Во всяком случае, именно так я назвал для себя то мерзкое создание, которое, обхватив своими многочисленными ножками — лапками яйцевидный кораблик, увлечённо пыталось то ли прокусить обшивку массивными жвалами, периодически оплёвывая её потоками какой‑то гадости, то ли смять его своим гибким сегментарным телом. Мы отогнали гадину парой залпов антиматерии, из имевшегося в арсенале комиссаров ручного метателя, и только когда существо, бросив пожёванную капсулу, переключилось на нас, плюнув в сторону яхты сгустком бледно — зелёного огня, её перфорировала одна из малых рельсотронных турелей.
Видимо, "мокрица" содрала защитный кожух с сенсорного блока, потому как от наших выстрелов искусственный интеллект капсулы ослеп, и потерял ориентацию в пространстве, а сам кораблик безвольно закувыркался, хаотично мерцая соплами маневровых двигателей. Нечего было и думать о том, чтобы в такой ситуации пытаться загнать челнок в ангарную секцию, даже через основной шлюз. Пришлось отстреливать контактный трос, что получилось только с третьей попытки, глушить технической перегрузкой реактор, и руками, словно воздушный шарик, транспортировать капсулу к универсальному порту, а затем подтягивать её краном к кораблю.
Если бы яхта была полностью укомплектована, всё это можно было бы сделать быстрее и проще, а главное — не рискуя ежесекундно собственной задницей. Например, при помощи ремонтного шлюпа, который был законсервирован в малом ангаре. Вот только им некому было управлять, как и двумя истребителями "Сирин-10", связка которых могла бы прикрыть техническое судно.
Над головой с противным звоном пронеслись два "жука" ксеносов — огромных, в сравнении с челноком или той же "мокрицей", толстых и неповоротливых на первых взгляд, похожих на приплюснутую каплю монстров. Безостановочно поливая обшивку корабля струями зелёноватого пламени, которое оставляло на ней глубокие проплавленные борозды, они, будто играя друг с другом, сделали бочку и тут же разлетелись в разные стороны. Метрах в ста двадцати от нас громыхнула попавшая под плевок турель, вспучив окружающие её щиты и выбросив в космос взвесь воздуха и расплавленного металла вперемешку с энергоёмким гелем. "Жуки" тем временем пошли на разворот, ловко уклоняясь от огня заградительных орудий.
— Капсула вскрыта! Ведём эвакуацию, можете уходить оттуда, — раздался в шлемофоне голос Константина. — Ого! Да тут одни девки! Так…
Псионик затих, переключившись видимо на другой канал.
— Принял, — ответил я и махнул Петру в сторону ближайшей укреплённой технической надстройки, скрывавшей в себе бронированный лифтовой шлюз.
Человек — не четырёхлапый Каэли. У нас всего две ноги, а потому бегать в пустотных магнитных бутсах в условиях отсутствия гравитации для нас — настоящее искусство. Бессмысленное и опасное в условиях звёздного боя, и тем более бесполезное при взаимодействии с пехотой противника. Мы не можем, перебирая четырьмя лапами, постоянно сохранять контакт с поверхностью корабля, а потому вынуждены двигаться медленно, дожидаясь гарантированного срабатывания и отпуска магнитных бутсов, на каждом шагу рискуя потерять опору и улететь в звёздную пустоту. Или использовать ракетные ранцы, что не всегда удобно.
Но люди небыли бы людьми, если бы не нашли пригодное только для нас решение этой проблемы. Точнее для нас и для остальных гуманоидных рас, за что Ка — са, Алисуседори и Нё — ъетьа не раз и не два поблагодарили выскочек Хомо — сапиенсов во время Третьей Межвидовой Галактической Войны, в которой мы были естественными союзниками.
В те далёкие времена, когда земляне ещё не вышли по — настоящему в космос, существовала такая спортивная игра под названием "Хоккей". Прародитель современного "Старлинка" и "Пустотного шара". Две команды выходили на лёд, обутые в ботинки с приделанными к ним металлическими полозьями, которые назывались коньками, и пытались при помощи крючкообразных палок забить резиновую шайбу в ворота соперника. Сегодня это звучит довольно глупо, но когда‑то это была одна из самых популярных земных игр.
Существовал целый пласт спортивных и экстремальных соревнований, использующих коньки и их аналоги в виде установленных на ботинки роликов. Передвижение такого типа было быстрым, не требовало особых энергозатрат и доставляло людям удовольствие, а главное — сама механика движения позволяла сохранять постоянный контакт ног с поверхностью, по которой скользил человек.
Космическая эра взяла на вооружение достижения прошлого. Полозья заменили реверс — гравитационные толчковые спарки с постоянным магнитным захватом, позволяющие сохранять контакт с поверхностью, и, тем не менее, скользить по ней, игнорируя неровности и мелкие объекты. Вряд ли можно описать то, насколько были поражены десантные стаи Каэли во второй межвидовой войне, когда неповоротливые в космосе гуманоиды оказались не просто быстрее их, признанных лучших воинов нашего рукава галактики, но, к тому же, обрели потрясающую для пустотного боя манёвренность.
— Максим Деничович, — голос Капитана Анко застал меня, когда я, вслед за своим спутником, вкатывался в гостеприимно распахнувшуюся дверь технической надстройки, — мне нужно визуальное подтверждение космической аномалии в верхней полусфере на девять часов норд — веста корабля!
Быстро сориентировавшись по корабельному компасу, проецируемому на интерфейс забрала шлема, я жестом показал Петру спускаться без меня и аккуратно выглянул из приоткрытых дверей шлюза надстройки. В пустоте, за много тысяч километров от нас, пульсировало голубоватое сияние, размером с пятикопеечную монету последнего перед переходом на вирто — валюту образца физических денег. Не имея возможности оценить реальное расстояние от корабля до аномалии, я не брался оценивать её реальные размеры.
— Вижу яркий объект голубого цвета, возможно искусственного происхождения. Делаю запись. Нина, включай трансляцию — ответил я, и, не удержавшись, спросил — что это?
— Без понятия! — ответил Евгений. — По данным, переданным с "Волги", в этом кубе пространства совершил самоподрыв захваченный террористом военный разведчик АДСП "Ivishak", с которого как раз и бежала подобранная нами команда. Отбой.
Словно бы дожидаясь окончания переговоров с мостиком, с тихим писком начали появляться статусные иконки готовности бойцов из отряда псиоников. Зелёные кружки со схематичным изображением человечка сообщали о том, что навязанные мне подчинённые выполнил все текущие задачи и ждут приказов.
Беззвучно выругавшись, и помянув недобрым словом их руководителя, я ещё раз выглянул из своего укрытия, и, спрятавшись за способной забить сигнал простых сканеров толстой композитной балкой, приказал.
— Нина, канал с Константином.
— Сделано! — ответила искин.
— Слушаю, кома…
— Так, Костя. Давай заканчивать уже игры в начальников. Не время и не место, — грубо перебил его я, выбрасывая из своего укрытия небольшой шарик — глазок и через него наблюдая за новым подлётом "жуков", легко уклоняющихся от залпов турелей — Это твои люди, ты ими и командуй. Я не намерен отвечать за них головой!
— Максим, я же тебе уже объяснил. У меня приказ, — после секундной паузы раздался в наушниках голос комиссара. — Группа находится под твоим руководством. Если ты думаешь, что мне это нравится, младлей, ты сильно ошибаешься.
— Костя, не дури! Я — Звёздный Гвардеец. Пехота, мать его! Я не разбираюсь в тактике псионических групп, и лишь поверхностно знаком с ТТХ ваших скафандров. К тому же я здесь, где мне и положено быть, а вы там. Кем из своих ребят ты готов рискнуть, поставив его на моё место? Да у нас даже позывные не распределены!
— Никем, — ответил псионик почти сразу, — у нас нет соответствующей подготовки.
— Ну, вот и всё. — я подвернул глазок, а затем расширил угол трансляции, — И вообще, не дело, чтобы у солдата было два командира.
— Это понятно, — тяжело вздохнул комиссар, — но и ты пойми меня, Макс. У меня есть чёткий приказ, и даже если он кажется мне неправильным, глупым и сумасбродным — я обязан его выполнять. Ты командир подразделения и это не обсуждается.
Чёртовы формалисты! Они что там, у себя в ИСБ, никогда не слышали о принципах построения вертикали командования? Трудно придумать что‑либо глупее и опаснее, чем переподчинять бойцов малого отряда новому командиру прямо перед боевой операцией.
— Ну, раз я главный, — слушай мою команду! Нина, — запись в бортовой журнал!
— Принято, — чирикнул искин.
— Константин, приказываю взять под своё командование бойцов вверенного мне отряда, — рявкнул я. — Приказ действителен на весь период боевых действий. Всё ясно, боец?
— Так точно!
— Ну, раз я главный, — слушай мою команду! Нина, — запись в бортовой журнал!
— Принято, — чирикнул искин.
— Константин, приказываю взять под своё командование бойцов вверенного мне отряда, — рявкнул я. — Приказ действителен на весь период боевых действий. Всё ясно, боец?
— Так точно!
— Выполнять!
— Есть! — оглушил меня Костин голосом исполнительного идиота и тут же добавил. — Спасибо… Спрашивать, за что меня поблагодарили — было бессмысленно.
— А сейчас открой видеоканал.
— Сделал. — комиссар на пару секунд замолчал, а затем задал вполне логичный в данной ситуации вопрос. — Что это?
— Неизвестная аномалия в кубе самоподрыва американского прилипалы.
— Ничего подобного не видел. — задумчиво произнёс псионик, и тут же что‑то забормотал, обращаясь уже не ко мне, а к своему личному искину, так что я услышал только конец его фразы и ту часть, что вновь была обращена ко мне, — .что значит, анализу не поддаётся? Ну, так хотя бы попытайся! Ладно, Макс, я всё понял. Думаю, наши американские партнёрши сами расскажут нам, что там они везли на своём корыте.
— Там всё с ними нормально?
— М. относительно. Несколько раненых, пара трупов и незарегистрированный гражданский псионик на грани ментального бешенства.
— Это как?
— У этой дамочки был имплантирован мощный внешний пси — усилитель, который сгорел от внезапной перегрузки прямо у неё в голове во время контакта челнока с этим. червяком. Не знаю, как она удержала себя от того, чтобы не устроить прямо на месте кровавую баню, но в шлюзе её прорвало. Пришлось успокаивать, зато остальные гости теперь ведут себя на удивление смирно.
— Надеюсь, не до смерти?
— Нет, стандартное воздействие на мозг. Гриша сейчас вводит её в искусственную кому, положим в стасис — камеру — там разберёмся.
— Ладно, отбой.
— Отбой.
Один их "жуков" вспыхнул, поражённый на подлете перекрёстным огнём двух рельсотронных станков, закувыркался, и, ударившись об обшивку яхты жёстким спинным панцирем, отскочил, беспомощно дёргая половинками перерубленного тела. Из его задней части, словно черви из сгнившего куска мяса полезли те самые "мокрицы", одна из которых чуть было не прикончила американцев. Конвульсивно сжимаясь, они выбирались из исходящей фиолетовой слизью раны, и, отталкиваясь от умирающей туши, прыгали в сторону яхты. Уже в свободном парении они собирались в клубки, и, вращаясь, быстрыми рывками летели к кораблю.
Второй артиллерист явно не справлялся с покрытием обоих бортов, вынужденный управлять всеми турельными модулями в одиночку. Маршевое орудие бесперебойно било в звёздную пустоту по невидимой мне цели, явно отвлекая на себя всё внимание его напраника. А потому даже при поддержке личного и корабельного искина, занятых целенаведением, у него всё равно не получалось одновременно отстреливать градом сыплющихся на обшивку мокриц и отгонять вёрткого жука, легко уходящего с линии атаки. И это при том, что я с трудом представлял себе, какая фигня могла сейчас происходить с другой стороны корабля.
— Максим Денисович, уходите с внешнего контура. Мы сейчас пустим разряд! — взволнованный голос Капитана Анко отвлёк меня от созерцания пустотного боя.
Первые ксено — мокрицы уже прицепились к бронеплитам яхты, и, ловко перебирая многочисленными ножками, ползли к выжженным зелёными струями "жука" кавернам.
— "Клин-17". Разрывной спец — патрон! — отдал я приказ голосовому интерфейсу винтовки, и, вскинув оружие, несколько раз нажал на спусковую скобу, целясь в выглядящие мягкими ткани между лапками ближайшей мокрицы.
Бок чудовища вспух серией взрывов, откинув длинное гибкое тело набок. Из рваных ран в пустоту вырвался целый фонтан противной белесой жидкости вперемешку с оторванными конечностями, кусками плоти и обломками панциря. Что‑то внутри существа ухнуло, и задняя часть разлетелась омерзительной взвесью, разом оторвав более двух третей создания.
Остальные мокрицы, как мне показалось, вовсе не обратили внимания на то, что с одной из их товарок произошло что‑то нехорошее. Оказавшись возле опалённых борозд, они принялись заливать их своей светящейся слюной, то и дело, вгрызаясь жвалами в неподатливый композитный метал.
— Максим Денисович! Вы меня слышите?
— Так точно. Отложите разряд!
— Но у нас множественные пробои по всему корпусу. Есть угроза проникновения! Если эти червяки проберутся на кислородные палубы мы…
— Это не червяки и вообще, кажется, неживые существа. Несмотря на свой внешний вид.
— Максим, что там у тебя? — влез на канал связи Константин. — Почему задерживаешь разряд?
— Дайте мне тридцать секунд! — крикнул я, выкатываясь из надстройки и задействовав ракетный ранец, заскользил к конвульсивно дергающемуся обрубку мокрицы. — Приготовьте изолятор и карантинную камеру! Я буду не один. Нина, врубай трансляцию!
— Твою! Где я тебе её сейчас. Ниппонский городовой! Это что за покемон.
Я уже не слушал. Тем более не собирался отвечать на риторический вопрос о серии бионических спутников — искусственных полуразумных животных, массово производимых одним из концернов Ниппонской империи.
На огромной скорости я приближался к голове монстра. Или к тому, что я ранее считал его головой, а на самом деле оказалось банальной пилотской кабиной. Стоило сохранившемуся куску монстра забиться в судорогах, как жёсткая лобовая пластина вскрылась, будто колпак древнего истребителя. Под ней оказался ложемент, выполненный из пульсирующей плоти и каких‑то склизких органов, и сейчас из него выбиралась гуманоидная фигура управлявшего мокрицей чужака.
Почти лишённое головы чёрное создание с массивной, овальной грудной клеткой и тонкими руками, бывшими почти в два раза длиннее ног. Оно неуклюже спустилось на бронеплиты обшивки, сделало несколько неуверенных шагов, и резко обернулось, видимо почувствовав моё приближение.
Меня как будто обдало ледяной водой, по коже побежали мурашки, а сердце учащённо забилось, словно я встретился не с рутинным инопланетным разумным, а увидел… привидение. Или какого‑то другого жуткого потустороннего монстра из популярных ныне бульварных романов. Наваждение длилось всего‑то секунду, а затем, к моему облегчению, схлынуло. Гротескная фигура отшатнулась, забавно перебирая по обшивке сразу тремя конечностями, и вытянула в мою сторону правую руку.
— Тревога! Зафиксирована направленная псионическая активность! — панически закричала в наушниках Нина, — Тревога! Высокоуровневая псионическая атака!
И это — высокоуровневая псионическая атака? Я же почти ничего не почувствовал! Мне, по идее, должно было выжечь мозг, расплющить или отшвырнуть в сторону. Да хотя бы немного толкнуть, что на той скорости, которую я умудрился развить, было чрезвычайно опасно. Однако задумываться над странностями связанными с чужаком у меня просто не оставалось времени.
— "Клин-17". Станер.
— Макс, ты как? — взволнованный голос Константина потонул в шипении стан — разрядника, — что это сейчас была за чертовщина?
— В норме, — ответил я, продолжая вжимать спусковую скобу.
Мощная электрическая дуга соединила доп — блок винтовки и фигуру чужака, существо дёрнулось и обмякло. Биологический сканер моих лат, радостно пикнув, разместил рядом с пришельцем зелёненькую треугольную иконку острым концом вниз, обозначающую, что цель хоть и жива, но находится бессознательном состоянии. Тонкие конечности чужака безвольно раскинулись в разные стороны, но прежде чем тело его улетело в космос, я ухватил его за длинную руку.
Скафандр честно озвучил громкий хруст, с которым переломилась кость или экзоскелет, что у него было там под тонкой шелковистой чёрной бронёй, матово отливающей в свете звёзд, корабельных прожекторов и всполохов зеленоватого пламени. Ближайшие мокрицы, полностью игнорировавшие смерть одной из тварей, соизволили оторваться от своего занятия, и вскинув головы, пару секунд провожали нас долгим взглядом своих шарообразных бронированных голов, снабжённых массивными жалами, какими‑то трубками и шестью светящимися красными огоньками глазками.
Словно бы нехотя, одно из чудовищ плюнуло в мою сторону струёй зелёного огня. Пришлось заложить резкий вираж, что обеспечило мне пару неприятных мгновений связанных с резкой перегрузкой, но я ушёл из‑под поражающей массы, успев заметить, как вскипел и запузырился композит обшивки. И сразу же голова приготовившегося к повторному плевку ксеноса резко дёрнулась, а в районе правого жвала вспух рычащий на разные лады шар антиматерии, пожирая податливую плоть и выворачивая наизнанку содержимое внутренностей этой странной биологической машины.