После того погостили они в монастыре да и поехали в родное королевство принца Фердинанда. А на въезде в столицу увидел принц нищенку. Он сразу узнал в ней свою мать, королеву Лауру. Ее никто давно не узнавал, она сама-то уже почти не помнила, кто она такая. Но сын всегда мать признает, как и мать – сына. Бросился принц Фердинанд к уродливой оборванке и расцеловал ее. И тут, на глазах у пораженной Марты, она превратилась в красивую статную женщину с золотыми волосами – как у самого принца. Принц взял ее с собой, и они поехали во дворец.
А дальше вышло все, как полагается. Король Фридрих принял сына с молодой женой с распростертыми объятиями. Но больше всех радовался он возвращению королевы Лауры и известиям от своей матери, герцогини Жозефины. Счастливее короля Фридриха не было никого на свете: он обрел сразу всех своих потерянных домочадцев, да еще и у сына его появилась прелестная женушка!
И стали они жить-поживать да добра наживать. Принцесса Марта каждый вечер отпускала принца Фердинанда попить чайку у королевы Лауры, а нередко и сама с ним захаживала к свекрови, и тогда они приглашали короля Фердинанда и до полуночи вчетвером резались в подкидного дурака, пара на пару.
А королева Лаура исправилась и отпускала теперь каждую неделю на воскресенье своего супруга в монастырь к герцогине Жозефине. Часто они все вчетвером навещали свою маму и бабушку и с удовольствием ели у нее в гостях мед с монастырской пасеки. И я там был, мед-пиво пил… По усам текло, да в рот не попало!
Хозяин дома
Жил на свете мальчик Вася. Когда ему было шесть лет, умер у него папа. Но и с одной мамой жилось ему хорошо. Она так любила Васю, что все ему отдавала, а от него ничего не требовала. Васеньке – кусочек получше, Васеньке – яблочко порумяней, Васеньке – новую курточку, Васеньке – новые игрушки. Мама Васи жалела его, она думала: «Вот, остался мой сынок сиротой в шесть лет, нет у него папы, никому мой Васенька не нужен, только мне. Сделаю все, чтобы Васенька ни в чем не нуждался, чтобы у него всегда все было». И женщина бралась за любую работу, чтобы сын ее жил не хуже других. Она себе отказывала в необходимом, часто сама недоедала, ходила в обносках – ей на себя было жалко тратить деньги, все шло на Васю. Если ей хотелось съесть апельсин, она говорила себе: «Достойна ли ты апельсина? У тебя сын – сирота. Как можешь ты объедать несчастного сироту?» И довольствовалась тем, что не нужно было Васеньке.
А он и не знал, как его мама живет, потому что у него всегда все было. Не знал Вася, что все, что есть у него, заработано тяжким материнским трудом. Потому он не берег вещи, требовал самой вкусной еды, капризничал и выпрашивал у мамы разные гостинцы. Мама становилась все худее и бледнее. Зато Вася рос краснощеким, сильным, красивым.
Друзья и знакомые говорили ей: «Что с тобой? На тебе лица нет! Тебе надо лучше питаться, а когда ты себе в последний раз купила новые башмаки?» Мама отвечала: «Нет, у меня нет денег. И потом, я-то живу хорошо, вот Васенька мой бедный: некому о нем позаботиться, только мне. Ну и что мне, отказывать ребенку в необходимом, чтобы самой наесться или купить себе одежду? Глупости, мне и малого хватает. Для меня Васенька – все счастье, весь смысл жизни!»
Ну вот, Васенька рос-рос, да и стал подростком. Стал он своей мамы стесняться: у всех его одноклассников мамы красивые, ходят в хорошей, дорогой одежде, а у него – какая-то замарашка. Стал он ей выговаривать: «Ты меня не позорь, к школе близко не подходи. Потому что ты на человека не похожа. Не могу понять, почему у тебя никакого вкуса нет, почему за собой совсем не следишь? Эх ты! А всегда говорила, что меня любишь! Хоть бы ради меня старалась выглядеть не хуже других!» Мама только опускала голову. Она и рада была бы быть красивой, но… тогда не хватит денег на игрушки и книжки для Васеньки. А он же растет, ему все нужно.
Перестала мама в школу заходить, чтобы сыночка своего не позорить. А он учиться перестал, прогулял один урок, потом два – и ему понравилось. Маму вызывает учитель, а мама говорит: «Я не могу. Работаю много». Ей говорят: «Сын ваш совсем не учится, надо что-то делать с этим!» А она отвечает: «У Васеньки такая жизнь тяжелая, его только пожалеть можно. Ведь сирота он, с шести лет растет без отца, так ему плохо». Женщине говорят: «Не скажешь по Васе, что ему чего-то не хватает. Скорее он с жиру бесится!» А она: «Оставьте моего сыночка в покое! Сироту-то каждый обидеть норовит!» Вот так она его всегда защищала, и во всех случаях Вася у нее был прав.
Нагрубит он бабушке на улице – ребенок же, что с него возьмешь, нечего бабушке было обижаться. Побьет какого-нибудь малыша – виновата мама того малыша, что ж она не следит за своим сокровищем. В какой-то момент Вася и вовсе бросил школу. Когда мама стала его просить так не делать, он сказал ей: «Ты сама во всем виновата! Ты мне давала с собой завтраки, а всем моим приятелям родители давали карманные деньги. И мне всегда было стыдно, что я не как все. А еще я всегда стыдился тебя. Не пойду больше в школу никогда. Ты мне все испортила».
Услышала это женщина, заплакала и подумала, что, как ни любила она своего сына, ничего ему дать не смогла: «Плохая я мать, мой ребенок только страдает из-за меня. По своей черствости я и не замечала никогда, как Васе плохо». Подумала она так, поплакала, да не выдержало ее сердце. Разболелось оно, и стало ей так плохо, что она слегла. Прибежал Васенька с улицы, кричит: «Есть хочу!» А ей не встать, не приготовить сыну еды. Вася посмотрел на нее и говорит:
– Я, между прочим, голодный, а ты тут валяешься. Нашла время! Еще потом спрашивать станешь, в кого я такой бездельник. Так вот – в тебя же! Я хоть посреди белого дня в кровати не валяюсь! Эх, мать, до чего же мне не повезло. Отец умер, когда я маленький был, а ты для меня палец о палец не ударишь.
– Сынок, – ответила мама. – У меня очень болит сердце. Пожалуйста, пойди на кухню и что-нибудь съешь. Мне не подняться.
– О господи! – ужаснулся Вася. – Еще этого не хватало! Мало того что отец умер, еще и ты заболела и помирать собралась. А обо мне ты подумала?
– Васенька, – заплакала женщина, – потерпи, бедный мой сыночек. У меня никаких сил нет.
– И не будет никаких сил, – ответил он. – Ты же толком ничего не ешь, за собой не смотришь.
– Я постараюсь поскорее поправиться, – обещала мама. Но ничего у нее не получилось, и на следующий день не пошла она на работу, а так и осталась лежать в постели.
Вася же гулял, играл, читал интересные книжки и потихоньку ел все, что находил на кухне. Но потом еда в доме кончилась. А мама все не вставала и не вставала. Стал Вася думать, как ему быть. Денег тоже никаких нет, еды не купишь. Работать он не умеет. Сел он на пороге и заплакал. Тут идет мимо их дома старик. Посмотрел он на Васю и говорит:
– Слезами-то горю не поможешь. Надо думать, как беду одолеть. Что случилось у тебя?
– Я, – говорит Вася, – бедный сирота, у меня папа умер, когда я был маленький. А теперь и мама заболела. И ничего у нас нет, ни денег, ни еды, а я ничего делать не умею.
– Как же так, – удивился старичок, – ты такой большой, а ничего не умеешь? Говоришь, дом остался без мужчины много лет назад, почему же ты не стал опорой своей матери?
– Какой опорой? – у Васи от удивления даже слезы высохли.
Присел старичок рядом с Васей и сказал ему:
– Каждому дому нужен хозяин. И если умирает взрослый мужчина, хозяином становится его сын.
– А что значит быть хозяином?
– А это значит – отвечать за дом и за всех, кто в нем живет. Женщина не может быть хозяином дома. Она – хрупкая, нежная, она создана Господом для другого – чтобы поддерживать огонь в очаге мужчины. А хозяин – всегда мужчина.
– И что же, мама заболела, потому что в доме нет хозяина?
– Конечно, – сказал старик. – Ведь все легло на ее плечи. И она не выдержала. А ты ничего не делал, чтобы ей помочь. Ведь так? Ну-ка скажи мне, как ты живешь?
– Я… играю, ем, сплю, гуляю, читаю книжки, которые мама мне покупает. Учусь… – Тут Вася осекся, потому что понял, что старик знает про него все-все. – Учился, – поправился он, – да мне надоело.
– А мама? – спросил старик.
– Мама работает, ходит в магазин, готовит еду, стирает, убирает, покупает мне одежду, игрушки и книги…
– А кто о ней заботится?
– Никто.
– Вот видишь, – сказал старик, – оттого она и заболела.
– Что же мне делать? – спросил Вася.
– Стать хозяином дома и опорой своей мамы.
– Но как?
Старик полез в карман и вытащил крохотное зернышко. Он протянул его Васе:
– Это волшебное горчичное зерно. Тот, кто съест его, получает власть над собой.
– Над собой?
– Ну да, над собой. Тебе надо справиться со своей ленью, безответственностью, жалостью к себе и страхом начать что-то делать. Съешь это зерно, и у тебя все само начнет получаться. Только ты должен каждый день начинать словами: «Я – хозяин дома и опора своей матери». И все у вас пойдет на лад.
– И мама поправится?
– И мама поправится, – успокоил его старик.
– А как же я узнаю, что надо делать?
– Съешь зернышко – и узнаешь.
Вася взял у него с ладони горчичное зернышко, зажмурился и проглотил. А как открыл глаза, смотрит – нет рядом никакого старика. Хотел Вася, как всегда, побежать на двор, да вдруг ноги сами понесли его к маминой постели. Зашел он к ней и спрашивает:
– Мама, может, тебе водички принести или ты кушать хочешь?
– Дай попить, сынок, – тихо сказала женщина. – А еды-то никакой в доме нет, наверное.
– Ничего, – ответил Вася, – сейчас я что-нибудь придумаю.
И побежал он к соседям, рассказал, что мама заболела, попросил в долг продуктов. Они ему все дали, еще и лекарства какие-то. И он все это маме принес и сказал:
– Ты, мама, давай покушай, а я займусь делами.
После этого пошел Вася по лавкам, что на их улицах были, и у каждого хозяина спрашивал, не надо ли какой помощи. В двух местах ему предложили несложную работу: тут товар поднести, там пол подмести. Вася все сделал, и ему немного заплатили. Пришел он домой и с порога закричал:
– Мама, я деньги принес!
– Где же ты, Васенька, их взял? – спросила мама; она поднялась с постели, стояла, держась за стенку, видно, что очень слабая, но все-таки смогла встать!
– Заработал, а завтра еще заработаю! – радостно сказал сын. – А ты ложись в постель, а то еще упадешь.
Мама перекрестила своего сыночка и легла. А он на следующее утро встал и сказал волшебные слова: «Я – хозяин дома и опора своей матери». А потом пошел в школу, попросил, чтобы его взяли обратно. Потому что Вася понял: мести ему всю жизнь пол в соседних лавках, если он не выучится. После школы Вася купил для мамы еды, потом прибрался в доме и пошел на заработки.
Так у них и повелось. И с каждым днем маме становилось все лучше. А Васе удавалось все больше. И вот настал день, когда женщина почувствовала, что совсем здорова! Расцеловала она своего сына и сказала:
– Васенька, если бы не ты, я бы никогда не поправилась, меня бы уже не было.
– Я – хозяин дома и опора своей матери, – ответил Вася.
Заботясь о больной маме и взяв на себя все хлопоты по дому, Вася стал настоящим мужчиной. И с тех пор жизнь их пошла в гору. В доме появился достаток, Васина мама вспомнила, что она красивая нестарая женщина, стала за собой следить – да и расцвела. А Вася хорошо окончил школу и пошел учиться дальше.
Задумчивый принц
Эта история случилась в одном королевстве, названия которого никто вам не скажет. Да и нет нужды знать название этого королевства, потому что оно – одно из многих. Известно лишь то, что в те поры, о которых речь моя, правил королевством этим один очень добрый и очень мудрый король. И королева тоже была очень добрая и очень мудрая. И жизнь в том королевстве, благодаря мудрости и доброте короля и королевы, была самой что ни на есть счастливой: подданные жили долго-долго, жили в согласии с собой, с правителями и с миром; были здоровы, семьи их были благополучны, в делах им сопутствовала удача; растили детей, почитали и уважали стариков. Ни войн в те поры не случалось в том королевстве, ни природных происшествий – ни наводнений, ни землетрясений, ни извержений вулканов. Даже пожаров, и тех не было.
В той стране, где правил тот самый добрый и мудрый король, все были счастливы – и старики, и дети, и министры, и крестьяне, и мужчины, и женщины – все. Только одного-единственного человека в этой стране язык не поворачивался назвать счастливым. Человек этот всегда старался проводить время в одиночестве, почти ни с кем никогда не разговаривал, больше всего на свете любил смотреть вдаль и молчать, о чем-нибудь задумавшись. А о чем думал – о том никому не говорил. И все бы было ничего (в конце концов, каждый человек имеет право выбора: хочет – общается с другими людьми, а хочет – нет); все бы было ничего, если бы только этот один-единственный человек был простым гражданином того королевства. Но нет – был этот человек не кем-нибудь, а принцем, то есть сыном доброго и мудрого короля и доброй и мудрой королевы и, стало быть, наследником престола, будущим правителем всей страны, будущим королем. Потому-то и был обеспокоен король настроением и поведением задумчивого принца; потому-то и королева часто не находила себе места, буквально страдала от того, что не знала, как быть, как сделать так, чтобы сын ее все-таки стал не просто хорошим человеком, а еще и добрым и мудрым королем в грядущем.
Сам же принц вовсе не стремился к тому, чтобы изменить себя, сделаться общительным, не быть столь задумчивым. И ничего удивительного в том, что принц не желал меняться, нет. Это ведь с позиции короля и королевы, с позиции жителей страны в одиночестве своем принц был несчастным. Со своей же собственной позиции принц, вероятнее всего, так не считал. Впрочем, мы не знаем и не можем знать, что думал о самом себе и своем счастье задумчивый принц, потому что сам он никому не говорил о себе и о своих представлениях; да даже если бы и сказал, согласитесь, еще не факт, что сказал бы он действительно то, что думает. Далеко ведь не у всякого слово строго следует за мыслью, а уж про задумчивых и говорить нечего. Вот поэтому и думаю я, что вообще-то принц тот был для самого себя счастлив и совсем не хотел меняться. А счастье – оно ведь когда счастьем является? Только тогда, когда о самом себе человек может сказать: я счастлив! Если же кто другой так скажет о ком-то – скажет, к примеру: я считаю, что он счастлив – то, приходится признать, еще не факт, что это он для себя самого является счастливым человеком. Нечто похожее можно было сказать и про того принца: окружающие, включая отца с матерью, искренне считали его несчастным и хотели во что бы то ни стало сделать так, чтобы он стал счастливым; сам же принц, вероятнее всего, не только несчастным себя не полагал, но более того, искренне был уверен в том, что вот как раз он-то и может с полным правом именоваться счастливым.
В чем счастье задумчивого одинокого человека? – спросите вы. И я вам отвечу: в его задумчивости и в его одиночестве. Это его выбор; и в этом он для самого себя счастлив. Так что же тогда всем другим людям не оставить этого принца в покое? Почему добрые и мудрые король и королева не хотели признать право сына на то счастье, которое он для себя сам выбрал, а старались навязать задумчивому принцу свои представления о счастье? Отчего хотели, чтобы принц не был таким одиноким и таким задумчивым? Ответить на все эти вопросы не так уж и трудно. Одно дело, когда речь идет о счастье обыкновенного человека, и совсем другое, если вдруг случается так, что на кон ставится счастье наследника престола, то есть того, кто через какое-то время займет королевский трон. Ну, подумайте сами, может ли править королевством, в котором все люди доброжелательны друг к другу и общительны, государь, замкнутый в себе самом, задумчивый и больше всего на свете любящий одиночество? Смею полагать, что ответ на этот вопрос вам понятен.
Вот хотя бы на этом основании давайте и признаем правоту короля, который очень хотел, чтобы сын его, наследник престола, будущий король изменился сам и изменил свое отношение к жизни. И никакого насилия над личностью здесь не было и в помине: народ нуждался в добром и мудром короле, а не в одиноком и задумчивом. С полным правом король тогда твердо решил взяться за изменение характера сына. Для этого во дворец были собраны самые лучшие лекари не только из той страны, которой правил король, но и из соседних стран.
Стали лекари осматривать принца, беседовать с юношей и все вместе, и по очереди. Принц отвечал на задаваемые вопросы, но ничуть не больше, чем того требовала элементарная вежливость. Разговора же как такового не поддерживал, часто даже замолкал, вынуждая собеседников-лекарей искать иных путей для продолжения беседы. Замолкал и смотрел в окно – туда, где раскинулись луга и леса, где бежала речка и, подобно стальному зеркалу, отражало небеса чудесное озеро. Казалось, красота природы интересовала задумчивого принца куда как больше, чем попытки местных и заграничных лекарей завязать разговор.
По прошествии нескольких дней, в течение которых шли такие вот не очень успешные беседы с наследником престола, лекари собрались на консилиум. До самой ночи спорили, даже ругались друг с другом. Да что в том проку? В итоге пришлось всем им, лекарям местным и иноземным, признать бессилие свое перед поставленной задачей. Не удалось никому из них проникнуть в глубь души принца, понять, ради чего тот живет, да даже просто разговорить наследника престола, вызвать его к хотя бы частичной откровенности – ничего этого осуществить у лекарей, приглашенных королем, не получилось. И разъехались лекари кто куда. А принц так и остался, как и прежде, одиноким и задумчивым.
Но ни короля, ни королеву такое положение вещей никак устроить не могло. Что прикажете делать в такой ситуации? Король уже было даже хотел руки опустить, а еще точнее – раз и навсегда махнуть на сына рукой. Ну, так уж король был воспитан, что полагал лекарей самыми умными и прогрессивными людьми своего века; стало быть, там, где лекари бессильны, уже никто и никогда исправить положение дел не сможет. Так думал король и в этих думах своих был вполне искренним. Но не разделяла этой безоглядной веры в лекарей супруга короля – добрая и мудрая королева. Нет, конечно, королева верила лекарям, сама, коли в том была необходимость, прибегала к их помощи; однако же, в отличие от монаршего супруга своего, не видела в лекарях единственных спасителей.