– Я долго? – спросил Казаков, когда жена примостилась у окна, на стуле.
Словно бы и не минуло бездны времени и событий с того момента, как группу спецназовцев в Грузии атаковало НЛО.
– Мы тебя ждали, – ответила супруга.
Никакой торжественности, театрального вскидывания рук, платочков у глаз. Оба давно привыкли к разлукам и неожиданным возвращениям, за многие годы супружеской жизни это стало нормой.
– Как дочки? – спросил Владимир.
– Старшая на дне рождения у подруги, – быстро ответила Мила. – Долго меня упрашивала, я разрешила до одиннадцати вечера. Скоро должна вернуться. Олег Мыскин, мальчишка из класса, обещал проводить Настасью до дома.
– Не рано ей? – строго спросил майор.
«Чего рано? – хотела переспросить Людмила. – До одиннадцати гулять? Или чтоб мальчик провожал?»
Но вслух сказала другое:
– Ей скоро тринадцать лет, Володя. Теперь молодежь по-другому жить привыкла, не так, как в наше время.
– Да, – помялся Владимир.
Возможно, он был чересчур строг. Время нынче и впрямь другое.
– А как Ника?
– Спит.
– Слушай! – оживился Казаков. – Ты не поверишь! Представляешь, там, где я находился последнее время, со мной была такая же игрушка, как у Вероники. Ну, точная копия!
– Знаю, – тут же ответила супруга. – Плюшевый котенок. Барсик.
Майор вздрогнул, выпрямился, провел ладонью по волосам:
– Мила! Откуда ты узнала?
– От Вероники, – объяснила жена. – Она говорит: взяв в руки котенка, видит тебя и твоих друзей. Потому что Барсик – он и тут, и там.
– А где я был, она не говорила? – спросил Владимир, плохо понимая, как ребенок мог видеть то, что не дано и взрослым.
– Говорила, – сцепив пальцы, положив их на колени, отозвалась жена. – У них.
Людмила произнесла «у них» таким странным тоном, что у Казакова все похолодело внутри, мороз пробежал по коже.
– У кого «у них»? – медленно спросил он.
– У них, – жена указала на нечто, располагавшееся за спиной офицера ГРУ. – У них, на корабле.
Майор вдруг понял: в комнате, кроме него и Людмилы, есть кто-то еще. Кто-то чужой. И этот чужак находится у него за плечами. Казаков медленно-медленно повернулся. В углу комнаты, возле бельевого шкафа, стоял крубар. Инопланетянин держал в руках лучевое ружье, его ствол был направлен точно на Людмилу Казакову.
Офицер ГРУ не успел ничего предпринять, несмотря на огромный опыт, несмотря на годы тренировок. Спецназовец прыгнул на врага, красноватый луч дрогнул, уперся в пол. Прошил его, как нож масло. Скользнул по вспыхнувшим занавескам, чиркнул по телу Людмилы.
Женщина дико закричала, и Владимир будто умер. Показалось, луч крубарского ружья разрезал на части не Людмилу, нет. Его. Майора. Офицера ГРУ. Который не успел добраться до ненавистного инопланетника.
Пальцы Казакова сомкнулись на горле чужака. Владимир сжал их изо всех сил, но крубар только рассмеялся. Спокойно отбросил руки человека в сторону. Перехватил ружье поудобнее и двинулся в другую комнату, где на кровати спала маленькая Ника.
– Нет! – дико закричал Казаков. – Нет! Нет! Нет!
Он вцепился в ноги чужака, пытаясь остановить того. Хотя бы опрокинуть на пол. Не пустить к дочери. И вдруг услышал страшный грохот…
…Майор подскочил на кровати. Сел, тяжело дыша.
– Игорек! – раздалось в темноте. – Игорек, где ты?!
Владимир протянул руку, нажал кнопку ночника. В дверях, чуть пригнувшись, стоял Иван Семашко. Казалось, он что-то высматривал под кроватью командира. Когда вспыхнул свет – очень яркий после ночного мрака, – Сема ослеп, прикрыл глаза рукой. Но потом, чуть привыкнув к ночнику и вглядевшись, чертыхнулся.
– Прости, командир! – виновато сказал он. – Чертовы галлюцинации…
Он постоял в проходе, уныло глядя себе под ноги.
– Я зайду? – спросил наконец.
– Заходи.
Старший лейтенант присел на самый краешек кровати:
– Командир, у тебя случайно нет выпить?
Майор отрицательно покачал головой.
– Сволочи они! – вырвалось у Ивана. И по тому, с какой ненавистью заговорил офицер, стало понятно, как тяжело переживал Сема ночные кошмары. – Представляешь, я был дома, говорил с женой. И вдруг – крубары. С тарелок высадились и давай палить по всем. Своими глазами видел, как соседей пожгли, ироды. Я сыну кричу – прячься! А он вроде как меня на помощь зовет.
Ну, ясное дело, с койки-то вскочил. Сдуру, спросонья не понимая, где нахожусь. И в соседнюю комнату. Только когда ты свет зажег – тогда очухался. Значит, опять сон. Опять все ложь! Выпить бы, командир…
– И сам бы выпил, Ваня! – с горечью ответил Казаков. – Рад бы, да нечего. Ты держись. Знаю, трудно. Все очень реально. Надо не сойти с ума.
– Вот ты вчера чернокожему янки сказал: относитесь ко всему, будто фильм ужасов смотрите. Нестрашный. Ага, нестрашный. Володя, я не могу. Свихнусь. Разве кто-то может дать гарантию, что это сон? Все так реально. Будто в самом деле. Командир, ты уверен, что этого самого, ну, того… что к нам во сне приходит… нет на Земле?
Майор Казаков медленно покачал головой.
– Давай верить в лучшее, Иван, – сказал он наконец.
– Ладно, прости. Прости! Пошел я…
Старший лейтенант Семашко вышел в коридор, сгорбившись. Ступал тяжело, будто к каждой ноге у него была прикручена пудовая гиря. Майор посидел на кровати, оглядывая комнату. Совсем недавно, только-только, они беседовали тут с Людмилой. А потом крубар выстрелил в жену. Мила кричала от боли перед смертью…
Владимир Казаков тяжело вздохнул, нашел плюшевого котенка дочери, закопавшегося в одеяло. Прижал зверька к себе, выключил свет. Он так и пролежал до утра на спине, не закрывая глаз.
Существовал только один способ не сойти с ума. Верить в то, что сны – это всего лишь сны. Ничего больше. Зеркало, в котором люди видят родную планету, своих близких, – кривое зеркало.
Полигон остался тем же самым, что и накануне. Задачи не изменились. Китайцам – центр обмена данными, русским – энергостанция, американцам – космодром. Майор Казаков оказался прав: «зеленых человечков» не устроил результат, продемонстрированный людьми. Инопланетный разум вновь погнал землян на тот же макет.
Особо разговаривать никто не хотел. Все были угрюмы, сосредоточенны. Кого больше ненавидели люди – крубаров или мваланов, – не смог бы ответить ни один психоаналитик. Умом все земляне понимали, что крубаров подставляют, антипатию к ним прививают искусственно. Кукловоды. Те, кто наблюдает за людьми-муравьями. Скорее всего – мваланы. И хотя каждый из спецназовцев осознавал, что поводов для ненависти к мваланам очень много, оставаться равнодушными к крубарам они не могли. Слишком сильны были ночные кошмары, реальны сцены убийства. У любого из спецназовцев, даже у тех, кто не успел завести детей, существовали уязвимые точки: мать, жена, сестра, брат. Кукловоды, тщательно изучив каждого, били в самые незащищенные места, причиняя людям страдания.
На полигон вышли угрюмыми, злыми, ожесточенными. По предложению Людоеда, разделились на три группы. Один из спецназовцев, с плазмометом, «прожигал» дорогу перед тройкой. Второй, вооруженный лучевым ружьем, уничтожал пауков под ногами. Третий офицер, тоже с лучевым ружьем, прикрывал спины товарищей, разбираясь с теми, кто пытался напасть на землян сзади.
– Пошли! – коротко приказал майор.
Спецназовцы молча двинулись вперед, выставив перед собой стволы…
То ли потому, что накануне они приобрели ценный опыт боев на крубарской планете, то ли потому, что ярость клокотала в людях, бойцы Земли продвигались к цели гораздо быстрее. Три тройки продавливали врага по разным улицам, применяя тактику капитана Мясникова. Вооруженные плазмометами Людоед, Тополь и Док, не раздумывая, выпускали вперед один огненный шар за другим. Спецназовцы проходили по выжженной дотла земле, на которой не оставалось ни домов, ни пауков, ни крубаров. Только тяжелый смрад от раскаленного, тлеющего дорожного покрытия. Останки чужаков. Части боевых механизмов, вплавившиеся в грунт.
До энергостанции добрались всемером. В одной из троек погиб Борис Кононов, его все-таки подкараулили серебристые монстры. Ухитрились сбить человека с ног, дезориентировать в пространстве. Потом утащили в подземный лабиринт, несмотря на то что Чабадзе изрезал на куски множество суставчатых тварей. Кольцо, отвечавшее за Бориса Кононова, оледенело не сразу. Через несколько минут после того, как лейтенант исчез под дорогой.
Во второй тройке погиб капитан Тополев. Он вырвался чуть вперед с плазмометом, но плотность отметок на карте была такова, что Александр не заметил вражеского солдата, изготовившегося к выстрелу. Огненный шар вылетел точно на группу из трех человек. Тополь успел среагировать на опасность. Офицер мог бы отклониться, попытаться пропустить клубящуюся смерть над собой, но предпочел другой вариант. Два шара столкнулись в воздухе, невероятная вспышка озарила окрестности. Золина и Братана отбросило в сторону, они выжили. Капитан Тополев исчез в пламени двух зарядов.
Одна тройка и две двойки спецназовцев ГРУ вышли к энергостанции и превратили ее в черный пепел за считаные секунды. Мощный взрыв разметал «тарелки», находившиеся на энергетическом ковре. Жирный столб дыма потянулся к фиолетовому небу крубарской планеты. А русские, не дожидаясь команды от чужаков, развернулись в цепь. Двинулись в город, уничтожая все, что встречалось на пути.
Горели дома, упругие ленты дорог, серебристые тела пауков-полицейских, рискнувших выбраться на поверхность. На этот раз бешеная, абсолютно дикая, безумная ярость людей была такова, что их атаку не мог остановить никто. Перед семеркой людей катилась стена огня. И все, абсолютно все, что маячило на пути, пыталось оказать сопротивление, исчезало в адском пламени.
Огненный шквал выжег город дотла, превратил его в черную пустыню, но и этого было мало. Ярость, злоба, ненависть требовали выхода. Офицеры ГРУ продолжали двигаться вперед, словно гигантский бульдозер, оставлявший за собой черную, дымящуюся колею. Русские остановились лишь тогда, когда иссяк заряд батарей у крубарских ружей.
Майор опустился на землю, вытянул усталые ноги, бросил ненужный ствол. Его люди уселись рядом.
– Покурить бы… – тихо проронил Казаков.
– Ты ж не куришь, – без особого любопытства отметил Людоед.
– Сегодня – можно.
И все замолчали. Дружно, словно по команде, обернулись назад, чтобы посмотреть: как там? На крубарской планете было тихо и пустынно. В воздухе летала черная сажа, да неприятно пахло жареным мясом, горелой резиной, еще чем-то тошнотворным.
– Сгоряча вы отправили к праотцам узкоглазых. Чуть было не подпалили кое-кого из моих парней, – улыбнулся Даниэль Мэрфи. – Задача выполнена, все три объекта уничтожены. Однако, думаю, «зеленые человечки» еще раз повторят тренинг. Мало уцелевших среди землян.
– Мы считаем, что люди – живыми – все равно не нужны кукловоду, – возразил майор Казаков. И тут же объяснил подробнее: – Кукловоду, тому, кто ставит этот дурацкий спектакль.
– Может, ты прав, Владимир, – признал Мэрфи. – Может, по их планам все земляне должны умереть. Но если «зеленые человечки» останутся недовольны нашими действиями, все равно погонят нас по той же карте.
– Любопытно, – пробормотал Доктор. – Вы заметили? Мы случайно убили во время тренинга других землян. Раньше за потасовку оба драчуна понесли страшное наказание. А теперь – сошло с рук.
– Это в бою! – возразил чернокожий лейтенант «тюленей». – Вы даже не видели, в кого стреляете. Своих убили без умысла. Думаю, это учтено.
– Система адаптивная, – пробормотал Иван Семашко. – С обратной связью.
– Что?
– Иван у нас – специалист по кибернетике и информационным технологиям, – улыбнулся Владимир Казаков. – Так что иногда непонятными словечками бросается. Почти как Доктор. Но тот – все больше про медицину или психологию.
– Да нет! – возразил старший лейтенант Семашко. – Чего ж тут непонятного? Я так… просто прикидываю: что, если нет никаких кукловодов? Есть некая программа, которой дано задание: подготовить людей к выполнению конкретной операции на конкретной планете. Задан набор типовых полигонов, их можно варьировать как угодно. Лишь бы результат был. Задан комплекс правил: людям нельзя убивать себя, нельзя драться, нельзя умышленно калечить друг друга. И вот эта система – искусственный интеллект, нечто вроде компьютера – гоняет нас, пока вероятность выполнения поставленной задачи не достигнет заданного уровня. Скажем, семидесяти процентов. Или, там, девяноста восьми. И вот тогда на сцене появится заказчик. Тот, кто придумал все это.
– Думаешь, тут, рядом с нами, нет никаких гуманоидов? «Зеленых человечков»?
– А почему бы не сделать такое предположение? Ведь тогда станет понятной и «кровожадность» тренера, и ночные кошмары, и пытки провинившихся. Любой электронный мозг не знает эмоций. Вернее, сам не способен чувствовать, как человек. Но может просчитать реакцию, применить нужный «инструмент», чтобы сыграть на тонких струнах души. Заставить нас лучше и точнее выполнять приказы. Тем самым – повысить вероятность выполнения боевой задачи.
– Ну ты загнул! – восхитился Людоед. – Крубаров я могу ненавидеть. Мваланов – тоже. А бездушную железяку – нет. Сема, не лишай меня ненависти! Я хочу знать: есть живой враг, в горло которого можно вцепиться зубами.
– Джентльмены, мы немного отвлеклись! – напомнил о себе Даниэль Мэрфи. – Я вот что хотел сказать. Не знаю, живое там существо или искусственный интеллект. Это нечто скоро получит результат, который хочет увидеть. И мы сошлись во мнении: после этого спецназ будет отправлен в бой. Коллеги! Мы приняли решение: как только представится возможность – атакуем экипаж корабля, на котором нас попытаются транспортировать к планете крубаров. Вариант номер один: звездолет опустится здесь, в пустыне. Вариант номер два: нас переправят на борт «тарелками». Мы, боевые пловцы ВМС США, начнем атаку в момент, который сочтем наилучшим для получения результата. Ни с кем не советуясь. Вы можете участвовать в схватке с инопланетянами, можете остаться в стороне, ваше дело. Но мы – атакуем.
– Кого? – выгнув левую бровь, поинтересовался Доктор.
– Еще не знаем! – ответил чернокожий лейтенант. – Того, кто попытается отправить нас на планету крубаров.
– Тут есть один трудный вопрос, лейтенант, – мягко остановил его Максим Золин. – На данный момент слишком много неясностей в схеме обучения, которую применяют чужаки. В ней логические нестыковки. Мы не видим всего «узора», доступны только какие-то его части. Проблема в том, что нас зачем-то учили управлять крубарским звездолетом. А если на корабле вообще не окажется экипажа? Что, если кого-то из нас принудят вести судно к нужной планете?
– Тем проще! – воскликнул Даниэль. – Мы уведем корабль в другую сторону!
– Пилоту могут приказать. Настойчиво, – не согласился Тополев. – Кукловоды это умеют. Начнут тело на части «разбирать», любой из нас выполнит приказ. Такую боль невозможно вытерпеть.
– Об этом мы не подумали, – признал командир боевых пловцов. – Спасибо. Надо обсудить это. Спасибо!
Пожав руку Доктору, Мэрфи быстро ушел к своим.
– Интересно, – подняв глаза к небу, поинтересовался старший лейтенант Золин. – Я думал, только у китайцев учат кирпичи башкой разбивать. Оказывается, у «тюленей» голова для того же.
– У нас тоже учат! – гордо заявил Василий Запорожец. – В ВДВ!
– Вась, ты слышал анекдот? – недобро усмехнулся Людоед.
«Нового русского» спрашивают:
– Тебе ноги зачем?
– Как?! Я ими педали жму.
– А руки?
– Как?! Я ими руль кручу.
– Ну, а голова?
– О-о-о! Я ею кушаю!
– Ну и что? – обиженно спросил лейтенант Запорожец.
– Да ничего! В ВДВ анекдот звучал бы так: а голова для чего? О-о-о! Кирпичи разбивать! А у нас, в ГРУ, голова для того, чтоб думать! О!
– Думайте! Думайте! – воскликнул лейтенант Запорожец. – Давайте! Что-то я пока не вижу никакого результата. Умные все, а получается только щеки надувать! Да бред какой-то нести!
– Да ладно, не заводись, Шумахер, – миролюбиво произнес Владимир Казаков. – Шутят ребята. Никто ж не говорил, что про кирпичи и головы – всерьез. А думать надо. Максим Золин прав – в схеме обучения, которую используют чужаки, много странного. То ли нелогичного, то ли просто нелепого.
– Да, но результат они получили какой хотели! – горячо возразил Шумахер. – Да какая разница: логично – нелогично?! Получили то, чего добивались, – и все тут! А методы… Почему «зеленые человечки» должны руководствоваться логикой землян? Они – инопланетяне! Вот и все объяснение.
– Ладно, все правы! – подвел итог спору командир. – И Доктор, и Шу. И даже Мэрфи. Давайте наблюдать, что произойдет дальше. Даниэль точно подметил: тренировки могут скоро закончиться. И это значит: следует быть наготове. Выполнять то, что предписывают кукловоды, но внимательно смотреть по сторонам. Искать возможность побега, любой выход из того положения, в какое мы попали.
– Вот мое удостоверение, – Марк Адамов протянул офицеру ГРУ «корочки» специального корреспондента издательского дома «Новость Плюс».
Генерал не притронулся к документу.
– Мне доложили, – вымолвил он, исподлобья глянув на посетителя. – У нас, знаете, такая организация, что, прежде чем кого-то сюда пропустят, обязательно докладывают.
Офицер сделал особое ударение на слове «сюда», чтоб журналист сразу проникся должным уважением к организации, в которую пришел. Тем более не согласившись на разговор с адъютантом-секретарем, настояв на приватной беседе с самим генералом.
– Понимаю, – широко улыбнулся Марк.
– Так что вас привело к нам? – нетерпеливо спросил офицер ГРУ. – По возможности кратко!