– Скорее всего, мы говорим о мифическом персонаже.
– Вряд ли, учитывая, что тот император жил полторы тысячи лет… Ублажить тысячу женщин в год – вполне посильная задача.
– Начиная с пелёнок?
– Ну, по две тысячи в год, – легкомысленно отозвался конец. – От перемены мест слагаемых сумма не изменяется.
– Это ты сейчас к чему сказал?
– К тому, что сила императора не могла не воздействовать на его любимое ложе. Так что ты видишь перед собой не только шикарную и антикварную корзинку любви…
– Корзинку чего?!! – изумился наёмник.
– …но и удивительный искусственно-природный артефакт, усиливающий влечение, остроту ощущений и придающий особую силу, – закончил Виолиций, не обратив никакого внимания на вопрос. Или не услышав его.
Некоторое время мужчины молча разглядывали «корзинку», после чего Шарп произнёс:
– Совсем не похоже на Китай. Матрас вообще смахивает на современный.
– Ты такой же кретин, как вся твоя человская семейка! – Виолиций осторожно присел на матрас, убедился, что тот держит, и присел увереннее. – Это не материя, это выделанная шкура животного, о котором вы, челы, ничего никогда не слышали. И когда я говорю «Китай», то имею в виду совсем не тот Китай, о котором ты думаешь. Тогда страна называлась по-другому, и населяли её другие челы. А культуру им прививали несколько беглецов, остатки некогда известной расы, десятки тысяч лет назад навсегда исчезнувшей. Как нежно пружинит. Там бамбук, который никогда не рос на этой планете.
– И не истлел?
– Он пережил несколько империй и переживёт ещё немало.
– Всё может быть.
Виолиций задумчиво провёл рукой по матрасу.
– В общем, я бы не советовал тебе доверять хоть чему-то из того, что тебе рассказывают о китайской истории, особенно в самом Китае.
– Спасибо за лекцию. – Шарп присел рядом. – Но я не наивный мальчик. Если раса исчезла, а кровать осталась, значит, кто-то об этом позаботился. Сделал инвестиции в будущее, да?
– Ты говоришь, как шас какой-то! – Виолиций поднялся и заставил встать наёмника. – Да, кровать нашли удивительно сохранной, потому что во время какой-то войны какой-то видный придворный решил припрятать своё имущество в глубокой и сухой пещере. Потом придворный куда-то делся, а пещеру вскрыли совсем недавно, и эта невиданная ценность сразу же попала на карандаш к Равишу.
– А мне кажется, это просто большая и немного странная кровать. Ну конечно! Шестнадцать тысяч жён! Как же она их всех выдерживала?
– По очереди! – Конец потянул воздух носом. – Понюхай, чел, – это аромат древности! Молиться надо на такие вещи.
– Да перестань, просто сандалом пахнет, – заметил Шарп. – И странно, что аромат до сих пор не выдохся.
– Пошли! – Виолиций почти вытолкал его из павильона и закрыл дверь на ключ. – Всё, мне пора: отчитаюсь дядюшке – и спать! А ты… Ох, да что же это такое?! Шарп, разберись с ними, или у тебя будут неприятности!
И указал на элегантную гравийную дорожку через рощу, по которой к павильону приближались Полстакана и Дно. Двигались Шапки будто крадучись, но при этом громко ржали, переговаривались и изредка потряхивали друг перед другом добычей. Каждый из дикарей тащил в руках по ящику виски.
– Не хочу иметь с этим ничего общего, – брякнул конец, исчезая. – Удачи.
У Шарпа перекосило рот. Он растерянно посмотрел туда, где только что стоял Виолиций – пространство уже опустело по всем координатам, – после чего шагнул навстречу дикарям и рявкнул:
– Вы совсем с ума сошли? Вы понимаете, что нас сюда больше никогда не пустят?! Где вы это взяли?
– Вон там! – ответил на последний вопрос Дно и кивнул себе за спину, указывая добычепригодное направление. – Челы привезли к чёрному ходу и давай квитанции писать, а когда отвернулись – мы хвать, и пошли! Никто даже не заметил, там полно этого добра! Может, ещё раз сходим?
– Сдаётся мне, сначала надо эту добычу припрятать. – Полстакана опустил ящик и осмотрелся. – Не так уж много здесь укромных местечек…
– «Никто не заметил»! – Шарп схватился за голову, вспомнив разговор со спокойным масаном. – Парни, мне уже счёт за вас выставили. Врубились? А вы хоть примерно представляете уровень здешних цен? Да вы теперь обязаны горбатиться на меня остаток жизни вместе со своим тупым уйбуем! Что ж он вас не пришиб-то до сих пор?
– Да никто не заметил! – Дно дыхнул на наёмника перегаром и попытался обнять его, но Шарп уклонился. – А если спросят – скажи, что ты нас не знаешь, вот как в тот раз было с тем джипом!
Судя по всему, проблему конспирации они обсуждали долго.
– Тащи бухло сюда! – позвал Полстакана.
Шарп оглянулся и снова схватился за голову: дикари избрали «укромным уголком» павильон, предназначенный для новобрачных и почему-то уже открытый.
– Туда нельзя!
– Чего?
– Нельзя!
– Кому нельзя?
– Никому!
– Отлично! Ныкаем добычу под кровать и идём за второй партией! – Полстакана шустро запихал под антиквариат свой ящик. – Шарпик, ты хороший чел! Посторожишь? А мы мигом! Потом можно тут и прилечь, и немножко выпить.
– Если никому нельзя, то нас не потревожат, – пояснил Дно, пристраивая свою добычу рядом с первым ящиком.
– Пошли вон отсюда! Эта кровать стоит больше, чем вся ваша недоразвитая семейка! Не трогайте ее!
– Мы же не на неё, а под неё, – объяснил дикарь. – Ты пьяный, что ли?
«Они сговорились?»
– Масанам это не понравится.
– Да мы уже уходим.
«Ну, хоть что-то…»
План созрел молниеносно: вывести дикарей из павильона, пока сверхценное старьё не повредили, выпроводить из клуба угрозой вампиров, потом вернуться, возвратить выпивку на склад и передохнуть…
Шарп распахнул дверь… И тут же захлопнул её, увидев приближающегося Виолиция. Маленький негодяй снова его обманул! Велел убираться, а сам вернулся…
– Полстакана, ты сможешь закрыть дверь изнутри так же, как открыл снаружи? – Наёмник схватил Шапку за грудки. – Соображай быстро, это приказ!
– Запросто! – Дикарь извлек из кармана какой-то немудрёный артефакт, и язычок замка щёлкнул. – Я соображаю, как езжу!
– Прячьтесь тут, за этими досками! И не дышать!
Шарп погасил свет и быстро забрался под кровать, чуть подвинув ящики. Хвала Спящему, Виолиций шёл сюда один, скорее всего, просто что-то забыл. Но показываться ему в компании Красных Шапок, да ещё рядом с бесценной кроватью, да ещё под которую спрятали краденое спиртное, наёмник не хотел.
К тому же он помнил о наблюдении, установленном за ним Альфонсо, и понял, что связан по рукам и ногам: стоит ему прогнать Виолиция, об этом немедленно доложат рыцарю.
«Но конца всё равно надо предупредить! Любой ценой!»
Дверь открылась, зажёгся свет, Виолиций, набирая чей-то номер, подошёл к кровати и забрался на неё с ногами. И после первых же услышанных слов Шарп понял, что летит в тартарары.
– Я смотрю на неё и вижу, насколько она прекрасна… Манящая. Удивительная. Она придаёт сил… Я так жалею, что вы не можете её увидеть, моя прекрасная Роксана… Да, восхитительно! А какая работа! Такого не делают уже много тысяч лет. Она прекрасна, почти как вы! Ох… А это не опасно? Это не повредит вашей репутации? Я… Я был бы счастлив показать вам её в любой миг! Но увы, сей предмет в моей власти ненадолго… Если вы настаиваете, Роксана, то кто я такой, чтобы вам возражать? Да… Я ваш покорный слуга! Я ваш раб! Любое ваше желание! Я буду ждать у ворот.
А потом Виолиций сделал то, за что Шарпу захотелось отлупить конца до кровавых соплей. Он вскочил на драгоценную кровать и принялся скакать на ней, как безумный. Лежащий под уникальным матрасом Шарп даже испугался, что кровать развалится, и пообещал себе, что уж тогда сделает с концом всё, что захочет, не думая ни о каких последствиях. Но в старину мебель делали на совесть, так что древний антиквариат уцелел. Напрыгавшись, восторженный юноша резво поскакал к двери и исчез, даже не погасив свет.
– Полстакана! Открывай! – Шарп змеёй выполз из-под кровати. – Парни, если вам дорога жизнь, продолжайте сидеть тихо и не высовывайтесь, что бы ни случилось! Я вас заберу, когда будет безопасно. Только сильно не напивайтесь.
– Как скажешь, Шарпик! – сказал Полстакана, услужливо распахивая перед ним дверь. – Ты отличный чел!
Не скрываясь и проклиная всё на свете, наёмник искал Виолиция, на ходу размышляя, что делать со слушающим его смартфоном и подглядывающим за ним шпионом. Не придумал ничего, зато встретил Григория Носферату.
– Надеюсь, ты спешишь в кассу?
– Что?
– Два ящика виски, – с ухмылкой напомнил вампир. – Вот уж не думал, что кто-то возьмёт такое количество спиртного по нашей цене… Ты мастер широких жестов, Шарп.
Показалось, или вдалеке мелькнула женская тень, которую тащил за руку маленький пронырливый конец?
– Я… – Наёмник хотел отсрочить приговор, попросить об отсрочке, чтобы привести в действие свой план, однако вампир перебил несчастного коротким вопросом:
– Карточка или наличные?
План спасения финансов рухнул: сейчас Шарп не мог никого направить в павильон за выпивкой, и потому пришлось уныло процедить:
– Карточка.
И вознести молитву Спящему, чтобы он сделал Альфонсо да Вегу чуточку щедрее…
Глава 6 Кому охота, кому неволя
Примерно за неделю до нынешних неприятностей Шарпа беглый миллионер Долинский сидел напротив человека по имени Стив и пытался понять, о чём тот думает. Но прочитать мысли афровеликобританца не удавалось, поскольку невозмутимостью его лицо могло поспорить с каменной статуей. И чем дольше они молчали, тем сильнее нервничал Вениамин.
– Чего вы так боитесь, Долинский? – спросил, наконец, Стив, насмотревшись на гостя.
– Я?! – Миллионер вздрогнул от неожиданности, хотя ведь ждал, ждал, что Стив что-нибудь скажет. – Н-ничего.
– Совсем ничего?
– Абсолютно.
– Я почему-то так и подумал, – хмыкнул англоафриканец.
Миллионер ответил кривой улыбочкой.
В действительности он был настолько задёрган, что почти перестал реагировать на таблетки.
Жена, по сути – уже бывшая, решила измотать его затяжным процессом и теперь претендовала на большую часть состояния. Следственный комитет приглашал дать показания против самого себя и грозил Интерполом. Пришло письмо из местной налоговой: сукины дети почуяли, что деньги могут ускользнуть во Францию, и решили наложить на них лапу…
Долинскому стало казаться, что за ним следят. Даже не так: он знал, что за ним следят, чувствовал, но никак не мог в этом убедиться.
– Раз у вас всё хорошо, то кушайте, я ведь старался, готовил. – Стив улыбнулся и сразу превратился в компанейского, в доску своего парня. – Три часа на кухне, три фартука изгадил! Но зато перед вами настоящая паста, лучше найдёте только на Сицилии.
– В Италии тоже… – Долинский схватился за вилку и чуть не выронил её. – То есть Сицилия – это Италия, и…
– Сицилия – это Сицилия, – убеждённо заявил Стив. – Кушайте. Не забудьте про вино. И скажите мне всё же, чего вы боитесь? И не надо стесняться: все боятся чего-то. Вот я боюсь, что мои дети не станут ничего рассказывать обо мне внукам. Скажут, что их дедушка давно мёртв, и не добавят никаких подробностей.
– У вас есть внуки? – удивился Вениамин. На вид Стиву было лет тридцать – тридцать пять.
– Пока нет, но дети-то есть, а значит, будут и внуки. И я хочу, чтобы они знали, любили и уважали своего дедушку, были ему благодарны. Хотя бы за деньги на их образование. А чего боитесь вы? Выпейте вина и скажите. Ну же!
«Может, ты мне сюда что-нибудь подсыпал, тварь! – Долинский всё же поднял бокал и пригубил. – Кислятина! Даже не думал, что так люблю водку и шашлык!»
– Я боюсь потерять всё, – сказал Вениамин, надеясь, что Стив от него отвяжется. – Вы ведь знаете, наверное, что я в трудном положении. Плоды всех моих усилий, так сказать, могут пропасть…
– И вы ищете здесь, в Англии, тех, кто поможет? – Стив с явным удовольствием отведал спагетти. – Да, сегодня паста удалась. Вообще я так себе кулинар… Хотя могу, например, зажарить на костре обезьянку какую-нибудь или змею… Вы меня понимаете?
– Думаю, да.
– Зачем этот фальшивый ответ? Для чего? Вы даже теоретически не способны понять то, о чём я говорю. Вы не умеете выживать в джунглях, Долинский. Ни в каких. Ни в зелёном аду, ни в бетонном – вы не жилец без чьей-либо поддержки. Плоды ваших усилий… как вы это называете – чепуха, не ваша заслуга. Вы просто оказались в нужном месте в нужное время. Это почти то же самое, что родиться в семье миллиардера. Ну, какую-то прыть вы в России проявили, конечно же, кому-то перебежали дорогу, кого-то сбросили с корабля, только те, кого вы считали своими конкурентами и опасными врагами, тоже были случайными людьми, то есть ещё слабее, чем вы.
– У вас превратное представление о девяностых годах в России, – скривился Вениамин. – Вероятно, ваши газеты не совсем верно освещали действительность.
– В девяностых я не читал газет. Я учился выживать и убивать, потому что в настоящих джунглях первое невозможно без второго. А о России я кое-что узнал потом, когда выжил и кое-чему научился. Тогда меня заметили и… Всякая попадалась работёнка. – Стив не спеша пережёвывал пищу, смаковал вино. Он никуда не торопился и тем особенно бесил Долинского. – В России тоже были люди, которые учились выживать. Но вам повезло: вы с ними не пересеклись. А вот не так давно, когда кто-то где-то решил, что пора вскрыть кое-какие запасы, то есть изъять у дурачка бизнес, который ему позволили некоторое время иметь, ваше счастье закончилось. Хотя постойте! Вам ведь даже позволили удрать! К вам не подослали убийцу, не похитили вашу жену, не заставили отдать всё, что имеете. Вы до сих пор долларовый миллионер! Хотя, как я понимаю, это ненадолго. И вы по-прежнему не желаете ценить своё счастье, пыжитесь так, будто действительно способны что-то предпринять… Я имею доступ к некоторым базам данных, Долинский, и я знаю, что у вас отняли бизнес те же самые люди, которые его дали. Исполнители разные, а хозяин один. Вот и всё.
– Хотите, чтобы я ушёл? – Долинский пытался расслабить шею: от бешенства у него начала трястись голова.
– Куда вам идти? К Корну? Он вас уже выставил. К его хозяевам? Не дойдёте. Играть с золотыми мальчиками в охотников на вампиров? Ну, я просто сообщу об этом тому же Корну, и ваша игра тут же закончится. Так что сидите и кушайте. Я старался.
«Объясняешь мне, что я никто, да? Да у твоего Корна это получилось лучше, быстрее и без позёрства, сволочь! Но Корн ошибается, и ты ошибаешься, и однажды вы это поймёте! – Ярость клокотала в Долинском настолько сильно, что ему пришлось схватиться рукой за столешницу и до боли сжать её. – Или тебе интересно, какой уровень унижения я готов пережить? Да любой, можешь продолжать!»
– Что за игра с этими кличками в клубе? – спросил он. – Корн, я так понимаю, тоже не фамилия?
– Я не устанавливаю правил «Клуба охотников на вампиров», – пожал плечами Стив. – По сути, их никто не устанавливает. Правилам сотни лет, и они стали традицией, чтоб их… Это удобно: если возникают вопросы «Зачем?», отвечают: «Традиция», и все вопросы на этом заканчиваются. Традиция стара, но главное – работает.
– Так клуб действительно очень старый? – немного успокоившись, Вениамин вернулся к еде. – Что-нибудь знаете о его истории?
– А что там знать? Клуб как клуб. Ну, почти… Были когда-то люди, верившие в вампиров, и эти достойные джентльмены решили обезопасить родину от нечисти. Они стали охотиться на них. Возможно, втайне собираясь по ночам и отправляясь куда-либо с оружием, они решали не совсем вампирские проблемы, но кому сейчас до этого дело? Никому. Зато сложилась традиция. И когда вампиров не стало, традиция осталась.
– Вы уверены?
– В том, что вампиров в Англии не стало? Да, практически уверен. Во всяком случае, они перестали тут охотиться. Это случилось давно, так мне рассказывали.
Стив промокнул губы салфеткой, поднял бокал и откинулся на стуле.
Они сидели во внутреннем дворе его дома. Дом был раза в три меньше, чем тот, которым пока владел Долинский, а дворик вообще выглядел игрушечным, однако афроангличанин держался так, словно пригласил беглого русского как минимум в родовой замок. Выслушав оскорбления и поучения, беглый миллионер совсем было решил, что зря откликнулся на приглашение телохранителя, однако постепенно разговор приближался к теме, которая его интересовала.
– Кто же вам это рассказывал?
– Корн в основном… Я не член клуба, но часто помогал в некоторых вещах. Например, периодически небольшие группы юных охотников со всей серьёзностью и при оружии отправляются охотиться на вампиров. Не в Англию, конечно же, в другие страны, где за ними надо плотно присматривать. Спросите, в чём заключается охота? Ну, со стороны это довольно тупое времяпрепровождение: серебряные пули, ошейники с шипами на шеях, распятия на груди… И вот в таком виде они где-нибудь скрываются, живут в дикой природе и выслеживают вампиров. На моей памяти никого, кроме случайных людей, не находили, но это мелочи, ведь главное…
– Традиция.
– Совершенно верно. Но однажды, когда охота проходила в Северной Корее, мы наткнулись на парочку местных, которые могли рассказать о нас коммунистам, и всё закончилось бы облавой… Уже на нас… Чего допустить было нельзя, понимаете? В боевой обстановке надо принимать боевые решения, тут уж не до шуток. Всё выглядит странно, и непонятно, зачем все эти распятия и колы, а в то же время это серьёзное испытание.
– Хотите, чтобы я поверил, что золотая молодёжь Британии может быть заброшена в Северную Корею? – хмыкнул Долинский.
– Конечно, это сказка! Ведь корейские комми – наши самые страшные враги, верно? – Стив подмигнул гостю. – Не верите мне – и правильно. В любом случае, англичане очень странный народ, а ведь я тоже англичанин. И уж конечно, «львята», как вы их назвали на нашем барбекю в лесу, не могут отправиться в Россию. Там ведь небезопасно! Там КГБ! Так?