– Нет, не то. Послушай, у нас нет детей. Я очень, очень хочу мальчика или девочку. А можно – сразу обоих. А муж-то как обрадуется, если у нас появится ребенок!
– Это можно сделать, – сказала черепаха. – Будет у вас ребенок. Но учти: будут у вас и большие испытания. Ты готова их вытерпеть?
– Ничего, – сказала Анна. – У нас есть все, да не все. И оттого что нет детей, жизнь какая-то тусклая и бессмысленная. Вытерпим любые неприятности.
– А к лишениям ты готова?
– Муж мой богат, да только богатства его – ничто в сравнении с тем, что нет у нас детей.
– А разлуку ты переживешь?
– Все я переживу, лишь бы родить моему супругу наследника.
– Тогда вставай мне на панцирь, – сказала черепаха, Анна так и сделала, и черепаха вдруг очень быстро поплыла. Анна не успела глазом моргнуть, как оказались они в открытом море, а в скором времени принесла ее черепаха на чужой берег. Анна сошла с нее на незнакомую землю, и черепаха тут же скрылась под водой.
Огляделась Анна и увидела дорогу, ведущую от моря. Пошла она по ней и шла почти весь день, прежде чем оказалась в незнакомом городе. Хотела попроситься на ночлег в каком-то доме, да там ее не поняли: люди говорили на своем языке. Тогда нашла Анна родник с водой, присела возле него да так ночь и скоротала. А наутро пришли люди, она с ними жестами объяснилась, и ее отвели в одно место, где нужна была служанка. Там Анна осталась жить. Она прибиралась в доме, выполняла работу в саду, за это ей давали кров и пищу. Так прошло много месяцев, и у Анны родился мальчик. Все это время Аннин муж (звали его Никифор) не находил себе места. Он знал от людей, что последний раз жену его видели у моря.
И бесконечно сокрушался этот добрый человек, думая, что его любимая утопилась, чтобы он смог жениться на другой женщине, которая родит ему наследника. Когда ему приходили в голову такие мысли, он сам не хотел больше жить, так убивался по Анне. Но природный оптимизм брал свое. Никифор надеялся на чудо: вдруг Анна как-нибудь снова окажется дома, вдруг что-то такое произойдет… Каждый день приходил он на берег моря – туда, где в последний раз видели его жену. Каждый день смотрел вдаль, будто его милая жена могла оттуда появиться.
И вот однажды пришел он к морю, как обычно, сел на большой плоский камень, нагретый солнцем, и стал смотреть в воду. И вдруг услышал тонкий голос:
– Уже пора, Анна тебя ждет, а с ней ваш маленький сынок. Снаряжай корабль, пускайся в путь!
Огляделся Никифор по сторонам – никого нет. Потер глаза, почесал уши – вроде все как всегда. Только вот что за голос ему примерещился? «Наверняка заснул на вечернем солнышке», – подумал он. Однако те слова, что услышал он у моря, запали ему в душу. Пораздумывал он денек-другой, да и решил и вправду снарядить корабль и отправиться в дальние страны.
Сказано – сделано. Взял Никифор все свои деньги, купил разных товаров и поплыл ими торговать. Плыл он долго-долго, и разыгралась на море буря. Три дня бросало корабль с волны на волну, а на третий день прибило к незнакомому берегу – и разбился он о скалы. Утонули все спутники Никифора, он один чудом спасся. Товар его, конечно, в море потонул вместе с кораблем.
Выбрался Никифор на сушу, огляделся, увидел перед собой дорогу и пошел по ней. Шел весь день – и оказался в чужом городе, где все люди говорят на непонятном языке. Делать нечего, постучал он в первый попавший дом. И открыла ему дверь… его жена Анна, а за подол ее платья держался маленький мальчик, как две капли воды похожий на Никифора. Заплакали Никифор и Анна от радости, обнялись, расцеловались, друг на друга наглядеться не могут. Отец сынка своего к груди прижимает, он и думать не мог, что все так обернется! Попросила Анна хозяина своего взять Никифора в дом конюхом. Так и стали жить дальше. И прожили год, а может, два; и родилась у них дочка.
И дальше время бежало, вот уже сынок и дочка Анны и Никифора стали сами к морю бегать. Однажды дочка (ее назвали, как маму, Анной) заколола старым маминым гребнем волосы и пошла на берег. Села она на большой теплый камень, распустила волосы, расчесала их и снова заколола на макушке. Приплыла к ней большая морская черепаха и спросила:
– Что ты хочешь, молодая госпожа?
– А что ты можешь? – ответила вопросом на вопрос Анна.
– Тебе денег надо? – как когда-то ее матери, предложила черепаха.
– Да. И много! Я хочу, чтобы у нас было столько денег, чтобы мы все, мама, папа, брат и я, вернулись на родину! И чтобы зажили там хорошо!
– А больше ничего не надо? – удивилась черепаха.
– Да нет, – ответила девочка.
– Тогда вот что, – сказала черепаха. – Дайка мне свой гребень, а я скажу тебе, где лежат нужные тебе деньги.
Анна отдала гребень черепахе. Она не боялась, что та ее обманет, тем более что не слишком дорожила старым гребешком, у которого уже сломались два зубчика. Но черепаха не обманула Анну. Она указала ей место, где закопан старинный клад. Анна с братом взяли лопаты и достали из земли сундучок с червонцами. Этих денег хватило, чтобы вся семья Никифора и Анны села на корабль и вернулась восвояси.
Так Никифор и Анна со своими детьми оказались у себя на родине, в своем доме, перед которым был прекрасный сад. И стали они жить там в радости и счастье. А старую черепаху больше никто не видел. Но память о ней осталась. Ведь не будь ее, не продлился бы род Анны и Никифора. С тех самых пор повелось в том роду, что когда мама причесывает дочку, то всегда рассказывает ей эту сказку про старую морскую черепаху.
Принц-ослик
Было это в стародавние времена в одном небольшом королевстве. Правил им веселый и добрый король Фридрих, а рядом с ним на троне сидела красавица-королева Лаура. Ее золотые локоны напоминали расплавленное золото; кожа была цвета слоновой кости и как будто светилась; глаза-изумруды загадочно сияли из-под черных как смоль загнутых ресниц; у королевы Лауры были самые нежные руки на свете, самый звонкий и мелодичный голос, самая тонкая талия. В общем, королева была само совершенство, знала об этом и очень гордилась своей красотой. А всех других женщин считала дурнушками и относилась к ним с надменным высокомерием. Не делала исключения королева Лаура и для своей свекрови, герцогини Жозефины. У той сын Фридрих был поздним ребенком, и герцогиня Жозефина очень располнела и подурнела после рождения наследника. Но она на это не обращала внимания, потому что знала: самое главное она сделала – подарила будущего короля своему родному королевству. Вот на воспитании будущего короля она и сосредоточилась, совершенно забыв о себе и каждую минуту отдавая своему дорогому, любимому сыну. Фридрих рос счастливым человеком, потому что с детства его окружала любовь. Он был с детства очень привязан к матери, и когда стал королем, продолжал питать к ней самые нежные чувства и каждый вечер заходил к герцогине Жозефине выпить чаю, сыграть в дурака и получить материнское благословение на сон грядущий.
И вот король Фридрих женился, и молодая королева оказалась ослепительно красива. Ликованию всего королевства не было границ. Целую неделю на улицах столицы отплясывали карнавалы, целую неделю вино лилось рекой за здоровье молодых, а по вечерам над городом сияли фейерверки. Молодая королева Лаура с самого начала стала ревновать мужа ко всем женщинам. Она выжила из дворца всех хорошеньких служанок, не приглашала на приемы ни одну женщину моложе сорока лет, будь то хоть жена главного министра. Король Фридрих был влюблен в свою жену и ничего не замечал: он с удовольствием потакал всем ее капризам и разрешал делать все, что ей заблагорассудится. Но единственно, во что он не допускал свою благоверную, – так это в отношения со своей матушкой, герцогиней Жозефиной. Он, и женившись, по-прежнему, как во время холостой жизни, продолжал навещать герцогиню перед сном. И это очень не нравилось королеве Лауре.
Тогда придумала она способ, как не пустить мужа к матери. Однажды ближе к вечеру королева Лаура сказала королю Фридриху, что сильно занедужила и чувствует себя на грани жизни и смерти, и просила находиться при ней неотлучно:
– Фридрих, муж мой! – сказала королева Лаура слабым голосом. – Я умираю, побудь, пожалуйста, со мной при последних моих минутах, я хочу, чтобы глаза мои увидели последним тебя, любовь моя…
Услышав такие слова, король Фридрих, конечно, не пошел к своей матери, а провел весь вечер у постели королевы Лауры. Той только этого и было надо! Она заснула, держа мужа за руку – и была очень довольна, что не пустила его к «этой старой толстой дуре» (так она мысленно называла свекровь). Наутро королева Лаура сказала супругу, что ей лучше, встала, изволила позавтракать, приняла ванну, совершила утренний туалет. Король Фридрих уже было порадовался, что все так хорошо окончилось, но к вечеру королеву снова «залихорадило», и он снова сидел у постели умирающей жены.
Так продолжалось две недели: к вечеру ей становилось резко хуже. Каких только врачей не приводил к ней король Фридрих! Все руками разводили. У королевы была какая-то странная, ни на что не похожая болезнь, о такой никто никогда не слышал. (А мы-то с вами знаем, что это была никакая не болезнь, а обычная женская хитрость.)
Однажды вечером, когда королева Лаура в очередной раз «умирала», дверь в ее покои отворилась и, грузно переливаясь, вошла герцогиня Жозефина.
– Оставь нас, – сказала она королю Фридриху, почтительно вставшему при виде матери с колен (а он всегда стоял на коленях у постели умирающей жены). Он исполнил материнское приказание, хотя королева Лаура в этот момент закатила глаза и начала изображать глубокий обморок. Из этого состояния ее вывела холодная вода: герцогиня Жозефина, недолго думая, взяла графин, набрала в рот воды и брызнула в лицо невестке. Королеве Лауре, хотела она того или не хотела, пришлось «очнуться». И тут она услышала:
– Дорогая моя невестка, хватит притворяться. Думаешь, я не понимаю, почему ты умираешь каждый вечер? Чтобы не пускать ко мне сына, короля Фридриха! Ты ревнуешь его! Мне жалко моего сына, я люблю его больше всего на свете и не хочу, чтобы он страдал, разрываясь между нами. Не устраивай ему больше спектаклей. Я приняла решение: я уезжаю, далеко, навсегда. Теперь король Фридрих будет безраздельно принадлежать тебе. Но учти, что ты за это заплатишь дорогой ценой. Ровно через год у тебя родится сын, которого ты станешь любить больше всего на свете, как я люблю моего Фридриха. Но он превратится… в осла! И будет ослом до тех пор, пока не найдется добрая и красивая девушка, которая полюбит его и захочет взять в мужья. Сказав это, герцогиня Жозефина не дала королеве Лауре опомниться, снова набрала в рот воды, брызнула той в лицо, повернулась и ушла.
Все получилось так, как она сказала. Герцогиня Жозефина в ту же ночь уехала из королевства. Король Фридрих с этого дня стал безраздельно принадлежать своей супруге, королеве Лауре, а та родила ему через год золотоволосого наследника. И так королева Лаура любила своего сыночка, так его баловала, что обо всем на свете забыла. Одна ей была отрада – чтобы он улыбнулся ей. Она только и ждала, когда у принца Фердинанда (так его назвали) появятся первые зубки, когда он сделает первый шажок, когда произнесет первое слово. Совсем погрузившись в уход за ребенком, королева Лаура махнула на себя рукой, перестала заботиться о своей красоте, следить за фигурой. И вскоре она располнела, подурнела, утратила былую грацию и прелесть. И король Фридрих начал уже посматривать на других дам, но королеве Лауре до этого не было дела. Она была вся в своем сыне, принце Фердинанде.
Когда ему исполнился годик, во дворце был званый пир. Кто только не пришел, чтобы засвидетельствовать почтение королю и королеве и принести подарки их наследнику. В разгар вечера, когда уже никого не ждали, вошел посыльный и сказал, что принес подарок от герцогини Жозефины. Королева Лаура хотела помешать ему подойти к принцу Фердинанду, но не успела: располнев после рождения ребенка, она потеряла былую проворность. У нее на глазах посыльный раскрыл сверток и протянул принцу что-то серое. Мальчик, смеясь, протянул ручки, схватил… ослиную шкуру (а это была именно ослиная шкура!) и прижал ее к себе. И она тут же, на глазах у всех, приросла к нему! И вот уже посреди нарядно убранного зала во дворце стоял не принц, а маленький ослик!
Гости в смятении покинули праздник, королева упала в обморок, а король Фридрих схватил ослика и потащил в дальние покои. Там он тщательно осмотрел животное в надежде снять с сына странный карнавальный костюмчик… Но – увы! – только убедился, что перед ним самый настоящий осел, а не человек.
Ситуацию эту постарались скрыть, чтобы она не стала достоянием праздных пересудов. Осла на следующий день под покровом ночи выдворили из дворца, отвели в чистое поле и оставили там пастись. Король Фридрих пытался ободрить королеву Лауру, но она была безутешна. Целыми днями она только и делала, что заедала свое горе и тоску по своему сыночку сластями и пирожными и запивала сладкими винами. И в скором времени превратилась она в бесформенную обрюзгшую страхолюдину, неопрятную и вечно пьяную. С такой королевой король Фридрих жить не мог и в один прекрасный день выгнал ее.
Так и закончилась семейная жизнь некогда самой прекрасной и счастливой королевы Лауры. А дальше сказка не о ней. А… о принце-ослике. Оказавшись в поле, принц-ослик Фердинанд прекрасно себя почувствовал. Целыми днями он только и делал, что щипал траву, гонялся за бабочками, пил вкусную прохладную воду из лесного источника. Однажды попался принц-ослик на глаза крестьянину, пришедшему в лес за дровами.
– Ух ты, осел! – сказал тот. – Ничей осел! Ну, раз он ничей, значит, теперь мой!
Крестьянин накинул ослику на шею веревку и повел к себе домой. Он назвал своего ослика Боно, поставил в стойло и стал перевозить на нем тяжести. Боно был очень кроток, никогда не упрямился, хоть и был ослом. А иногда, по вечерам, стоя в своем стойле, он плакал, потому что очень скучал по дворцу, и по своей маме, и по королю Фридриху. Но что было делать: ведь он стал ослом, а ослы во дворцах не живут!
Ослик Боно служил своему хозяину верой и правдой целых семнадцать лет. Он стал уже стареньким, но изо всех сил старался быть полезным людям. Ведь ослик все это время помнил, что он – на самом деле человек, потому только людей и любил. Особенно же любил ослик Боно хозяйскую дочку Марту. Да и девушка любила своего ослика, он был для нее лучшим другом.
Когда Марта была совсем крошкой, Боно иногда доверяли качать ее колыбель, и она тянула к ослику ручки, теребила его за уши и смеялась. Потом Марта подросла, и они с Боно часто ходили в лес – за родниковой водой. Марта нередко обнимала своего ослика за шею, целовала в морду и говорила: «Милый ты, мой Боно! Я люблю тебя больше всех на свете. Ну почему ты не человек? Был бы ты парнем, вышла бы за тебя замуж!» Марта смеялась и не замечала, что из глаз Боно в такие минуты катятся слезы. Ей и в голову не приходило, что ее ослик – совсем даже и не ослик.
И вот, когда Марте исполнилось 16 лет, отец решил отдать ее замуж за одного богатого пятидесятилетнего вдовца. Жених приехал, стали говорить о свадьбе. А Марта совсем не хотела за него идти, она его боялась. Пришла она вечером в стойло к любимому своему ослику Боно и сказала ему:
– Боно, ты должен меня спасти. Если мы сегодня с тобой не убежим, то я брошусь в пруд или повешусь в лесу на кривой осине. Лучше смерть, чем замужество! Никогда я не выйду за этого мерзкого старика!
Ослик выслушал Марту, потерся ушастой головой о ее руки и подставил ей спину, что означало: «Садись, хозяйка, я тебя увезу туда, где никто тебя не найдет и не выдаст насильно замуж!»
Оседлала Марта Боно, и пустились они в путь. Всю ночь ехала девушка на ослике через лес, потом передохнули они немного – и снова отправились куда глаза глядят. То есть – куда глядели ослиные глаза, потому что Марта всецело положилась на своего друга.
Прошло в пути у них три дня, и ослик привез Марту к монастырским воротам. «Вот как, – подумала девушка, – значит, мне суждено стать монашкой. Ну что ж, пусть так, всяко лучше, чем замуж идти за нелюбимого. И ослик мой со мной будет». Открылись ворота, и взошла Марта на монастырский двор, ведя Боно в поводу. А навстречу им выходит настоятельница монастыря: сама грузная, полная, идет-переваливается, а на голове – особый черный монашеский убор.
Увидала она девушку с ослом – и расплакалась. Подошла она к ним и – к изумлению Марты – взяла осла за уши и расцеловала ему морду. И осел заплакал. Марта стоит, ничего понять не может. Тут рассказала ей старая монахиня всю историю ослика Боно. А была эта монахиня, как вы уже, наверное, догадались, не кто иная, как бабушка принца-ослика герцогиня Жозефина.
– Марта, – сказала она, – ты девушка добрая и красивая. Решай сейчас, возьмешь ли ты в мужья своего друга, ослика Боно. Если решишься, то сейчас вас и повенчаем. А если нет – никто на тебя обиды держать не будет.
Заколотилось у Марты сердце. Она своего ослика с самого рождения знала и любила. Но кто же за ослов замуж выходит? Конечно, монашка рассказала ей удивительную историю. А ну как придумала? И что тогда с Мартой будет, если ее муж-осел так ослом и останется? Обняла она Боно за шею. Смотрит – а из глаз его прямо на землю слезы капают, и где капнет слеза, там фиалка расцветает. Подумала она: будь что будет! – перекрестилась и сказала:
– Беру Боно в мужья. Другого супруга мне не надо. – И как сказала, налетел вихрь, закружил их всех, закрутил, пыль столбом стоит, ничего не видно… Но вскоре все улеглось. Смотрит Марта – а перед ней стоит красавец золотоволосый, принц Фердинанд. Взяла их его бабушка монашка за руки и отвела в церковь, а там уже священник готов – и сразу повенчал молодых.
После того погостили они в монастыре да и поехали в родное королевство принца Фердинанда. А на въезде в столицу увидел принц нищенку. Он сразу узнал в ней свою мать, королеву Лауру. Ее никто давно не узнавал, она сама-то уже почти не помнила, кто она такая. Но сын всегда мать признает, как и мать – сына. Бросился принц Фердинанд к уродливой оборванке и расцеловал ее. И тут, на глазах у пораженной Марты, она превратилась в красивую статную женщину с золотыми волосами – как у самого принца. Принц взял ее с собой, и они поехали во дворец.