Внезапно декурион Мирон остановил свою лошадь и посмотрел в сторону моря.
– Господин префект! Посмотрите!
Катон подъехал к Мирону и остановился рядом с декурионом. Крик Мирона привлек внимание легата и его офицеров, и они также остановились, глядя в указанном направлении.
– Что это? – потребовал ответа Катон.
– Военный корабль, господин. Вон там!
На серых волнах зимнего моря, покрытых белыми барашками, было трудно разобрать детали. Наконец, примерно в двух милях от берега, Катон различил очертания гребного судна, чей острый нос разрезал волны.
– А там другие корабли! – сказал один из трибунов.
Катон напряг глаза – и действительно, из серого тумана показались новые корабли, плывущие к берегу. Когда они приблизились, Катон насчитал шесть боевых кораблей, бирем, и несколько небольших тяжеловесных грузовых суденышек с широкими носами. Некоторым пришлось взять рифы у парусов, другие шли под временными парусами или на веслах, отчаянно стараясь добраться до бухты до наступления темноты. «Они будут на волосок от гибели», – подумал Катон. И не только из-за приближающейся ночи. Еще дальше за кораблями по небу бежали свинцовые штормовые тучи. Римляне, сидя в седлах, смотрели на море, когда Квинтат вслух сказал то, что думали остальные.
– Они не успеют.
Один из младших трибунов повернулся к нему:
– Они не так уж далеко от берега, господин легат.
– Молчи, глупец. Неужели ты сам не видишь? Шторм нагонит их до того, как они доберутся до бухты. У них нет шансов на спасение.
– Бедняги, – пробормотал Катон.
Он видел, что легат прав. Теперь им оставалось беспомощно наблюдать, как команды кораблей мечутся по палубам, а море начинает закипать вокруг них. Огромные волны с белыми гребнями поднимались и опускались, вода заливала корабли.
Шторм обрушился на римскую эскадру во всю свою мощь, когда передовому кораблю оставалось до бухты всего половину мили. Капитаны кораблей, добравшиеся до бухты раньше, приказали сбросить дополнительные кормовые якоря, чтобы надежнее их закрепить. Волны захлестывали хрупкие суденышки, якорные тросы натянулись. И все же кораблям в бухте не грозила столь же страшная опасность, как тем, кто еще оставался в открытом море.
Катон снова перевел взгляд на корабли, плывущие к бухте, – и почти сразу все офицеры ахнули, когда в борт одного из грузовых кораблей ударила большая волна. Суденышко дернулось, матросов понесло по палубе, корабль перевернулся и скрылся в волнах. Никто не мог отвести глаз от пенной поверхности моря. Еще через несколько мгновений они увидели киль и днище – казалось, это спина крупного морского существа.
Катон разглядел горстку фигурок, отчаянно плещущихся рядом. Один из них сумел уцепиться за корму и взобраться на корпус, отчаянно пытаясь спастись, но ледяные волны раз за разом накрывали его с головой. Другие корабли не могли прийти на помощь – их команды сами отчаянно сражались за свою жизнь.
Внезапно начался сильный дождь, поднялся ветер, и в лица всадников полетел мокрый снег. Плащ Катона заплескался за плечами, лошадь попыталась отвернуться от ветра, и ему пришлось потратить немало сил, чтобы удерживать ее на месте.
– Префект Катон!
Он повернулся и увидел, что Квинтат манит его к себе, кутаясь в промокший плащ.
– Господин легат?
– Здесь мы уже ничего не можем сделать. Я возвращаюсь в лагерь. Ты со своими людьми оставайся тут, чтобы наблюдать за врагами. Если до наступления темноты они не появятся, оставь один эскадрон для патрулирования и возвращайся в лагерь.
– Есть, господин! – отсалютовал Катон.
Легат направил свою лошадь к лагерю на берегу, строительство которого еще не было закончено. Офицеры последовали за ним, разгулявшийся ветер бросал в глаза ледяную крупу.
Стоявший рядом с Катоном декурион Мирон презрительно фыркнул:
– Ну, большое вам спасибо, легат Квинтат. Отправляйся погреться у огня, а мы останемся здесь, чтобы отморозить свои задницы…
– Кончай болтать, – перебил его Катон, огляделся и увидел небольшую рощу в нескольких сотнях шагов. – Отведи туда людей и постарайся организовать там хоть какое-то укрытие.
Мирон отсалютовал и отдал приказ солдатам, кутавшимся в плащи. Они направились в сторону рощи, а Катон посмотрел на патруль, продолжавший наблюдать за островом. До наступления темноты оставался целый час. Но их страдания были несравнимы с судьбой моряков, пытавшихся добраться до бухты. Первый из боевых кораблей прошел возле скал в конце мыса, окруженных бурлящей водой. Трирема держалась того же курса еще четверть мили, после чего свернула в бухту.
С высоты Катон смотрел на ряды сидевших на веслах гребцов, которые прикладывали все свои силы, чтобы корабль продолжал двигаться в нужном направлении, и представлял, какой страх они испытывают перед гневом Нептуна. Один за другим остальные боевые корабли и первое грузовое судно проскальзывали мимо скал, к бухте.
Однако они еще не спаслись. Сердце Катона сжалось, когда он увидел, как сломалась мачта грузового судна, рухнула на палубу, увлекая за собой парус, и суденышко тут же развернулось носом в сторону скал. Команда с остервенением принялась рубить такелаж, чтобы освободить парус, но волны упрямо несли их на скалы. Они перекатывались через палубу, мешая матросам довести дело до конца, и Катон видел, что корабль обречен. Даже если экипаж успеет освободиться от паруса, ему останется рассчитывать только на длинные кормовые весла, предназначенные для маневрирования на коротких расстояниях. Этого будет недостаточно, чтобы избежать столкновения со скалами.
Наконец, матросы перерубили последнюю веревку, и очередная волна унесла мачту вместе с парусом за борт. Весла, по два с каждой стороны, выскользнули из специальных отверстий в корме. Первые же неловкие удары помогли развернуть массивный корабль параллельно скалам, до которых оставалась всего сотня шагов. Но в этот момент накатила огромная волна, подняла корабль и снова развернула носом в сторону берега, а когда она схлынула, оказалось, что расстояние до берега заметно сократилось. В воздух поднялись тучи брызг, когда волна ударила по скалам.
Матросы отчаянно налегали на весла, пытаясь вернуть судно на прежний курс, направляя его дальше, сквозь шторм. Катону вдруг показалось, что у них появились шансы на спасение. Но налетела следующая гигантская волна, подняла его высоко в воздух и швырнула на скалы.
Когда волна схлынула, Катон увидел, что грузовое судно оказалось зажатым между блестящими черными скалами; корма была разбита, киль треснул. На палубе еще оставались матросы, которые отчаянно пытались на ней удержаться, но им удалось лишь ненадолго продлить свою жизнь, потом волны разобьют корабль на куски и унесут моряков в пучину. Объятый ужасом, Катон не мог отвести глаз, все в нем сжалось от сочувствия к несчастным. Бросив еще один взгляд на скалы, он оценил расстояние от них до каменистого пляжа, возле которого три триремы бросили якоря, и принял решение.
Подхватив поводья, префект пришпорил свою лошадь и сразу заставил ее перейти на галоп. Очень скоро он догнал Мирона и других «Кровавых воронов», направлявшихся в сторону рощицы.
– Стойте!
«Вороны» остановились. Катон подъехал к смотревшему на него декуриону; в ушах префекта стучала кровь, и ему пришлось немного помедлить, чтобы успокоить дыхание.
– Твой эскадрон поедет со мной. Остальные могут отдохнуть в роще. Пусть Аристофан возьмет командование на себя и следит за врагом до нашего возвращения.
Мирон нахмурился:
– Что вы задумали, господин префект?
Катон быстро объяснил, в какую беду попало грузовое судно и его команда.
– Их еще можно спасти.
– Но они почти наверняка все погибли, господин префект.
Катон нахмурился:
– Нет, надежда еще остается, пока в наших силах что-то сделать. Ты получил приказ, декурион; вперед!
Оставив Мирона организовать людей, Катон повернулся и поскакал вниз по холму, к берегу, на который продолжали накатывать огромные волны. Весьма возможно, декурион прав. Но Катон не мог предоставить людей такой ужасной судьбе, если был хотя бы незначительный шанс их спасти.
Глава 20
Когда префект добрался до берега, обогнув бухту, то понял, что шторм гораздо сильнее, чем казалось сверху. Его оглушил рев прибоя и грохот гальки, когда он остановил лошадь и спрыгнул на землю. Слева его укрывал от ветра утес, под защитой которого дождь со снегом превратился просто в снег. Крупные хлопья вращались в воздухе и таяли, едва коснувшись камней. Впереди, там, где заканчивался утес, начинались камни, создававшие впечатление, будто кулак самого Юпитера раздробил скалы на огромные валуны. Линия скал уходила в море на две сотни шагов или около того, туда, где на грузовое судно продолжали набрасываться огромные волны, поднимавшиеся из глубин моря.
Бо́льшую часть могучих ударов принимала на себя корма, которая постепенно разрушалась. Носовая часть пока оставалась защищенной от ярости волн, но Катон понимал, что очень скоро море доберется и до нее. Несколько человек все еще удерживались на наклонившейся палубе; один стоял на носу и отчаянно махал рукой тем, кто находился на берегу, призывая их на помощь. Но их товарищи беспомощно смотрели на него с палуб стоявших в бухте кораблей и с берега.
Катон подошел к одному из морских офицеров, руководивших сооружением укрытия за линией вытащенных на гальку лодок. Капитан триеры отдавал приказы, силясь перекричать шум прибоя и заставить моряков вернуться к работе.
– Почему вы ничего не предпринимаете? – резко спросил Катон.
– А какое тебе дело? – Капитан резко повернулся, увидел, кто перед ним, и отсалютовал. – Извините, господин префект.
– Почему вы не пытаетесь спасти людей?
– Им невозможно помочь, господин префект. А если мы попробуем, то можем потерять других. Пытаться забрать их с палубы разбившегося судна – настоящее самоубийство. К тому же очень скоро его смоет в море. Все очень плохо, господин префект, мы не в силах им помочь.
Катон посмотрел в сторону скал и увидел, как новая волна ударила в обреченный корабль, окутав все вокруг облаком брызг и пены, потом море отступило, и стали видны обломки кормы. Человек, который стоял на носу и просил о помощи, теперь, обхватив колени, сидел на палубе рядом со своими товарищами. Быстро прикинув расстояние между скалами и ближайшим кораблем, стоявшим на якоре, Катон снова повернулся к капитану триремы.
– Я не намерен стоять и смотреть, как погибают люди, – с жаром сказал он. – Я хочу, чтобы вы выделили мне лодку и четверых гребцов. Все они должны быть хорошими пловцами.
Капитан прищелкнул языком:
– Господин префект, я полагаю…
– Мне плевать! Выполняйте приказ. Немедленно!
Катон не стал дожидаться ответа и вернулся к своей лошади, как раз в тот момент, когда прискакал Мирон с остальными солдатами. Префект быстро снял и положил на гальку шлем. Затем холодными пальцами сбросил плащ и пояс с мечом и повернулся к Мирону:
– Помоги мне снять доспехи!
Декурион соскочил с седла и помог Катону избавиться от доспехов. Очень скоро все его снаряжение лежало на земле. Префект стянул кольчужную рубашку и бросил ее поверх своих вещей. Теперь он остался в тунике, штанах и сапогах. Катон был слишком напряжен, чтобы дрожать от холода. Он увидел, как за спиной Мирона капитан призывает своих людей, которые тут же потащили одну из лодок к ревущей полосе прибоя.
Катон откашлялся, чтобы голос не выдал его вол-нения.
– Мы предпримем две попытки добраться до потерпевших крушение. Я хочу, чтобы ты и твой эскадрон взяли веревку и отправились на скалы. Подберитесь так близко, насколько возможно, не рискуя жизнью, а потом бросайте веревку матросам. Я же попытаюсь добраться до них на лодке.
Мирон с тревогой посмотрел на береговые скалы, о которые с грохотом разбивались огромные волны.
– Декурион! – Катон сжал его плечо. – Мы не дадим людям погибнуть. Ты понял?
Мирон быстро заморгал и кивнул:
– Да… Есть, господин префект!
– Вот и хорошо. А теперь за дело. – Катон одобряюще хлопнул декуриона по плечу и зашагал в сторону моря, где четверо матросов, выбранных капитаном триремы, устанавливали весла, а их товарищи удерживали лодку в полосе прибоя. Ледяная вода сомкнулась вокруг ног Катона, потом он оказался в воде по пояс, у борта лодки, но через мгновение уже сидел на корме.
– Доставьте нас до корабля! – приказал он, указывая на ближайшую бирему.
Матросы уперлись ногами и по команде одного из них опустили весла в воду. Вскоре им удалось выбраться на более спокойное место. Когда они оказались у борта боевого корабля, Катон приложил ладонь ко рту и позвал моряков, наблюдавших за своими товарищами на скалах.
– Мне нужна веревка! Ты! – Он указал на ближайшего матроса. – Привяжи один конец к основанию мачты, другой брось мне. И еще две запасные связки. Выполняй!
Матросы на веслах удерживали лодку рядом с биремой; вскоре Катону сбросили с палубы два мотка веревки, а потом – конец той, которая была привязана к основанию мачты. Катон сильно ее дернул, чтобы убедиться в надежности узла, после чего отдал приказ грести к скалам. Он видел Мирона и его солдат, связанных друг с другом веревкой и осторожно пробиравшихся к концу мыса в сгущавшихся сумерках.
Как только Мирон увидел префекта, он ускорил шаг, скользя по мокрым камням и стараясь найти надежные опоры для рук – брызги уже долетали до скал. Матросы на выброшенном на скалы корабле поднялись на ноги, наблюдая за приближающейся к ним лодкой, которая была привязана к веревке, уходящей по воде к биреме. Некоторые отчаянно махали руками, другие молча наблюдали за происходящим. От кормы судна уже ничего не осталось – волны окончательно ее разбили; сохранился лишь пояс наружной обшивки и несколько уцелевших шпангоутов.
По мере того как лодка приближалась к грузовому судну, у Катона появилась возможность оценить ужасное положение, в которое он себя поставил. Префект всегда ненавидел воду и был плохим пловцом. А теперь мог в любой момент оказаться в ледяных глубинах бушующего моря. Однако ничего не мог с этим поделать. Он должен был осуществить отчаянную попытку спасти моряков. Не более чем в двадцати шагах впереди, сквозь вихри снежинок, Катон видел, как блестящая масса скалы разбивает несущуюся на нее волну, а потом все покрывается пеной.
– Прекратить грести! – закричал он. – Удерживайте лодку на месте.
Теперь матросы могли передохнуть; они делали лишь короткие гребки, чтобы лодка не уходила в сторону. Катон переводил взгляд со скал и разбитого судна на море, размышляя, как поступить дальше. До судна оставалось около сорока шагов. И даже если они подойдут к ним ближе, у них не было никаких шансов добросить веревку до находившихся на палубе моряков. Тогда Катон повернул голову к скалам, идущим к мысу. Несмотря на то что волны продолжали с грохотом разбиваться о камни, между ними оставалось свободное водное пространство, отделявшее скалы от валунов, на которые выбросило грузовое судно. Если Мирон вплотную подойдет к просвету, то кто-то из солдат с твердой рукой сумеет добросить веревку до моряков на палубе, прикинул префект.
Вцепившись одной рукой в скамью, он приподнялся и замахал другой рукой, чтобы привлечь внимание декуриона. Мирону все еще предстояло преодолеть сотню шагов, и Катон видел, что он и его люди продвигаются вперед очень медленно. Слишком медленно. Приближалась ночь, а в темноте спасти моряков будет уже невозможно.
Когда Мирон посмотрел в его сторону, Катон отчаянно замахал рукой и показал в сторону проема между скалами. После коротких колебаний декурион кивнул и продолжал продвигаться вперед, периодически останавливаясь, чтобы дождаться, когда схлынет набежавшая волна. Морская вода кипела у подножия скал, раз за разом разбиваясь о них.
– Да, только так, – пробормотал Катон себе под нос, усаживаясь на прежнее место. – Давай, декурион!
Когда связанные между собой солдаты продолжали приближаться к просвету в скалах, Катон увидел, как за их спинами растет огромная волна. Через мгновение она ударила о скалы и залила Мирона и остальных солдат. Один из них не удержался на ногах и с пронзительным криком, который ветер донес до Катона, рухнул в воду, едва не стащив за собой остальных. Мирон обернулся на крик. Когда волна схлынула и наступила короткая передышка, солдата втащили обратно на скалы, и он несколько мгновений лежал неподвижно, собираясь с силами. Катон облегченно вздохнул, но в этот момент Мирон начал двигаться в обратном направлении.
– В чем дело? Ты должен идти дальше.
Однако на глазах Катона цепочка солдат повернула обратно к суше, Катон почувствовал, как кровь закипает в его жилах, и заскрипел зубами от гнева. Однако промолчал. Положение стало очень серьезным. С Мироном он разберется позже. Тут префект заметил, что матросы с тревогой смотрят на него, продолжая удерживать лодку на месте. Он откашлялся:
– Ну, что же, теперь дело за нами. Постарайтесь подплыть как можно ближе к проходу между скалами.
Сначала никто из матросов не отреагировал, и Катон увидел страх в их глазах.
– Там гибнут ваши товарищи, – сурово сказал он. – Неужели вы не придете к ним на помощь? Они бы не бросили вас умирать.
– Пытаться их спасти – настоящее безумие, господин, – сказал матрос на носу лодки.
Катону захотелось рявкнуть на него и приказать заткнуться, но он преодолел гнев и спокойно продолжал:
– Я не стану просить вас жертвовать жизнью. Просто подплывите поближе, чтобы я смог сделать то, что необходимо. Ничего больше.
Матрос кивнул и отдал команду остальным. Через мгновение лодка устремилась к разбитому судну. Катон сорвал с себя промокшую тунику, поднял со дна лодки моток веревки и надел себе на плечо.