Высший совет голосовал, бросая на блюдо пули. Серебряная – «за», свинцовая – «против». Поскольку сам Кельт выбрал благородный металл, в победе серебра никто не сомневался, и голосование стало рутиной, закрепившей решение.
– Кстати, Корн, я хотел бы поговорить с вами наедине! – неожиданно произнёс Кельт уже после того, как мероприятие закончилось, и члены Высшего совета с кряхтением выбирались из кресел. – Уделите мне несколько минут.
– С удовольствием.
Они прошли короткий путь по полутёмному коридору и оказались в кабинете лорда-председателя, в консервативно обставленной комнате, лишённой, кстати, каких бы то ни было гравюр, серебряных кинжалов и прочего «вампирского антуража» – Кельт не любил показной мистики.
– Садитесь, друг мой! – Председатель стащил с головы маску. – Ох, пора то ли маску расширять, то ли попросить докторов отрезать мне лишние подбородки! – И громко рассмеялся над собственной шуткой. Корн охотно поддержал начальство. – Я вас ни от чего не отвлекаю, Томас?
– Нет, Юджин, для вас у меня всегда припасена пара бочек приятного времени! – Корн побарабанил по своей маске. – Традиции священны.
– Верно. В традициях – наша суть, традиции – наш накопленный опыт, наша цивилизация, по сути. Всё остальное стоит на этом фундаменте. Корн, я хотел вам кое-что сказать об этой охоте в России… – Кельт чуть замялся, разглядывая старческие пятна на руках. – Вы ведь смотрите новости, не так ли? И знаете, что в последнее время наши отношения с аборигенами этой страны серьёзно ухудшились.
– Они перестали молиться на демократию? – Корн позволил себе усмешку. Однако понимания не встретил: лорд-председатель остался серьёзен.
– Да уж, поумнели… – пробурчал он, разглядывая ощерившуюся маску. – Ситуация такова, что нам до крайности необходима солидная ложка дегтя, дабы измазать медведя, а после вывалять его в перьях… Вы следите за моей мыслью?
– Разумеется. – От нехорошего предчувствия у толстяка стали подрагивать пальцы.
– Была попытка разыграть карту педерастов, мол, обижают секс-меньшинства, но она в какой-то момент сдулась, а извлекать её повторно пока нет смысла. Да и слаба она для наших целей… Крайне слаба.
– Нужна кровь? – прямо спросил лорд-распорядитель.
– Нужна английская кровь, – так же прямо ответил лорд-председатель.
У Корна засосало под ложечкой.
Первое правило любой серьёзной атаки заключается в подготовке общественного мнения. Плебсу нужно хотя бы в общих чертах объяснить, почему вчерашние друзья, с которыми шла взаимовыгодная торговля и которые охотно приезжали на острова учиться, покупать недвижимость и глазеть на достопримечательности, вдруг обзываются недостойными права на жизнь зверьми. Первое правило… Но то ли специалисты в таком деле повывелись, то ли народ стал чёрствым, но пока нужного результата не было, несмотря на все усилия пропагандистов: в чём бы русских ни обвиняли, народ лишь зевал. Пришла пора разыграть сильную карту. Шумная смерть нескольких молодых людей возбудит плебс и разозлит ещё колеблющуюся элиту.
– Детская кровь? – Корн понял, почему Кельт не слишком возражал против охоты в России.
– Можете ехать в Москву сами, – без веселья усмехнулся лорд-председатель.
– Я слишком стар и буду плохо смотреться на первой полосе таблоидов.
– Вы по-прежнему умны, Томас.
– Но вы позволите им хоть чуть-чуть поохотиться? – Теперь лысый пытался спасти вторую, тайную часть охоты, пытался выиграть время для Стива. – Если трагедия случится сразу по приезде, это вызовет ненужные подозрения.
– На ваше усмотрение, Томас. – Кельт вернулся к созерцанию маски упыря. – Я не собираюсь вникать в подробности.
– Понимаю.
– Кто будет сопровождать группу?
– Лучший в своём деле специалист.
– Что будет с ним?
– Сделаем его богатым.
– Этого хватит? – с нажимом уточнил лорд-председатель.
Если бы готовилась обычная охота, то судьба Стива была бы решена, но Корн помнил о сделанной ставке и не собирался отказываться от возможности заполучить для исследований настоящего вампира.
– Сопровождающий – прекрасный специалист и ещё будет нам полезен, – ровным голосом произнёс он, вытирая вспотевшую голову. – Сделаем его богатым, и этого будет достаточно. Ручаюсь.
– В таком случае он вернётся, – кивнул Кельт. – А этот… беглый мошенник… Валетский?
– Долинский.
– Что будет с ним?
– Ещё до нашего разговора предполагалось, что несчастная жертва кровавого режима не переживёт свидания с Родиной, – ответил Корн. – Он никому не нужен.
– До начала какого разговора? – тихо спросил Кельт.
Намек был более чем прозрачен.
– Я могу идти? – поинтересовался лысый.
– Да. – Кельт откинулся на спинку кресла. – Я устал…
Корн поклонился и вышел.
Стив – кто бы сомневался! – ждал распорядителя у его кабинета и вошёл следом, даже не спросив разрешения.
– Надеюсь, никаких сюрпризов?
– Почти никаких, – подтвердил лорд-распорядитель, усаживаясь в кресло. – Я получил разрешение на охоту.
– Прекрасно.
– Но группа с неё не вернется.
– Ага. – Стив помолчал, после чего повторил: – Ага. – Решение пожертвовать тремя благородными пешками произвело на афробританца сильное впечатление. – Ага…
О себе Стив не спрашивал, понимал, что раз его поставили в известность, значит, не тронут, его интересовало другое:
– А наша охота?
– У тебя будет время, но немного.
– Понял.
– Акция должна получиться максимально громкой, – произнёс Корн, вытирая пухлые белые ручки, с которых буквально капал пот. – Чтобы таблоидам было что обсасывать.
– Обсосут.
– Свяжись с командиром исполнителей и продумай всё идеально.
– Продумаю.
– Они же станут твоим боевым прикрытием.
– Понял.
– Первый доклад завтра утром. Ступай.
Британоафриканец бросил задумчивый взгляд на лежащую на столе маску вурдалака и повернулся к дверям.
* * *Необходимые формальности – как всегда, когда дело касалось «Клуба охотников на вампиров», – уладили в минимальное время. И по документам, которые и поддельными-то назвать нельзя – ведь выданы они были официальными службами, – в Россию въехала небольшая группа небедных туристов. Двое юношей, девушка, их шофёр, повар и гид. В аэропорту группу поджидал комфортабельный микроавтобус, в котором они и отправились в Москву. В шикарный отель в центре города.
– Я слышал, медведи у них повывелись, так они специально разводят и привозят к столице, чтобы не выходить из образа, – сообщил прильнувший к окну Дракон.
– Да плевать им на образ, они уже к середине дня пьяные валяются, – поделился своими познаниями о жизни аборигенов Демон. И уточнил: – Не так ли, Вэн?
– Так, – подтвердил Долинский, испытывающий непреодолимое желание надраться в хлам. – Напиваются и начинают играть на балалайках, а медведи под эту музыку пляшут.
– Где? – ЛедиГуГу тоже отдёрнула шторку. – Где медведи?
– Абрамович увёз, – хохотнул Демон.
– А-а…
– Стив! – Автобус въехал в городскую черту, и внимание Дракона привлекла стайка девушек. – А как по-русски будет «Я люблю вас»?
– «Йеллоу блю бас», – откликнулся сидевший рядом с водителем Стив. – Должны понять.
– Желто-голубой автобус? – Дракон пихнул в бок Демона. – Ты слышал? Обхохочешься! Эй, ГуГу, как тебе мой жёлто-голубой автобус?
Ответом стал поднятый средний палец.
– Ты чего такая злая?
– Не люблю ни самолеты, ни автобусы! – проворчала девушка, отбрасывая с лица прядь тёмных волос. – А ещё просто ненавижу палатки, костры, комаров и прочую дрянь.
– Первые дни мы проведём в Москве! – снова подал голос Стив.
– А потом?
– Потом, если захочешь, будешь жить в автобусе.
– Ты же говорил, что мы отправимся в совершеннейшую дыру, в которую автобус не проедет.
– Вся эта страна – сплошная дыра, – брезгливо заявил Демон. – Да, Вэн?
– Да, – подтвердил миллионер.
– А ты чего такой грустный? Почему не радуешься?
– Чему?
– Ты уже час в России и до сих пор не арестован, – едва слышно пошутил Стив.
Долинский бросил на афровеликобританца выразительный взгляд, после чего ответил Демону:
– Устал.
– Надо было меньше пить в самолете.
– Устал – отдохни, – усмехнулся Дракон.
– Спасибо за разрешение.
«Малолетний господин!»
И Долинский обхватил себя руками.
Москва! Хорошо ещё, если его там ждёт только Следственный комитет. Куда больше его страшили мёртвые глаза вампиров. Неужели придется снова их увидеть? Что, если они его узнают? Вспомнят, что он видел их той ночью, и за ним придёт страшный высокий мужчина в белом костюме… Тот, который даже мельком не взглянул на догорающую в костре половинку туловища… Даже мельком…
Оставалось надеяться только на головорезов из группы поддержки, которая неотступно следует за «львятами». Стив убеждал Вениамина, что всё будет хорошо, что бойцов инструктировал лично, вооружены они так, что даже пришельцы не решились бы связываться, и сумеют врезать кому угодно.
Оставалось надеяться только на головорезов из группы поддержки, которая неотступно следует за «львятами». Стив убеждал Вениамина, что всё будет хорошо, что бойцов инструктировал лично, вооружены они так, что даже пришельцы не решились бы связываться, и сумеют врезать кому угодно.
«Если случится страшное, то, может быть, эти бойцы оттянут на себя внимание кровососов хоть на какое-то время. – Долинский с ненавистью смотрел на чёрный затылок Стива. – «Серебряные пули – не выдумка!» Ха! Много ты понимаешь. Хорошо хоть не веришь, что их можно отогнать распятием… Зачем, зачем ты меня сюда притащил, ну какая от меня польза?»
У Вениамина задрожали руки. Оскалившись от страха и нервного напряжения, он достал из кармана упаковку чудодейственных таблеток и проглотил одну. Только химия от Стива позволяла ему хоть как-то примиряться с российской действительностью.
Глава 7 Преступление и наказание
Расплатившись за воровство Красных Шапок, Шарп направился к павильону, но был перехвачен Григорием и выслушал неторопливую, но очень внушительную лекцию о принципах поведения простых человских наёмников в высококлассных заведениях Тайного Города. Судя по всему, епископ Носферату давно хотел излить душу кому-нибудь безобидному, и Спящий послал ему Шарпа.
Мысли вампира о челах вообще и о нём как ярком образчике семейки в частности отняли у наёмника десять минут жизни. Он искренне надеялся, что на этом поток нравоучений иссякнет, однако масан, набрав в грудь побольше воздуха, перешёл «к вопросу о дикарях…», и Шарп не выдержал:
– Простите, епископ! – искренне произнёс наёмник. – Я совершенно не ожидал от них такого нахальства.
– И напрасно! – Григорий положил холодную руку ему на плечо. – Мой совет: не заводи друзей среди Красных Шапок, чел. Ведь тогда судить о тебе будут по их поведению. Ведь именно у вас, челов, родилась пословица: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».
«Да отвяжись же, наконец!» – мысленно взмолился Шарп.
Он и сам не знал, что нужно делать, но делать что-то нужно было немедленно. В павильоне, кроме ископаемой кровати ископаемого китайского императора-инопланетянина, находились Виолиций и жена командора войны! Мало того, по его же глупости там оказались дикари – и это уж совсем какая-то гремучая смесь. А самое обидное заключалось в том, что Шарп так и не сумел предупредить Виолиция! И юный развратник, конечно же, отправился в пасть к тигру, потащив за собой и самого наёмника.
Но как распрощаться с масаном, если тому вздумалось потрепаться?
С этими типами следовало вести себя исключительно вежливо, поскольку, во-первых, от крови им в прямом смысле слова сносит крышу, а во-вторых, Григорий способен с лёгкостью исключить его из списка гостей и тем прервать возможность видеться с Машей, с которой у Шарпа только-только начало что-то налаживаться.
При мысли о любопытной девушке, которая сейчас спала и даже не представляла, сколько успел наворотить её новый друг, Шарп поневоле улыбнулся.
– Что тебя развеселило в моих словах, чел? – с обманчивой мягкостью осведомился вампир.
– Честное слово: ничего.
– Ты, наверное, до сих пор не понимаешь всей серьёзности происходящего, – насупился епископ Носферату. – Что скажет Граций, если Красные Шапки устроят драку с каким-нибудь президентом? Как это отразится на моей репутации? Или ты думаешь, что я посмеюсь с тобой за компанию?
– Вы меня не так поняли, епископ! – едва не вскричал наёмник. – Это была печальная улыбка: я так и не научился правильно выбирать себе друзей.
Эмоции произвели на вампира впечатление, но, увы, не остановили.
– Что же, выходит, я напрасно тебе доверял? Мне ты показался довольно порядочным челом. Кроме того, политика «Специального приглашения» как раз направлена на сближение с челами. Я полагал, что ты сможешь отыскать здесь серьёзных клиентов и перестанешь в конце концов нищенствовать.
– Я достаточно зарабатываю! – твёрдо произнёс Шарп. Потом он посмотрел на костюм кровососа, на галстук, часы и перстень на левом мизинце, помолчал и добавил: – Всё равно: достаточно.
– Наёмники-челы нужны Тайному городу прежде всего для того, чтобы мы лучше чувствовали пульс вашего общества…
Услышать от масана, что он хочет лучше чувствовать пульс челов, – то ещё ощущение. Наёмнику стало смешно, но он сдержался и, виновато поглядывая в бледное лицо епископа, стоял перед ним, словно провинившийся школьник перед строгим учителем.
Что за день такой? Епископ масанов учит его нормам поведения! Это плохо, или напротив – жизненное достижение?
– Я рассчитывал на твое благоразумие, Шарп, но вижу, что ты недалеко, а точнее, совсем никуда не ушёл от своей семейки.
– Извините, что подвёл.
– Я, конечно, не твоя мама… – Наёмник поперхнулся. – Но я тобой не горжусь.
Поставив эффектную точку, Григорий развернулся и ушёл, а Шарп уныло побрёл к павильону, прикидывая, постучать сразу или сперва подёргать за дверную ручку. Но не успел сделать ни того, ни другого. Когда до строения оставалось примерно десять шагов, из него выскользнула закутанная в плащ фигура – наёмник без труда опознал Роксану, – а следом в дверях появился счастливый Виолиций.
– Спокойной ночи, любовь моя! До встречи…
Фигура хихикнула и помчалась к роще.
– А… Вот и ты, мой любезный друг…
– Что ты творишь? – зашипел Шарп. – Сделай вид, что мы не разговариваем, я просто иду мимо!
Прежде чем ответить, Виолиций прикрыл рукой рот, но выглядело это слишком уж нарочито, и наблюдай за ними какой-нибудь агент Альфонсо, он бы сразу всё понял.
– Что ты натворил? Ты…
– Мне всё равно, Шарп! – романтически ответствовал конец. – Мы живём ради таких мгновений, и я не в силах упустить ни одного из них! Если бы ангелы существовали не только в воображении челов, она была бы ангелом!
– Ангел не стал бы запираться с тобой в павильоне.
– Ангел не стал бы, – согласился конец. – Потому что ангелы – мужики. А вот Роксана в виде ангела…
– Тебе головы не жалко, идиот?! – рявкнул Шарп. – Оставь её в покое, или Альфонсо найдёт повод превратить остаток твоей жизни в путь до эшафота!
– Альфонсо? – Блаженство мгновенно покинуло Виолиция, и он бросился наёмнику на грудь. – При чем тут Альфонсо?! Где он?
– Считай, что рядом! – злорадно произнёс Шарп. – И не смотри на меня, отвернись! Я не хочу, чтобы ты и меня утянул в могилу! Трахнуть жену командора войны прямо в «Специальном предложении», да о чём ты думал?! Это же почти у всех на виду!
– Я ни о чём не думал, – признался конец, отпуская одежду чела. – Я когда её вижу, то ни о чём не думаю. Это и есть настоящая свобода! Она понимает… Но Роксана не глупа, она всё устроила как надо. А масаны её не выдадут, есть причины… Она не говорила, какие, но я ей верю.
– А я не хочу её знать! И тебя тоже! Проваливай, наконец, домой!
– Домой?
– Вон отсюда!
Конец сделал несколько шагов назад, безумными глазами глядя на наёмника, а потом вдруг развернулся и припустил к воротам.
– Баранья башка! – прошептал, глядя ему вслед, Шарп и скользнул в павильон, дверь в который перепуганный Виолиций оставил открытой. – И где теперь искать этих двух дураков?
– Сам ты дурачок! – ответил ему Полстакана из-под груды досок, оставшихся от упаковки кровати.
Дно поддержал мнение товарища пьяным смехом. Отбросив несколько досок, Шарп добрался до их «гнездышка» и убедился, что дикари устроились очень уютно: разомлевшие и всем довольные, они полулежали на полу, держа в руках по бутылке виски. Шарп, испытывая некоторое облегчение, хотел всё же сказать им пару ласковых слов, но они застряли у него в глотке, когда он увидел маленькую цифровую камеру, лежавшую на животе Полстакана. Крошечный экран воспроизводил запись, которая приводила дикарей в неописуемый восторг. Что именно творилось на экранчике, наёмник не видел, однако заподозрил худшее.
И не ошибся.
– Ты много пропустил, дурачок! – сказал ему Дно. – Ха-ха, тут такое было! В общем, этот мелкий ушастый притащил сюда бабу, ну, в общем, такую… с сиськами… – И повернулся к приятелю. – Как тебе она, братан?
– Баба ничего, – согласился Полстакана. – Рыжая только, но с пивом пошла бы!
– С пивом пошла бы! – согласился Дно. – И тут как начали они охать, какая эта вот койка прекрасная и вся из себя древняя! Я хотел им что-нибудь сказать, смешное, но мне Полстакана помешал! Тоже дурачок. В общем, она его на эту кровать повалила и давай скакать на нём, как будто в Кишинев собралась. Кончик-то вертелся, пищал даже что-то, но только охал!
– Ты немного не так всё понял вообще! – возразил Полстакана, пока Шарп присосался к бутылке. – Ты посмотри ещё раз и поймешь тогда, кто кого крутил. А вообще этот бармен – совсем больной. И так, и эдак, мы уж думали, никогда этот концерт не кончится. Я вот в десять раз быстрее могу! И даже ещё быстрее!