—Я никогда не считала их поступок романтичным. Трагичным, да, и... ужасно глупым. Я не о пьесе. — Хейли покружилась. — Пьеса гениальная, но та парочка? Она мертва, я выпью яд... Он мертв, я заколюсь кинжалом... О боже, я болтаю без умолку!
—Угу. Обворожительно.
—Я начитанная зануда. Но в чью бы честь ни назвали этот номер, он шикарный. Мне хочется танцевать. Голышом.
—Надо было захватить фотоаппарат.
—Я бы не возражала. — Придерживая халат, как мантию, Хейли снова закружилась. — Мы сфотографировали бы друг друга. Получилось бы очень сексуально... А состарившись, став дряблой и морщинистой, я смотрела бы на себя и вспоминала, какой была в молодости.
Хейли прыгнула на кровать.
—У тебя есть твои фотографии в голом виде?
—Пока нет.
—Ой, видел бы ты себя... — она защекотала Харпера. — Ты смутился.
—Не очень.
«О да, — подумал он. — Хейли обворожительна».
—А у тебя есть?
—Раньше я никому настолько не доверяла. И я такая костлявая!.. Но, кажется, ты не в претензии.
—Ты красавица.
И ведь не кривит душой! Видно по глазам. Чувствуется по его прикосновениям. Ну разве не чудо?
—Сегодня я чувствую себя красавицей. — Она соскочила с кровати, обернулась белым халатом. — Такой пушистый и неприлично роскошный!
—Давай закажем десерт.
Хейли перестала кружиться.
—Десерт? В два часа ночи?
—Есть такое потрясающее изобретение, как круглосуточное обслуживание номеров.
—Круглосуточное. Всю ночь? Какая же я деревенщина! Но мне наплевать, — она снова плюхнулась на кровать. — А можно съесть его здесь? В постели?
—Круглосуточное обслуживанию регламентируется строгими правилами. Если заказываешь после полуночи, должен есть в постели. Голышом.
Хейли лукаво улыбнулась:
—Правила надо выполнять.
Они лежали на животах лицом друг к другу. Между ними стояла тарелка шоколадного торта.
—Боюсь, меня стошнит, — пробормотала Хейли, набивая рот. — Но так вкусно!
—Держи! — Харпер опустил руку и нащупал на полу один из бокалов. — Запей.
—Не могу поверить... Ты заказал вторую бутылку шампанского.
—Есть голышом шоколадный торт без шампанского запрещается. Не комильфо.
—Как скажешь. — Хейли выпила шампанское, подцепила на вилку кусочек торта и протянула ему. — Знаешь... — Она помахала перед ним вилкой. — Тебе придется потрудиться, чтобы перекрыть эту ночь по шкале свиданий. Пожалуй, я не соглашусь на меньшее, чем... О, бурный уик-энд в Париже или перелет на реактивном самолете в Тоскану и любовь в винограднике.
—Как насчет бурного секса на пляже в Бимини на Багамах?
—Бурный секс на пляже в Бимини... — Хейли хихикнула. — Быстро повтори это пять раз. — Застонав, она перекатилась на спину. — Если я съем еще хоть крошку, то буду сожалеть до конца жизни.
—Я этого не допущу! — Харпер отставил тарелку и, потянувшись к ней, лениво поцеловал.
—М-мм... — Когда он поднял голову, Хейли причмокнула. — Многообещающе.
—Отличный шоколад.
Его руки заскользили по ее телу, за ними последовали губы.
—О боже, Харпер!
—Забыл упомянуть об этой части ночного десерта. — Он окунул палец в шоколадно-кремовую верхушку торта и провел пальцем по ее груди. — О, ты испачкалась! Придется облизать.
Выходя из лифта в холл с сумкой на плече, Хейли еле сдерживала самодовольную улыбку и чувствовала себя искушенной, привыкшей к комфорту путешественницей. Был почти полдень, а для нее день только начинался. После завтрака в постели. Вообще-то в постель она получила почти все, что было доступно в штате Теннесси.
Ей казалось, что — вплоть до кончиков ногтей — она излучает сияние.
—Я должен расплатиться. — Харпер чмокнул ее в губы. — Присядь пока.
—Лучше прогуляюсь. Осмотрюсь. И выберу парочку сувениров.
—Я быстро.
Хейли счастливо вздохнула. Ей хотелось запомнить все — людей, фонтан, щеголеватых посыльных, сверкающие витрины с предметами искусства и ювелирными украшениями.
Она выбрала крякающую уточку для Лили, серебряную фоторамку для Роз в знак благодарности, ароматное мыло в форме уток и ярко-желтую панамку, которая очень пойдет дочке...
—Ни один мужчина в здравом уме не повернется спиной к женщине в магазине подарков, — сказал Харпер.
—Ничего не могу с собой поделать. Все такое красивое. Нет! — решительно остановила она потянувшегося за бумажником Харпера. — Здесь расплачиваюсь я. — Она выложила все покупки на прилавок, а когда пробили чек, протянула Харперу коробочку. — Это тебе.
—Утиное мыло?
Хейли кивнула.
—В память о нашей поездке. Мы чудесно провели время, — обратилась она к продавцу.
—Я рад, что вам понравился отель. Вы здесь по делам или ради удовольствия?
—Ради удовольствия. — Хейли взяла пакет. — Огромного удовольствия! — Рука об руку они вернулись в холл. — Мы должны скорее вернуться домой, пока Лили не забыла, как я выгляжу, и... О боже, ты только взгляни на этот браслет...
Витрина местного ювелира сверкала и переливалась, но Хейли видела лишь изящный браслет из рубиновых сердечек, окаймленных бриллиантами.
—Сногсшибательный, правда? То есть он элегантный, даже изысканный, а сердечки делают его таким романтичным, но что-то в нем просто говорит: «Эй, я очень важная штучка!» Может быть, потому, что он старинный? У старинных украшений особая аура.
—Красивый.
—Красивый?! — Хейли закатила глаза. — Как по-мужски! Он восхитительный! В других украшених и камни крупнее, и их больше, неважно, но этот просто притягивает взгляд. Мой, во всяком случае.
—Давай его купим.
Хейли рассмеялась.
—Ну конечно! И почему бы еще по дороге не прихватить новый автомобиль?
—Я люблю свой автомобиль. Браслет тебе пойдет. Рубины должны быть твоими камнями.
—Харпер, стекляшки мои камни.
Она потянула его за руку, но он не двинулся с места, внимательно разглядывая браслет. И чем дольше он смотрел, тем отчетливее видел украшение на Хейли.
—Я только поговорю с администратором.
—Харпер! — огорченно воскликнула она. — Я же просто смотрела. Как любая девчонка. Мы все рассматриваем витрины.
—Я хочу купить его тебе.
Ее огорчение медленно, но верно перерастало в панику.
—Ты не можешь купить мне такую вещь. Она, наверное, стоит... Я даже не представляю, сколько она стоит.
—Так давай узнаем.
—Харпер, постой! Пойми... Я не жду от тебя дорогих подарков. Я не ждала от тебя всего этого, — она обвела рукой роскошный холл. — Это была самая невероятная ночь моей жизни, но не поэтому... Харпер, я с тобой не из-за этого.
—Хейли, если бы ты была со мной из-за этого, то ты со мной не была бы. Эта ночь была нашей и значила для меня так же много, как для тебя. И ты знаешь, что я, как истинный сын своей матери, если что-то делаю, то только потому, что хочу это делать. Я хочу купить тебе этот браслет, и, если он мне по карману, я его куплю. — Он поцеловал Хейли к лоб. — Постой здесь минутку.
Потеряв дар речи, она смотрела, как Харпер идет к конторке администратора.
Она молчала всю дорогу до дома, зачарованно глядя на сверкающие на запястье рубиновые сердечки в россыпи бриллиантов.
11
Хейли переживала весь день и весь день окружала Лили, может, даже излишней заботой. Очень странно и, наверное, очень по-матерински пытаться совместить несовместимое: тоску по малышке и самые чудесные часы в жизни без нее.
Чувство вины иногда принимает самые причудливые формы.
К возвращению Роз с работы чувство вины, переполнявшее Хейли, просто рвалось на свободу.
—Добро пожаловать домой! — Розалинд улыбнулась и с головы до ног оглядела выскочившую ей навстречу Хейли. — Как провела время?
—Хорошо. Замечательно. Еще лучше. Должна сказать сразу, вы вырастили самого потрясающего мужчину на свете.
—Так и было задумано.
—Роз, у меня нет слов выразить благодарность за то, что вы взяли на себя Лили, — Хейли бессознательно прикрыла браслет ладонью. — Вы слишком добры.
—Я наслаждалась каждой минутой. Все мы. Кстати, где она?
Хейли выдавила улыбку.
—Я ее измучила. Заласкала, зацеловала... Сейчас Лили спит. Я привезла вам подарок.
—Очень мило. — Роз взяла коробочку, прошла в гостиную, открыла и просияла. С фотографии на нее смотрели она сама и Лили. — Мне очень нравится этот снимок. Поставлю на свой письменный стол.
—Надеюсь, Лили не очень беспокоила вас ночью?
—Ни капельки. Мы тоже чудесно провели время.
—Я... мы... Харпер... Черт! Вы можете посидеть со мной минутку?
Роз опустилась на диван и закинула ноги на журнальный столик.
—Интересно, приготовил ли Дэвид лимонад. Я выпила бы ведро.
—Сейчас сбегаю, принесу.
Розалинд махнула рукой на кресло.
—Сама схожу через пять минут. Выкладывай, что у тебя на уме.
—Сама схожу через пять минут. Выкладывай, что у тебя на уме.
Хейли села на край кресла, держа спину прямо, и чопорно сложила руки на коленях.
—Я была знакома с матерями некоторых из парней, с которыми встречалась. Мы всегда ладили. Но я никогда... просто фантастика... я никогда не дружила с матерью мужчины, с которым у меня складывались романтические отношения.
—На мой взгляд, это можно считать бонусом.
—Разумеется. Но мне кажется, было бы не так фантастично, если бы мы познакомились и подружились с вами после того, как...
—После того, как у вас сложились романтические отношения.
—Да. Я не знаю, как разговаривать с вами об этом, потому что все отношения так переплелись, но хочу сказать, что вы воспитали удивительного человека. Я помню, что уже говорила это, но хочу повторить. Харпер так постарался, так позаботился о том, чтобы сделать для меня что-то особенное! Таких, как он, мало, во всяком случае, по моему опыту.
—Он действительно особенный человек. Я рада, что ты это понимаешь и ценишь.
—Да, ценю. Харпер снял такой красивый номер, и везде были цветы и свечи... Шампанское... Никто никогда не делал для меня ничего подобного. Я даже не о роскоши, вы понимаете? Я радовалась бы и ребрышкам в мотеле. Что я говорю? Как это грубо! — пробормотала Хейли, закрывая глаза.
—Не грубо, а честно. И мило.
—Я просто пытаюсь объяснить, что никто никогда не тратил столько времени и сил, чтобы спланировать для меня целый вечер.
—Захватывающее ощущение, когда мужчина старается тебя покорить.
Хейли вздохнула с облегчением.
—Да, точно. У меня до сих пор голова кружится. Я хочу, чтобы вы знали, я никогда-никогда не злоупотреблю его порядочностью, его добротой.
—Он купил тебе браслет.
Хейли дернулась и снова прикрыла ладонью браслет.
—Да. Роз...
—Я восхищаюсь им с того момента, как вошла. И вижу, как ты виновато его прячешь. Как будто украла.
—Я так чувствую.
—Ой, не дури! Ты меня разозлишь.
—Я не выпрашивала! Я умоляла не покупать! Я просто любовалась им в витрине и не успела оглянуться, как Харпер уже договорился с администратором. И не пожелал ответить мне, когда я спросила, сколько он заплатил.
—Разумеется, — строго сказала Розалинд. — Я хорошо его воспитала.
—Роз, это драгоценные камни. Антиквариат. Настоящий антиквариат.
—Я весь день провела на ногах. Не заставляй меня вставать, чтобы рассмотреть браслет получше.
В полном смятении Хейли подошла, нерешительно остановилась, но Розалинд притянула ее на диван рядом с собой.
—Очень красивая вещица. Как будто создана для тебя. Сколько там рубиновых сердечек?
—Я не считала... — Под пристальным взглядом Роз Хейли опустила голову. — Четырнадцать, — призналась она. — И по десять маленьких бриллиантиков вокруг и по два между сердечками. Боже, я грубая материалистка...
—Нет, ты девочка. Девочка с отличным вкусом. Только, как бы ни хотелось, не носи его на работу. Испачкаешь.
—Вы не сердитесь?
—Харпер имеет право тратить свои деньги так, как считает нужным, и, должна сказать, он тратит их с умом. Мой сын сделал тебе чудесный подарок. Почему бы просто не наслаждаться им?
—Я думала, вы рассердитесь.
—Тогда ты меня недооцениваешь.
—Нет, что вы! — Слезы хлынули из ее глаз, и она спрятала лицо на груди Роз. — Я люблю вас! Мне так жаль... Я совсем запуталась... Я так счастлива! Мне так страшно... Я люблю его. Я люблю Харпера.
—Да, милая, — Роз обняла Хейли и ласково похлопала ее по плечу. — Я знаю.
—Знаете, — всхлипнула Хейли, отстраняясь.
—Видела бы ты себя! — чуть улыбнувшись, Розалинд отвела волосы от залитых слезами щек Хейли. — Ты плачешь от счастья и страха. Такие слезы женщина льет, когда безумно влюблена и не понимает, как, черт побери, это с ней случилось.
—Я не сознавала до прошлой ночи. Я знала, что он мне нравится, что он мне дорог, но думала, что просто хочу затащить его в постель. И вдруг... О боже, боже мой, я это сказала... — Сгорая от стыда, Хейли закрыла лицо руками и принялась тереть глаза. — Теперь понимаете, какой кошмар? Я только что сказала матери Харпера, что хотела с ним переспать.
—Признаю, ситуация не совсем обычная, но думаю, что способна это пережить.
—Правда открылась мне прошлой ночью, открылась и затопила меня. Я никогда не чувствовала ничего подобного, — Хейли прижала руку к сердцу, и рубины вспыхнули с новой силой. — Я никогда раньше не любила. Не любила по-настоящему. И когда это случилось... Это, как падение в пропасть. Не говорите ему! — Она схватила Роз за руку. — Умоляю, не говорите ему!
—Это не мое дело. Ты сама скажешь, когда будешь готова. Хейли, любовь — дар, и его надо принимать и получать без принуждения.
—Любовь — ложь, иллюзия, созданная слабыми женщинами и вероломными мужчинами. Оправдание, которым прикрываются богачи и им подобные, чтобы жениться на себе подобных и богатеть еще больше.
Роз содрогнулась, с трудом перевела дыхание, но, распрямившись, не отрывала глаза от глаз Хейли, в которых видела уже не только ее.
—Так ты оправдываешь свой выбор?
—Я прекрасно жила благодаря своему выбору, — Хейли подняла руку, с хитрой улыбкой провела пальцем по браслету. — Отлично жила. Лучше той, которая меня родила. Ее устраивало ползать на коленях. Я предпочла работать на спине. Я могла бы жить здесь...
Хейли встала с дивана, прошлась по гостиной.
—Должна была жить здесь. И вот я здесь. Навсегда.
—Но ты не счастлива. Что случилось? Почему ты здесь и все равно несчастна?
—Я создала жизнь, — Хейли резко обернулась, обхватила ладонью живот. — Вы знаете эту власть. Жизнь росла во мне, вышла из меня. А он забрал ее. Моего сына... — ее взгляд заметался по комнате. — Мой сын... Я пришла за своим сыном...
—Теперь его здесь нет, — Роз медленно поднялась. — Давно нет. Твой сын был моим дедушкой. Очень хороший человек.
—Ребенок... Мой ребенок! Маленький мальчик, милый, сладкий... Мой. Мужчины... Мужчины лжецы и воры. Надо было убить его.
—Ребенка?
Глаза Хейли сверкали так же холодно и ярко, как бриллианты на ее запястье.
—Отца. Я должна была найти способ убить его, всех их. Сжечь дотла этот дом вместе с ними, и пусть бы ад поглотил нас.
Стало холодно. Невольная жалость Роз не смогла бы пробиться к ожесточившемуся призраку.
—Что ты сделала?
—Я пришла. Пришла ночью. Тихонько, как мышка. — Хейли похлопала пальцем по губам и вдруг расхохоталась. — Нет! — Она покружилась, высоко держа руку и любуясь блеском рубинов и бриллиантов. — Все ушли, все исчезло. Ничего для меня не осталось. — Она вскинула голову, уставилась на монитор, из которого послышался плач проснувшейся Лили.
—Ребенок... Плачет ребенок!
Хейли безвольно опустила голову и соскользнула на пол.
—Митч! Дэвид! — Роз метнулась к Хейли и присела рядом с ней.
—Голова закружилась, — прошептала Хейли, проведя ладонью по лицу, оглянулась и схватила Роз за руку. — Что?.. Что случилось?
—Все в порядке. Не шевелись. Дэвид, — Роз оглянулась через плечо на ворвавшихся в комнату мужчин. — Принеси воды и коньяку.
—Что тут происходит? — спросил Митчелл.
—У нее был приступ. Эпизод.
—Лили... Лили плачет.
—Я ее принесу, — Митч коснулся плеча Хейли. — Я схожу за ней.
—Я помню. Кажется, я помню... Смутно. Как болит голова...
—Все в порядке, милая. Давай-ка присядем на диван.
—И подташнивает, — с трудом выговорила Хейли, когда Роз помогла ей подняться. — Я даже не почувствовала, как это начинается. А потом... В этот раз было сильнее. И дольше.
Дэвид вернулся, сел рядом с Хейли, вложил в ее руку стакан с водой.
—Вот, куколка! Попей водички.
—Спасибо. Мне уже лучше. Только трясет немного.
—Не тебя одну, — выдохнула Роз.
—Вы с ней разговаривали.
—Тот еще разговорчик...
—Вы задавали вопросы. Не представляю, как вам далось спокойствие.
—Лучше выпей коньяку, — предложила Роз, но Хейли поморщилась.
—Я не люблю коньяк. Мне уже лучше. Честно.
—Тогда выпью я, — Розалинд схватила бокал и сделала большой глоток как раз в тот момент, когда вошел Митчелл с Лили на руках.
—Она хочет сока. Она всегда пьет сок, когда просыпается, — сказала Хейли.
—Я справлюсь, — успокоил ее Митч.
—Нет, я возьму ее. Я хочу сделать что-то нормальное, отвлечься хоть на пару минут. — Хейли встала, протянула руки к Лили, и девочка потянулась к ней. — Моя малышка... Мы скоро вернемся.
Когда Хейли покинула гостиную, Роз тоже поднялась.
—Я позвоню Харперу. Он должен об этом узнать.
—Я бы тоже не прочь узнать, — заметил Митчелл.
—Принеси блокнот и диктофон.
—Мы сидели и разговаривали. Я рассказывала Роз, как чудесно провела время, показывала браслет. И прости, Харпер, но я сказала, что чувствую себя виноватой из-за того, что ты мне его купил. Наверное, я переволновалась. — Хейли покосилась на Роз, взглядом умоляя хранить доверенную ей тайну. — И вдруг хлоп! Она... Амелия... во мне. Все как в тумане. Я будто слушала со стороны. Слова были гулкими, с эхом, как если бы приставить стакан к стене, чтобы услышать разговор в соседней комнате.