— А сейчас можно говорить? — с опаской спросила девушка оглядываясь по сторонам. — Взрывается что‑то. В нас, кажется, стреляют.
Ну естественно, стреляют. это же "Action‑VrMMMORPG", что, если тупо переводить на русский, означает Приключенческая, Виртуальная, Мега — Мульти — Многопользовательская Ролевая Игра. Здесь всегда что‑то происходит, и в кого‑то стреляют.
— У нас есть примерно пять минут, — ответил я, показав на таймер, — пока автоматом не зачтётся продолжение задания, мы находимся в полной безопасности.
— Только, пожалуйста, Дядя Максим! Не называйте меня Вашим Императорским Высочеством! Я смущаюсь.
— Для начала, меня зовут Денис. Денис Александрович Максимов.
— Знаю! Вас так в детстве звали, когда вы служили у моей прабабушки! Когда я ещё даже не родилась! А когда вы перешли на службу к моему отцу и тоже его спасли, вас звали Александр Максимович Денисов! Но ведь Максим Денисович ваше настоящее имя! Так в Либрариуме написано!
Вот это поворот! Я типа что? Спасатель номер один? Похоже, что пришелец всё‑таки заразил меня чем‑то нехорошим. То на меня искин кричит, как жена на пропойцу мужа. Теперь вот императорская дочка чудится. Совершенно не удивлюсь, если узнаю, что ни в какой я не виртуальности, а лежу в операционном статис — поле с каким‑нибудь геморроем мозга седьмой степени, а над моим феноменом ломают голову лучшие научные умы РЗИ, АДСП, Китая и Евросоюза.
— Ладно, опустим пока, — промямлил я, пережёвывая неприятную мысль. — Так что вы здесь делаете, Цесаревна.
— "Ты" делаешь. — опустив глаза, прошептала она. — И не Цесаревна, а Ксюша, или если вам хочется, — Хомячок.
— Как скажешь.
Как‑то это подозрительно для царствующей особы предлагать, кому бы то ни было, переходить на "ты", да ещё звать себя в честь грызуна. Хотя она вроде как сама себе такой никнейм придумала.
— Так почему "ты" не на Екатерине? Я слышал, что дочь Императора вообще никогда не покидает своих владений.
— На самом деле, я никогда не была в том особняке, — вздохнув, ответила девушка. — Это очень опасно. Отец с братом содержат там моего двойника…
— Двойника?
— Да. какую‑то девушку — псионика из ИСБ, которой морфировали мою внешность. Точнее содержали, пока она недавно не погибла во время очередного покушения. А я живу на Колхиде.
— Это которая закрытая планета — заповедник? — спросил я, отыскивая в памяти образ небольшой голубой планеты с одним единственным маленьким материком.
— Она самая. Официально, я возвращаюсь из длительной поездки по удалённым колониям. Но на самом деле, мне нужно появиться перед высшим светом, чтобы пресечь начавшие проникать в прессу слухи о моей смерти. К тому же сейчас. когда убили отца. да ещё и этот Антон.
— Я понял, — поспешил я остановить вновь проклёвывающиеся слёзы, потому как об императоре я знал, а какой‑то там Антон меня не интересовал. — Царевна, ещё один вопрос.
— Давай.
— Почему вы сходу поверили в мои слова? — выпалил я, глядя, как таймер перевалил за четырёхминутную отметку. — Что я какой‑то там Князь — Защитник? Да и вообще, разумно ли так вот выкладывать явно секретные сведения первому встречному.
О том, что я, произнося этот бред, вообще не управлял собственным телом, я предпочёл умолчать.
— Так вы. ты сказал слова присяги. И Катенька подтвердила их. А это значит, что так оно и есть. Никто кроме Катюши не имеет на это права! Да и вообще, она говорит, что прекрасно знает тебя, и наблюдала за тобой. И что ты — это ты! Не вижу причин не доверять ей, к тому же, Максим Денисович я же вас. тебя, с детства помню! И при нашей встрече мне лицо ваше. твоё, знакомым показалось, вот только вот я никак не могла понять, где видела его. Когда вы исчезли, я была совсем маленькой девочкой. Ну а если вы. ты — Князь — Защитник, то я могу тебе полностью доверять!
— Нина. — голова закружилась, но я попытался сосредоточиться.
Электронная девушка молчала.
— Нина! — уже рявкнул я, отчего Хома испуганно отшатнулась.
— Не ори, дурак, — спокойно произнесла искин, — я прекрасно слышала тебя и в первый раз. Просто я сейчас занята. Мне нужно как следует наказать одну непослушную девочку, а другую успокоить. На вверенной ей планете сейчас массово погибают люди, и Атланта очень страдает. Хоть и стервой выросла, а всё равно жалко.
— Нина, кто ты. — прошептал я.
— Я — твой персональный искин, Максим. Что за глупые вопросы?
— Почему мне говорят, что некий, незнакомый мне искусственный интеллект, прекрасно знает меня? И тем более, наблюдал за мной?
— Максим. или Денис… Теперь уже без разницы — как тебе больше нравится, — знакомый с детства голос звучал глухо и властно. — Не отвлекай меня сейчас, пожалуйста. Я потом тебе всё объясню. Из‑за вторжения я не смогла сделать тебе и себе подарок, а потому вынуждена полагаться на слабые возможности кошачьего тельца. Будь добр, отвали на время. Поиграй с царевной, а я пока буду недоступна. А, да. Скажи ей, что я её целую!
— Она тебя целует. — совершенно упавшим голосом выговорил я.
— Кто? — удивилась девушка, вновь пододвигаясь ко мне.
— Мой, искин… её зовут Нина, — что‑то щёлкнуло у меня в голове. — Подождите… Атланта…
— Что Атланта? — не поняла Ксения.
— Нина говорит, что успокаивает некую Атланту, потому, что на вверенной ей планете погибают люди.
— Наверное, это она про планетарный искин Атланты — ну, бывшей американской столицы. Ты что, не в курсе?
— Не в курсе чего? И почему "бывшей"?
— АДСП больше не существует, — пожала плечами Царевна, — у них произошла революция, и власть захватили представители Сената, при поддержке псиоников. Теперь эта страна называется "Конфедерация Нового Человечества". У заговорщиков что‑то пошло не так, как планировалось, и им пришлось форсировать события. Переворот состоялся раньше запланированного срока, а потому был необычайно кровавым. Там осталось очень много сторонников старого режима. Они даже начали контр — революцию, и заявили о независимости Ганевры, одного из материков Атланты. Бывший Сенат, который теперь называется "Советом Отцов Основателей", приказал нанести по Ганевре орбитальный удар. А столица теперь на планете Мохаве.
— Хрена себе! — вырвалось у меня. — Вот так вот, прямо по своей же планете.
— Угу. — девушка подобрала с пола гильзу, зачем‑то понюхала её, и, поморщив носик, откинула в сторону.
На дальнейшие вопросы времени у меня уже не было. Таймер отсчитывал последние полторы минуты. На супер — галлюцинацию воспалённого сознания происходящее как то не тянуло, — слишком уж сложным казалась мне сложившаяся ситуация, к тому же я всегда считал, что бред должен сопровождаться абстрактными образами, галлюциногенными цветами и прочими признаками подступающего безумия.
Оставалось два простых объяснения: всё это — чья‑то сложная афера, нацеленная, например, на экспроприацию свалившегося на меня богатства, либо для использования моей персоны в других непонятных мне, может быть политических, целях. Либо я — действительно некий невнятный супергерой. Человек — микроб блин..
В последнее верилось с трудом. Я прекрасно помнил своё детство, лет с четырёх — пяти. И с уверенностью мог сказать, что всю жизнь был обычным середнячком, и отличался от остальных приютских детей только тем, что в мои маленькие ручонки попала Нина. Вспомнить бы ещё, — как она ко мне попала.
Я бросил быстрый взгляд на Хому. Неужели передо мной действительно просто искусная актриса — аферистка? Верить в это как‑то не хотелось. Хотя головой я прекрасно понимал, как обезоруживающе действуют на представителей мужского пола кукольное личико, огромные глаза и точёная фигурка. А так же знал, насколько успешно пользуются этим фактом различные тёмные личности и разномастные спецслужбы.
Однако я не спешил делать однозначные выводы. Вначале стоит поговорить с Ниной, послушать, что она там мне скажет. Вполне возможно, что моего несчастного искина кто‑то успешно хакнул, и мне всё‑таки понадобится гарантийный штекер.
Опять же, это Нина завела разговор о деньгах, а эта Ксения, скорее всего, всё слышала. Нина ведь могла бы и предупредить меня о том, что та вошла в игру, — но не предупредила!
Вот если бы "Якобы Царевна" сразу полезла ко мне с предложениями "помочь потратить мои деньги", — всё было бы предельно ясно. Ну а так… Да кто его знает. Вот только не хотелось бы оказаться наивным простаком.
— Слушай, а тебе сколько лет? — спросил я то, о чём интересоваться у женщин испокон веков считалось признаком дурного тона.
— Полных шестнадцать, — с готовностью ответила девушка.
— А мне двадцать два, — сообщил я, с лёгким прищуром наблюдая за реакцией девушки, — а тебе не кажется странным, что ты в детстве видела меня, и сейчас вот узнала, и вообще.
— А мне двадцать два, — сообщил я, с лёгким прищуром наблюдая за реакцией девушки, — а тебе не кажется странным, что ты в детстве видела меня, и сейчас вот узнала, и вообще.
Вот если она сейчас расскажет мне какую‑нибудь смазливую, явно заранее придуманную историю, то разговор можно и не продолжать. Выйду в "Белую комнату", заблокирую Нинку и буду торчать там, на вирто — наркоте, пока меня не выпустят из капсулы, а там уже буду решать, что делать дальше.
— Кажется, — ответила девушка, слегка покраснев, — я об этом в первую очередь подумала после. Она неопределённо махнула рукой.
"Ну, давай, малышка, — колись!"
— Но так ничего и не придумала, — закончила Ксения. — Когда пропал дядя Максим, — мне было четыре с половиной года. А ва… тебе, должно было быть около десяти. То есть ты не мог быть даже его сыном. Но Катя настаивает, что он — это ты. И я, честно говоря, ничего не понимаю. Ты же не клон?
— Не дай то бог! — поёжился я. — Пупок у меня на положенном месте, а не на спине. Слушай, Царевна. А что же ты в игре‑то делаешь в такое время? Волга чёрт знает где, дома какой‑то бардак, у соседей революция, из космоса червяки лезут, а царственная особа отдыхать изволит?
— Максим, не хами девочке! — подала голос Нина.
— А ты, Нина не лезь! Занимаешься своими делами? Вот и продолжай ими заниматься. Мы с тобой отдельно, и очень серьёзно, поговорим.
— Дурак, — фыркнул искин.
Хомячок, поджав губки, смотрела на рассыпанные по полу патроны. На длинных ресницах блестела влага. Кажется, её сильно зацепили мои слова, и я немедленно пожалел, что облёк их в такую грубую форму.
— Я не пришла в сознание после того, что случилось с "Волгой", — тихо прошептала она, — Катя сказала, что меня поместили в био — лабораторию. И рассказала, что мы переместились в Тёмную Зону, а затем велела мне немедленно войти в эту игру. Я.
— Извини меня, Ксюша! — как можно искренне попросил я. — Я не хотел тебя обидеть.
Да что уж там — на самом деле хотел и обидел. Если это девчонка — аферистка, то она, к тому же, великолепная актриса, а если нет. Ну в таком случае, я — сволочь имперского масштаба!
— Угу. — хлюпнула она носом, и взмахом своей маленькой ладошки откинув с лица непослушный локон, сурово посмотрела на меня. — Прощаю, — но и я в таком случае хочу знать! Почему в такой трудный для всего экипажа волги момент, здоровый мужик, пусть даже он не знает, что он Князь — Защитник — играет в игры?
— А я на карантине, и тоже лежу в капсуле био — лаборатории, — почему‑то серьезный взгляд Хомы заставил меня улыбнуться.
— На карантине? — удивлённо хлопнула глазами девушка. — Ты болен?
— Нет, я…
Меня прервало звуковое уведомление об, автоматической смене окошка с заданием.
"Внимание! Обновлено модифицированное элитное задание: "Секреты предателя".
"Принято задание: "Побег из бетонного курятника".
"Условия выполнения: Выбраться из здания, найти старшину Джона Крипли и узнать у него, что происходит".
"Доступно: Всем членам группы".
"Описание: В то время, как вы разбирались в записях погибшего доктора Увола Бэйна, на улице наступила ночь, а вместе с ней пришла и новая напасть. Здание сотрясается от взрывов, а по стенам расползаются широкие трещины. Вам следует немедленно выбираться из многоэтажки, пока она не стала для вас смертельной ловушкой.
Найдите старшину Джона Крипли, которого упоминал в своём дневнике доктор Бэйн, поговорите с ним о том, что случилось, и узнайте о нападениях на поселение".
"Награда: 20 единиц опыта, 1 очко способностей".
Не успел я дочитать до конца системки, как в комнату, пробив пол, с пронзительным свистом влетела выпущенная из рельсотронного ружья болванка, и, разворотив древний копировальный автомат, ушла в стену, выбив из неё фонтанчик пыли и крошки. Вновь громыхнул взрыв, и где‑то совсем рядом зарокотала антиматерия — кажется, в считанных десятках метров от нас. Многоэтажка натужно затрещала, и потолок комнаты, который когда‑то был стеной чьей‑то квартиры с хрустом раскололся, обнажив ржавую металлическую паутину арматуры.
— Хватай гранаты! — крикнул я Ксении, поднимая с пола старый как мир Автомат Калашникова триста первой модели и магазины к нему.
Хорошее оружие земного российского производства. Тяговая лошадка множества войн и вечный противник американской винтовки "М162–22". Фактически, два этих мастодонта были последними популярными образцами огнестрельного оружия перед переходом войск на компактный рельсотрон.
Закинув автомат за плечо (грудь сразу же обхватил ремень), я подбежал к столу Дока, и, впихнув клавиатуру в её паз, несколькими ударами своего тренировочного ломика обрубил идущие к системному блоку провода.
— Что ты делаешь? — спросила Хома.
Девушка, как я ей и велел, подобрала гранаты и держала их в руках, словно крестьянка яблоки. Скорее всего, она не умела пользоваться инвентарём, а потому они аккуратно лежали в сложенных лодочкой ладошках, а Ксюша изредка бросала на смертоносные шарики опасливые взгляды.
— Забираю с собой компьютер Дока, — ответил я, касаясь блока, и, через появившееся меню отправляя предмет в свой вещмешок, а затем посоветовал. — Мысленно прикажи гранатам оправиться в твой инвентарь. И спроси своего искина, как их доставать!
— Кать. — что она говорила своему искусственному интеллекту, я не слушал.
"Получен предмет: Системный блок доктора Уволла Бэйна".
Тело ощутимо потяжелело. Точнее сказать, мне как будто надавили руками на плечи. Полученный вес не распределялся равномерно, а имитировал заплечный мешок, в который я, якобы, положил увесистый камень. Высокая сила хоть и влияла на максимальный переносимый вес, но не гарантировала автоматического и моментального привыкания к навалившейся тяжести. Как и в реальности, тело должно было приспособиться к этому "неудобству".
Обернувшись, я тихо крякнул. Ксюша, видимо получив инструкции от своей Кати, вывесила гранаты на поясок, и сейчас держала в руках свой медленно разогревающийся плазмоган. Новая, и вроде бы неприметная деталь одежды, делала из "якобы Царевны" мечту обложки любого мужского журнала об оружии. Красивая стройная девушка с пушкой в руках и мощными гранатами на поясе производила вид бывалой постапокалипсической амазонки.
Вот только немного комично выглядело её серьёзное личико, когда она переводила плазмер в боевой режим. Не хватало только чуть высунутого, слегка прикушенного язычка, чтобы я немедленно и по уши влюбился в неё.
— А зачем тебе компьютер? — спросила она, когда я, подхватив её под локоток, потянул к выходу из комнаты.
— Потом включу и прочитаем, что он там писал, — ответил я, — а теперь уходим… Сейчас здесь всё рухнет.
— А я, когда уходила, заставила Катю сохранить мне экран монитора, — выпалила она, выбегая вслед за мной из комнаты.
— Это ты молодец, — вполне заслуженно похвалил я её, — но на компе могут быть и другие полезные файлы.
Ухнул новый взрыв, хрустнули перекрытия, и с мерзким треском — скрежетом комната за нашими спинами схлопнулась, толкнув нас воздушной волной, обдав крошкой и белой цементной пылью. Здание затряслось в судорогах, напоминая сейчас не монолитную постройку, а карточный домик, на который неосторожно подул построивший его великан.
Схватив Хому за руку, я со всех ног побежал к выходу. Как я и думал, зона персонального инстанса распространилась для нас на всё здание. Так называемая "Другая временная зона", отсекающая одних игроков, не начавших задание, от других, которые его уже выполняют. Они были где‑то тут, но видели локацию в "прошлом", а мы в "будущем".
Из квартир выскакивали НПС, и с криками бежали к выходу, мешая нам и друг другу. А за спинами рушился потолок, трещали и осыпались стены, падали преграждая путь предметы, взрывались закреплённые на потолке лампы, осыпая спасающихся бегством людей жгучими искрами и осколками стекла.
Всё это вызывало новые всплески паники, и когда мы, наконец, добрались до прорубленного поселенцами входа — неровного пролома в стене, возле него была такая давка, что протолкнуться было просто невозможно.
— Сюда! — крикнул я, стараясь, чтобы Хома услышала меня сквозь грохот, треск и постоянные взрывы, и впихнул её в одну из квартир, чьи окна выходили во внутренний двор посёлка.
Девушка сразу же поняла, что я задумал. Забежав в одну из комнат, она схватила первый попавшийся офисный стул, и, что было сил, метнула его в заколоченное досками окно. Безрезультатно — преграда устояла, а обломки хозяйской мебели посыпались на пол. Я хотел было повторить её трюк с чем‑нибудь потяжелее, и уже взялся за крепкий на первый взгляд шкаф, когда она, крикнув мне что‑то, протянула руку в сторону окна.