Платье задралось, одна мужская рука спустилась по ее бедру, и его пальцы коснулись края чулок. Если бы в этот момент у меня была бензопила, я бы пошел на танцпол с целью отрубить эти руки, не обращая внимания на обручальное кольцо их обладателя. Он склонился над ее шеей, провел по ней носом, и я увидел, что она заискрилась, как будто ее кожа была проводником. Потом я перевел взгляд на лицо: она посмотрела на меня, и в нем загорелся такой огонь, что я вынужден был судорожно сглотнуть ком, вставший в трахее. В следующую секунду, она резко повернулась к мужу лицом, и вцепилась ему в шею, притягивая для поцелуя. Когда его ладони переплелись с цепочками на ее платье, я едва сдерживал вопль отчаяния. Я заметил, что татуировка на ее правой лопатке стала больше. Теперь голубая птица была окружена цветами и лепестками. Я скользнул по ней взглядом и понял, что лепестки и бутоны спускаются почти до самой талии, на которой покоилась огромная мужская лапа. Когда я снова посмотрел на ее лицо, она покачала головой.
Я прикрыл глаза и вздохнул, сделав глоток из своего стакана, крепко сжимая его рукой. Потом я повернулся к Вите и попытался нащупать нить беседы, которую мы вели последние несколько минут. Но краем глаза я приглядывал за Алисой. Когда я увидел, что муж коротко поцеловал ее в губы и ушел с танцпола, а потом направился к выходу из клуба, я чуть не завыл. Как можно быть таким придурком? Да она же сейчас как атомная бомба, которая рванет, при одном легком дуновении воздуха над красной кнопкой.
Алиса поникла и опустила голову. Потом она прошла сквозь толпу к столику, взяла свою сумочку и направилась к туалетам.
– Витя, я сейчас уеду, – сказал я своему спутнику.
Он уставился на меня с интересом:
– У нас там дом, битком набитый бабами, а ты кого–то в клубе нашел?
– Неважно, – бросил я через плечо, пробираясь через дергающихся в истеричных припадках людей на танцполе.
Когда я подошел к женскому туалету, я вцепился себе в волосы и с трудом сдержался, чтобы не начать их рвать на своей голове. Войдя внутрь, я уставился прямиком на обнаженную спину, склоненную над раковиной. Бросив взгляд на дверь, я понял, что запереться и задрать ей платье не получится. И тогда она подняла лицо и посмотрела в свое отражение.
Когда ее голубые глаза встретились с моими, я понял, что она плакала. Я взъерепенился не на шутку, разозлившись на себя, на нее, на ее мужа, оставившего ее одну в таком состоянии. А если бы сюда зашел не я, а какой–нибудь пьяный придурок, вроде Виктора?
Алиса двинулась в мою сторону, но я преградил ей путь. Тогда, она шагнула назад и скрестила руки на груди.
– Что надо? – выплюнула она.
Я тоже скрестил руки, и улыбнулся:
– А ты молодец. Я почти поверил.
– Во что? – она моргнула и нахмурилась.
– В ваш поцелуй.
Алиса пожала плечами, отчего цепочки на ее платье маняще зазвенели.
– Каким боком это тебя касается?
Не выдержав, я шагнул к ней и встал вплотную. Я увидел, что на ее шее учащенно забился пульс, а колени задрожали. Тогда я провел рукой по гладкой коже спины, отчего цепочки зазвенели еще приветливей и довольно убедился, что волосы у нее встали дыбом даже на затылке.
– Значит, я не ошибся, – я убрал прядь ее волос с лица, и задержал руку на шее, – Знаешь, мне даже жаль его, – слегка наклонившись к ее уху, сказал я.
– Знаешь, мне даже все равно, – передразнила она меня, и я сжал свободную руку в кулак.
– Да неужели? – я притянул ее к себе, радуясь, что получаю положительный ответ от ее тела.
Она замерла и задержала дыхание. Потом положила руки мне на грудь и мягко оттолкнула. Сопротивляться я не стал, с интересом наблюдая, какую игру она затеяла.
– Знаешь, что? – спросила она с вызовом, – Ты считаешь, что я играла с тобой? А как ты относишься к тому, что не я скрывала от тебя жену и ребенка. Не я трахала свою помощницу, продолжая дурить тебе голову. Кстати, как часто ты это делал? Каждый день или через день? Скорее всего, каждый, потому что табаком от тебя несло за версту.
Что?! Я отступил на шаг назад. Потом до меня медленно начал доходить смысл ее слов, а еще через секунду она огорошила меня новым заявлением.
– Ты думаешь, что я шлюха? Посмотри в зеркало, Саша. Может быть, подобное притягивается к подобному.
Вот в чем комичность отношений между мужчиной и женщиной. Как говорят бесполезные семейные психологи? Разговаривайте друг с другом.
Когда она выбежала из туалета, я достал мобильник из пиджака и судорожно набрал номер своего заместителя:
– Серега?
– Саня, ты знаешь, сколько времени? – сонно проворчал он в трубку.
– Серый, – я выдохнул и набрал воздуха побольше, – Что ты сказал Алисе в тот день, когда она ушла из клуба?
– Когда ты вернулся из Питера? Думаешь, я помню, – Сергей вздохнул, – Больше года прошло.
– Так вспоминай! – я на свое удивление издал очень высокую ноту.
– А, я удивился, когда она тебя Сашей назвала. И сказал, что ты уехал к Соне на день рождения.
– Мать твою, – вырвалось у меня с придыханием.
Ну, конечно. Она узнала про мою бывшую. Кретин, идиот, придурок и просто непроходимый тупица.
– А в чем дело?
– Серега, когда я вернусь, я выверну тебе яйца наизнанку. Но сейчас я не могу говорить.
Я бросил трубку, и побежал за Алисой. На мое счастье, она не успела поймать такси. Когда я вышел на улицу, я чуть не околел, а она вообще стояла полураздетая. Сняв пиджак, я накинул его ей на плечи и потащил ее в сторону парковки. Только на середине пути она, видимо, разморозилась и начала упираться.
– Я никуда с тобой не пойду, – сказала она, дрожа от холода, и дернула свою руку.
Я остановился, и сделал глубокий вздох, который должен был помочь мне собраться с мыслями. Потом я снова взял ее ладонь и дернул ее на себя.
– Алиса, дай мне час. Всего час.
– Мне это не нужно, – ответила она, пытаясь вырваться.
– Это нужно мне, – буркнул я, и поволок ее к машине.
Когда я открыл пассажирскую дверь, она судорожно спросила:
– У меня нет шансов отказаться?
– Никаких. Садись.
Она села в машину, и я выдохнул. Сев на водительское место, я выехал с парковки.
– Ты совсем умом тронулась? Зачем ты полуголая разгуливаешь в середине октября в Швейцарии, – вырвалось у меня.
– Я не полуголая, а просто без пальто, – простучала зубами Алиса.
– Нет, ты полуголая, поверь, – я нахмурился, – Если бы я был твоим мужем, ты ходила бы в более приличной одежде.
Я бросил на нее взгляд, и она рассмеялась:
– Если бы, да кабы. Ты не мой муж, так что выдохни! Куда ты меня везешь?
– В одно место.
– Ты хотел мне что–то рассказать, – сухо бросила она, уставившись на меня своими бездонными глазами.
Я невольно улыбнулся:
– Я не думал, что все так выглядит.
Она посмотрела на меня с любопытством:
– Что именно?
– Вся эта ситуация. Ты, я, Кристина. Я на самом деле не имел с ней никаких отношений.
– Ну, кроме периодического траха, да?
Я покачал головой. Ну да, было. Что тут такого? Я клятву верности ей не давал. К тому же, все что было, было до нее и после. Один минет в кабинете не считается. Кристина просто подвернулась под горячую руку, когда я нашел Алису в объятиях ее молоденького спортсмена.
– О, ты везешь меня в лес. Зашибись, – выдала она, когда я свернул в пролесок.
– Нет, я везу тебя в ресторан. Здесь есть одно неплохое место с шикарным видом.
Остановившись и припарковав машину, я обошел ее и открыл ей дверь. Протянув руку, я почувствовал, что одной ногой отбиваю нервную чечетку.
Когда из салона машины вылезла ее стройная нога на высоченной шпильке, я потерял дар речи. Она проигнорировала мою руку, просто вышла и внезапно оказалась очень близко и непривычно высоко. Я посмотрел ей в глаза и мысли куда–то разбежались. Потом я вспомнил, кто я, и что здесь делаю.
– Пошли.
Она отошла от машины, и я закрыл дверь. Снова с надеждой протянув ей руку, я испытующе посмотрел на нее.
Для чего я все это затеял? Я сам не знаю. Наверное, этот разговор мне нужен. Нам нужен.
ГЛАВА 14
– Ты знаешь французский?
Я улыбнулся и кивнул. Похоже, ей это понравилось.
– Что ты делал в том клубе? – спросила она, а потом фыркнула, – Только не говори, что запустил свои лапы по всей Европе.
– La Petite Palace? Нет, это не мой клуб. Я приехал отдохнуть с друзьями.
Я пожал плечами, и откинулся на кресле. Она пристально посмотрела на меня, а потом ее взгляд скользнул сверху вниз и обратно. К нам подошел официант и спросил, что мы будем заказывать.
– Алиса? Ты будешь есть? – она отрицательно покачала головой.
Я посмотрел на нее, оценил степень ее подвыпитости, и решил взять инициативу в свои руки:
Я пожал плечами, и откинулся на кресле. Она пристально посмотрела на меня, а потом ее взгляд скользнул сверху вниз и обратно. К нам подошел официант и спросил, что мы будем заказывать.
– Алиса? Ты будешь есть? – она отрицательно покачала головой.
Я посмотрел на нее, оценил степень ее подвыпитости, и решил взять инициативу в свои руки:
– La femme sera un dessert et cafй latte.
– Qu'est–ce que le dessert, vous кtes intйressй?
– Avez–vous une tarte aux pommes?
– Oui.
– Prendre, – сказал я, улыбнувшись.
Она не сводила с меня глаз, пока я говорил. Если быть предельно точным, то она просто уставилась на мои губы и нагло пожирала их глазами. Мне безумно захотелось, чтобы она начала делать это не только глазами.
Тело, стоп! Разум, за работу.
Отдав себе мысленную команду, я пододвинулся к ней ближе и вытянул руки.
– Итак, – спокойно сказал я, и довольно хмыкнул, увидев, что она заерзала на стуле.
Смешная.
– Итак, – поддразнила она меня.
– Алиса, я никогда не рассказывал тебе о том, что женат. Тебя это интересует? – спросил я, наблюдая за ее реакцией.
– Откровенно говоря, меня больше не интересует то, что связано с тобой, – раздраженно буркнула она.
– Тогда, почему ты злишься? – я оглядел ее, насколько позволял столик и скатерть на нем.
– Я не злюсь.
– Алиса, я не слепой, – я фыркнул, – И я знаю тебя вдоль и поперек.
– То, что ты меня трахал, еще не значит, что ты меня знаешь, – она придала лицу невозмутимости и изящно повела плечом.
Этот жест вызвал волну смеха, и я расхохотался в голос:
– Да, ты точно злишься. Ты всегда ругаешься, когда злишься.
– Саша, ты попросил час. Строго говоря, ты не попросил, а поставил меня перед фактом – тебе нужен час, чтобы со мной поговорить. Время тикает. Меня ждет муж.
– Это тот, который оставил тебя, разодетую как шлюху и заведенную до чертиков, в ночном клубе? – я недовольно нахмурился, и пообещал выбить зубы ее Никите, если такое повториться еще раз.
Как можно быть таким слепым? Это его юность или просто ему уже голову отбили на льду? Она прижималась к нему всем телом, а он просто взял и ушел куда–то по своим делам. Это же не нормально.
– О, ты опять принялся за оскорбления. Как приятно, когда маски сняты, и можно видеть истинную сущность человека, – прошипела она, прищуриваясь.
Я рыкнул, а потом собрался с духом, и начал говорить:
– Ладно. Да, я не говорил тебе, что женат. Откровенно говоря – я и не должен был, потому что мой брак давно развалился и последние два года до приезда в Таллинн, я занимался разводом. Бывшая жена хотела отсудить у меня все и забрать ребенка. И ей почти это удалось.
Ее глаза округлились. Я сделал глоток кофе, который уже начал остывать и немного поморщился. Потом, я продолжил:
– Когда я познакомился с тобой, мы как раз пришли к соглашению. Я оставляю ей недвижимость в Санкт–Петербурге, половину бизнеса и получаю возможность видеть дочь два раза в месяц. И в августе я уехал именно для того, чтобы подписать это соглашение.
Она начала моргать и сделала глоток воды, в точности копируя мои недавние движения. Как у нее так получается?
– Я знаю, что Сережа, – я запнулся, и быстро вдохнул, – Сказал тебе о дне рождении. Даты совпали чисто случайно, – я сделал паузу, – Он ничего не знал о разводе. Я не привык делиться проблемами ни с кем, и всегда справлялся с ними сам.
– Тем не менее, ты сразу же бросился в объятия Кристины, когда понял, что со мной ничего не выгорит, – поддела она меня.
Видимо, в самолете я сильно ее раздраконил. Одним ужином не отделаешься.
– Я пытался тебе объяснить, – развел руками я в примирительном жесте.
– Плохо пытался.
– Ты не дала мне шанса, – я решил пойти другим путем, и ткнул в нее пальцем.
Лучшая защита – это нападение, так обычно говорят.
– Чушь! Я дала тебе шанс, когда приперлась среди ночи к тебе в гостиницу и призналась в любви, – завопила она, ее щеки залились румянцем, а в глаза подозрительно заблестели, – Вместо этого, я обнаружила там полуголую бабу, в твоей, сука, рубашке!
– Не ори!
Она вздрогнула. На нас уставились посетители ресторана. Опустив глаза на белоснежную скатерть, Алиса начала теребить ее краешек под столом. Тут на стол опустилась чашка с густой белой пеной и коричным сердечком на ней. А потом появился кусок пирога с запеченными дольками яблок. Я невольно улыбнулся, вспоминая, как мы сидели с ней в Кадриорге в той уличной кафешке.
Это была моя первая и единственная прогулка по парку. Вместе с ней.
– Ощущение дежавю, не правда ли? Merci, – поблагодарил я официанта, и он удалился.
Алиса сглотнула, а потом растянулась в удивительной мечтательной улыбке.
– Почему ты улыбаешься?
– Скажи что–нибудь на французском, – ответила она, поднимая глаза.
В них уже начал светиться тот самый удивительный огонь, который присущ только ей. От ее взгляда, меня начало окутывать приятное тепло, и я сказал:
– Chacun est entraоnй par sa passion.
Она напряглась всем телом, и едва уловимо дернулась на стуле.
– Еще, – попросила она, и ее зрачки расширились.
– Face а la vйritй.
– Еще, – она прикрыла глаза.
Я чуть не растекся под столом, и вцепился в свое бедро, чтобы немного прийти в себя.
– Je t'aime, – я заглушил это признание, отпивая свой остывший кофе.
Под столом звонко стукнули ее коленки. Я готов поклясться, что она сейчас накалена до предела. Неожиданно для меня она выпалила:
– Саша, я не хочу изменять Никите. Он не заслужил этого.
Я попытался взять себя в руки, и отвлекся на скатерть, приглаживая ее рукой.
– Разведись, – вырвалось у меня, и я посмотрел на нее.
– Д–д–для чего? – она опять стала заикаться.
– Чтобы не делать того, чего не хочешь делать, – смог выдавить из себя я, перед тем, как мой голос окончательно сел от возбуждения.
– То есть, ты настолько уверен в своей неотразимости? – она вскинула бровь, и я оказался на грани.
Собираясь с силами, я отпил еще кофе и попытался придать телу более–менее расслабленную позу.
– Нет, я просто знаю, что произойдет дальше, – сказал я.
– И что же? – она прищурилась, и отставила пирог в сторону.
– Ты изменишь ему. И причинишь боль.
– Черта с два! – взвизгнула она, – Даже не думай.
Мне стало смешно. Мы оба знали, к чему все приведет. Женева слишком маленькая для нас двоих, да что уж там – весь мир маленький, при желании. Я не выдержал, опустил руку под скатерть и дотронулся до ее ноги. Она вздрогнула и снова заерзала на стуле.
Твою дивизию! Так нельзя…
– Алиса, это не я думаю о сексе, с тех пор как увидел тебя в самолете.
– Гонишь, – выругалась она и попыталась отодвинуться, но у меня длинные руки.
Это правда.
– Ну да, немного приврал. Я тоже об этом постоянно думаю, – я подмигнул ей, и она невинно покраснела, – И готов поспорить, что не я один.
Она одернула мою руку, и я разочарованно убрал ладонь от нее подальше. Потом зазвонил мобильник. На весь ресторан и голосом Ивана Дорна.
Она полезла в сумочку и победно вытащила оттуда телефон. Я прислушался к ее разговору.
– Да! Да, все хорошо. Я просто… Знакомую встретила.
Я растянулся в улыбке и прикрыл рот рукой, чтобы не заржать.
– Никита, все в порядке. Я скоро буду, – она по–детски грозно посмотрела на меня.
– Я тебя тоже, – сухо сказала она, и переключила внимание на меня, – Мне пора, Саша.
Я пожал плечами и попросил счет. Выходя из ресторана, я снова накинул на нее свой пиджак, и пробормотал что–то невнятное. Когда мы сели в машину, и она сказала название гостиницы, я думал только о том, что мне делать дальше. И имею ли я вообще право на какие–либо действия?
– Я заеду, завтра в два, – сказал я, когда она собралась выходить из машины, – Если ты не будешь ждать меня, я поднимусь к тебе в номер.
– Ты не знаешь, в каком номере я ост… – начала она, но сразу перебил:
– Мне не составит труда узнать.
Когда я добрался в особняк, был второй час ночи. В гостиной шумно гоготала толпа совершенно чужих мне людей. Я остановился перед большими дубовыми дверьми, а потом развернулся и ушел на кухню. Достав из холодильника две бутылки пива, я поднялся на второй этаж и зашел в свою спальню.
Оглядевшись, я нашел широкое кресло у окна и подошел к нему. Устроившись на мягком сиденье, я открыл пиво и приложился к бутылке. Когда я, сидя в полной темноте и тишине, приговорил половину, дверь за мной скрипнула. Тонкий силуэт в коротком платье подошел ко мне и приземлился на подоконник. Я даже не взглянул в ее сторону.
– Угостишь? – судя по голосу, это была Даша.
Я, молча, протянул ей закрытую бутылку с пола и она, к моему удивлению, открыла ее о подоконник. Приложившись к горлышку, она спросила: