– Как же одинока? У нее сын имеется!
– Ну, сыну-то не до нее. Он своими делами занимается. Хорошо, если вечером на пять минут к матери забежит, спокойной ночи ей пожелать. А бывает, что и неделями к ней не заходит.
Видя осуждающие взгляды подруг, она поспешно прибавила:
– Нет, денег он для матери не жалеет. И нам велел ей очень хорошо прислуживать, каждое ее желание исполнять незамедлительно. Но мы бы и без его приказа хорошо о Марье Евгеньевне заботились. Она человек очень хороший и доверчивый, всем и всему верит. И многие нехорошие люди этим пользуются!
При этих словах девушки-подруги ощутили, что их щеки порозовели. Ведь и они явились в этот дом с целью обмануть старуху. Но оказалось, что девушка говорит о других.
– Арина эта с матерью мигом просекли, что старуха в компании нуждается. С нами – слугами ведь особенно не поговоришь. Ни образования, ни начитанности у нас нет. А тут сразу две городские приехали. Сначала мы думали, что их Антон Борисович пригласил, они с ним все время хороводились, а теперь видим, что хозяин с ними почти не общается, зато эти прилипалы к Марье Евгеньевне пристали. Целый день шушукаются, что она одинокая, что Арина ей по душе пришлась, что надо этой симпатией воспользоваться, старуха-то страсть какая богатая.
Что же, лично Алена ничего нового для себя в этом рассказе не услышала. Тетка Вера была в своем репертуаре, опять интриговала, опять строила планы, как и кого обмануть, обвести вокруг пальца, надуть и все такое прочее.
Она лишь сказала:
– Неприятные особы по вашему описанию выходят.
– И не говорите, – вздохнула девушка. – Всего третий день у нас, а надоели хуже горькой редьки. У нас их все тихо ненавидят. Говорят, в «Дубочках» маньяк объявился, так мы между собой думаем: хоть бы он к нам перебрался и их обеих бы прибрал.
– Грешно так говорить.
– Может, и так, но очень уж они нас достали. Все время хозяевам на нас ябедничают, кляузничают, а с нами себя ведут так, словно бы они обе в этом доме уже полновластные хозяйки.
– Наверное, все-таки ваш хозяин с этой Ариной амуры крутит?
– Да нет же! – с досадой произнесла девушка. – Нашему хозяину женщины вообще как-то без интереса раньше были. Только в последнее время у него кто-то появился.
– Кто же?
– Не говорит пока, – отозвалась девушка. – Марья Евгеньевна уж сколько раз у него спрашивала – молчит Антон Борисович на этот счет. У хозяина сейчас другое на уме – выборы. Только о них он и говорит что с матерью, что с другими.
– Очень хочет победить?
– А то! Он даже мать просил молиться о победе на выборах. И этих Арину с матерью сюда привез, чтобы они помогли ему грязью главного конкурента облить.
Ну, это подруги знали и сами.
– А как твой хозяин вообще этих женщин нашел?
– Это не он их нашел, это они ему позвонили и сказали, что имеют компромат на Василия Петровича. Это хозяин «Дубочков» и главный конкурент нашего хозяина.
– Знаем.
– Знаете? – удивилась девушка.
– Ну, то есть слышали, пока от станции до вас добирались.
– А… Ну тогда понятно. Вот Арина с матерью сначала в «Дубочках» жили, да что-то им там не понравилось, вот они к нашему хозяину и прибились.
К этому времени они спустились вниз, и девушка сказала:
– Что же, вот мы и дошли. Это кухня, тут вас покормят. А потом я покажу вам комнату для отдыха. Часочек отдохнете, а как Марья Евгеньевна вас к себе позовет, так и пойдете.
Обед еще не был готов, так что подруги взяли по куску хлеба и по чашке воды, чем чрезвычайно склонили поваров в свою пользу.
– Всем бы такими скромными быть, – с удовлетворением прогудела большая, в три обхвата, женщина в ослепительно белом поварском одеянии. – А то понаедут… Консоме им готовь! Ладно, допустим, я им его приготовлю. Так вопрос в том, смогут ли они его отличить от других кушаний? Знают ли они, что это вообще такое?
Подругам почему-то показалось, что консоме потребовала приготовить для себя лично тетка Вера. Она и в «Дубочках» любила помучить прислугу своими капризами. И в «Дубочках» тетку Веру с Ариной под конец их пребывания там тоже никто из прислуги уже не любил, и много раз слуги спрашивали у Алены, когда же эти две надоедливые гостьи наконец уберутся туда, откуда приехали. Если вначале прислуга дружила с теткой Верой, охотно жалея ее, то под конец все разобрались и старались общаться с ней как можно меньше.
Теперь Алена точно знала, почему так происходило.
Однако, что касается нынешнего приключения, подруги могли торжествовать. Своей цели они достигли. Теперь они были в доме своего врага и за ними никто не следил. Показав им комнату для отдыха паломников, которая находилась рядом с кухней, их все оставили в покое. Предоставленные сами себе девушки решили, что пришла пора действовать.
– Времени у нас немного. В любой момент старухе может наскучить слушать Евангелие, и она может потребовать нас к себе для разговора.
– Надо поторопиться.
Пока девушки путешествовали по дому, они постарались изучить его планировку. И теперь считали, что рабочий кабинет Никитина должен находиться где-то на первом этаже, так как второй этаж был полностью отдан во владение Марье Евгеньевне, только там она принимала людей, которых к себе приглашала. Подруг как привели к ней по черной лестнице, так по ней же и спустили. Как уже поняли подруги, между сыном и матерью существовала определенная дистанция. Никитин властвовал на первом этаже, его мать царила наверху.
Но сейчас для кратковременного передыха подруг отвели в комнатку за кухней, а она располагалась на первом этаже. И девушки собирались ускользнуть из своей каморки при первой же возможности. Однако сначала им долго не везло. В коридоре, примыкавшем к кухне, все время кто-то болтался: приготовления к обеду были в самом разгаре. Но затем в работе поваров наступило затишье. Как поняли подруги, кастрюли томились на плите, а кушанья в них «дозревали».
– Пора!
Подруги выскользнули из своего укрытия. Их интересовали три двери, которые они успели заметить издалека и которые отличались от прочих дверей в доме и цветом, и фактурой, и даже размером.
– Не удивлюсь, если за теми дверями скрываются личные апартаменты хозяина.
Охраны возле этих дверей подруги не заметили, но в этом не было ничего удивительного, ведь двери оказались крепко закрытыми на замки, с которыми подруги не смогли справиться.
Несолоно хлебавши, разочарованные подруги вернулись назад. Настроение у них было совершенно упадническим. Впрочем, как показало самое ближайшее будущее, может, оно и хорошо, что сыщицам не удалось проникнуть в апартаменты Никитина. Ведь они там наверняка задержались бы, а уже через несколько минут после того, как они вернулись в каморку, за ними прислали от Марьи Евгеньевны.
– Она хочет кратко переговорить с вами до обеда, любопытство замучило.
Пришлось подняться и идти. Они понятия не имели, о чем захочет их расспросить Марья Евгеньевна, и потому шли к ней с изрядной долей робости. Подруги ожидали, что Арина уже закончила свое чтение и ее не будет в комнате. Так оно и оказалось. Но стоило Марье Евгеньевне усадить подруг и задать им первый вопрос относительно дороги, как они к ней добирались, через какие святые места, какие храмы им удалось посетить по пути, дверь внезапно скрипнула и на пороге появилась тетка Вера.
При виде ее Алена вздрогнула и ниже наклонила голову, натянув платок совсем до глаз. Но тетке Вере было не до богомолок, которых в доме было и без того довольно.
– Марья Евгеньевна, благодетельница вы наша, – залебезила она перед хозяйкой. – Скажите, хорошо ли вам моя Ариночка книжечку почитала?
– Благодарю. Все в порядке. Только читала она мне не книжечку, а Евангелие.
– Ах, да мне все равно. Я ведь неверующая.
– Плохо, голубушка. Без Бога в душе жить – значит дьявола тешить.
– Да что вы такое говорите? – притворно захихикала тетка Вера. – Какой дьявол? Мы с дочерью тише воды ниже травы живем. Никого не обидим, всяк нас с ней обидеть норовит. Сироты ведь мы с ней, смолоду ко всяческим обидам притерпелись.
– Вот потому и обиды вам вчиняют, что живете без Бога. Кабы веровали крепко, жили бы по закону Божьему, так защитил бы вас Господь от всяких нападок людских.
– Да уж, мир не без добрых людей. Всегда нам помогали. Вот и вы нам встретились, матушка – благодетельница вы наша.
– Не называй меня так.
Марья Евгеньевна поморщилась, и подруги поняли, что тетка Вера ей так же неприятна, как и им. Они ожидали, что Марья Евгеньевна сейчас отошлет неприятную ей персону, но старуха вместо этого произнесла:
– Молодец, что заглянула.
– А что такое, матушка – бла… Что случилось, Марья Евгеньевна?
– В неладное ты дело моего сына втягиваешь. Ссора с ближайшим соседом – это нехорошо.
Тетка Вера покраснела и залебезила еще сильней:
– Да кто же втягивает-то, Марья Евгеньевна? Вот не сойти мне с этого места, если в моих словах про хозяина «Дубочков» хоть крупица лжи была.
– Да кто же втягивает-то, Марья Евгеньевна? Вот не сойти мне с этого места, если в моих словах про хозяина «Дубочков» хоть крупица лжи была.
– Там все сплошная ложь! – твердо произнесла старуха. – Я с людьми много об этом человеке разговаривала. Никто ни разу не сказал мне о нем того дурного, что ты ведрами на него льешь! И про жену его дурного не слышала. Молода еще, ветер в голове, так ведь всему свое время.
– Это вы этих людей просто лично не знаете, как их знаю я! – запальчиво воскликнула тетка Вера. – Хитрые они оба, жадные и злые! А Василий Петрович…
– Не желаю ничего слушать! – неожиданно повысила голос Марья Евгеньевна. – Не знаю, что у тебя с этими людьми за нелады, но не втягивай в свою игру моего сына!
– Так разве же я…
– Он в депутаты метит, знаю это. Сын у меня до власти охоч. Весь в своего покойника отца. А в этот раз Антону сосед дорогу перейти может, за него больше людей проголосует. Вот сын и обрадовался, когда ты ему позвонила. А того не подумал, что, может, врешь ты все! И когда правда выяснится, сыну моему стыдно будет в глаза соседу взглянуть.
– Да ваш сыночек и ни при чем тут! Мы с Аришей сами на телевидение попросились. Его и рядом не было, зря вы тревожитесь.
– Не пытайся меня запутать, – покачала головой Марья Евгеньевна. – Может, я и слепая, да только вижу побольше, чем иные зрячие. Лгать ты мастачка, от этого и все твои беды. Живи правдой, и жизнь твоя изменится к лучшему.
– Говорю вам…
– Иди!
– Что? – осеклась тетка Вера. – Уже идти?
– Да, иди и подумай о том, что я тебе сказала.
Тетка Вера помешкала, а потом что-то произошло. Алена кожей почувствовала, как сгустился в комнате воздух и как замерло дыхание у тетки Веры.
– А кто это у вас сидит? – зловеще спросила она у Марьи Евгеньевны. – Вы хоть знаете, кто у вас в комнате сидит?
– Богомолки это, праведные женщины.
– Праведные?!
И тетка Вера сделала движение, намереваясь подскочить к Алене и сорвать у той с головы платок. Чтобы не допустить этого, Алена поднялась на ноги. Скрюченные пальцы тетки Веры вцепились не в платок, а в юбку. Но она была рада и этой добыче, трясла и дергала юбку, словно собиралась сорвать ее с Алены.
– Никакие это не богомолки! Обманщицы!
– Здравствуйте, тетя Вера, – произнесла Алена, пыхтя и пытаясь высвободить подол из пальцев соперницы. – Вот мы с вами и свиделись. Что же вы так внезапно от нас уехали? И не предупредили, и не звоните. Или лавры телезвезды заставили вас так зазнаться?
– И это еще надо разобраться, кто тут обманщица! – выступила в поддержку подруги и Инга.
Но тетка Вера не слушала обращенных к ней слов и громко завизжала:
– Это она! Она!
– Кто?
– Хозяйка «Дубочков».
– Алена Игоревна?
И хозяйка повернулась к Алене лицом с незрячими глазами.
– В самом деле? Вы? – неуверенно спросила она.
Скрываться дальше было бесполезно, и Алена призналась:
– Да, я.
– Почему же такой обман? – удивилась Марья Евгеньевна. – К чему он?
– А к тому, что ваш сын не желает разговаривать с нами.
– С кем это – с вами?
– Со мной и с моим мужем.
– Так и Василий Петрович здесь? – еще больше изумилась старуха. – Василий Петрович?
И она повернулась к Инге. Пришлось той встать и объяснить, что она всего лишь подруга Алены, а не супруг.
– Василий Петрович и не знает, что мы к вам отправились. Он бы нас не пустил.
– Врет она! – завизжала тетка Вера. – Небось муженек сам ее на вас и науськал. Страшно даже представить, что она могла с вами сделать… со старой… больной… беззащитной.
– Помолчи! – строго приказала ей Марья Евгеньевна. – Хватит сор свой всюду сыпать. Ты как худой мешок, из которого разная труха сыпется.
Тетка Вера пыталась что-то возразить, но Марья Евгеньевна прикрикнула на нее:
– Замолчи!
И тут же перекрестилась.
– Вот ведь… довела до греха… Искушение ты ходячее, вот ты кто такая, Вера!
– Но, Марья Евгеньевна…
– Да что же будешь с тобой делать! – воскликнула старуха. – И отослать нельзя: мигом панику в доме поднимешь, спокойно с людьми поговорить мне не дашь. И оставить нельзя: все время нос свой в разговор совать будешь. Вот что, иди в соседнюю комнату и ожидай там. А чтобы тебе удрать не захотелось, девочки тебя запрут.
– Меня?
– Да, тебя.
– Но я не желаю.
– А Аришку замуж за моего сына выдать хочешь?
От изумления у тетки Веры отпала нижняя челюсть. Видимо, она только мечтала о таком.
– Хочу! – машинально выпалила она, и глаза ее загорелись.
– Тогда иди и делай, что тебе сказано!
Тетке Вере пришлось подчиниться. Но покуда подруги шли за ней следом, каких только недобрых слов не услышали они в свой адрес. Это не помешало подругам запереть противную тетку на ключ в соседней комнате и вернуться к хозяйке.
– Отвели?
– Да.
– Слышала я, как она вас чехвостила, – улыбнулась Марья Евгеньевна. – Вот ведь до чего злобная баба! И лицемерная. В лицо улыбается, а как за порог – чуть ли не дегтем полила.
– А вы правда думаете поженить Арину и своего сына?
– Да упаси Бог! – воскликнула Марья Евгеньевна. – Это я так сказала, чтобы от Веры избавиться и спокойно поговорить с вами.
– А мы удивились.
– Я против самой Арины ничего не имею, – сказала старуха. – Она услужливая девочка и кажется разумной. Но ее мать… Ну да ладно, о ней потом поговорим. Вы-то ко мне зачем пришли?
– Честно говоря, мы надеялись, что ваш сын объяснит нам, что происходит.
– Так ведь Антоша на дебатах. И ваш муж тоже там должен быть. Вам ли этого не знать?
И старуха тут же осуждающе покачала головой:
– Ох, неправду вы мне говорите. Не к Антону вы шли, а с другой целью. И не со мной вы хотели поговорить… Вы моего сына во вражде к вам подозреваете, значит, за доказательствами этого вы сюда шли. Небось в вещах его покопаться хотели! В бумагах да в документах!
В голосе старухи не слышалось гнева, но тем не менее подруги покраснели. Правильно Марья Евгеньевна про себя сказала: хоть и слепая, а видит побольше зрячих.
– Не станем лгать. За тем и шли.
– И не получилось у вас ничего?
– Нет.
– Так это и неудивительно. Сын мой свои тайны от всех оберегает. Не первый год в политике. Когда подходили, видели караул у ворот? Тоже неспроста. Были уже попытки проникновения в наш дом. Но чтобы под видом богомолок – это впервые. Жаль.
– Что вам жаль?
– Жаль, что сын теперь и это развлечение запретит. Как узнает, кто ко мне под видом богомолок сегодня заявился, так и запретит.
– А вы ему не говорите.
– Так Вера скажет.
– А Вере вы что-нибудь за молчание посулите.
– Нет, я так не могу. Обман это. Лгать только начни – потом не остановишься. Но не тревожьтесь, этот вопрос я с сыном как-нибудь улажу. В конце концов попрошу его домик для моих гостей отдельно построить. Вы лучше мне скажите: правда, что у вас в «Дубочках» уже два убийства случилось?
– Да.
– И оба раза женщины, я слышала?
– Да.
– А еще говорят, что Василий Петрович и эти женщины…
– Вот это уже ложь!
– Хорошая жена ничего другого сказать и не могла, – улыбнулась Марья Евгеньевна. – Но я хоть твоему Василию Петровичу и чужой человек, но тоже считаю, что оболгали его.
– А кто? Ваш сын?
– Антоша, может, и охоч до власти, но он не убийца.
– Так нанять мог… кого-нибудь.
– Не могу поверить, чтобы сын ради карьеры убийцей стал. Живые души погубил!
– Но он с помощью тетки Веры активно распространяет слухи против Васи.
– Что Антон мог воспользоваться ситуацией– это я верю! – кивнула головой Марья Евгеньевна. – Этого у Антоши не отнять. Умение использовать обстоятельства себе во благо у него от отца. Но он умный мальчик, он не стал бы связываться с криминалом. Никогда не марался, и в этот раз не стал бы.
Несмотря на слова Марьи Евгеньевны, которая была твердо уверена, что ее сын не причастен к случившимся убийствам, подруги не торопились ей верить. Все-таки сын есть сын. Ни одна мать на свете, если только она в здравом уме, никогда не обвинит свое дитя в ужасном грехе. Будет всячески выгораживать, оправдывать и обелять свое чадушко, лишь бы отвести беду от его головы.
Но пока что подругам нечего было возразить старухе. Вот если бы им удалось взглянуть на бумаги Никитина, тогда они были бы осведомлены, и разговор дался бы им легче. Но пока что они могли только развести руками и принести свои извинения за то, что проникли в чужой дом обманом и осмелились подозревать хорошего человека.
Извинения были Марьей Евгеньевной милостиво приняты, она отпустила подруг, пообещав, что уже вечером ее сын приедет в «Дубочки», чтобы лично поклясться в том, что он никого не убивал и подозревать его в этом не стоит.
Глава 10
Вечером Никитин в «Дубочках» не появился, хотя Алена с Ингой его ждали. Они очень надеялись, что авторитет Марьи Евгеньевны не позволит Никитину отклонить полученное приглашение. Но вечером Никитин к ним не заглянул, зато он появился рано утром. Настолько рано, что всем в усадьбе стало ясно: этот приезд точно не к добру.