекла?
– Он тебе тоже много напакостил, так что согласится, никуда не денется, тем более что теперь знает: от тебя запросто можно ожидать экстремальных действий, а потому лучше напрасно не злить.
– Ну хорошо... допустим, он соглашается, а дальше что?
– А дальше ты можешь смело пригласить его к себе домой раскурить трубку мира, то есть выпить... вот хоть бы этого самого кофе. Хотя для такого дела можно и получше купить... А уж дальше все пойдет в зависимости от того, как ты расстараешься со своим кофе.
– Ну а способ второй? – Алена и сама не заметила, как заинтересовалась.
– А второй – это вульгарное соблазнение, то есть воздействие на его чувственность. Поскольку сейчас лето, то ты вполне можешь выйти на свой балкон загорать топлес.
– Топлес?
– Ну да! То есть без лифа!
– Совсем с ума сошла, да? Это в центре Питера?
– А что такого? Ты же на своем балконе разляжешься, не на чужом! Снизу тебя никто не увидит! И не твоя вина будет в том, если он перевесится через свои перила и станет тебя разглядывать!
– А если он не перевесится?
– Надо как-нибудь заинтересовать!
– Это как же?!
– Ну... например, чрезмерно громко включить музыку...
– А если другие соседи тоже перевесятся через свои перила и станут меня разглядывать?
– Так это даже лучше! – не растерялась Раиска. – Здоровая конкуренция еще никогда ничему не вредила. Он увидит, что другие мужики тоже пялятся, и тут же захочет владеть тобой единолично, тем более что вы с ним вроде как уже не чужие. Между вами столько всего произошло, включая, кстати, разбитое стекло.
– Нет, – покачала головой Алена и горестно вздохнула. – Способ номер два не подойдет.
– Почему? Он-то как раз самый беспроигрышный и есть, а потому я даже не стану напрасно распространяться про способы номер три и номер четыре.
– Дело в том, что топлес... мне, в общем-то, нечего демонстрировать... Сама же знаешь, что у меня грудь... практически... нулевого номера...
– А у мужчин, милая моя, она... то есть грудь... вообще в минусе, а поэтому их любая женская волнует!
– Ладно, Райка, посмеялись – и хватит! – сказала Алена. – Не нравится мне этот... Астахов, и все! Не мой тип! Хоть с бицепсами, хоть без них!
– Это твое последнее слово? – очень серьезно спросила Раиска.
Глядя в глаза подруге самым твердым взглядом, Алена ответила:
– Последнее.
– Ну гляди, Аленка! Потом станешь локти кусать, да поздно будет!
– Не собираюсь я ничего кусать! – отмахнулась она.
– Ну и отлично! Он, значит, Астахов... А зовут как?
– Петром...
– Значит, Петр Астахов... Очень хорошо! Пожалуй, мне подходит такая фамилия!
– А при чем тут его фамилия? – почему-то вдруг опять сильно испугалась Алена.
– При том! – подбоченилась Раиска. – Вот я буду не я, если не выйду за него замуж! Раиса Астахова – это сильно звучит!
...– Ну и чего пришла? – хмуро спросила Раиска, когда подруга протянула ей букет празднично упакованных гербер.
– Ничего себе прием! – удивилась Алена. – Попробовала бы я не прийти! Представляю, какой скандальчик ты закатила бы!
– Вот на этот раз не закатила бы!
– Интересно, а чем же этот раз отличается от всех предыдущих?
– Тем, что я тебя не приглашала! – выпалила Раиска, продолжая держать подругу в дверях.
– Мне кажется, ты последний раз приглашала меня, когда нам было лет по двенадцать! В общем, кончай валять дурака! Я тебе серьги купила...
– Те самые? С кораллами? Длинные такие и сразу в трех кольцах? – обрадовалась Раиска, но с порога не сдвинулась.
– Да, и с висюльками на одном из колец!
– А ну покажи!
– Ага! Сейчас! Буду я в сумке копаться! А ну пусти! – Алена попыталась отодвинуть подругу с порога, но та стояла насмерть. – Та-а-ак! – протянула Алена. – У тебя там кто? Новый бойфренд? Не Диму же ты от меня скрываешь?
Раиска не успела ответить, потому что из-за ее плеча показалось розовощекое личико еще одной их школьной подруги, Настюхи Ушаковой.
– О! Аленка! – обрадовалась Настюха. – Чего это вы тут секретничаете?!
– Слышь, Настюха, там гостей-то много или вы с Райкой кайфуете пара на пару? – спросила Ушакову Алена.
– Ну... каких-то особых пар нет... Все, как всегда... Все наши... Ну... и еще кое-кто... – И Ушакова подмигнула обоими глазами попеременно. – Раискин... Жгучий, я тебе скажу, мужичара!
– Ладно, проходи, – вздохнула Раиса и освободила проход для Алены. – Чего уж теперь...
Алена покрутила пальцем у виска и прошла в квартиру.
– Этот ее мужичок всем девчонкам понравился, – зудела Настюха в ухо Алене, пока Раиска примеряла у зеркала в коридоре новые серьги с кораллами. – У него такие...
– Да погоди ты... – оборвала ее Алена. – Согласись, что серьги классные! Мы их с Раиской на прошлой выставке самоцветов «Сад камней» присмотрели! Гляди! К ее новой футболочке – прямо цвет в цвет! Терракота к терракоте!
– Да ну-у-у... – пожала плечами Ушакова, которая никаких украшений вообще никогда не носила. – По-моему, слишком вызывающе... Раиске же не семнадцать лет...
– Да Настюха ничего в этом не понимает, – сказала Раиска, покрутила головой, чтобы осмотреть серьги в разных ракурсах, потом еще раз вздохнула и сказала: – Ну что... Пошли, девки, принимать пищу! Больше уж никто не придет, это точно!
В комнате за большим раскладным столом, который в день своего рождения Раиска всегда вытаскивала из-за шкафа, сидели еще две их с Аленой школьные подруги с мужьями и тот самый, которого Настюха обозвала жгучим мужичарой. У Алены язык присох к горлу, когда она узнала «жгучего мужичару»! И когда же Раиска успела?! Ведь и двух недель не прошло после их разговора об Астахове! Ну дает! И ведь ни гу-гу! Подруга еще называется... Хотя... она, конечно, предупреждала, но ведь...
Эту мысль Алена не додумала, потому что недомерок по фамилии Астахов поперхнулся минералкой, когда увидел в дверях свою соседку снизу. Надо же! Можно подумать, что не ожидал! Раиска же объясняла ему, кого ищет в сто пятьдесят второй квартире их дома! Или... Точно! Раиска ему сказала, что Алены на дне рождения не будет! Не зря ведь пускать не хотела! Ха-ха! Она им сейчас всю малину испортит! Этот хмырь еще не только минералкой подавится! У него куриная нога поперек горла встанет! Он вообще десять раз пожалеет о том, что посмел переехать в ее дом!
– Здра-а-а-авствуйте... – протянула Алена, обращаясь к одному лишь недомерку и быстренько садясь специально напротив него, чтобы Настюха не успела занять столь выгодное место.
Недомерок пробормотал что-то вроде: «Здрысььь...» и скромно потупил глаза в пока еще пустую тарелку. Конечно, не будешь же рассказывать, как она, Алена, одной левой ему стекло высадила! И про дурацкие падающие штаны не будешь! И даже про текущие трубы как-то не с руки рассказывать за праздничным столом! Не говоря уже об унитазе...
Алена довольно усмехнулась и вдруг заметила, что у потупленных глаз «хмыря» действительно очень длинные ресницы. Хороши, конечно, но явно не тому достались! Да и, собственно, с ресниц не воду пить... то есть не с ресниц ее пить... В общем, если что и пить, то не с этим недомерком!
Алена с большим пристрастием разглядывала астаховский нос, пытаясь найти в нем изъян посущественнее, когда его владелец неожиданно распахнул глаза. Они показались Алене огромными и манящими... Она решительно потрясла головой, чтобы наваждение поскорей пропало, и оно пропало. Напротив нее сидел обыкновенный кареглазый мужчина со среднестатистическим носом, к сожалению, без существенных изъянов, но зато и без аристократических изысков. Алена удовлетворенно вздохнула и подняла бокал вместе со всеми за Раискин тридцать пятый день рождения.
Недомерку повезло, что Настюхин муж Сашка Ушаков был страшным хохмачом, а потому самому Астахову почти не приходилось говорить. Так только, всякую ерунду, типа: пожалуйста, спасибо, вы очень любезны, я уже сыт. Можно себе представить, что бы он сказал, если бы пришлось! Ясно, что интеллектом не блещет. Рубашку еще черную напялил! Наверняка, чтобы свою идиотскую майку скрыть! Еще бы в своих блестящих трениках явился!
– Разумеется, я могу вас проконсультировать, – вдруг сказал недомерок, и Алене пришлось отвлечься от своих приятных дум, чтобы вслушаться в разговор. – Вы мне потом скажете, что именно хотели бы получить, в какие сроки, ну и прочее... – заявил Астахов, потом порылся в кармане джинсов и сказал: – Впрочем, будет лучше, если вы позвоните мне прямо в фирму. Вот тут все телефоны! – И протянул Настюхиному Сашке белый прямоугольник визитки.
Алена тут же подумала, что Сашка зря взял визитку и трижды будет дураком, если ею воспользуется. Ну, какую такую консультацию может дать этот хмырь... если у него все из рук валится и на чужие балконы падает? Да Сашкина фирма гикнется, если свяжется с астаховской! Это же ясно как день! Все это Алена, конечно, только подумала, а вслух не сказала, чтобы не портить Раискин день рождения. Бедный Настюхин Сашка, который не знал, какая подлая личность всунула ему визитку, очень глупо обрадовался, тут же бережливо засунул в карман рубашки и даже сказал:
– Отлично! – Потом потер руки в предвкушении дальнейших удовольствий и провозгласил: – А теперь танцы до упаду! Раиска! Врубай музыку!
Раиска, счастливо хихикнув, врубила тягучий медляк и моментально подскочила к Астахову. Все остальные особы женского пола тут же прилипли к своим мужьям, и Алена осталась за столом одна. Да-а-а... Подруга на нее явно не рассчитывала, иначе пригласила бы хоть какого-нибудь мужичонку для полного комплекта. Они вообще-то с Раиской в таких ситуациях старались не ставить друг друга в дурацкое положение. Сегодня явно не Аленин день, то есть вечер... Уйти, что ли, по-тихому?