– Дело принципа, – вмешался Стасенко, смягчая тональность разговора. – Какой-то ополченец вздумал законные власти на шомполе вертеть. Куда это годится?
Фомин задумчиво взглянул на Стасенко и нехотя кивнул.
– По местам, – приказал Хромов.
– И в голову цельтесь, – вдруг подсказал Охотник. – Иначе они через пять минут снова в строю будут.
– Это как так? – удивился Фомин. – Как зомбаки?
– Один в один, – Охотник кивнул.
– Брешешь, дядька.
– Собаки брешут, племянник. А я говорю, о чем знаю не понаслышке. Проверено шестнадцать раз.
– Подтверждаю, – сказал Бажов. – Помните, я рассказывал о Колобке? Ему двенадцатым калибром в грудь, а он через полчаса уже бегал, как зайчик.
– Вот-вот, – Охотник одобрительно покивал. – Говорю же, есть у этих оборотней некоторые свойства зомбаков. Откуда взялись – не скажу, не знаю, но есть.
– У тебя, говорят, тоже немало талантов, – Фомин покосился на Охотника. – И всякие такие… странные имеются. Нет?
– Мало ли что говорят. Одно дело, когда впустую говорят, а другое – когда сказанное на практике проверено. Чего ты меня бодаешь? Не веришь, сам убедись. Вон торчит архаровец за деревом. Стреляй.
– Выстрелю, – Фомин ухмыльнулся. – Когда приказ будет.
Сержант ушел в сени, где находилась лестница на чердак, а оставшиеся у окон Хромов и Стасенко сосредоточились на наблюдении за потенциальным противником. Охотник тем временем сдал назад и занял свое место в ряду гражданских.
– Все-таки странное дело, – негромко проговорил Шаманов, склоняясь к Охотнику. – С тобой, допустим, почти все ясно, а каким образом ополченцы заимели отдельные свойства зомбаков? Непонятно. Возвращение с того света они не проходили, это точно. Натренировались, что ли?
– Вряд ли, – Охотник отрицательно покачал головой.
– Тогда в чем тут дело? Может, в ослабленном действии зеркал? Ну, знаешь, как вакцина действует. Тимофей, скажи.
– Ты имеешь в виду вакцинирование ослабленными штаммами?
– Наверное. А что, если Федоров применил нечто в этом роде? Только укусили человека, он ему сразу зеркало под нос. Прочихался человек – и пожалуйста, иммунитет у него на всю оставшуюся жизнь.
– Будь все так, никто не переродился бы вообще, – возразил Охотник. – Все хоть раз в день смотрятся в зеркало. Но это никому не помогло. Все укушенные превратились в нежить. Кроме федоровских.
– Да, нам тоже не помогло, – сказала Наташа и наконец сделала то, от чего с таким трудом воздерживалась все время пребывания в доме – неожиданно врезала локтем по висящему на стене зеркалу. Старинное зеркало жалобно звякнуло и покрылось густой сетью трещин. Наташа виновато взглянула на товарищей. – Я в нем так плохо выглядела.
«В другом ты выглядела бы не лучше, – подумал Шаман, с сожалением вспоминая, какой красоткой была несколько часов назад Наташа. – Неужели и я становлюсь таким же уродом?»
Вслух он ничего подобного не сказал. Пусть и очень хотелось. Даже если внешне Шаман менялся, внутренне он пока оставался человеком корректным, сдерживал себя, насколько это было возможно. Зеркало испортило наружность, но не добралось пока до души. Для этого требовалось еще немного времени. Или другое зеркало. Другое?! Шамана вдруг осенило.
– Это могло быть особое зеркало, – будто бы само собой вырвалось у Шамана. – Которое не только запускает процесс, но и останавливает.
– И которое есть только у Федорова, – вдруг поддержал Шамана Тимофей. – Вот! Я понял! Вот, в чем дело! Вот почему он для своих ополченцев больше, чем командир, практически местный царь и бог. У него есть особое зеркало, средство от заразы!
– Что ж он не захотел нас подлечить? – Наташа зябко поежилась и обхватила себя руками за плечи. – Гадство! Меня трясет, как при температуре.
– Шаман правильно сказал, это вакцина, прививка, а не лекарство, – продолжил Бажов. – В особое зеркало надо посмотреться до заражения. Поэтому в отряде Федорова так мало людей, и поэтому он вас проигнорировал. Опираясь на опыт. Скорее всего, он показывал зеркало всем, но зараженные переродились досрочно, а иммунитет приобрели только здоровые.
– И потому зомби не принимают партизан за своих… ну, за будущих своих? – Наташа кивнула. – Даже не кусают их, а сразу… в клочья.
– Все сходится! – Бажов хлопнул пару раз в ладоши. – Мы гении! Аплодисменты!
– Особое зеркало. – Шаман выразительно взглянул на Охотника. – Ты согласен, что это действительно все объясняет?
Охотник не ответил.
– Нам нужно его добыть, – чуть надавил Шаманов.
– Есть один вопрос. – Охотник задумчиво посмотрел на Шамана. – Если я тоже смотрелся в это зеркало, почему выжил? Ведь это произошло после заражения.
Олег на какое-то время задумался. Слегка зависли в мучительных поисках ответа и все остальные, кроме снайпера Стасенко. Его занимала обстановка на подступах к дому, а не околонаучные размышления. Лейтенант Хромов тоже поглядывал в окно, однако во взгляде у него читалась работа мысли. Хромов наконец-то нашел компанию, которая интересуется тем же, чем и он. Да, обстановка сложилась неподходящая, но лейтенант не собирался упускать шанс пообщаться с единомышленниками и поразмышлять над общими проблемами. Тем более теперь он был лицом, вдвойне заинтересованным.
– Федоров не показывал зеркало зараженным, – констатировал Шаман и перевел взгляд на Бажова. – Он знал, чем это может закончиться, и не захотел плодить суперменов вроде нашего уважаемого Охотника. Зачем ему такие сильные конкуренты? Да еще способные более-менее управлять нелюдями!
Отреагировав на последнюю фразу, Хромов обернулся и вопросительно уставился на Охотника, но от комментариев воздержался. Охотник не отреагировал на молчаливый вопрос.
– А откуда он это узнал? – засомневался Бажов.
– Скорее всего Федоров увидел, как перерождался Охотник. И особое зеркало к нему попало как раз после этой… процедуры. Охотник был слегка не в себе, поэтому не сообразил в чем дело и ушел отлеживаться, а Федоров пошарил в пруду и отыскал это особое зеркальце.
– Вот теперь точно все сошлось, – удовлетворенно заявил Хромов.
– К бабкам не ходи!
– Ну, допустим, – Бажов кивнул.
– Но это ничего не изменит, пока у нас нет этого зеркальца, – уверенно произнесла Наташа. – Надо отнять у Федорова эту волшебную штучку. Иначе нам…
Наташа оборвала фразу, а мужчины из вежливости не стали ее заканчивать. Все было понятно и так. Без непечатных слов.
– Отнять будет непросто, – проронил Хромов и покосился на рядового Стасенко. – Без наших не справимся.
Снайпер обернулся, встретился взглядом с командиром и понимающе кивнул. Их пантомима оказалась понятна и Охотнику. Он подошел к левому окну и занял место снайпера. Хромов опять открыл свое окошко.
– Федоров! Прием! Мои люди уходят!
– Ты тоже уходи!
– Я сам решу, что мне делать!
– Ну, смотри, Хромов! Наше дело – предложить!
Хромов вновь закрыл окно.
– Доложи командиру все, что слышал, Стасенко, – сказал лейтенант снайперу. – В подробностях доложи. И, главное, скажи, что «изделие ноль» у Федорова, понял? Скорее всего не при себе, на базе, но имеется – точно. Все ясно?
– Так точно, – Стасенко замялся. – Одна беда, товарищ лейтенант, если майор Кудашов узнает, что изделие у Федорова на базе, а вы теперь… того… под вопросом, он сразу на тюрьму рванет. Вам самим придется тут отбиваться. Я могу, конечно, про вас не говорить, но Фомин…
– Отставить париться, Стасенко, не в бане, – лейтенант усмехнулся. – Мы тут разберемся.
– Уйдет Кудашов, сорвется и Федоров, – подсказал Охотник. – Только пятки засверкают. Оборотень – не дурак, сразу сообразит, что дело керосином запахло. И гранаты тратить не станет, для обороны своей цитадели прибережет. Ступай, служивый, с богом.
Хромов обернулся к Бажову.
– Тимофей, ты пойдешь?
– Нет, – уверенно ответил Бажов.
– Другого шанса может не представиться.
– Я знаю, – Тимофей помотал головой. – Нет. Я с вами.
– Как знаешь, – Хромов обвел взглядом Шамана и Наташу. – Остальным, по вполне понятным причинам, не предлагаю. Что ж, тогда все. Стасенко, шагай.
– Есть, – Стасенко взял винтовку на ремень. – Прощайте, товарищ лейтенант. Вы были хорошим командиром.
– Еще послужим, рядовой. Кру-угом. Шагом марш!..
…Едва бойцы покинули дом, Охотник поманил Шамана, поставил его на свою позицию, а сам куда-то исчез. Минутой позже он вновь появился и что-то негромко пробубнил на ухо Хромову. Лейтенант кивнул и жестом приказал всем следовать за Охотником в сени. Как выяснилось, Охотник аккуратно выставил в дальней стенке пару досок, и теперь из сеней можно было протиснуться в убогую пристройку к дому, а из нее – в сарай. А за сараем раскинулось заросшее высоким бурьяном поле, бывшее когда-то огородом. Будь у Федорова побольше бойцов и времени на организацию оцепления, затея непременно провалилась бы с громким треском. Но сейчас Федоров действовал экспромтом, а потому встречная авантюра Охотника увенчалась успехом. Сводная группа бывших и будущих зомби плюс один сочувствующий успешно покинули опасную зону. И сделали они это очень даже вовремя.
Как раз когда беглецы разменяли третий соседский огород и почти вышли к опушке леса за северной околицей деревни, на южной окраине загудели моторы. Отряд Кудашова двинулся в путь. А на восточной окраине Алексеевки громыхнул взрыв, следом за которым по деревне раскатилась барабанная дробь от падающих друг на друга деревянных обломков. Ходоки рефлекторно обернулись и проследили, как в небо поднимаются клубы дыма и пыли. Все-таки Федоров не пожалел гранаты.
Охотник усмехнулся и покачал головой. Хромов тоже хмыкнул.
– Как думаешь, успеет Федоров вернуться на базу до подхода колонны? – спросил лейтенант у Охотника.
– С запасом. Напрямки тут быстро. А машинам придется по дорогам петлять, иначе увязнут. Размыло все вокруг.
– Мы тоже можем напрямки?
– Можем. Но вперед оборотня не поспеем. Шибко быстро бегает. Что сам, что его орава.
– Хотя бы вперед отряда…
– А это пожалуйста, – Охотник кивнул. – Теперь ты мне скажи, лейтенант. Что за «изделие ноль»? Думаешь, то самое зеркальце?
– Это не совсем зеркальце, – Хромов неопределенно помахал рукой. – Трудно объяснить. В общем, это и не зеркальце на самом деле. То, что оно от заразы избавляет, это побочный эффект, понимаешь? На самом деле эта штуковина для другого дела требуется.
– И для какого? Ты не мнись, не подбирай слова, я пойму. Или что, военная тайна?
– Так точно. Ты прости, Охотник, но…
– Странные вы люди, офицеры, – вмешался Шаман. – Кудашов тебя ведь списал. Вчистую. Ты для него теперь «груз двести», Хромов, только пока что не в цинковом ящике, а ходячий. Какие у тебя могут быть обязательства перед таким начальством?
– У меня не перед начальством обязательства, – Хромов нахмурился. – У меня присяга.
– Ах, да! На верность Родине, которая даже не почесалась, чтобы тебя отсюда вызволить?
– Меня и не надо вызволять. Я здесь служу.
– Служил! – Шаман поднял указательный палец. – Служил, Хромов! Служил, но час назад погиб в бою. И пока ты не избавишься от заразы, ты мертвяк! Что там говорит Устав о разглашении военной тайны мертвыми солдатами? Каким пунктом это вам запрещено?
– Шаман, отвяжись от товарища лейтенанта, – с усмешкой предложил Бажов. – Кудашов считает, что «изделие ноль» способно вывести из зоны. Напрямую, сквозь все барьеры. Как говорится, пронзив пространство и время. Так, товарищ Хромов?
– Возможно.
– Ну, вот, – Тимофей развел руками. – Никаких особых тайн. И, кстати, никакого конфликта интересов. Если доберемся до вещицы раньше Кудашова, используем ее в своих целях и торжественно вручим майору… лейтенант Хромов и вручит. И пусть дальше Кудашов рулит, выводит нас из этой чертовой зоны. Вы согласны, товарищ лейтенант?
– Так точно. Все правильно.
– Особенно то, что добраться до зеркальца надо первыми, – хмыкнув, напомнил Шаман. – Если вещицу перехватит Кудашов, нам крышка.
– И это верно, – Хромов вздохнул. – Он и слушать не станет. Даже меня.
– Ну, добраться первыми не проблема, я ж говорю, – сказал Охотник.
– Ага, осталось придумать, как бы отбить вещицу у Федорова, – скептически морщась, сказал Шаман.
– Отбивать вещицу у военных будет гораздо труднее, чем у партизан, – заметил Бажов.
– О, это утешает!
– Я знаю, как можно отбить, – уверенно произнес Охотник. – Есть один секрет. На месте расскажу.
Зона разлома 11 Остров, 21 июля 2016 г.
Компания ученых вполне устраивала любознательного Каспера, но тяготила Шурочку. Она мало что понимала из их разговоров, а возникающие то и дело научные перепалки ее и вовсе раздражали. К тому же Шурочка переживала за ушедших в рейд квестеров. Любое упоминание о товарищах, особенно о Луневе, вызывало у девушки бурную и не всегда адекватную реакцию. Касперу было понятно, что Шурочка неравнодушна к Андрею, а значит, у юного ухажера практически нет шансов добиться взаимности от девушки, но сдаваться Костя не собирался. Просто сделал тактический ход, переформатировал ухаживания в заботу. Поначалу Шурочка отмахивалась, но как-то незаметно чуть подтаяла, привыкла и постепенно начала принимать предложенную Каспером игру в любовь-морковь. Не то чтобы намекнула на возможную взаимность, но хотя бы разрешила вокруг себя виться. Каспера это воодушевило, и он напрочь выключился из интересных разговоров в мужской компании. Теперь все его внимание было сосредоточено на Шурочке.
И совершенно напрасно. Ведь если бы Каспер остался на ученой волне, он наверняка заметил бы, что с хозяевами убежища творится что-то неладное. Их поведение становилось все более агрессивным, а речи все менее содержательными. Ученые то и дело, как пьяные, застревали в незначительных проблемах и пытались раздуть из них сенсацию, но чаще всего возвращались к началу и вновь перетирали тему в порошок. Чуть позже, ближе к полудню, их вовсе понесло. Речь у всех троих сделалась бессвязной, появились признаки лихорадки, а лица пошли серыми пятнами.
Только в этот момент воркующие квестеры наконец обратили внимание на неполадки в пробирной палатке. Каспер тут же схватился за оружие, но стрелять не стал. Выглядели ученые плохо, только это пока не доказывало, что они заражены и скоро могут стать зомбаками. Мало ли болезней на свете? Может, грипп где-то подцепили.
– Они заражены?! – шепнула Шурочка на ухо Касперу.
– Похоже на то, – руша собственные надежды на обратное, признал Каспер. – Наверное, их вчера на квест-станции покусали.
– А почему они ночью не переродились?
– Не знаю.
– Тогда получается, их сегодня кто-то укусил!
– Может, и так. С утра они вокруг дома бродили. Хотя вроде бы ни с кем не бились, шума я не слышал.
– Мне страшно! Давай уйдем!
– Куда? – Каспер помедлил. – По идее в доме они не должны напасть, даже если переродятся. Так что уходить нет смысла.
– То есть они сами уйдут?
– Скорее всего.
– И будут ждать нас снаружи?
– Как вариант.
– А если ребята задержатся? Мы ведь не сможем тут долго просидеть. Как быть?
– Тогда сами их пристрелим.
– Кого? – Шурочка слегка оторопела и указала на ученых. – Вот… их?!
– Когда переродятся, это будут уже не они. Ты кино не смотришь, что ли?
– Про зомби – нет. Но я тебя поняла. Только все равно… мне и страшно, и жалко их. Были такие милые… зануды, а теперь…
– Теперь, считай, нет их.
Ученые еще долго тряслись в лихорадке, а затем начали по одному двигаться к выходу. Кто ползком, кто опираясь о стенку. Лица у всех троих к тому времени превратились в серо-зеленые уродливые маски, движения сделались резкими, а руки покрылись язвами.
Шурочка с отвращением поморщилась, и, как по заказу, в этот момент в сторону квестеров развернулся бывший доктор Темочкин. Он вытаращил на людей мутные глаза, зашипел, как змея, и оскалился.
– Мама! – тихо проронила Шурочка и зачем-то достала из кармана пакаль.
Видимо, в подсознании у девушки крепко засела уверенность, что пакали – это отчасти волшебные вещицы и потому должны спасать от любых мистических проблем. Скалящийся зомби в принципе как раз и был одной из таких проблем. Отсюда и рефлекторное предъявление своеобразного оберега готовой напасть нежити.
И что самое удивительное, «оберег» выполнил свою функцию. От вида пакаля Темочкина будто бы парализовало. Он на секунду замер, а затем рухнул на пол без чувств (если до этого они у доктора еще оставались). Та же участь постигла и доктора Селиванова. Он отреагировал на грохот падающего тела, обернулся и оскалился, но Шурочка показала ему пакаль, держа вещицу в вытянутой руке, и перерожденец свалился прямо на пороге. Резко свалился, прямо-таки рухнул. Будто бы он работал от электричества, и Шурочка щелкнула выключателем.
Третий ученый к тому времени был уже снаружи домика, поэтому в эксперимент не попал, остался представителем контрольной группы, как сказали бы Темочкин и Селиванов, будь они в сознании и здравом уме.
– Вот это да! – вырвалось у Каспера.
– Они… умерли? – руки у Шурочки задрожали так, что она едва не выронила пакаль.
– Надеюсь, нет, – Каспер постучал ладонью по лбу. – Это же… очевидно… так и должно быть! Если зараза пришла из разлома, артефакты и должны ее останавливать! Такая же история случилась с нами в Бангкоке! Там от пакалей шарахались чужеродные растения! Как я сразу не догадался!
– Получается, ребята в опасности, а могли бы легко ее избежать?! – мгновенно сориентировалась Шурочка. – Почему Андрей не взял с собой пакали?!
– Чтобы «серый» не смог через них забраться в его сознание, – пояснил Каспер. – Андрей считает, что артефакты открывают «серым» путь к разуму владельца.
– Но ведь они защищают от зомби!
– Пули тоже защищают.
– Но пули рано или поздно заканчиваются!
– Шурочка, ты умница, но… Андрей выбрал меньшее из двух зол.
– А может, он просто не учел все варианты?
– Кто? Лунев? Вряд ли. Он ведь… очень старый, как он сам говорит.