— …Я не стригу, я рисую на голове. Вообще, чтобы вы знали, в нашей стране умеют делать настоящую прическу два человека. Один уже умер, второй — мой учитель. Он уже на пенсии. Я третий. Я филирую, шлифую, разделываю, просто точу красоту… Волос на голове должен лежать волной…
Всплыв из самой глубины своих раздумий, Тура заметил:
— У меня волос не может лежать волной, они у меня прямые…
— Я вас завью, — пообещал Гарегин.
— Вот это — никогда… — Саматов замолчал. По рации кто-то передал:
— Я тринадцатый… Группа на месте. Прием… Я тринадцатый… Группа на месте. Прием!
Тура кивнул Гарегину, поднял стекло, приблизил трубку к губам:
— Внимание!..
— Пошли!.. — услышал Ба ларгимов по рации.
Баларгимов гнал по окраине. Тут не было милицейских постов. Баларгимов объезжал их где мог — объезжал проходными дворами, срезал углы.
Людей на тротуарах было немного, никто не обращал на него внимания.
Тут шла своя жизнь. Перед магазином принимали пустую посуду, мусоросборочная машина пятилась во двор — к ней со всех сторон спешили жильцы с полными ведрами.
Над пустым детским парком из усилителя на невысоком — в три этажа — колесом обозрения разносился хриплый голос певца:
«Но был один — который не стрелял…»
— Внимание!.. Всем постам. Разыскивается автомашина «Волга» белого цвета… — раздалось вдруг по рации. — Регистрационный номер 11-13… Владелец Баларгимов Садык… Приметы… При задержании соблюдать необходимую предосторожность. Преступник, по всей вероятности, вооружен. Внимание, «Кипарис-7», направьте наряд на метеостанцию и перекройте морской паром, вокзал, аэропорт… Прием… — Рация перешла на бормотание.
В это время Баларгимов увидел постового милиционера. Тот стоял, приблизив переносную милицейскую рацию-»уоки-токи» к губам. В обеих рациях шел один и тот же текст. Милиционер поднял глаза и увидел «Волгу» с номером…
В ту же секунду милиционер закричал…
У Баларгимова не было времени анализировать свои ощущения: милиционер кричал в «уоки-токи», рот его беззвучно открывался и закрывался, а в машине голос его был отлично слышен:
— Я — сто седьмой! — орал милиционер. — Вижу его! Вижу «Волгу»…
Баларгимов уже потерял его из вида, а по рации все еще доносилось:
— 11—13… улица Филатова, у дома 6. Идет в направлении проспекта Бакинских комиссаров…
Тура Саматов и его группа мгновенно изменили направление преследования — в их машине шел тот же текст, что и в «Волге», где находился Баларгимов.
Шофер-милиционер мгновенно заложил крутой вираж.
Люди с тротуаров следили за милицейской машиной с круговертью огня над кабиной.
Саматов передал микрофон Орезову:
— Я не знаю город…
Орезов скомандовал патрулирующим группам:
— Тринадцатый! Берешь улицу Азизбекова, клуб «Красный транспортник», перекрываешь выезд на проспект Бакинских комиссаров… Теперь ему отсюда не выбраться! Людей пускайте по дворам…
Силов сидел в машине вместе с дежурным и другими оперативниками, когда из рации донеслось:
«Вижу „Волгу“ 11-13. Улица Азизбекова, 113, во дворе. Рядом с подъездом».
— Давай! — крикнул Силов шоферу, хотя тот и так держал малую скорость.
Большой двор многоподъездного дома был пуст. «Волга» Баларгимова стояла под деревьями, в ней никого не было.
На асфальте у подъезда прыгали дети.
Милицейская машина, прибывшая первой, резко завернула и встала перед «Волгой». Из нее выскочили трое сотрудников с пистолетами, в том числе Силов, без пиджаков, перепеленутые ремнями спецкобур, уходящими подмышки, бросились к машине Баларгимова.
Захлопали закрываемые дверцы…
В это время вторая милицейская машина — с Турой и Орезовым — ворвалась с другой стороны двора.
— Убежал…
Тура и Силов стояли у брошенной Баларгимовым машины.
Силов открыл бардачок, в нем ничего не было. Посмотрел под сиденье, нашел рацию. Щелкнул тумблером.
Мгновенно все стало на свои места: из приемника раздались привычные голоса постовых:
— Седьмой! Седьмой… Я девятый… Ответьте пятому… Силов чертыхнулся, выразительно постучал себя кулаком по виску. Тура покачал головой.
До базара Баларгимова довез знакомый водитель бензовоза. За перекрестком Баларгимов положил деньги на сиденье, выскочил из кабины, оглядевшись, подошел к телефону-автомату.
Вокруг сновали машины. Номер был занят. Пока Баларгимов звонил, по меньшей мере три милицейские машины с мигалками на крышах проскочили мимо.
Наконец, ему ответили. Голос был спокойный, начальственный.
— Слушаю…
— Это я. Мне надо исчезнуть.
В трубке помолчали. Потом тот же голос спросил:
— Ты где?
— У базара. Где хозяйственный магазин.
— Никуда не уходи. Смирнов подъедет…
Дача Баларгимова не видела прежде такого количества гостей, гости были в милицейской форме и в штатском.
На даче шел обыск.
Из сарая выносили браконьерскую снасть, складывали перед столиком, за которым следователь составлял протокол.
Привязанные между сараем и домом огромные волкодавы с лаем рвались на цепях. Они словно взбесились.
Саматов и Силов были здесь же.
Количество ценностей, ненужных дорогих вещей, импортной техники, посуды, дорогих тканей, находившихся в даче, вызывало озлобление у понятых и милицейских, проводивших обыск.
Особенно неистовствовал приехавший также на обыск темпераментный начальник Рыбоинспекции.
— Браконьеры, сволочи… — Кадыров потряс руками перед женой Баларгимова. — Это их рук дело. И когда Саттара Аббасова, вместо меня, с инспекцией сожгли… И Сережу Пухова они убили! Конец вашим делишкам пришел! Так мужу и передай. От моей руки он умрет… Шавкат Кадыров это сказал! — Он ткнул в сторону разъяренных псов. — Вот она — их людоедская псарня! Они их не кормят, псы сами научены корм добывать, как волки… Я собак твоих — людоедов — не боюсь! Они боятся меня… Ну!.. — Он повернулся к собакам и стал медленно надвигаться на них. — Ну!..
Собаки, перестав лаять, попятились. Уползли в будки.
Кадыров распахнул куртку, похлопал ладонью по коричневой коже кобуры.
— Они знают, я слов на ветер не бросаю…
Между сараем и домом, где лаяли собаки, обнаружился целый склад запчастей для браконьерской флотилии.
Следователь записывал в протокол:
«Гребные винты в количестве ста пятидесяти штук, стартеры-пускатели… сорок два, крышки редуктора…»
— Пиши: красноловные сети браконьерские… — дежурный — Веденеев — подвез на тележке огромную тяжелую снасть. — Там еще ящики с крючками…
Жена Баларгимова подошла к Туре. Это была еще достаточно привлекательная женщина, фигуристая, с крупной грудью, в последнюю минуту она успела подкраситься, накинула на плечи модную кофточку.
— Сколько раз ему говорила: «Выбрось, Садык, зачем тебе?! Как Плюшкин! Тащит всякую железку, что добрые люди выбросят…» — Она держалась с милицейским начальством на равных.
Кадыров не преминул уколоть:
— Тут одних моторов на целый рыболовный флот.
— Богатства наши кому-то спать не дают… — заметила Баларгимова.
Тура поднял глаза. Между стеклами буфета виднелась фотография. Завоевавшая мир неизвестная японская девушка интимно мигнула ему, не меняя выражения лица.
Внимание Туры, однако, привлекла другая фотография милиционера городской милиции, которого Саматов видел все эти дни то в ресторане, то в отделении.
— Это сын… Мириш… Ваш коллега… — сказала женщина. — Осенью поедет в академию…
— Да-а… Ваш сын, без сомнения, может украсить высший эшелон… — тонко заметил Силов.
Баларгимова не заметила иронии.
— Он оч-чень способный…
Тура взглянул на следующую фотографию. Она была свадебная. Чубатый, в шапке рассыпавшихся волос, смуглый парень прижимал видневшееся из-под фаты улыбающееся лицо невесты.
Лицо невесты показалось Туре знакомым, он определенно узнал его.
Подошедший Хаджинур Орезов подтвердил:
— Это Верка. Жена Умара Кулиева. А это он сам!
— Умар Кулиев?
— Который сжег Рыбоинспекцию!..
Тура взглянул на Орезова и тут же снова обернулся к женщине:
— Он ваш родственник?
— Он сын брата Садыка.
— Джафар носит фамилию Баларгимов?
— Кулиев. Джафар Кулиев.
— Он живет здесь, в городе?
— Он жил здесь. С матерью Умара. Сейчас у него другая жена. Учительница. На том берегу.
— У вас есть их адрес? — Баларгимова закатила глаза к потолку:
— Я где-то записала и забыла… — Сцена была насквозь фальшивая, но Баларгимова и не заботилась о том, чтобы ей поверили. — Может, вы у Садыка спросите, когда он вернется?!
Тура и Силов подошли к машине. Здесь же находился дежурный Веденеев.
— Во сколько отправляется вечерний паром? — Тура обернулся к Веденееву.
— На ту сторону? — Дежурный потянул время. Задумался. Посмотрел на часы. — Сейчас у нас… Так… Через двадцать минут! — Он все просек, и ему не хотелось ехать на тот берег, в командировку.
— Валек… — Тура обернулся к Силову. — Мы здесь все доведем до ума, а ты…
— Я понял…
— Забирай его… — Тура кивнул на дежурного. — Берите машину. Баларгимов, скорее всего, постарается махнуть на тот берег… Надо организовать розыск вместе с соседями…
— Заводи! — крикнул Силов шоферу. Тура отвел его в сторону.
— Возьми на судне «Александр Пушкин» кассеты с допросом Вахидова. Там и другие материалы. Отдашь в Бассейновую прокуратуру. И, вообще… Введешь их в курс дела.
— Понял!
— А, может, и мне с вами? — откуда-то сбоку появился начальник Рыбоинспекции Кадыров. — Я им всем вырву яйца!
— Обойдемся… — Силов уже толкал Веденеева в машину. — Все! Поехали!
Серая неприметная «Волга» отъехала от хозяйственного магазина у базара и влилась в шумный транспортный поток.
Она проследовала через центр мимо выставленных для распродажи небогатых лотков местных коробейников, свернула на набережную.
Сидевший за рулем — средних лет, в армейской пятнистой «камуфляжке» — был непроницаем.
Несколько раз он миновал милицейские кордоны. Его пропускали беспрепятственно, как своего.
Один из офицеров милиции, здороваясь, мигнул:
— Привет, Смирнов.
С набережной «Волга» свернула к пристани. Впереди виднелись очертания огромного морского парома «Советская Нахичевань», белого многопалубного судна, с обрезанной кормой.
Погрузка уже заканчивалась, но для Смирнова сделано было исключение. Матрос грузового трапа показал место, куда поставить машину.
Трюм был уже заполнен. Грузовые, легковые… Иностранные туристические автобусы. Трейлеры с окрашенными в яркие цвета приземистыми контейнерами транссибирского международного контейнерного маршрута.
Машины, машины…
Отдельно грузовые, отдельно легковые. «Жигули», «Москвичи», «Волги»…
Молоденький милиционер с «уоки-токи», проверявший въезжавшие в трюм машины, тоже кивнул Смирнову — он знал его.
Место «Волги» оказалось под транспарантом:
«ПРОЕЗД В ГРУЗОВОМ ТРЮМЕ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН».
Водитель в армейской «камуфляжке» закрыл машину и по трапу поднялся наверх, и одновременно был закрыт грузовой трюм.
Паром отправлялся.
Громкий гудок оповестил окрестности о том, что морской паром «Советская Нахичевань» уходит в рейс. С мостика послышались команды, зазвонил внутренний телефон. Вахтенные приготовились к подъему трапа.
…Машина с Силовым и дежурным все еще была в дороге. Паром отправлялся буквально у них на глазах.
— Быстрее! Еще быстрее… — понукал Силов шофера.
Они появились, когда трап уже готов был подняться, в самую последнюю минуту взбежали на палубу. Тут только отдышались, поздоровались со старшим помощником, с молодым милиционером, который до этого осматривал машины, въезжавшие в трюм.
А за бортом уже бежали голубые барашки — «Советская Нахичевань» качалась на свежей волне.
— Мы должны срочно осмотреть помещение… — Силов объяснил молоденькому милиционеру, дежурившему на пароме, задачу.
Силов, дежурный Веденеев и милиционер стояли на палубе, мимо них шли пассажиры. Паром был переполнен. Одни плыли на тот берег по службе, другие — по личным делам. Для многих это было просто морское путешествие…
— В первую очередь — каюты, салоны… — втолковывал Силов. — Трюм…
Веденеев не слушал его, дежурного интересовали проходившие по палубе женщины.
Одна из них — с прямо-таки вызывающим экстерьером и длинными ногами, которые прослеживались «от» и «до», неожиданно обернулась, послала Силову ослепительную улыбку:
— Какие проблемы, мальчики?
Это была путана, от которой Силов и Тура бежали в «Интерконтинентале».
Силов был не менее обаятелен:
— Ноу проблем…
— До встречи…
— Кто это? — Веденеев был сражен наповал.
— Стефания Сандрелли, итальянская актриса… Пошли! Начинаем!
В трюме было темно и тихо. Кое-где с шуршанием пробегали огромные судовые крысы.
Внезапно в одной из машин раздался негромкий шум. Через некоторое время он повторился.
Машиной этой была неприметная серая «Волга», которую поставил Смирнов.
Еще через мгновение спинка заднего сиденья внезапно откинулась вперед и из багажника в салон просунулась сумка. За ней пролез человек.
Это был Баларгимов. Он переполз на заднее сиденье, потом привычно занял место водителя и задумался.
Силов повел свою группу — милиционера и Веденеева — к лестнице, ведущей в трюм.
Команда да еще они трое любовались открывавшимся с парома видом на бухту и море.
Паром шел быстро, отбрасывая назад клочки разорванной голубоватой пены, пузырившейся, словно в огромном стиральном корыте.
Играла музыка. Пассажиров салона судовое радио приглашало на музыкальный вечер.
— Наверху его нет… — Силов не давал своим помощникам передыху. — Надо проверить трюм…
— Там же крыс полно! — испугался милиционер.
— Не бойся! Они не съедят тебя у нас на глазах полностью!
Милиционер достал ключи, отпер дверь, ведущую в трюм.
Они вошли, остановились у входа. Над головами и по бокам мерцали давно не мытые, тусклые светильники.
Силов прислушался.
Баларгимов осторожно открыл дверцу, вышел из «Волги».
Все было тихо.
Он поднял лежавшую на сиденье сумку, забросил за плечо. Внизу, под ногами, раздался шорох. Это была крыса. Баларгимов шуганул ее ногой. Осторожно прикрыл дверцу.
Легкий стук, донесшийся из трюма, не прошел незамеченным.
— Стоп! — шепнул Силов.
Его спутники тоже слышали, как хлопнула дверца.
Силов достал пистолет, зарядил, загнал патрон в патронник. Дежурный и милиционер последовали его примеру.
— Вруби свет… — шепнул Силов милиционеру. Тот осторожно вышел.
Баларгимов шел тихо, стараясь держаться менее освещенных мест.
Внезапно вспыхнул мощный свет.
Баларгимов понял, что его ищут, нырнул под автобус.
Осторожно выглянул.
Силов, Веденеев и милиционер двигались в линию вдоль проходов между машинами.
По ближайшему к Баларгимову проходу двигался Веденеев.
Дежурный ступал медленно, почти бесшумно.
Внезапно что-то мягко стукнуло у одной из машин, впереди него.
Дежурный вгляделся. Это была пачка сотенных купюр. Деньги лежали совсем близко.
Веденеев поднял глаза и увидел стоявшего впереди между машинами Баларгимова.
Баларгимов показал ему рукой:
«Пусти… Я пройду…»
Дежурный подобрал деньги, двинулся дальше. За его спиной, прячась между машинами, удалялся Баларгимов. Он обогнул одну машину, другую…
До заветной двери оставалось несколько метров и несколько машин. Первым стоял обихоженный владельцем «Жигуль», снабженный всеми известными «причиндалами» — молдингами, дополнительными фарами, тонированными стеклами…
Баларгимов неосторожно коснулся его — и тут же тишину трюма всколыхнула сигнализация! В «Жигуле» заработало противоугонное устройство.
— Назад! Закрывай дверь… — заорал Силов милиционеру.
Держа пистолет обеими руками перед собой, Силов мгновенно перекрыл проход. Сбоку вынужден был проделать то же самое дежурный.
— Выходи! — крикнул Силов. — Все равно никуда не деться! Нас много! И мы вооружены…
Наступила тишина. А потом из-под машины в проход вылетел пистолет. Он пролетел несколько метров над полом и упал под ноги Силову.
— Не стреляйте! Все! Выхожу…
Из тени между машинами показался Баларгимов…
В каюте Силов с ходу начал допрос задержанного. Тут же находился и Веденеев.
— Значит, арестовываете меня? — спросил Баларгимов. — За эту тварь? За Сейфуллина? За то, что он с пьяных глаз дроби себе меж рогов всадил? И из-за этого вы гнали по морю? Да вы бы позвонили — я б и сам пришел…
— Ты бы пришел, — согласно пропел Силов. — Бегом бы бежал! С того берега, правда? — он вдруг вскинулся. — И мешок денег для этого прихватил?
— Я за машиной поехал. Мой-то «Жигуль» совсем не тянет. Ты-то знаешь, — он обернулся к Веденееву.
Тот поспешно кивнул.
— А там они есть! Навалом… — Баларгимов держался спокойно. — А посадить вы меня все равно не посадите… Я чист!
— Конечно! — поддразнил Силов. — Да у тебя одних моторов не меньше, чем на флотилию!
— В хозяйстве все пригодится… Мой отец и дед здесь ловили рыбу. Нас браконьерами начальство сделало! Посчитай, сколько я должен поймать, чтобы от начальства отмазаться… И чтобы мне осталось! А еще родственникам надо помочь. Мой брат ушел из семьи! Учитель! Бросил жену с детьми! А кто же их содержал? На какие деньги? Я их на ноги поставил!
— Умара Кулиева, что ли? — спросил Силов.
— И Умара. Так что… Ничего вы мне не пришьете!
— А пистолет? — спросил дежурный.
— А ты видел его у меня? — поинтересовался Баларгимов. — Нет? Вот и все… Может, кто-то и выбросил пистолет. Да не я!
— А для чего другой стал бы выбрасывать? — спросил дежурный.
— Чтоб не били! Вы же все очень сразу нервными становитесь, если кто-то — не мент — вдруг с оружием… — Он обернулся к Силову. — Начальник! Могу я заказать для нас для всех ужин? Со вчерашнего вечера не ел ничего. И папиросы кончились…