Оседлые, земледельческие, племена индейцев жили к северу от Нью-Мексико: племена сиу – на территории современной Миннесоты, чейенны – на берегах Миссисипи, черноногие индейцы – в Канаде, близ города Виннипег. Их деревни располагались обычно в перелеске или на лесной опушке, поближе к прерии.
В середине XVIII в. жители северных прерий стали покупать лошадей у команчей и шошонов. Молодые воины увлеклись верховой ездой; они открывали для себя новые возможности охоты. Зато умудренные опытом вожди чурались диковинных животных. По преданию, шаманы чейеннов постились и совещались четыре дня, чтобы узнать, что думает их верховный бог Махео об этих странных зверях, которые вскружили голову юношам. Когда они завершили «ареопаг», то объявили от имени Махео: «Если вы примете лошадей, все навеки изменится. Целыми днями вы будете в пути, чтобы пасти ваших лошадей. Вы оставите ваши сады в запустении и будете жить охотой и сбором плодов, как команчи. Вы покинете ваши крепкие дома, чтобы жить в вигвамах».
Чейенны, как и другие оседлые племена, обзавелись табунами лошадей и стали вести кочевую жизнь.
Участь индейцев была такова: либо бледнолицые уничтожат их, либо оттеснят далеко на запад. Туземцы опасались не только «огненных ружей» своих врагов. С появлением пришельцев индейские поселки стали в одночасье вымирать от неведомых прежде болезней – от оспы и кори, коклюша и тифа, скарлатины и желтой лихорадки.
От неведомой опасности надо было бежать. Лошади унесли индейцев в степь.
Сто двадцать тысяч индейцев снова стали кочевниками. Круглый год они следовали по степи за стадами бизонов. Они вели за собой огромные табуны лошадей. По оценке историков, на каждого индейца приходилось от 10 до 15 лошадей. Всего же индейцы владели примерно миллионом мустангов.
Теперь всадникам было легко охотиться на бизонов. Шкуры бизонов служили хорошим товаром. В обмен на них охотники получали ножи, топоры, ружья, порох, текстиль, утварь. Больше шкур – больше оружия и богатства. Индейцы увлеклись дележом неубитых бизонов.
Чтобы платить за все новые товары, индейцам надо было все чаще отстреливать диких быков.
Была и другая причина, по которой поголовье бизонов сокращалось. Огромные стада мустангов, бродившие по степи, питались тем же, что и бизоны. Они стали им конкурентами, понемногу оттесняя быков.
Документы показывают следующее. К середине XIX в. охота на бизонов была поставлена на широкую ногу. Так, в 1849 году только сиу и чейенны сдали скупщикам из «Американской пушной компании» 110 000 шкур бизонов.
Охотились индейцы так же безжалостно, как и будущие «Буффало Биллы». Вот свидетельства очевидцев. Джордж Кэтлин, описывая в 1830 году нравы индейцев, сообщает, что охотники на бизонов вырезали у убитых ими быков языки – излюбленное лакомство – и сдирали шкуру, а остальную тушу оставляли гнить.
Индейцам казалось, что их ждет процветание. «Жадные бледнолицые» готовы были платить хорошие товары за такую доступную вещь, как шкура дикого быка.
Индейцы заблуждались. Их ждала засуха. Она разразилась в конце 50-х годов. Стада бизонов резко уменьшились. Порой охотники едва могли найти себе пропитание, уж не говоря о том, чтобы добыть что-нибудь на продажу.
Недавние «богачи» умирали в нищете. В поисках пищи они охотились на зайцев, ловили саранчу, выкапывали коренья. В 1860 году в американских прериях осталось всего около 60 000 индейцев. Итак, за каких-то полвека их численность уменьшилась вдвое.
Вместе с людьми вымирали бизоны. Они стали не первыми животными в недавней истории Америки, чье поголовье резко сократилось при участии индейцев.
Европейцы, появившиеся в Америке, увидели огромные стада белохвостых оленей. По оценкам зоологов, их поголовье достигало 40 миллионов особей. Торговцы пушниной охотно скупали шкуры этих животных, и всего за два столетия, за XVII и XVIII вв., белохвостые олени оказались на грани вымирания. Индейцы Канады и восточных колоний спешили подстрелить легкую добычу. В наше время численность этих оленей окончательно восстановилась: их насчитывается уже около 20 миллионов.
Если в начале века на рынок ежегодно поступало несколько тысяч бизоньих шкур, то уже к 1830 году это количество возросло до 130 000. Азарт овладел индейцами. Они распродавали свою страну. Брошенные освежеванные туши с вырезанными языками – вот итог их торговых предприятий.
Вот воспоминания, оставленные очевидцами, видевшими, как охотятся индейцы, когда им нет надобности думать о торговых сделках. В 1805 году М. Льюис, живший некоторое время среди индейцев племени манданов, участвовал в большой облаве. Индейцы загнали целое стадо быков к обрыву. Потом они бродили среди трупов, выбирая отдельные лакомые куски. Сотни туш, разбившихся при падении, они оставили гнить.
Так поступали и предки этих охотников. Археологи, проводившие раскопки на юге США, в штате Колорадо, обнаружили в каньоне Ольсе-на-Чаббака около 200 скелетов бизонов. Восемь тысяч лет назад здесь разбилось стадо диких быков, загнанное в ущелье. Часть добычи древние индейцы использовали, но к 40 тушам, как показало исследование, даже не притронулись. По всей видимости, именно такая охотничья практика привела к вымиранию в Северной Америке большинства крупных животных, упомянутых нами выше.
Пока поголовье того или иного вида животных было достаточно велико, «дебет волков, стихий и индейцев» ему был не страшен. Однако если равновесие нарушалось, следовала катастрофа. Колебания климата, внезапная эпидемия, натиск новых врагов приводили очередной вид животных на грань вымирания. Так случилось с бизонами. Они, как и сами индейцы, были обречены. Внезапное появление на сцене авантюристов вроде Буффало Билла лишь ускорило развязку.
В конце концов, немногие выжившие после войны индейцы удалились в резервацию. Генералы и политики подсчитали победы, а зоологи – уцелевших бизонов. К началу XX в. осталось лишь около 500 диких быков, проживавших под охраной в Йеллоустонском национальном парке в США, а также на некоторых ранчо. Тогда-то и было создано Общество спасения бизона. Исчезающих быков стали разводить.
Долгое время успехи были очень незначительны. Так, в 1933 году численность бизонов достигла всего 4000 голов. Лишь в последние десятилетия цифры стремительно стали расти. По различным данным, популяция бизонов в Северной Америке колеблется сейчас от 200 000 до 350 000 голов. Теперь стада бизонов целенаправленно расселяют в степных районах США. Их выращивают на частных фермах, ведь бизон хорошо поддается приручению, и еще в прошлом веке зоологи отмечали, что он мог бы стать отличным домашним животным.
Адмиральский удар
Эта почти невероятная история может показаться кому-то очень занятной выдумкой, специально рожденной досужими писателями и опытными историографами на потеху праздной публике. Тем не менее, все, о чем здесь рассказано, происходило на самом деле и подтверждено серьезными правительственными документами нескольких стран, хранящимися в архивах.
Итак, что же в действительности произошло и в чем состоял триумф капитана, носившего довольно странную фамилию Ко?
Семейство Ко проживало в Соединенных Штатах Америки, еще не столь давно, по историческим меркам, в жестоких сражениях с англичанами, с оружием в руках все же отстоявших свою независимость. Сам папаша Ко всегда утверждал: его род пошел из Уэльса. Однако некоторые злые языки говорили, что он нагло лжет, а на самом деле предки семейства Ко приплыли к берегам Америки из Франции, а то и вообще были испанцами!
На подобные злобные выпады старый папаша Ко старался не обращать внимания, тем более на юге Штатов почти все свободно говорили по-испански. Что же касается происхождения, то в новоиспеченной стране, вообще не имевшей своей истории, можно было каждому называть себя кем угодно и чьим угодно потомком.
– В конце концов, – обычно мудро заключал папаша Ко, – все мы дети Адама и Евы!
Когда в его семействе родился мальчик, младший сын, его недолго думая назвали Джоном, как в русских деревнях парнишек нарекали Иванами. Естественно, малыша окрестили и крепко выпили по этому поводу кукурузного самогона.
На пирушке подвыпивший папаша Ко обратился к местному учителю с необычной просьбой:
– Господин Бейли! Вы, говорят, большой любитель и знаток астрономии и астрологии и у вас даже есть труба, в которую надо смотреть на звезды. Однажды вы позволили заглянуть мне в нее одним глазком, и я помню увиденное до сих пор.
Кстати, стоит заметить, что дело, о котором идет рассказ, происходило в конце XVIII в., когда телескопы действительно даже в Европе являлись большой редкостью, а найти в американской дикой и глухой глубинке любителя и знатока астрологии тем более было просто невероятным чудом.
– Так вот, – стукнув кружкой по столу, решительно сказал папаша Ко, – я хочу, господин Бейли, чтобы вы сделали этот… как его?..
– Так вот, – стукнув кружкой по столу, решительно сказал папаша Ко, – я хочу, господин Бейли, чтобы вы сделали этот… как его?..
– Гороскоп? – подсказал более трезвый учитель.
– Да, вот его, этот гороскоп, для моего Джона!
– Хорошо, я попробую, – поправив сползавшие с потного носа очки, пообещал учитель.
Спустя несколько дней он пришел в дом семейства Ко и принес исписанный убористым почерком лист бумаги, к которому прилагались непонятные схемы. Все поколения Ко собрались за столом, на котором немедленно появились большие кружки с пивом и молодым вином, чтобы послушать, что ждет малыша Джона в этом бурном мире.
– Ваш сын, – прокашлявшись от волнения, сообщил учитель Бейли, – станет отважным морским капитаном и знаменитым флотоводцем.
– Что? – недоуменно вылупился на него папаша Ко. – Кем, ты сказал? Флотоводцем?
И он, откинувшись на спинку стула, весело захохотал, вытирая выступившие от смеха слезы и от восхищения шуткой учителя звонко шлепая себя ладонями по ляжкам. Вся большая семья Ко вторила громким хохотом своему главе, выражая всяческое одобрение остроумию господина учителя: Ко были добрые и веселые ребята.
Другие за подобную шутку могли и прилично шею намылить, оставив без зубов, а эти просто гоготали, поскольку за окнами домов их поселка на множество сотен миль вокруг простиралась… выжженная солнцем, жаждавшая воды прерия! Корабли здесь видели только на картинках и знали о них по рассказам глубоких стариков, когда-то в юности пересекших океан.
– Но это правда, – сворачивая бумаги, обескураженно сказал Бейли. – Он станет храбрым капитаном и будет воевать во многих морях, в том числе и под флагами других держав, продавая им свои знания, талант и шпагу!
– Час от часу не легче, – недобро прищурилась мамаша Ко. – Какие еще шпаги? Мы больше привычны к ружью и кнуту для волов!
– Ну, это так говорится, – немедленно пошел на попятную благоразумный Бейли. – Ваш сын станет зарабатывать хорошие деньги на службе у других правительств в чужих странах и прославится странной и дивной победой в одном из больших морских сражений. Вот увидите!
– Хорошо бы, – вытирая слезы, в полном восхищении помотал головой папаша Ко. – Ну ты, брат, от души повеселил! Спасибо тебе. А бумагу-то на всякий случай нам оставь. Пусть ее еще кто-нибудь почитает, посмеемся. Выпейте за труды!..
Как это ни странно, но сельский учитель Бейли, когда пророчил, в своем гороскопе словно действительно видел, какая неожиданная судьба ожидала Джона Ко – парня совсем не интересовали охота и быстрые лошади, его не привлекала засеянная маисом земля предков, на которой стоял поселок колонистов. Он буквально грезил морем.
Юный Джон Ко прочел все книги о море, которые удалось найти в их деревне – преимущественно в доме учителя, расспросил всех стариков, а когда подрос, решительно объявил отцу:
– Я намерен поступить юнгой в американский военно-морской флот!
– Во! – изумленно вытаращил глаза папаша Ко. – Выходит, старик Бейли когда-то нас совсем даже не веселил? А мы-то, дурни, от души смеялись над его предсказаниями! Не знаю, как там насчет морских побед и войн в чужих морях, но и в своих тебе делать тоже нечего, сопляк! Вон, – он показал за окно, – сколько земли ждет, пока ее хорошенько вспашут. Да не забывай брать в поле заряженное ружье: индейцы, говорят, опять вышли на тропу войны!
Однако ни увещевания, ни угрозы на Джона не подействовали. Он просто в один прекрасный день сбежал из дома и действительно поступил на американский военный флот. Грамотного парнишку приметили, и он со временем стал офицером. Вскоре под командой капитана Ко, уже славившегося на флоте неожиданными маневрами и нетривиальными решениями, бороздил волны многопушечный корабль «Святая Мария».
– Вы не могли бы уделить мне несколько минут? – однажды обратился на набережной к известному капитану Ко прилично одетый незнакомый господин, говоривший с явным испанским акцентом. К тому же и его внешность сразу выдавала южанина.
– Извольте, – согласился американец. – Что вы хотите?
– Для начала предложить вам отужинать со мной, сеньор капитан. Может быть, вы не откажетесь? Там и поговорим о делах.
– Хорошо, – ответил американец.
Южанин повел капитана Джона в самый дорогой французский ресторан и заказал роскошный ужин с шампанским.
– По какому поводу праздник? – поинтересовался Ко.
– Я – полномочный представитель правительства Уругвая, – заговорщически понизив голос, сообщил джентльмен с юга. – Моим правительством дано поручение найти в Соединенных Штатах опытных и храбрых офицеров армии и флота, готовых за приличное вознаграждение предложить свою шпагу Уругваю. Гарантирую: ваша честь при этом нисколько не пострадает.
– Но я уже дал присягу служить Соединенным Штатам и президенту! И не намерен увольняться в запас с американского флота!
– Зачем же увольняться? Возьмите на службе долгосрочный отпуск, – раскуривая толстую сигару, предложил уругваец. Говорили они уже давно на испанском, которым отлично владел Ко.
– Однако я пока все еще не понимаю, в чем, собственно, дело, – прямо спросил он.
– Скоро начнется война, – разогнав ладонью табачный дым, сообщил представитель Уругвая. – Нам придется воевать с Аргентиной. У нас есть солдаты и пушки, но нет офицеров и командующего. Есть прекрасные корабли, но нет флотоводцев. Уполномочен предложить вам от имени моего правительства чин адмирала уругвайского флота, капитан!
– Вот как? Я согласен! – практически не раздумывая, согласился Джон, обладавший авантюрной жилкой.
Утром он подал рапорт о бессрочном отпуске и получил его. Вскоре Ко выехал в Уругвай и принял командование над действительно неплохим уругвайским флотом. Теперь ему предстояло хорошо подготовить его к решительным сражениям.
Между прочим, аргентинцы тоже не дремали и готовились к войне – политические разногласия и территориальные споры между двумя странами зашли столь далеко, что разрешить их мог теперь только военный конфликт. Кто сумеет продемонстрировать большую военную силу, тот начнет диктовать свою волю за столом переговоров дипломатов.
– Нужно нанять офицеров в Америке, – прозвучало предложение в аргентинском правительстве.
– Не великие вояки! – отвергли идею высшие власти. – К тому же, насколько известно, там вовсю шныряют агенты Уругвая. Американцы продажны: деньги для них – все!
– Нужно обратить свой взор на другой берег океана, – предложил один из министров. – Великобритания – знаменитая морская держава! А у Франции очень неплохие и опытные офицеры сухопутных войск.
Срочно отправили эмиссаров за океан искать флотоводцев и генералов для армии Аргентины.
Говорят, кто ищет, тот всегда найдет. В аргентинскую армию завербовались несколько французских полковников и генералов, но самой большой своей удачей агенты аргентинского правительства считали миссию в Англии – вести бой флот Аргентины согласился заслуженный британский адмирал Уильям Браун.
Вскоре он прибыл в Южную Америку и стал приводить корабли аргентинцев в порядок – чистота, муштра, учебные стрельбы, маневры, жесточайшая дисциплина.
– Вот это флотоводец! – радовались аргентинцы. – Уругвайцам конец!
И вот начались открытые военные действия. В августе 1841 года флоты противоборствующих держав сошлись в решающем сражении, дабы выяснить, на чьей стороне Бог.
– Сражение с аргентинским флотом может оказаться решающим для всего хода военной кампании, – перед выходом в море напутствовали адмирала Ко члены уругвайского правительства. – Возможно, даже решить ее окончательный исход!
– Я приложу все усилия, господа! – заверил их адмирал.
И вот враги уже почти на расстоянии пушечного выстрела друг от друга.
– Подпустим их ближе и дадим жару, чтобы ни одно ядро не пропало даром! – приказывал своим офицерам Ко.
– Старайтесь постоянно держать дистанцию, – не отнимая от глаз подзорную трубу, говорил, стоя на мостике своего флагмана, адмирал Браун. – Американец – известный мастер ближнего боя и вполне способен пойти на абордаж, а нам это совершенно ни к чему. Наши пушки бьют дальше уругвайских. Разумнее всего расстрелять противника, не сближаясь с ним.
Гремела канонада, темный пороховой дым слоями стлался над волнами теплого южного моря, но говорить о перевесе какой-либо из сторон было пока рано – оба флотоводца отличались опытом и отвагой, а их подчиненные сражались просто отчаянно. Без преувеличения и те и другие проявляли чудеса храбрости.
И тут в самый разгар сражения на мостик флагманского корабля Ко взбежал бледный от волнения старший канонир:
– Нам больше нечем стрелять, сэр! На артиллерийских палубах не осталось ни одного ядра!
– Как? – взревел Ко и ринулся по трапу в трюм. Действительно, к его ужасу, не осталось ни одного пушечного ядра, только порох для зарядов. – Проклятье! – в сердцах вскричал Джон, и тут его взгляд случайно упал на горку покрытых мешковиной… ядер! – А это что?!