Почувствовав, что мои размышления зашли в тупик, я поняла, что надо простимулировать свою мозговую деятельность кофейным допингом, поэтому спустилась в бар. Заказав чашечку эспрессо, я быстро выпила ее и поднялась обратно к себе в номер. Обстановка в баре была совсем не подходящая для того, чтобы размышлять там о деле, – многолюдно, шумно, накурено. Неудивительно, что свежих идей мне в голову не пришло, поэтому я была вынуждена мусолить все те же факты, пытаясь как-то упорядочить их.
Итак, полгода Юля жила с Зинченко в Киеве, в его квартире на Институтской улице, но незадолго до моего приезда в этот город она исчезла вместе со своим гражданским мужем в неизвестном направлении. Что послужило причиной этого?
Моя первая версия по-прежнему была актуальной. А суть ее заключалась в том, что Алферьева, встретив в Ялте приятеля Грибова, поняла, что спалилась, и уговорила Алексея поменять место жительства. Почему он согласился на это? Теперь, немного зная, каков психологический портрет Зинченко, я уже не считала его соучастником своей подружки. Скорее всего, Юлька умело манипулировала своим нынешним сожителем. Если она была в курсе его личной трагедии, то ей ничего не стоило подбросить Леше идею о том, что Александр Ткачук, освободившись из мест заключения, может отомстить за то, что Леша сдал его милиции. На мой взгляд, приговор был вполне оправдан, поэтому я не понимала, за что тут, собственно, мстить. Но, возможно, я не знала всех подробностей той давней истории, так что версия, подкинутая мне Русланом, тоже имела право на существование. Согласно ей, Алексей самостоятельно принял решение переехать, испугавшись, что к нему может наведаться Ткачук. От себя я могла лишь добавить, что Алферьевой этот переезд был только на руку, поскольку он усложнял ее поиски. Еще как усложнял!
Версия, возникшая в моей голове всего час назад, не перечеркивала первые две, а дополняла их. А суть ее была в том, что Юлька снова воспользовалась благоприятным моментом, чтобы ограбить теперь уже Зинченко. Определенные закономерности в ее поведении прослеживались уже в третий раз. Украв у соседки индюшек (а для Митрофановки это, наверное, достаточно крупная кража), ушлая деревенская девица сбежала в областной центр. Устроившись неплохо в Тарасове, она тем не менее стала искать лучшей жизни, прихватив с собой украшения, деньги и все, что было ценного в квартире Грибова. Из областного центра Алферьева уехала в Северную столицу. После того как мой предшественник Дедикин вернулся оттуда ни с чем, можно было, ничего не опасаясь, пустить в Питере корни, но и там Юленька долго не задержалась. Уж не знаю, поживилась ли она там за чей-нибудь счет или нет, но вскоре она оказалась в столице соседнего государства. В Киеве она опять не так уж плохо устроилась, но поскольку Юля не привыкла сидеть долго на одном месте, ее снова потянуло на старое. И потянуло именно сейчас, когда у Зинченко появились свободные деньги от продажи кафе…
Я смотрела на фотографию еще совсем молодой красивой женщины и пыталась понять, что же у нее на уме. К сожалению, я не экстрасенс, поэтому разгадать ее планы мне не удалось. Но одно я знала точно – я не успокоюсь, пока не найду Алферьеву.
* * *В понедельник я ждала звонка от Руслана, но ближе к обеду мне позвонил Виктор.
– Здравствуй, Таня! Ты сейчас не очень занята? – поинтересовался он.
– Не очень.
– Давай встретимся, – тут же предложил журналист.
– Это так неожиданно, – я стала тянуть время, пытаясь придумать стоящую отговорку.
– Таня, ты ищешь Зинченко, – напомнил мне Витька, – так вот, у меня имеется информация, которая тебя может заинтересовать. Но это не телефонный разговор.
– Ну хорошо, давай встретимся, – согласилась я, стараясь сохранить нейтральную интонацию своего голоса.
Виктор объяснил, где и когда он будет меня ждать. Откровенно говоря, мне показалось странным, что журналист вдруг стал проявлять излишнюю инициативу в поисках своего соседа. Но отказываться от информации, которая сама шла мне в руки, я не собиралась. Примерно через час я зашла в летнее кафе, где за столиком под каштаном сидел Виктор. Уже издалека я заметила, что он излишне серьезен.
– Привет! Как дела? – спросила я, усаживаясь напротив него.
– Сейчас узнаешь, – журналист посмотрел на меня убийственным взглядом.
Уже зная его привычку интриговать по каждому поводу, я нетерпеливо осведомилась:
– Витя, да что случилось-то?
– Случилось, – подтвердил он и перевел разговор на другую тему: – Я взял на себя смелость заказать тебе кофе и мороженое. Ты не против этого?
– Спасибо, ты очень любезен, – ответила я, гадая, чем еще собирается удивить меня журналист.
Тем временем официантка поставила на стол заказ, который был в точности таким же, как в первый раз, когда Витька подарил мне розу. Я поднесла чашку к губам и едва не пролила кофе, услышав:
– Я знаю, зачем ты шукаешь Алексея.
«Неужели он все-таки догадался?» – промелькнуло у меня в голове.
– Такой горячий, – сказала я, чуть пригубив эспрессо и поставив чашку на стол. – Ну и зачем же?
– Таня, я все знаю, поэтому предлагаю тебе отказаться от своих планов и уехать обратно в Россию, – мой визави недобро прищурился.
– Витя, ты не заболел? У тебя температура нормальная? – рассмеялась я.
– Я говорю дюже серьезно – тебе лучше отказаться от задуманного.
– И уехать в Россию, – повторила я, гадая, что за всем этим стоит.
– Це так, – подтвердил журналист.
– А если я этого не сделаю?
– Будь уверена – я приложу максимум усилий, чтобы ты поступила именно так.
– Звучит как угроза! – я сделала несколько глотков кофе и спросила: – Витя, да что на тебя сегодня нашло, я не пойму?
Неужели он был довольно тесно знаком с Юлей и сразу догадался, что на самом деле меня интересует она, а не ее сожитель? Ловко же тогда Витюша водил меня два дня за нос!
– Я дознался, що тебе на самом деле треба от Зинченко, – журналист то ли от волнения, то ли от злости стал смешивать языки. – Таня, откажись от своей задумки!
Так, про Юльку он не сказал ни слова, значит, мою миссию не расшифровал. Но как тогда понимать его требование покинуть Украину? Еще вчера он хотел, чтобы я не только осталась здесь подольше, но и переехала к нему. Что это – смена тактики ухаживания за понравившейся девушкой или игра на грани фола ради того, чтобы выкачать из меня интересную информацию? А может, нечто совсем другое? Вдруг Витька по ошибке вбил себе в голову какую-то нелепицу?
– Виктор, ты меня извини, но я все еще не понимаю, что ты имеешь в виду. Может, ты все-таки объяснишь мне, желательно по-русски, а то я не улавливаю всех нюансов, что произошло за то время, пока мы не виделись? – попросила я. – Кстати, а мороженое здесь не такое вкусное, как было в том кафе.
– Ты прекрасно держишься, – заметил журналист.
– Все, Витя, мне надоели эти намеки! Или ты прямо скажешь, в чем дело, или… я сейчас встану и уйду!
– Ладно, ты сама напросилась! – Виктор резко отодвинул от себя розетку с полурастаявшим мороженым. – Таня, ты помнишь, при каких обстоятельствах мы с тобой познакомились?
– Конечно, моя девичья память пока еще не перешла в старческий маразм.
– Ты несколько дней крутилась в нашем дворе, пытаясь выведать у жильцов, куда переехал Зинченко. Неудивительно, что ты показалась очень подозрительной моей соседке тете Кате. Я пообещал ей, что во всем разберусь, и я разобрался, – журналист говорил медленно, тщательно подбирая каждое слово, чтобы снова не скатиться на украинский. – Все, что ты сама мне рассказывала, было настолько нелепо, что поверить тебе было невозможно. Мне пришлось побеседовать со своими соседями, и они подбросили мне кое-какую информацию. Знаешь, мне не хотелось верить, что она имеет к тебе какое-то отношение, но твое поведение и кое-какие факты не оставили мне никаких сомнений. Дальше продолжать?
Я никогда не считала Виктора глупым, поэтому понимала, что он мне не верит, просто подстраивается под мою игру. Но теперь было очевидно, что журналист впал в какое-то заблуждение и пытается потащить меня за собой.
– Конечно, продолжай, – спокойно попросила я, – ты ведь пока ничего толком мне не сказал.
– Ты сестра Александра Ткачука, так ведь? – негромко спросил Виктор, напряженно глядя мне прямо в глаза. Я ожидала чего угодно, только не этого. У меня даже мороженое встало поперек горла, и я закашлялась. Журналист расценил это как подтверждение своей гипотезы: – Таня, неужели ты не понимаешь, чем тебе это может грозить?
Нелепость предположения, в сердцах озвученного журналистом, ввела меня в ступор, но ненадолго. Оправившись от глубокого изумления, я не нашла ничего лучшего, как расхохотаться, привлекая внимание к нашему столику и посетителей, и персонала кафе. Виктор стал отчаянно мять в руках бумажную салфетку. Мне показалось, что он услышал свои собственные слова со стороны и усомнился в их справедливости. Во всяком случае, выглядел он весьма растерянно. Успокоившись, я снисходительно произнесла:
Нелепость предположения, в сердцах озвученного журналистом, ввела меня в ступор, но ненадолго. Оправившись от глубокого изумления, я не нашла ничего лучшего, как расхохотаться, привлекая внимание к нашему столику и посетителей, и персонала кафе. Виктор стал отчаянно мять в руках бумажную салфетку. Мне показалось, что он услышал свои собственные слова со стороны и усомнился в их справедливости. Во всяком случае, выглядел он весьма растерянно. Успокоившись, я снисходительно произнесла:
– Мне очень жаль, но ты, Витя, ошибся.
– Попробуй убедить меня в этом, – попросил, точнее потребовал он.
– А поверить на слово – слабо?
– Знаешь, как-то не получается. Вот сама посуди, десять лет назад Ткачук ограбил ювелирный магазин – ему были нужны деньги, чтобы сделать операцию матери. Так уж случилось, что одна из продавщиц оказалась его бывшей одноклассницей. Она заменила в тот день заболевшую коллегу. Ткачук был в маске, но все равно забеспокоился, что Оксана его узнала, поэтому он нашел, где она живет, рассказал ей о своей сложной семейной ситуации и предложил деньги за молчание. Она пообещала, что не выдаст его, но деньги не взяла. Долинский, подельник Ткачука, в ее бескорыстие не поверил, обманным путем проник в ее квартиру и убил продавщицу. Только она еще утром успела рассказать мужу, что узнала одного из грабителей. Вернувшись вечером с работы, Алексей вызвал милицию и рассказал о своих подозрениях. В итоге преступников задержали. Арест спровоцировал у матери Александра очередной приступ, и она умерла. В зале суда Ткачук обещал вернуться и отомстить Зинченко за ее смерть. Прошло десять лет, и он вернулся…
– Очень интересная, хоть и печальная история. Только я здесь при чем?
– А притом, что у Ткачука была младшая сестра, Таня. Десять лет назад она осталась круглой сиротой, и ее забрали к себе какие-то родственники из России. Сейчас ей должно быть двадцать пять лет. Что на это скажешь, Таня? – впервые в голосе Виктора звучали нотки неприязни.
– Скажу, что это очень распространенное в России женское имя. Я думаю, что здесь, в Украине, оно тоже часто встречается. Во всяком случае, официантку именно так зовут, – вспомнила я.
Витька был ошеломлен моей невозмутимостью.
– Ты же понимаешь, что этого аргумента недостаточно. Все слишком отчетливо указывает на тебя, – все еще пытался он заставить меня признаться в своем родстве с украинским зэком. – Ты приезжаешь сюда именно тогда, когда должен освободиться Александр Ткачук, вертишься около парадной Зинченко, наводишь о нем справки, не давая при этом правдоподобного объяснения, зачем он тебе нужен. Благодаря мне ты узнаешь, где работает старший брат Алексея, и почему-то идешь на встречу с ним в парике. Мне продолжать дальше?
– А тебе есть, что еще сказать? – в ответ на это Виктор закусил губу, и я поняла, что ему больше нечем крыть. Я попыталась разбить его обвинения: – Ты не хуже меня понимаешь, что все эти факты притянуты за уши. Да, я была вчера в парике, но я просто люблю их носить. Разве это криминально?
– Таня, ты можешь легко развеять все мои подозрения. Просто поведай мне, зачем ты шукаешь Алексея Зинченко?
– Прости, но я не могу ответить на твой вопрос, но я могу тебе кое-что показать, – я достала из сумки паспорт, открыла его и продемонстрировала из своих рук журналисту. – Обрати внимание на место и дату моего рождения.
– Подделка? – недоверчиво осведомился Виктор, изучив мои анкетные данные.
– Дурак ты, Витя! Какая женщина будет сознательно увеличивать свой возраст? – усмехнулась я, окончательно обескураживая журналиста.
– У тебя другая фамилия, другое отчество, родилась ты в Тарасове, а не в Киеве, и ты на три года старше, чем Таня Ткачук. Тогда я вообще ничего не понимаю, – растерянно вздохнул Виктор.
– А тебе никогда не приходило в голову, что не всегда стоит вникать в то, что тебя непосредственно не касается? Каждый человек имеет право на свою частную жизнь.
– В данном случае меня это касается. Ты приехала в мою страну, в мой город, ты пришла на мою улицу, до моего дому, – в Викторе на полную катушку взыграл патриотизм, и он снова перешел на свой родной язык. – Я повинен знати, що ты замышляешь.
– Хочу заметить, что в твоем доме восемьдесят квартир. Ты считаешь, что повинен – я непроизвольно стала вставлять в свою речь украинские обороты, – влезать в личную жизнь всех ее жителей?
– Говоришь ты, Таня, дюже убедительно, но я тебе все одно не верю. Поведай мне, зачем ты шукаешь Зинченко, и я вид тебе отчиплюся, – стоял на своем Виктор.
Я вынула из сумки кошелек, достала из него две купюры, положила их под блюдце, чтобы не улетели, и, встав из-за стола, бросила напоследок:
– Спасибо, Витя, за компанию. Я пойду. Прощай!
Журналист не стал меня задерживать, вероятно, исчерпал все свои возможности выведать мою тайну. Его абстрактные угрозы не произвели на меня особого впечатления. Он скорее меня насмешил, поделившись своим смелым предположением. И как Витьке только могло прийти в голову, что я младшая сестра преступника, ограбившего десять лет назад ювелирный магазин! Пусть он теперь сидит и мучается догадками, кто же я на самом деле! Я удалялась все дальше и дальше от кафе, размышляя над новыми обстоятельствами. Оказывается, Ткачуку удалось договориться с женой Зинченко не сдавать его, но ситуация вышла из-под контроля. Подельник убил свидетельницу, ее муж, точнее уже вдовец, дал милиции наводку на преступников, и они были задержаны. Мать Ткачука умерла от сердечного приступа, узнав, что ее сын обвиняется в серьезных преступлениях. Вины Алексея в этом уж точно не было, но у Александра была своя логика, причем перевернутая. Его ожидания не оправдались, и он нашел стрелочника в лице Зинченко, которому собирался отомстить после освобождения. Интересно, а почему не своему подельнику Долинскому, не поверившему в бескорыстие Оксаны? Наверное, его он боялся, а вот Алексея – нет. Ну что ж, Зинченко действительно мог сорваться с места, опасаясь не только за свою, но и за Юлину жизнь.
В сумке завибрировал мобильник, я достала его и ответила:
– Алло!
– Здравствуйте, Таня! Это Руслан Зинченко.
– Да, я вас внимательно слушаю.
– Татьяна, я вынужден вас разочаровать – вам не удастся повидать Юлю, так как они с Лешей уехали из Киева. Я сегодня с утра задействовал все свои связи, чтобы найти брата. Он, вероятно, почувствовал мою тревогу и сам позвонил мне в клинику. Так что пришлось дать приятелю отбой. Все выяснилось без его помощи. Оказывается, Алексей с Юлей обосновались в другой области, на то было несколько причин, и одна из них та, о которой я вам говорил. Думаю, Юля не связывалась со своими родителями именно из-за этого переезда. Теперь, когда все наладилось, она наверняка позвонит им и даст свои новые координаты. Но если вы вернетесь домой раньше, то можете их успокоить – нет никаких причин для волнений. У Юли с Лешей все хорошо, – заверил меня Зинченко-старший.
– Это радует. Но куда же они все-таки переехали из столицы? – поинтересовалась я.
Немного поколебавшись, Руслан Иванович сказал:
– В Харьков. Более точного адреса я вам дать не могу, не успел уточнить у Леши, так как меня позвали к пациенту.
– И на том спасибо, – поблагодарила я ветеринара.
Скорее всего, он на самом деле не знал, на какой харьковской улице обосновался его младший брат. Зинченко-старший был слишком интеллигентен для того, чтобы беспардонно лгать. А вот Алексей, вероятно, и не собирался называть Руслану свой точный адрес, а потому был даже рад, что тот не успел спросить его об этом. Почему я так решила? Да потому, что Леша позвонил брату не на мобильный телефон, а в клинику, чтобы тот не определил его номер. Немного поразмышляв, я пришла к выводу, что Зинченко-младший мог и соврать Руслану насчет Харькова. Не ответить на вопрос старшего брата было неприлично, а говорить ему правду Алексей изначально не собирался, позвонил лишь для того, чтобы успокоить родственника.
Несмотря на то что у меня не было полной уверенности, что Юля сейчас именно в Харькове, я все равно решила повернуть вектор своего расследования в сторону этого города. У меня уже вошло в привычку покупать билеты в режиме on-line, поэтому я поехала не на вокзал, а в гостиницу. Рассмотрев в Интернете все возможные варианты, я решила, что отправлюсь завтра утром в Харьков электричкой.
Глава 5
Дорога из Киева в Харьков пролегала через Миргород и Полтаву. Примерно часа через два после того, как я села в поезд, зазвонил мой телефон. Достав его из сумки и взглянув на дисплей, я с удивлением обнаружила, что мне звонит помощник Грибова.
– Да, Владимир, я вас слушаю, – ответила я.
– Татьяна, как ваши дела? – дежурно поинтересовался он.
Поскольку я не могла обсуждать с ним детали своего расследования, то отделалась короткими фразами:
– Нормально. Работаю.