– Владюша! Я сегодня уволила Риту, домработницу, и теперь возникла куча проблем. Необходимо найти новую прислугу, а это непросто. И еще Лялю надо устроить в дорогую школу. Опять деньги нужны! Придется влезать в еще один проект. Где взять время? Может, мне хватит три часа сна?
Ткаченко попытался успокоить любимую:
– Солнышко, давно открыты агентства по найму прислуги. Обратись туда и забудь о проблеме. Что же касается Ляли, то девочке необязательно посещать суперэлитное заведение, она ходит в приличную гимназию, пусть там и остается. Думай больше о себе.
Владу показалось, что он нашел правильные слова, но Дита слетела с катушек.
– Нет, нет, нет! – судорожно зашептала она. – У Ляли проблемы, и если их сейчас не решить, потом это аукнется. Господи, я обязана, должна… Нет, нет! Ты не понимаешь!
Ткаченко так и не сумел переубедить актрису. Эдита не стала слушать разумные аргументы Влада, поступила по-своему. В результате для Ляли было выбрано учебное заведение, которое находилось в подмосковном Красногорске. Каждый день ее к первому уроку отвозил туда шофер, а в девять часов вечера доставлял назад. Эдита оплачивала обучение, водителя, и ей, естественно, пришлось приобрести еще одну машину…
– Странно, – вклинилась я в рассказ Ткаченко, когда он опять стал готовить себе растворимый кофе, – мне отчего-то показалось, что Ляля учится в Москве.
– Теперь да, – подтвердил ювелир. – Девочка ездила в Красногорск всего год, а потом перестала.
– Почему? – удивилась я.
Ткаченко опустился на диван.
– Дита говорила о дочери только хорошее: умная, талантливая, душевно тонкая, чувствительная. Но иногда, случайно, из уст матери вырывалась правдивая информация. Я составил себе портрет Ляли: капризная, ленивая, ревнивая, требовательная. Она вечно упрекала мать в недостатке внимания. Дита переживала, заваливала дочь подарками, а та дула губу и ныла: «Меня никто не любит…» У Ляли проблемы с общением, ее не принимают сверстники, что для девочки, желающей стать звездой, трагично. Думаю, она отчаянно завидовала матери, ее славе и тому, что Эдиту все любили. Таким, как Ляля, перекушавшим пирожных, помогает только строгость, девочка никогда не слышала от мамы или бабушки слово «нет», любые ее желания исполнялись мгновенно! Наверное, Ляля устала ездить по пробкам, может, она не потянула программу элитного заведения. Оно называется «Гимназия Ландау», и там, вероятно, упор делается на математику и физику. Точной причины я не знаю. Дита лишь сказала: «Лялю отпустили из гимназии, она теперь пойдет в школу около дома, тоже платную». И я обрадовался: на одного шофера меньше станет, у Диты со спины камень свалится. Но она не почувствовала облегчения. Потому что Ляля потребовала для своей комнаты феерическую мебель, по спецзаказу, из Англии. Знаете, меня аж затошнило, когда я о цене узнал.
– Складывается впечатление, что Дита испытывала чувство вины перед родственниками, – пробормотала я.
– В точку! – кивнул Влад. – Я тогда не выдержал и сказал ей то же самое. Ужасный день получился!
– Когда? – насторожилась я.
Ткаченко подоткнул под спину подушку.
– Я понимал: Эдита – раба своей семьи, мать и дети сели ей на шею, свесили ножки и поехали. За две недели до смерти Диты я решил исправить ситуацию. Наверное, действовал глупо, но мне надоело встречаться урывками, всякий раз в гостиницах, где номера сдают по часам. Мы шифровались, как шпионы: Дита приходила в парике, надевала темные очки. Сюр какой-то, а не нормальная жизнь! Короче, я дошел до точки кипения и… позвонил Зое Владимировне.
Я закашлялась, а Влад продолжил рассказ…
Ткаченко сказал будущей теще простые слова:
– Я очень люблю Эдиту, готов заботиться о всех членах ее семьи, не нуждаюсь материально, мечтаю об общих детях. Когда я могу прийти в ваш дом с предложением руки и сердца? Дите необходимо отдохнуть, мы поженимся и уедем в трехмесячное путешествие.
Ученая дама отреагировала неожиданно.
– Идиот! – гаркнула она и бросила трубку.
Вечером Эдита соединилась с Владом и горько заплакала:
– Что ты наделал?!
– Честно изложил свои намерения, – ответил ювелир. – Мы ведь почти три года прячемся!
– Мама чуть не слегла с инфарктом, – стонала актриса.
– Странная реакция на сообщение о будущем счастье дочери, – не выдержал Влад.
– А Ляля сказала, что она не потерпит отчима. И не желает иметь братьев и сестер от моего нового мужа, – пролепетала Эдита. – И еще: Фазиль затеял новый проект, он его раскручивает, как сериал о моей жизни, а там супруга нет.
Тут Ткаченко обозлился:
– Ясно! Ну и оставайся с теми, кто пользуется тобой как дойной коровой!
– Любимый, не сердись, – всхлипнула Эдита, – ты же обо мне ничего не знаешь.
– Достаточно, чтобы понять: актриса Звонарева – рабыня на чужих плантациях! – Влад потерял терпение.
– Я обязана, – пролепетала Дита.
– Кому? – повысил голос любовник.
– Маме и Фазилю… и Ляле, – с трудом произнесла она.
– А они тебе? – чуть сбавил тон ювелир.
– Ты же не знаешь, что мама для меня сделала, – слабо отбивалась Дита.
– Ладно, – пошел на попятную Влад, – она хоть тебя родила. А Ляля? Какое право имеет малолетняя мартышка указывать взрослому человеку, как тому строить свою жизнь?
– Господи, я так перед ней виновата… Ты ничего не знаешь… – зарыдала Эдита.
– Так расскажи! – потребовал Влад.
Неожиданно актриса взяла себя в руки и коротко сказала:
– Не могу.
– Или не хочешь? – уточнил Влад. – Лучше признайся честно.
– Не могу, – еле слышно повторила Дита. – Если правда вылезет наружу, мне не жить.
– Правда о Ляле? – попытался разобраться Влад.
После небольшого молчания Дита ответила:
– И о ней тоже. Страшно представить, что со мной будет.
В голосе Эдиты прозвучала такая тоска, что Влад перепугался и предложил:
– Давай встретимся, а? Прямо сейчас! Я нашел укромное местечко – гостиница «Зофья». Могу там быть через час.
– Ладно, – согласилась Дита, – нам надо многое обсудить.
Глава 17
Но откровенной беседы не получилось. В номере Дита безостановочно плакала, потом заявила:
– Я обманула маму: сказала ей, что ни с кем не заводила романа, будто ей позвонил шутник. Мама и Ляля успокоились. Пожалуйста, если не хочешь беды, больше не тревожь мою семью.
– «Мою семью…» – горько повторил ее слова Влад. – Похоже, наша семья тебе не нужна.
Эдя снова залилась слезами, повторяя:
– Ну подожди еще три-четыре года! Я накоплю приличную сумму, чтобы мои не нуждались, и мы уедем.
– Нет, – категорически отмел ее предложение ювелир, – хватит, я заслужил счастье с тобой. Сегодня же сообщи родственникам правду: мы женимся.
– Я боюсь, – прошептала Дита.
Ткаченко встряхнул любовницу.
– Прекрати! Ты звезда! А содержишь ораву нахлебников!
– Это дети и мама, – защищала родных Звонарева.
– Зоя Владимировна работает, ей хватит зарплаты, – напомнил Влад.
– Она у нее очень маленькая, – возразила Дита.
– Пусть по одежке протягивает ножки. Немногие живут в столь шикарных условиях и ездят на «БМВ» с шофером! В метро тоже хорошо. И детям полезно поумерить аппетит! – заорал взбешенный Влад.
– Ты ничего не знаешь, – твердила Дита.
В таком ключе любовники беседовали около двух часов.
В конце концов, Дита вдруг сказала:
– Если мы уедем, я лишусь того, ради чего пошла на… Ты не сумеешь понять!
– А ты попробуй объяснить, – устало предложил Влад.
Эдя прижала руки к груди.
– Я мечтала быть актрисой, я хотела сниматься в кино, я спала и видела себя среди самых ярких звезд. Слава, восторг толпы, счастье. Ты не знаешь на что я пошла и как жила прежде. Ты про микробы слышал?
– Про что? – не понял ювелир.
Дита неожиданно улыбнулась.
– Микробы, возбудители болезней. Их очень много, чтобы избежать инфекций, человек придумал армию лекарств, но есть, образно говоря, микроб без комплексов, его бьют таблетками, уколами витамина, но без толку. Подобный микроб от испытаний делается неуязвимым. Вот я, чтобы стать актрисой, превратилась в такой микроб без комплексов. Но, очевидно, не растеряла совести. Я обязана помогать своим. Пойми: таково условие существования Диты Звоноревой, яркой суперзвезды.
И тут Влад решил изменить тактику.
– Ладно, – притворился он сдавшимся, – подожду еще пару лет.
– Спасибо, любимый! – бросилась ему на шею Дита. – Ты – мое единственное счастье.
Любовники спустились вниз, Ткаченко стал расплачиваться за номер. И в этот момент в холле появился пьяный мужик, которого под руку вела ярко накрашенная блондинка. Проходя мимо Эдиты, чужой кавалер пошатнулся и повалился на актрису. Блондинка не сумела удержать клиента, а Влад не успел подхватить Диту. Звонарева упала, с ее головы соскочил парик, с носа свалились очки. Пьяница шлепнулся рядом на колени, его стало тошнить прямо на парик. Блондинка, завизжав, убежала, администратор, полная, рыжеволосая женщина, вызвала охрану, двое парней утащили смутьяна.
Дита встала и попыталась прикрыть лицо руками.
– Хотите умыться? – спросила служащая. – Вы не переживайте, паричок отчистим и вернем.
– Не надо, – сказал Влад, – обойдемся.
Эдита чихнула и полезла в карман за платком, администратор увидела лицо гостьи и с изумлением воскликнула:
– Это ты!
Ткаченко ощутил безысходность. Ну вот! Звонареву узнали! Только статьи в «желтухе» под бойким названием «Страсть в отеле» не хватает для полной радости…
Дита ринулась к двери.
– Марина, стой! – закричала тетка. – Не бойся! Эй, Федькина, не убегай! Я давно поняла, чем ты занимаешься! Марина, я не причиню тебе вреда, не беспокойся! Я за тебя рада! Фу, дурочка…
Влад побежал за любовницей и обнаружил ее на проезжей части, Дита пыталась поймать машину.
Ювелир схватил Эдиту за плечи.
– С ума сошла? Ночью на частнике ездить! Садись в мою машину.
– Я без парика, – губами выговорила Дита, – меня могут узнать, как Лисичка в гостинице.
– Дежурная не поняла, что перед ней звезда, – сказал Влад, заталкивая дрожащую Эдиту в свой автомобиль, – она приняла тебя за какую-то Марину Федькину.
Дита уткнула лицо в колени и застонала.
– Как я устала… Все, больше не могу. Согласна, давай уедем…
– Наконец-то, – обрадовался Влад, – я закажу билеты.
– Хочу завтра улететь, – потребовала Эдя.
– Не получится, но дней через десять непременно. Куда хочешь? Выбирай, – засуетился Ткаченко. – У меня есть деньги.
– Нет, завтра, – с остановившимся взглядом твердила Эдита, – в любое место. Утром. В семь. Завтра. Завтра! Завтра!!!
– Но я не успею купить билеты, – растерялся Ткаченко, притормаживая у светофора. – Солнышко, не теряй голову, мы непременно…
– Все люди такие, – вдруг совершенно спокойно произнесла Дита, – обещают, а потом обманывают, и я остаюсь одна все расхлебывать. Прощай! Ты струсил!
Не успел Влад глазом моргнуть, как актриса пулей вылетела из иномарки и скрылась в ближайшем дворе.
Ткаченко быстро припарковал машину и пошел искать любовницу. Целый час он, забыв об осторожности, кричал на разные лады имя Звонаревой, но та словно под землю провалилась. Так и не найдя Диту, ювелир поехал домой. Настроение у него было гаже некуда.
На следующий день Влад безуспешно пытался соединиться с любимой, однако ее мобильный тупо твердил о недоступности абонента. В принципе в этом не было ничего особенного, Эдита могла находиться на съемках какой-нибудь очередной телепрограммы, давать интервью или играть сцену в новом сериале, но Ткаченко почему-то испугался. Он упорно набирал знакомый номер, но ничего, кроме фразы «абонент находится вне зоны действия сети», не услышал. Так прошли сутки. А около полудня следующего дня Влад сел пить кофе и включил телевизор. Ювелир решил, что сейчас поедет на квартиру к Эдите и увезет ее к себе. В конце концов, он же мужчина, а потому обязан проявить твердость характера, взять на себя ответственность за слабую, неспособную сопротивляться капризам родственников женщину. И тут ведущая новостей сообщила о кончине Эдиты Звонаревой…
Рассказчик отвернулся к стене. Я посидела пару минут молча, потом выдавила из себя фразу, которую всегда считала дурацкой:
– Очень жаль, примите мои соболезнования.
Влад сгорбился.
– Я думал, со временем мне легче станет, но делается лишь хуже. Знаете, я очень надеялся, что Дита мне приснится, но нет, ни разу во сне ее не увидел. Она ушла, не простив меня. До сих пор не могу понять, что я сделал не так? Я несколько часов уговаривал ее бросить своих жадных пираний и уехать со мной подальше от Москвы, она не соглашалась, и мне пришлось принять ее условия. А потом, когда мы вышли из гостиницы, бац! «Немедленно улетаем, завтра, в семь утра»… Но ведь невозможно приобрести билеты за столь короткий срок! У нас не имелось виз, не была подготовлена квартира на Балатоне, я вел лишь предварительные переговоры… Весьма разумно сказал, что за пару недель решу все проблемы. Почему Эдя отреагировала на эти слова, как на оскорбление?
Я подавила вздох. Порой мужчине трудно понять женщину. Сильный пол нацелен на конкретное решение проблемы. Если, например, вы скажете своему супругу: «Милый, мне холодно», – он либо встанет и закроет окно, либо купит вам теплую одежду. Мужчине и в голову не придет, что на самом деле его жене просто хочется, чтобы ее обняли, поцеловали и заверили:
– Любимая, ты самая лучшая.
Мужчины слышат прямую информацию, а не подтекст в ней. Впрочем, и мы, женщины, тоже хороши! Приходит супруг домой и с порога спрашивает:
– Ужин есть? Я проголодался!
Все, настроение у жены падает ниже плинтуса. Большинство из нас начинает выстраивать в уме логическую цепочку: «Ага, он спросил, есть ли ужин». Но в доме всегда готова еда. Почему же сегодня он решил уточнить? Намекает на мое неумение готовить? Или хочет дать понять, что я ленива? И муж не поцеловал меня в прихожей. Значит, больше не любит. Боже! Он считает меня плохой хозяйкой, тупой, некрасивой, жирной уродиной! Жизнь закончилась! Впереди развод и одинокая старость! А как же любимый? Он без моей заботы пропадет…» Ну и так далее, сами знаете, как это бывает. И никому из нас не приходит в голову самое простое объяснение: супруг просто очень хочет есть, ему сегодня не удалось на работе пообедать. Мужчина прямо говорит, что думает, а мы ищем в его высказываниях скрытый смысл, и в результате получается скандал. Вот почему порой семейным парам не удается жить счастливо.
Владу следовало отбросить трезвую логику, он должен был прижать к себе Эдиту и сказать:
– Я тебя люблю. Завтра улетаем, в семь утра выходи к машине, буду ждать во дворе.
И все. Что будет потом, на рассвете, уже неважно. Женщины тоже умеют трезво мыслить. Эдита, успокоившись, поняла бы невозможность немедленно сорваться с места и отправиться в Будапешт. И у нее бы на всю жизнь осталось ощущение: Влад ее поддержал в трудную минуту, он помог ей как никто другой…
– Ну почему она захотела срочно покинуть Москву? – упорно повторял ювелир.
– Может, Эдиту испугали слова администратора гостиницы про Марину Федькину? – предположила я.
Влад махнул рукой.
– Конечно нет! Дежурная явно выпила, от нее пахло спиртным, она всего-навсего ошиблась. Чего тут бояться? Слава богу, тетка не поняла, кто перед ней, не узнала звезду.
– Гостиница называлась «Зофья»? – уточнила я.
– Да, – подтвердил Ткаченко. – Это около ВВЦ, недалеко от метро. Жуткая дыра! Но в приличный отель дорога нам была заказана, мы с Эдей могли бывать только там, где не интересовались документами.
– А фамилия дежурной Лисичка? – переспросила я.
– Откуда мне это знать? – удивился Влад.
– По вашим словам, Эдита назвала выпивоху Лисичкой, – напомнила я.
Ткаченко сморщился.
– Бабенка просто очень походила на лису: волосы цвета обезумевшего апельсина, острый нос, глаза раскосые, а выражение лица пройдошистое. Не хватало лишь пушистого хвоста и торчащих на макушке ушей. Хотите выпить?
– Нет, спасибо, – отказалась я.
– А я глотну, – решительно заявил Влад.
Ювелир схватил со стола бутылку с виски, налил себе полстакана, одним махом опрокинул спиртное в рот и сказал:
– Не смотрите на меня так, я не пьяница. У меня странное восприятие алкоголя: выпитое идет будто не в желудок, а сразу в мозг, и я засыпаю. Просто сейчас мне хочется расслабиться, слишком много воспоминаний. Дита… Я очень ее любил! Зачем она умерла? Это… ну… в общем… подождите, посидите… я сделаю вам кольцо, бесплатно, полистайте каталог… нужно… белое…
Речь Ткаченко превратилась в невнятное бормотание, Влад лег на диван и моментально захрапел. Я накрыла его пледом, надела пальто, выключила свет и отправилась в обратный путь по странной квартире.
Мгновенная реакция Влада на виски меня не удивила. Мой первый муж Михаил отличался той же особенностью, ему хватало чайной ложки ликера, чтобы заснуть. Едва спиртное попадало Мише на язык, как супруг буквально валился с ног[6].
Выйдя из ванной, я обнаружила в кухне все тех же мужиков с татуировками, самозабвенно играющих в «Монополию», и вежливо сказала:
– До свидания.
– И тебе удачи, – прохрипел один из сражавшихся, остальные были слишком заняты процессом и не пожелали даже кивнуть.
Домой я добиралась с гудящей головой. И это не метафора, под черепом словно включили отбойный молоток, а в ухе безостановочно царапалась боль. Надев халат, я решила испробовать купленное в аптеке средство и открыла коробочку. Внутри была странная пластиковая конструкция, похожая на узкую воронку и кусок белой бечевки. Повертев в руках части удивительного набора, я начала внимательно читать инструкцию.
«Вы стали обладателем старинного русского народного средства, приготовленного из стопроцентно экологически чистого натурального материала. При создании „Ушного каната“ мы объединили лучший опыт прошлых веков с современными технологиями, что позволило достичь полной излечиваемости в кратчайший срок. „Ушной канат“ не имеет противопоказаний, он рекомендован для всех групп населения, включая малолетних детей, беременных женщин и стариков с хроническими заболеваниями. Состав основного действующего вещества является коммерческой тайной. Патент зарегистрирован под номером 603845211/Z.