— Дэймон, — выпалил он вслух. — На ней написано Дэймон. Но такого короля по имени Дэймон не было, если только не…
— Претендент. Дэймон Черное Пламя во время мятежа успел отчеканить собственную монету.
— Тем не менее, она из золота. — Возразил Билл. — А раз она из золота, милорд, значит она ни чем не хуже любой другой.
Улитка отвесил ему тумака.
— Вот кретин. Да, это золото. Но золото мятежников. Предателей. Даже иметь его у себя уже предательство, а расплачиваться им предательство вдвойне. Нужно будет его переплавить. — И он снова отвесил парнишке тумака. — Скройся с глаз моих. Мне нужно обсудить с этим добрым рыцарям пару вопросов.
Не теряя времени, Билл исчез из шатра.
— Присаживайся, — приветливо сказал сир Утор. — Хочешь вина? — В своем шатре Андерлиф казался совсем иным человеком, чем на пиру.
«Улитки прячутся в ракушку», — вспомнил Дунк.
— Нет, благодарю. — Он толкнул золотой обратно сиру Утору. — «Золото предателей, Черного Пламени. Эгг говорил, что этот турнир — турнир предателей, но я его не послушал». — Он должен извинение перед парнем.
— Ну, хоть полстаканчика. — Настаивал Андерлиф. — Такое впечатление, что тебе оно не помешает. — Он наполнил вином два бокала и отдал один из них Дунку. Без доспехов хозяин больше казался похожим на купца, а не на рыцаря. — Видимо, вы пришли расплатиться.
— Ага. — Дунк пригубил вина. Может хоть оно поможет унять гул в голове. — Я привел свою лошадь, на ней оружие и доспехи. Примите, вместе с моими поздравлениями.
Сир Утор улыбнулся.
— В этом месте я должен был сказать, что вы доблестно сражались.
Дунк решил, что в данном случае словом «доблестно» рыцари маскируют слово «неуклюже».
— Рад был от вас это услышать, но…
— Думаю, ты ослышался, сир. Не будет ли слишком навязчиво с моей стороны поинтересоваться, как ты стал рыцарем?
— Сир Арлан из Пеннитри нашел меня в Блошиной яме, где я пас свиней. Его оруженосца убили на Красном поле, поэтому ему был нужен кто-то ухаживать за конем и чистить доспехи. Он обещал в обмен на мою службу научить меня обращаться с мечом и копьем, а так же править лошадью. Я согласился.
— Какая очаровательная история… однако, на твоем месте, про свиней я бы умолчал. Кстати, а где сейчас твой сир Арлан?
— Он умер. Я сам его похоронил.
— Понятно. Ты отвез его прямо в Пеннитри?
— Я понятия не имею, где это. — Дунк ни разу в жизни не был на родине старика. Сир Арлан редко упоминал об этом месте, как сам Дунк редко вспоминал о Блошиной Яме. — Я похоронил его на западной стороне холма, чтобы он мог видеть закат. — Походный стул предупредительно скрипнул под его весом.
Сир Утор сел на свое место.
— У меня уже есть доспехи. И мой конь гораздо лучше вашего. Что мне прикажете делать со старой клячей и кучей помятого и ржавого железа?
— Эти доспехи ковал Стальной Пэт. — Ответил Дунк с легким вызовом. — И Эгг очень хорошо за ними ухаживал. На них нет ни капли ржавчины, они крепкие и добрые.
— Крепкие и тяжелые, — возразил сир Утор. — И слишком велики для любого человека нормального размера. Ты удивительно крупный человек, Дункан Высокий. А твой конь слишком стар для скачки и слишком жесткий для супа.
— Гром конечно не так молод, как должен быть, — согласился Дунк, — а мои доспехи, как вы отметили, и вправду великоваты. Но вы можете их продать. Хоть в Ланниспорте, хоть в Королевской Гавани найдется множество кузнецов, которые их с радостью у вас их купят.
— За десятую долю их реальной стоимости, возможно. — Ответил сир Утор. — И весь метал пойдет в переплавку. Нет уж. Мне нужно звонкое серебро, а не ржавое железо. Королевские монеты. Так что, вы желаете выкупить у меня свои доспехи или нет?
Дунк, насупившись, вертел в руках кубок. Он был из массивного литого серебра с узором из золотых улиток по краю. Вино тоже было золотистого оттенка и крепким.
— Эх, если б наши желания были рыбками, да, я бы заплатил. С радостью. Вот только…
— У вас и двух оленей не найдется, чтобы они могли зацепиться рогами.
— Если вы… одолжите мне мою лошадь и доспехи, я смогу выплатить выкуп позже, как только раздобуду немного денег.
Это развеселило Улитку.
— А где, ради всего, вы их раздобудете?
— Я могу наняться на службу к лорду, или… — Эти слова было тяжело произнести. Он чувствовал себя нищим попрошайкой. — Это может занять несколько лет, но я точно выплачу деньги. Клянусь.
— Вашей рыцарской честью?
Дунк покраснел.
— Я могу подписать расписку.
— Чего стоит подпись межевого рыцаря на клочке бумаги? — Сир Утор закатил глаза. — Только подтереться. Ничего больше.
— Вы же сами межевой рыцарь.
— Не нужно оскорблений. Верно, я еду худа хочу, и служу только себе… но я уже много лет не спал на меже. Я нахожу, что постоялые дворы для этого куда удобнее. Я турнирный рыцарь, и самый лучший из тех, что вам приходилось встречать.
— Лучший? — Дунка взбесило подобное высокомерие. — Смеющийся Шторм может с вами не согласиться, сир. И Лео Длинный Шип, а так же Зверь из Бракена. На эшфордском поле про улиток и слыхом не слыхали. Как же так, если вы такой прославленный чемпион?
— Разве я назвался чемпионом? Так можно стать известным. Уж лучше я подхвачу оспу. Благодарю покорно, нет. Я выиграю свой следующий бой, но в конце я должен проиграть. Баттервелл дает тридцать драконов тому, кто станет вторым, это мне подходит… помимо щедрых выкупов и выигрышей по ставкам. — Он махнул рукой на кучки золотых драконов и серебряных оленей на столе. — Ты кажешься здоровым парнем, и очень крупным. А дурней всегда впечатляют размеры, хотя в турнире это не играет никакой роли. Билл добился ставок три к одному против меня. А глупый Лорд Шоуни поставил пять к одному. — Он взял оленя и щелчком пальца заставил его вращаться волчком. — Следующим будет кувыркаться Старый Бык. Потом Рыцарь из Кошачьих Ив, если сумеет продержаться так долго. Благодаря общим симпатиям я получу отличные ставки на обоих. Простой люд любит своих деревенских героев.
— У сира Глендона геройство в крови. — Ляпнул Дунк.
— О, я так на это надеюсь. Это повысит ставку два к одному. Кровь шлюх портит ставки. Вы заметили, сир Глендон при каждой возможности трезвонит о своем геройском папаше, но ни словом не упоминает о матери? И по очень веской причине. Он родился от лагерной девки. Ее имя Дженни. Точнее до Красного поля ее звали Грошовая Дженни. В ночь перед боем она переспала со столькими, что ее стали величать Краснопольной Дженни. Я нисколько не сомневаюсь, что Шаровая Молния был с ней до этого, но в равной с ним степени поучаствовали сотни других. Мне кажется, наш общий друг Глендон слишком много навоображал. У него даже не рыжие волосы.
«Плоть от плоти героя», — подумал Дунк.
— Он говорил, что он рыцарь.
— А вот это может быть правдой. Парнишка со своей сестрой росли в борделе, который прозвали Кошачьими Ивами. Когда Грошовая Дженни умерла, о них стала заботится другая шлюха, которая кормила парнишку сказками об его матери и сочинила, что он от семени Шаровой Молнии. Старый оруженосец, живший по-соседству, обучил парнишку в обмен на выпивку и иные утехи, но, будучи всего лишь оруженосцем, он не мог сделать маленького ублюдка рыцарем. Где-то с полгода назад мимо борделя проезжала группа рыцарей, и некий сир Морган Дунстобл спьяну положил глаз на сестрицу сира Глендона. Так уж вышло, что сестра все еще была девицей, а у Дунстобла не было подходящего выкупа. Так и случилась эта сделка, сир Морган посвящает ее брата в рыцари прямо в Кошачьих Ивах на глазах двадцати свидетелей, а после этого его уводит на верх малютка сестра и позволяет ему вкусить свой цветок. Так все и вышло.
Любой рыцарь может посвятить в рыцари кого угодно. Когда Дунк был на службе у сира Арлана, ему приходилось слышать байки про то, как кто-то заполучил шпоры благочестием, угрозами или с помощью мешка серебра, но ни разу не слышал о подобном.
— Это всего лишь байка, — услышал он собственный голос. — Все может быть неправдой.
— Я услышал ее от Кирби Пима, который утверждает, что он там лично был, и является свидетелем посвящения в рыцари. — Сир Утор пожал плечами. — Не важно, кто он, сын героя или шлюхи, или их обоих. Когда он выйдет против меня, ему не устоять.
— Вам может выпасть и иной соперник.
Сир Утор удивленно вскинул бровь.
— Косгрув как и все не равнодушен к серебру. Обещаю, следующим будет Старый Бык, потом мальчишка. Не хотите ли побиться об заклад?
— Мне нечего поставить. — Дунк не знал, что возмущает его больше: факт подкупа Улиткой распорядителя игр, чтобы попасть в нужную ему пару, или факт того, что тот захотел встать в пару с ним. Он встал. — Я сказал все, что собирался. Мой конь и меч теперь ваши, как и все мои доспехи.
Улитка сцепил пальцы рук.
— Возможно есть иной выход. Ты не лишен талантов. Твое падение было восхитительно. — Сир Утор блеснул улыбкой. — Я отдам тебе в долг твои доспехи и лошадь… если ты поступишь ко мне на службу.
— На службу? — Дунк ничего не понял. — А что за служба? У меня есть оруженосец. Вам, что — нужно охранять замок?
— Если б был, было бы нужно. Но, честно говоря, я предпочитаю добрый постоялый двор. Содержать замок слишком дорого. Нет, служба, которую я имел в виду, состоит в том, что ты встретишься со мной на нескольких других турнирах. Двадцати, думаю, будет достаточно. Справишься, не так ли? И ты получишь десятую часть моего выигрыша, а кроме того, в будущем я обещаю бить не в голову, а в широкую грудь.
— Вы хотите, чтобы я ездил с вами, чтобы выбивать меня из седла?
Сир Утор довольно хихикнул.
— Никто в жизни не догадается, что какой-то пожилой тюфяк с улиткой на щите может справиться с подобным верзилой. — Он поскреб подбородок. — Однако, нужно сменить антураж. Признаю, висельник довольно мрачен, но… что ж, он уже повешен, не так ли? Мертв и безвреден. Нужно нечто пострашнее. Медвежья голова, быть может, или череп. Или, что даже лучше, три черепа. Или младенец, проткнутый копьем. А еще тебе стоит отпустить волосы и бороду. Чем нечесанней и неопрятней они будут, тем лучше. Вокруг полно мелких турниров, о которых ты и слыхом не слыхивал. Учитывая ставки против меня, мы легко накопим денег чтобы купить драконье яйцо…
— До вас дошли слухи, что я в отчаянии? Я потерял доспехи, но не честь. Вы получили Грома и мое оружие, но не все остальное.
— Лишняя гордость, сир, доводит до нищеты. Не поехав со мной, ты рискуешь пасть на дно. В конце концов, я мог бы научить тебя паре другой трюков, без которых на данный момент ты представляешь собой невежественную свинью.
— Вы меня дурачите.
— Я уже это сделал, но даже дурням нужно есть.
Дунку захотелось вмазать по этой улыбке.
— Я понял, почему у вас на щите улитка. Вы не истинный рыцарь.
— Сказано настоящей дубиной. Ты что так глуп, что не видишь опасности? — Сир Утор отставил кубок. — Знаешь, сир, почему я бил туда, куда ударил? — Он поднялся и легко коснулся центра груди Дунка. — Направленный сюда наконечник сбил бы тебя на землю ничуть не хуже. Голова — цель более мелкая, и сделать такой удар труднее… зато он скорее всего будет смертельным. Мне за это заплатили.
— Заплатили? — Дунк отшатнулся. — Что вы имеете в виду?
— Шесть драконов авансом, и еще четыре было обещано после твоей смерти. Жалкая сумма за жизнь рыцаря. Радуйся. Если б предложили чуть больше, я бы прицелился копьем в глаз.
Дунк снова почувствовал слабость. — «С какой стати кому-то потребовалось платить за мое убийство? Я никому не причинил в Белостенье никакого вреда». — Совершенно точно, никто не питал к нему большую неприязнь, чем Эйрион, но Светлый Принц был в изгнании на другой стороне Узкого моря.
— Кто вам заплатил?
— Какой-то слуга на рассвете принес золото, почти сразу после того, как распорядитель игр составил пары. Он прятался под капюшоном и не назвал имени своего господина.
— Но почему?
— Я не стал спрашивать. — Сир Утор вновь наполнил кубок вином. — Думаю, у тебя, сир Дункан, больше врагов, чем ты думаешь. А как же? Кое кто мог бы сказать, что именно ты виновник всех наших бед.
Дунк почувствовал холод на сердце.
— Что вы имеете в виду?
Улитка пожал плечами.
— Может я и не был на эшфордском лугу, но на турнирах я зарабатываю на хлеб с маслом. Я слежу за турнирами как мейстер следит за звездами. И мне известно, что некий межевой рыцарь на эшфордском лугу стал виновником Суда Семерых, в результате которого Бэйлор Сломи Копье пал от руки своего брата Мэйкара. — Сир Утор сел, вытянув ноги. — Принц Бэйлор пользовался всеобщей любовью. У Светлого Принца так же повсюду были приятели, те самые, которые не забыли в чем причина его ссылки. Так что подумайте над поим предложением, сир. Улитки оставляют после себя слизь, но немного слизи не причинит вреда… а вот танцуя с драконами, жди ожогов.
Глава 7
Когда Дунк вышел из шатра Улитки, день показался ему несколько мрачнее, чем раньше. Облака на востоке разрослись и налились темным цветом. Солнце, создав от предметов длинные тени через весь двор, убегало на запад. Рядом с Громом Дунк обнаружил оруженосца Билла, который обследовал копыта коня.
— А где Эгг? — спросил он парнишку.
— Лысый парень? Откуда мне знать? Куда-то сбежал.
«Видимо не перенес расставания с Громом, — решил Дунк, — Наверное сидит в палатке со своими книгами».
Однако, там его не было. Книги были на месте, тщательно сложенные рядом с походной койкой Эгга, но мальчишки не было и следа. Что-то здесь было не так. Дунк это нутром чувствовал. Не похоже на Эгга сбегать куда-то без разрешения.
В нескольких футах от палатки рядом с полосатым шатром пили пиво пара седых вояк.
— … чтоб их всех, но одного раза с меня достаточно. — Бурчал один из них. — На восходе травка была еще зеленой, верно… — другой толкнул его локтем, только тогда он заметил Дунка и замолчал. — Сир?
— Не видели моего оруженосца? Его зовут Эгг?
Вояка поскреб седую шевелюру за ухом.
— Припоминаю. У него еще меньше волос, чем у меня, и рот в три раза больше его самого. Он поцапался кое с кем из ребят, но то было прошлой ночью. С тех пор, сир, я его не видел.
— Наверное, вспугнули его. — Вставил второй.
Дунк наградил его тяжелым взглядом.
— Если он появится, передайте, пусть ждет меня здесь.
— Ладно, сир. Передадим.
«Может он пошел посмотреть на турнир», — с этой мыслью Дунк направился обратно на ристалище. Проходя мимо конюшни, он наткнулся на сира Глендона Бола, чистящего своего гнедого скакуна.
— Не видал Эгга? — спросил его Дунк.
— Пробегал мимо пару секунд назад. — Сир Глендон вытащил из кармана морковку и дал гнедому. — Как тебе моя новая лошадь? Лорд Костэйн отправил с выкупом за ее своего оруженосца, но я ответил, чтобы он поберег свое золото. Хочу оставить ее себе.
— Его светлости это не понравится.
— Его светлость сказал, что у меня нет права рисовать шаровую молнию на щите. Он сказал, что вместо этого я должен изобразить ивовый куст. Поэтому его светлости придется утереться.
Дунк только улыбнулся в ответ. Они были в одной тарелке, и хлебали горькое пойло одного разлива, которое любят готовить типы вроде Светлого Принца или сира Стеффона Фоссовея. Поэтому он чувствовал явную симпатию к колкому юноше. — «Насколько мне известно, моя мать тоже была шлюхой».
— Сколько ты выиграл лошадей?
Сир Глендон пожал плечами.
— Сбился со счета. А Мортимер Боггс так и не рассчитался. Говорит, что скорее слопает свою лошадь, чем даст ездить на ней какому-то сукину сыну. И еще расплющил молотом свои доспехи перед тем, как мне их отдать. Теперь они все в дырах. Полагаю, я все равно могу выручить что-нибудь с них как за лом. — Он выглядел скорее расстроенным, чем рассерженным. — Рядом с… постоялым двором, где я вырос, была конюшня. Мальчишкой я в ней работал, и тайком брал лошадей, пока их хозяева были заняты. Мне всегда нравились лошади. Любые — и крепкие и клячи, и ломовые и крестьянские, и боевые. Я пробовал ездить на всех. Даже на дорнийских пустынных скакунах. Мой знакомый старик научил, как делать копья. Я считал, если я покажу им на что я способен, они признают меня сыном моего отца. Но они не хотели. Даже сейчас. Просто не хотят.
— Кое-кто никогда этого не признает. — Ответил ему Дунк. — И не важно, что ты ради этого сделаешь. А что до других, что ж… не все люди одинаковы. Мне встречались и хорошие. — Он на мгновение задумался. — Когда турнир закончится мы с Эггом хотели податься на север, попроситься на службу в Винтерфелл, тобы сражаться на стороне Старков против железных людей. Мы могли бы поехать вместе.
Сир Арлан говорил: «Север это отдельный мир». Там никому не будет дела до истории про Грошовую Пенни и Рыцаря из Кошачьих ив. — «Никто там не станет над тобой насмехаться. Там признают только силу оружия, и судят по делам».
Сир Глендон подозрительно покосился в его сторону.
— С какой стати мне туда ехать? Ты предлагаешь мне сбежать и спрятаться?
— Нет. Просто мне пришло в голову… два меча лучше одного. Дороги нынче не так спокойны, как прежде.
— Что верно, то верно, — нехотя ответил парень. — но когда-то моему отцу пообещали место в Королевской Гвардии. И я хочу потребовать плащ. который так ему и не достался.
«У тебя не больше моего шансов получить белый плащ, — едва не сказал ему Дунк. — Ты был рожден лагерной девкой, я выбрался из самых трущоб Блошиной ямы. Такие, как мы с тобой не в чести у королей». Однако, очевидно, что парнишка тяжело переносит правду, поэтому он сказал: