– Помоги мне!
Гигант отпустил поводья, подставил руки под здоровую ногу Макрона и, словно ребенка, забросил командира в седло. Центурион проворчал слова благодарности, поправил плащ и устроился поудобнее.
– Открыть ворота!
Иллирийцы поспешили снять блокирующий брус и распахнули ворота, и косые солнечные лучи залили форт ярким сиянием. Макрон ударил каблуками по крупу коня и направил его вперед. Пандар приказал остальным сесть в седло, и они выехали из форта вслед за центурионом. Через мгновение ворота форта захлопнулись, и центурион услышал, как брус с грохотом встал на место. Макрон оглянулся и увидел на башне массивную фигуру Фортуна. Новый командующий фортом помахал им рукой, Макрон кивнул в ответ и поскакал в сторону Медиоланума по узкой тропе, петлявшей между холмами, расположенными к северу от форта, вслед за ушедшим далеко вперед войском легата Квинтата.
Макрон поморщился. Он постарался сесть так, чтобы большая часть нагрузки приходилась на здоровую ногу, и заставил себя не обращать внимания на боль в другой. Вскоре тревога исчезла, и он задумался о том, как поскорее найти легата и спасти от опасности своих друзей и Катона, пока они не попали в западню, приготовленную врагом.
***В течение двух дней они скакали, стараясь выжать из своих коней максимум, переходя с рыси на шаг и обратно, когда это позволяла тропа. Макрон считал, что нет смысла двигаться скрытно – он рассчитывал, что надежные клинки и яростная решимость помогут им победить, если они наткнутся на вооруженных варваров. Они миновали несколько деревень, расположенных в долинах, огибая их так, чтобы у обитателей не возникало желания начать преследование. Пассивность врага лишь усиливала тяжесть на сердце Макрона – он уже не сомневался в том, что варвары собрали всех своих воинов, чтобы напасть на колонну римлян и захлопнуть западню.
Кто знает, возможно, они уже окружены, вороны вьются над телами его поверженных друзей, потом смелют, садятся на землю, и их твердые клювы рвут плоть мертвецов… Если так, тогда он и его маленький отряд скачут навстречу смерти, но эти мысли Макрона не пугали. Если еще оставалась хотя бы малейшая надежда спасти Катона и остальных, он был готов рисковать жизнью. И, стараясь не обращать на пульсирующую в ноге боль, Макрон вел своих людей все дальше вперед. Хотя рубцы иногда краснели, ветеран с удовлетворением отмечал, что хуже ему не становится.
Каждую ночь они разбивали лагерь там, где удавалось найти хоть какое-то укрытие, не осмеливаясь разжечь костер и привлечь к себе внимание. Они жевали полоски сушеного мяса и черствый хлеб, запивали еду ключевой водой, а потом старались согреться, прячась от холода под толстыми плащами и дожидаясь, когда придет сон.
Утром третьего дня на небе собрались тяжелые тучи и горный воздух стал еще более холодным и влажным. К полудню пошел сильный дождь и стемнело так, словно спустились сумерки. Макрон, опасаясь наткнуться на врага, послал вперед Лома, а сам ссутулился в седле, глядя прямо перед собой и тихонько раскачиваясь в такт шагам своего скакуна. По его подсчетам, они преодолели шестьдесят миль и в любой момент могли пересечь путь, по которому прошла армия Квинтата.
Следы такого количества солдат невозможно не заметить. Земля будет истоптана тяжелыми сапогами и копытами, обязательно останутся колеи от колес повозок. Далее им придется идти за армией, или они наткнутся на один из постов, которые наверняка оставлял Квинтат, чтобы обеспечить линии снабжения легиона, уходящие до самого Медиоланума.
Он едва не наткнулся на Лома, и ему пришлось резко натянуть поводья. Солдат отсалютовал и указал рукой в ту сторону, откуда появился:
– Господин, мы нашли следы. Они уже совсем рядом.
Макрон облегченно вздохнул:
– Давай посмотрим.
Они проехали немного вперед и остановились возле широкой полосы грязи, в которой тускло поблескивало множество луж. Макрон посмотрел в обе стороны, но нигде не заметил никакого движения. Он знаком показал, чтобы его люди следовали за ним, и повернул своего скакуна налево, стараясь держаться подальше от полосы вязкой, жидкой грязи, которая будет приставать к лошадиным копытам. Он не мог знать, как далеко находится армия, но не сомневался, что теперь отыскать ее будет не трудно. И тогда они смогут отдохнуть, поесть горячей еды, согреться у костра и спрятаться от бесконечного дождя.
Ближе к вечеру дождь ослабел, и они проехали мимо следов огромного римского лагеря, построенного по всем правилам военной науки так, чтобы у врага не было возможности незаметно к нему подобраться. Они находились в долине, рядом протекала река. Дальше начинался пологий подъем, и усталым лошадям отряда Макрона осталось совсем немного – он решил разбить лагерь на ночь где-нибудь рядом.
На склоне холма росли высокие сосны, и Макрон решил, что им следует заночевать именно здесь. Он ужасно устал, в ноге пульсировала боль, и мысль о ночлеге на земле, усыпанной мягкой хвоей, казалась ему невероятно приятной.
Лом снова поехал вперед, когда они добрались до вершины холма, и Макрон уже собрался свернуть к деревьям, когда солдат внезапно натянул поводья и повернул голову. Через мгновение он отчаянно замахал рукой:
– Сюда, господин! Скорее!
Макрон направил своего усталого скакуна к Лому и посмотрел на раскинувшуюся внизу долину. В полумиле впереди остановились четыре колесные повозки, запряженных быками, – обычно на таких перевозили продовольствие. Кроме того, между ними Макрон увидел небольшой фургон. Вокруг из последних сил сражались остатки охраны – половина центурии, прикинул Макрон; их атаковал отряд варваров численностью в шестьдесят или семьдесят человек, отчаянно рубившихся с ненавистными римскими захватчиками.
Остальные легионеры из отряда Макрона остановились рядом с ним.
– Что будем делать, командир? – спросил Пандар.
– Делать? – Губы центуриона растянулись в улыбке, и он поднял руку, чтобы поправить ремешок шлема.
Сначала он подумал, что им нужно завершить миссию и предупредить Квинтата о приготовленной для римской армии ловушке. Но сейчас перед ним был враг, его товарищам грозила серьезная опасность. И он со своим отрядом мог изменить ход схватки в пользу римлян. Ветеран обнажил меч и опустил его к бедру, чтобы не задеть кого-то из товарищей во время скачки.
– Что будем делать? Атакуем ублюдков. Но ты, – он указал на одного из легионеров, – не должен вступать в бой. Если все обернется для нас плохо, тебе нужно отыскать легата и предупредить его о западне. Ты понял?
– Слушаюсь, господин командир.
– Хорошо. Остальные – за мной!
Он ударил коня каблуками и поскакал в сторону повозок.
Глава 18
Макрон и его отряд «Кровавых воронов» держался в стороне от болота, в которое превратилась тропа после того, как по ней прошла армия Квинтата. Они скакали по заросшему травой склону с обнаженными мечами, за их спинами развевались промокшие плащи. Боль в раненой ноге Макрона, ударявшейся о спину лошади, стала почти невыносимой, но вскоре его охватило возбуждение предстоящего боя. Пандар и еще несколько солдат вырвались вперед, но Макрон набрал в легкие побольше воздуха и крикнул:
– Держать строй! Проклятье, держать строй!
Макрон понимал, что им хочется поскорее вступить в схватку, но как офицер он давно понял, насколько важно держать строй – тогда удар по врагу оказывается сильнее всего. По его команде Пандар и остальные слегка придержали лошадей и теперь шли в атаку одной шеренгой. Однако крик Макрона заставил насторожиться врага, и ближайшие варвары предупредили своих товарищей. Тем не менее большинство из них уже сражались с легионерами конвоя, и они не могли отвлечься, однако около двадцати варваров развернулось навстречу всадникам Макрона и подняли щиты, копья и мечи.
Центурион успел заметить распростертого на скамье возницу и рядом маленькую фигурку, вероятно, мальчика. Брызги дождя хлестали Макрона в лицо, и ему пришлось их сморгнуть, когда он направил своего коня к вражеским воинам. Пока лошади преодолевали последние пятьдесят шагов, варвары сомкнули ряды, и римляне подняли мечи и щиты, стараясь максимально защитить левый бок.
– «Кровавые вороны»! Вперед! – взревел Макрон и направил своего хрипящего скакуна правее фургона. Он сосредоточил свое внимание на трех варварах, стоявших у заднего колеса. Доспехов не было у всех троих, двое держали щиты из ивовых прутьев, лишь у одного имелся меч, остальные угрожающе размахивали топорами. Однако Макрон видел яростный блеск у них в глазах: плохое вооружение их совершенно не смущало, они не собирались отступать и смело смотрели ему в лицо.
В последний момент он направил лошадь чуть в сторону, отбросив одного из врагов на колесо. Второго ударил железным умбоном щита в лицо, сломав ему челюсть и разбив губы. Затем развернулся, насколько позволяло седло, и нанес удар мечом вниз, вогнав острие в плечо варвара. Лошадь инстинктивно отпрянула в сторону, колесо осталось позади. Макрон знал, что сейчас у него нет возможности добивать поверженных врагов, он должен был продолжать отчаянную атаку. Вперед. Сбивать с ног все новых врагов. Наносить один удар за другим. Сломить их волю!
– «Кровавые вороны»! Вперед! – взревел Макрон и направил своего хрипящего скакуна правее фургона. Он сосредоточил свое внимание на трех варварах, стоявших у заднего колеса. Доспехов не было у всех троих, двое держали щиты из ивовых прутьев, лишь у одного имелся меч, остальные угрожающе размахивали топорами. Однако Макрон видел яростный блеск у них в глазах: плохое вооружение их совершенно не смущало, они не собирались отступать и смело смотрели ему в лицо.
В последний момент он направил лошадь чуть в сторону, отбросив одного из врагов на колесо. Второго ударил железным умбоном щита в лицо, сломав ему челюсть и разбив губы. Затем развернулся, насколько позволяло седло, и нанес удар мечом вниз, вогнав острие в плечо варвара. Лошадь инстинктивно отпрянула в сторону, колесо осталось позади. Макрон знал, что сейчас у него нет возможности добивать поверженных врагов, он должен был продолжать отчаянную атаку. Вперед. Сбивать с ног все новых врагов. Наносить один удар за другим. Сломить их волю!
«Кровавые вороны» задержались возле фургона – они делали выпады копьями и наносили удары щитами, вновь и вновь повторяя свой пронзительный боевой клич.
Перед Макроном возник высокий широкоплечий воин с массивным щитом и тяжелым копьем, с каким обычно охотятся на кабанов. Длинные волосы промокли и прилипли к голове; он отбросил прядь, упавшую на глаза, и пошире расставил ноги, когда римский офицер его атаковал. Макрон собирался повторить маневр, который позволил ему разобраться с тремя предыдущими врагами, но этот противник оказался более искусным и сразу ушел в сторону, стараясь оказаться со стороны правой руки Макрона, в которой он держал меч. Варвар прыгнул вперед и поднял щит, чтобы отразить отчаянный удар римлянина, и тут же сделал выпад копьем. Римлянин едва успел снова поднять клинок и лишь в самый последний момент отбил копье.
В следующее мгновение он бросил своего скакуна вперед, натянул поводья и направил его прямо на варвара. Тот успел отступить и восстановить равновесие, но Макрон нанес несколько быстрых ударов щитом и попытался достать варвара мечом. Однако воин прекрасно двигался, легко парируя атаки Макрона и уходя в сторону, так что центуриону никак не удавалось его достать.
Внезапно варвар отпрыгнул назад и тут же нанес удар копьем, который угодил в бок лошади Макрона. Скакун пронзительно заржал, встал на дыбы, ударом копыт выбил щит и отбросил варвара в большую лужу. Вражеский воин упал на спину, во все стороны полетели брызги. Однако у него хватило присутствия духа перехватить древко копья двумя руками и с его помощью отбивать выпады Макрона.
– Умри, ублюдок! – прорычал ветеран.
Он нанес новый удар, но в последний момент увел клинок в сторону и рассек костяшки пальцев варвара. Два отсеченных пальца отлетели в сторону, изуродованная рука бессильно повисла, и острие копья уперлось в землю. Взревев от ярости и боли, враг попытался перехватить копье левой рукой, чтобы нанести ответный удар, но Макрон уже одержал победу – он наклонился, вонзил острие меча в шею врага, рассек кровеносные сосуды; варвар начал падать, и из раны хлынула кровь.
Макрон выпрямился, поднял меч и быстро огляделся по сторонам. Большинство врагов вокруг фургона были убиты. Остальные бежали по открытому полю к лесу. Между тем Лом столкнулся со следующей группой варваров, и его кавалерийский меч описывал яростные дуги, заставлявшие врагов разбегаться, – ну а те, что оказались недостаточно быстрыми, падали, получив тяжелые раны. Сражение все еще шло на равных, передняя повозка оставалась в руках декеанглиев, которые так увлеклись грабежом, что не заметили появления римских всадников.
Внимание Макрона привлекла яростная схватка возле небольшой повозки посреди колонны. Около десятка легионеров собрались вокруг своего опциона, который в одной руке держал штандарт, а в другой меч и отчаянно отбивался от врагов. Рядом с ним Макрон заметил стройную фигуру в черном доспехе, украшенном серебристыми узорами. На кирасе Макрон увидел ленту – знак старшего трибуна – и удивился, как тот мог оказаться в составе такого маленького конвоя. Трибун и его солдаты были окружены со всех сторон и сражались плечом к плечу, сомкнувшись вокруг повозки, в то время как варвары пытались прорубиться сквозь стену овальных щитов топорами и мечами.
В горле у Макрона пересохло, и ему пришлось откашляться, прежде чем отдать приказ «Кровавым воронам»:
– За мной! За мной!
Он убедился, что его услышали, ударил плоской частью клинка по крупу лошади и направил ее в сторону повозки, которую защищал трибун. Оставшиеся солдаты конвоя сражались спина к спине или вели поединки, когда «Кровавые вороны» устремились вперед, нанося удары врагам, оказавшимся у них на пути. Очень скоро они врезались в варваров, окружавших повозку, – лошади отбрасывали их в сторону, мечи разили плоть, клинки высекали искры, сталкиваясь друг с другом. Макрон держал щит у тела, стараясь прикрывать раненую ногу, и наносил все новые и новые удары. Неожиданное появление подкрепления заставило дрогнуть варваров – римляне на лошадях сеяли вокруг смерть.
– Мы побеждаем, парни! – закричал трибун. – Ублюдки дрогнули! Бейте их!
Легионеры конвоя перешли в атаку, нанося мощные удары тяжелыми щитами; короткие мечи задвигались быстрее, словно у бойцов прибавилось сил. Часть варваров обратилась в бегство, остальные тут же последовали их примеру. Макрон увидел, как Лом развернул свою лошадь, чтобы начать преследование, и крикнул ему:
– Лом, оставь их! Опцион!
– Командир? – Пандар натянул поводья и повернулся к центуриону.
– Возьми людей и разберись с уцелевшими варварами. Но не пытайся их преследовать. Не удаляйся от пово-зок больше чем на сто шагов. Я не хочу, чтобы вы попали в ловушку. Ты понял?
– Слушаюсь, командир!
Пандар собрал «Кровавых воронов» и направил их к трем передним повозкам, убивая врагов, которые пытались оказать сопротивление. Между тем Макрон повернулся к трибуну, и они отсалютовали друг другу. Трибун облегченно улыбнулся и сделал шаг навстречу центуриону:
– И кого я должен благодарить за оказанную столь вовремя помощь?
– Центурион Луций Корнелий Макрон, Первая центурия Четвертой когорты Четырнадцатого легиона, господин трибун.
– Рад встрече, центурион. Я – трибун Гай Порцин Глабр. Пока я не прикомандирован ни к какому легиону. А что это за солдаты с тобой? Они не похожи на обычных легионеров, с которыми я встречался. Если только Четырнадцатый легион не решил перенять местные обычаи…
Макрон рассмеялся:
– Это «Кровавые вороны», господин трибун. Точнее, Второй фракийский кавалерийский полк, больше известный под именем «Кровавые вороны».
Трибун приподнял бровь:
– Похоже, они заработали свою репутацию.
– Спросите у врага, господин трибун. В этих горах не найти варвара, который не слышал о «Кровавых воронах» и который их не боялся бы.
– Понятно. – Трибун внимательно оглядел Макрона и только после этого продолжил: – А что центурион делает во главе горстки кавалеристов? Если б вы не поспешили к нам на помощь, я бы решил, что вы дезертиры. Буду благодарен, если ты мне все объяснишь, центурион Макрон.
– У меня важные сведения для легата Квинтата, господин трибун. Эти солдаты из форта, гарнизоном которого я командую.
Трибун огляделся, увидел, что последние варвары скрылись в лесу, и одобрительно кивнул:
– Тогда я восхищен действиями твоих солдат. «Кровавые вороны» – превосходные воины, ты можешь ими гордиться.
– Когортой командует префект Катон, господин. Меня оставили руководить гарнизоном форта – ранение не позволило мне отправиться вместе с когортой. – Макрон осторожно прикоснулся к раненой ноге.
– Префект Катон… – Глабр наморщил лоб.
– Будет лучше, если мы двинемся дальше, господин трибун. Где командир конвоя?
– Вот он, несчастный ублюдок…
Трибун указал на лежавший в грязи труп. Плюмаж его шлема был втоптан в землю и едва различим в грязи. Макрон посмотрел на опциона, продолжавшего стоять со штандартом возле повозки.
– Тогда ты будешь новым командиром конвоя. Собери своих людей и подготовь повозки к дальнейшему движению. Нам необходимо найти форпост или патруль, прежде чем варвары наберутся мужества для новой атаки. Выполняй.
Опцион воткнул штандарт в землю рядом с повозкой и пошел собирать уцелевших солдат конвоя.
– Ты действительно думаешь, что они вернутся? – спросил Глабр.
Макрон надул щеки:
– Надеюсь, что нет. Но теперь, когда друиды постоянно мутят воду, у варваров появился фанатизм, и их поведение стало непредсказуемым. Лучше не застревать здесь и не проверять, хватит ли у них смелости снова на нас напасть.
– Разумно, – усмехнулся Глабр.
Макрон оглядел конвой и отметил, что несколько мулов получили ранения и мычат от боли, пытаясь высвободиться из упряжи. Некоторые были убиты сразу и лежали посреди тропы. Возницы и их помощники также понесли потери, но опцион быстро организовал уцелевших, и убитых животных уже высвобождали из упряжи.