- Ну как сказать, - вздыхает Стёпка. - Географически это Питер, только Ленинградом его не называют уже давно.
- Это я знаю, спасибо, - поворчал Сергей. - Только вот непонятно, сейчас какое время и какой век? С твёрдым знаком уже никто не пишет.
- Думаю, Ленинград никогда так с твёрдым знаком не писали, - задумчиво щурится Стёпка. Хм, если у друга такой взгляд, значит в голове происходят бурные мыслительные процессы, которые могут привести к благоприятным выводам.
- Так давайте спросим у машинистов, - просит Серый.
- Ага, только ничего они тебе не скажут, - усмехается Стёпка.
- Почему же? - Серый уже бежит к локомотиву, и я увязываюсь следом. Стёпка и не пытается нас догнать, лишь вяло бредёт за спинами.
У локомотива Сергей встаёт на подножку и заглядывает внутрь. Я не слышу слов... неу-жели...
- А тут никого нет! - удивлённо восклицает он.
- Бинго! - кричит Стёпка издалека.
В мёртвой тишине наши голоса пугают меня самого. На всякий случай я добегаю до ло-комотива и тоже заглядываю внутрь. Пустота, лишь рычаги, да счётчики. Можно всё сва-лить на автоматизацию, только увидел бы я хоть какое-то подобие компьютера, а то кабин-ка внутри древняя, не хуже самолёта.
И вдруг меня осеняет.
- Пацаны! - Я спрыгиваю и приближаюсь к братьям, которые щурятся от солнца. - А случаем мы не в прошлом?
- Ты почти попал в точку, - вздыхает Стёпка, засовывает руки в карман и медленно за-думчиво бредёт по направлению к нашему вагону. - Думаю, это настоящее, как и у нас, только оно перестало существовать в... каком-то раннем году. И явно оно альтернативное, если тут все ещё пишут на недоделанной яти. Я читал как-то о таких поездах, где нет лест-ниц. Люди сюда загружаются на каких-то подъёмных платформах.
- А где же машинисты? - спрашивает Серый. - Ты сможешь объяснить этот факт, умник!?
- Вот это вряд ли, - качает головой Стёпка. - Возможно, какие-то грязные инсинуации доктора Вечности.
- Кто? Ты по-русски выражайся.
- Ну в общем, это он всё подстроил.
Мы добираемся до входа в вокзал. - К тому же, Серый, помнишь, мы же ведь ездили как-то в Питер из Москвы поездом, помнишь. Моя единственная поездка.
- Два года назад, - отвечает Серый. - А что?
- Не знаю, как ты, но я отчётливо помню: вокзал выглядел не так. Совсем не так! Приез-жаешь на платформу, а дальше... в общем, всё как на московском. А тут какие-то двери парадные. Похоже на станцию электрички. И ещё, вот чего я хорошо запомнил, я тогда любил реки же наблюдать в окно, помнишь?
- О даааа, - кивает Сергей.
- Так вот, два года назад мы через Неву не проезжали. Это какая-то альтернативная ре-альность.
Мы молчим ещё некоторое время, и вдруг Серый вздыхает:
- Значит, ждём звонка от вашего докторишки, а пока, не соизволите всё-таки пожрать!?
Страх, адреналин смешались в крови и отбивали аппетит, хотя желудок урчал словно недовольный кот. Мы расположились прямо на платформе, усевшись на грязный асфальт. Наша одежда прошла через огонь, воду и медные трубы, так что, особо привередничать нечего. Я уже такой грязный, что впору записывать в бомжи.
Мой завтрак состоит из пачки крекеров и шоколадного гамбургера, который назывался мини-тортиком. Думаю, при других обстоятельствах в меня залезло бы гораздо больше, но не сейчас. Стёпка тоже клюёт сухой паёк, зато Серый ест за нас троих. За завтраком не говорим, в основном короткие фразы: передай мне то, передай мне это.
И каждый ждёт решающий звонок.
Закончив трапезу, Серый встаёт и громко рыгает.
- Перед дальнейшим путешествием предлагаю дополнить походную сумку едой.
- Думаешь, нам этой не хватит? - хмурится Стёпка.
- Мы ещё не знаем, сколько здесь проторчим, - пожимает плечами Серый. - Лучше под-страховаться.
Братья Герундовы скрываются внутри вагона, оставляя меня одного в мёртвом мире. Вдруг становится очень страшно. И я успеваю в который раз понять ценность друзей, даже Серёги. Потому что один в этом злачном месте я бы с ума сошёл от страха.
Когда Стёпка выходит из вагона, его походная сумка, кажется, становится в два раза толще. Да и вид у друга мрачный, какой бывает, когда бабушка тебе заворачивает три килограмма пирожков на дорожку до дома, хотя ты живёшь напротив.
Несмотря на страх, который подогревает сознание, я улыбаюсь.
- Ну что, ждём звонка от вашего докторишки? - После завтрака Серый как-то оживился. Никогда не видел его таким за всё время нашего путешествия.
- Думаю, стоит выйти, посмотреть, что за мир и почему он не выжил? - предполагает Стёпка.
- Да ты что? - хмурится Сергей. - Мало ли какие крокозябры там скрываются.
- Ну ты же сильный, ты нас спасёшь, - усмехается Стёпка и хлопает брата по плечу, а потом направляется к воротам. Я гляжу на Серого пару секунд и пожимаю плечами.
Внутри здания вокзала царят мрак и уныние. В воздухе разлит запах пыли, вонь гнию-щих растений. Судя по обстановке, эта версия мира перестала существовать рано, ещё до изобретения сотовых и компьютеров. Путь нам преграждали турникеты, совсем как в метро Москвы, только древние, которые хлопают тебя по бедру, если прошёл без билета. Слои пыли на аппаратах скопились до концентрации грязи и теперь по бесформенным наростам в полу форма параллелепипеда едва угадывалась.
Умершее много лет назад электричество пропускает нас сквозь турникеты, и мы оказываемся в круглом павильоне. Рисунок на бетонном полу почти не виден, карта метрополитена заляпана паутиной и листвой, над пузатыми кабинками доживают дни прогнившие надписи: КАССА.
Стёпка подбегает к окошку и вглядывается внутрь.
- Хочешь купить жетончик? - усмехается Серёга.
- Вообще-то рассматриваю, сидят ли там скелеты, - отвечает друг, прислонившись к се-рому от грязи стеклу.
- Эм... с чего бы они там? - хмурится Сергей, а сам испуганно бегает глазками. - Если тут оказия какая случилась, так все попрятались перед ней же.
- Кто знает, - отвечает Стёпка. - Может, всё внезапно произошло. - А потом отстраняется от окошка и произносит: - Скелетов нет. Пойдёмте на улицу.
Улица мертва, как и вокзал и даже ветер. Тишина висит гробовая, на потрескавшемся асфальте шоссе ни одной машины, вместо окон в домах дыры. Возможно, мостовые устланы осколками стекла. Разобрать невозможно, ибо тротуары, особенно у подножий домов, заросли плесенью и мелкими вьющимися растениями.
- А вот это нам пригодится, - Стёпка кивает в сторону.
Киоск с вывеской. Ещё год и грязь, скорее всего, съест изображение, но пока я могу про-честь слово: СОЮЗПЕЧАТЬ. Вместо последней А гордо красуется красная звезда.
- Нужно посмотреть последние даты, - объясняет Стёпка.
- Я зайду внутрь, - вызывается Серый. - Мало ли какая опасность там может нас подстерегать.
Мы со Стёпкой переглядываемся и едва сдерживаем смех.
- Без проблем, - пожимает плечами Стёпка, и старший брат скрывается внутри кабинки. Проржавевшую дверь он просто срывает с петель.
Стёпка медленно шагает вперёд, устремив взгляд вдаль.
- А вот это я помню, - говорит он.
Равняюсь с ним.
Метрах в двухсот от нас посреди площади высится красивая белая стела. Время раскра-сило бисквитные тона в грязно-серый цвет, и кажется у памятника прогнило основание. Жить ему осталось недолго.
- Там привокзальная площадь, - уверенно говорит Стёпка. - Не помню, по-моему, она тупиковая.
Я хмурюсь и кошусь на профиль друга. Чёлка осторожно кончиками прикрывает брови, а взгляд серьёзный, как у профессора.
- Слушай, что мы сейчас будем делать? - спрашиваю.
- Ждать звонка, - серьёзно отвечает Стёпка и не глядит в мою сторону. Опять задумался. И всё-таки, если не брать в расчёт семью, этот парнишка-сосед, мой одноклассник - самый близкий мне человек. Я знаю каждую его мимику, предугадываю каждый жест. Вот что значит - настоящий друг. Я просто хочу, чтобы всё было как раньше в моей жизни. Все мои любимые люди рядом, включая Андрюшку. И это я намерен просить у доктора Вечности.
- Что же он до сих пор не звонит? - улыбаюсь я.
- Видимо, занят, - пожимает плечами Стёпка.
Позади шуршит Сергей.
- Видимо, занят, - пожимает плечами Стёпка.
Позади шуршит Сергей.
- Вот это да! Они блокаду фашистскую не выдержали! - восклицает он и двигается к нам с газетой. - Здесь дата от сорок пятого года.
Стёпка хватает газету из рук брата и осторожно рассматривает, пытается перевернуть ломкие страницы.
- Ничего себе, какой старый документ, - говорит он. - Всё написано на ять, но... судя по дате, жизнь в Петербурге перестала существовать и правда в сорок пятом. Интересно, а что с другими городами? Может, остальной мир жив, просто мы попали в мёртвый городок, ну типа Припяти в Чернобыле...
- Как же вы мне надоели!!!
Мне показалось, что я поседел. А потом звучит выстрел, и первая мысль: кого-то из нас убили.
Резко оборачиваемся. У Буратино, идущего к нам со стороны стелы, пистолет. На нём сидит всё та же оранжевая форма работника компании Сомерсет, теперь на голове ещё и оранжевая кепка. И незаменимые тёмные очки.
Но пистолет!
У нас нет шансов.
И как будто поддерживая наши мысли, Серый кричит:
- Пацаны отходим! У него пистолет, - и начинает отступать, но Стёпка стоит как камен-ный и крепко сжимает лямку походной сумки. Взгляд острый, губы сжаты. Уж он-то не собирается отступать ни на шаг.
А вот я даже и не могу. Мне кажется, что я обкакался и ноги вросли в асфальт.
- Слишком поздно, - говорит Стёпка. - Мы достигли финишной прямой. Ты сможешь объяснить своему боссу украденный Глобус? Да? Тогда давай вместе сходим к нему и ре-шим наши вопросы в кабинете твоего начальника.
Буратино останавливается. Тёмные очки сверкают в сторону моего друга.
- Вы не умные мальчики. Вы просто кучка мелких героев, которых ждёт бесславный ко-нец. Давайте решим все вопросы быстро. Отдайте мне Глобус Эфира, я убью вас, и мир успокоится.
- Идиоты, отдавайте ваш Глобус и бежим! - вопит Серый и прячется за киоском. - У него пистолет! Стёпка, немедленно ко мне!!!
- У тебя умный брат, - кивает Буратино. А я даже не верю, что брутальный Серёга так легко сломался при виде пистолета.
Стёпка, кажется, не разделяет мнение старшего и продолжает стоять на своём:
- Ты сейчас же отведёшь нас к своему боссу, и мы решим вопросы! - Голос друга жёсткий, никогда раньше не слышал у Стёпки подобный тон.
И вдруг...
Если верить в ангелов-хранителей, которые вовремя подсказывают иррациональные правильные решения, то, наверное, сейчас произошёл именно такой момент.
- У кого Глобус? - спрашивает Буратино. - А то перестреляю всех троих и сниму Глобус с трупа!
И тут я медленно извлекаю из пакета артефакт. Очки Буратино устремляются в мою сторону, и я прямо вижу, как под стёклами блестят его глазки.
- Вы дураки! - кричит где-то позади Серый. - Прячьтесь!
- Отдай Глобус мне. Медленно и осторожно, - тихо произносит Буратино, протягивая свободную руку, но я так же медленно поднимаю артефакт над головой.
- Один шаг, и я расшибу эту штуку! - угрожаю.
Жаль, что не вижу взгляда Буратино, но судя по мелким мимикам на лице, он испугался.
- Щенок! Ты будешь мне диктовать условия? - шипит оранжевый, а тон переполнен змеиной злости.
В брюках Стёпки звонит телефон.
- А вот и твой босс. Не хочешь с ним поговорить? - весело восклицает друг.
И Буратино вскидывает руку с пистолетом в сторону Стёпки, но я ожидал подобный момент и с криком: Лови, - кидаю артефакт в Буратино.
Оранжевый меняется в лице, чуть не роняет пистолет и выставляет вперёд руки. Но я совершил ещё кое-что, о чём этот оранжевый перебежчик не подозревал. Выкидывая вперёд Глобус, я нажал кнопку. Я не знал, как поведёт себя артефакт. Может, включит дополнительные настройки, но сильно надеялся, что активирует что-то очень большое. Может, вызовет землетрясение, которое сожрёт Буратино.
Из Глобуса уже валит дым, когда он приземляется на ладони оранжевого. Тот вскрикивает и отбрасывает артефакт на потрескавшийся асфальт.
- Твари! - шепчет он.
Раскрытый Глобус напоминает табакерку, а из нутра валит то ли дым, то ли пар, но ни-какого запаха я не ощущаю. И под мой удивлённый взгляд из хаотичного месива в воздухе повисает полупрозрачный человек.
- Вот те раз! - восклицает он. Тёмные очки, седая борода... я уже видел этого старика. Доктор Вечность собственной персоной. И голос его как будто звучит из самого Глобуса, без помех, словно живой человек говорит. - И кто же меня активировал? Ох, малыши, и вы, товарищ Эдуард!
Теперь я знаю, как зовут Буратино.
- Какая необычная компания. Разве вам, Эдуард, не было велено убить этих подростков?
- Да я с удовольствием! - восклицает Буратино и поднимает пистолет.
- Нет-нет-нет! - мотает головой доктор Вечность. - Теперь меня больше волнует другой вопрос. Откуда здесь Глобус Эфира? Объясните его происхождение, господа.
- Это всё он! - Стёпка тыкает пальцем в Эдуарда. - Он был предателем. Он выкрал у вас Глобус, а мы про это узнали и отобрали Глобус у него. И несли вам, чтобы вернуть!
- Какая сладкая ложь! - смеётся Буратино, раскинув руки. - Доктор, вас водят вокруг пальца. Я не мог уничтожить этих подростков раньше потому, что параллельно искал Гло-бус. До меня дошла информация, что артефакт спрятан в Москве. Времени не было. Я отыскал Глобус там, а потом поехал сюда. Собственно, чтобы уничтожить вот этих субъектов. - Оранжевый кивает на нас пистолетом. - Ну а дальше, мы вот вызвали вас.
Доктор Вечность хмурится.
- Две противоречивые истории, - говорит он. - Вопрос в том, кому из вас верить?
Я роюсь в голове в поисках доказательств, Стёпка задумчиво щурится. Позади шелестит воздух, это Серый вышел из своего укрытия и приблизился ко мне.
- Он прятал его в Москве. В музее. Ваш офис, - вдруг говорит Стёпка и даже называет адрес. Вот память!
- Неправда, Глобус был не там, - машет руками Буратино.
- А откуда эти отроки узнали адрес нашего офиса? - спокойно спрашивает доктор Веч-ность.
- Это всё оппозиционеры с их лидерами, - отвечает Эдуард.
- Хорошо, но зачем вы открыли Глобус сейчас? Кто-нибудь объяснит?
И тут в диалог вступаю я.
- Это я кинулся им в этого типа. И нажал кнопку. Потому что он хотел нас убить.
- Девятка, - то ли спрашивает, то ли утверждает доктор Вечность.
Поначалу я не понимаю, о чём он, но потом интенсивно киваю и подтверждаю:
- Да, я Девятка.
- А ваша версия? - спрашивает доктор Эдуарда но тот вдруг теряется и начинает что-то лепетать:
- Эм... Глобус я держал во второй руке...
- В общем, всё ясно, - отмахивается доктор. - Эдуард, ты сообщаешь нам каждый свой шаг, но почему не доложил о находке Глобуса?
- Я...
Но доктор перебивает Буратино.
- Ты врёшь. Мы знаем, что ты врёшь. А ты знаешь, что мы не любим врунов и тех, кто пытается нарушить работу системы мироздания, - голос голографического доктора звучит ровно, будто он рассказывает ученику про Миссисипи. - Отныне ты будешь заключён в силовое поле девятого физического уровня и не сможешь покинуть эту площадь. Еду тебе будут доставлять сюда. Срок заключения - пожизненный.
Буратино бледнеет, его руки трясутся, а потом он кричит громко, на всю площадь.
- Вы твари!!! Вы разрушили всю мою жизнь!!!
Вскидывает пистолет и стреляет в нас.
******
Я даже не успеваю испугаться. Но когда понимаю, что жив, чувствую жар в ногах. Пули взрываются в воздухе, не долетая до нас.
- Теперь насчёт вас. - Доктор поворачивается в нашу сторону, но Эдуард бросается впе-рёд и ударяется о невидимый купол. Руки и лицо расплющиваются, как бывает, если ут-кнуться в стекло.
- Мелкие твари!!! - вопит он.
Очки слетают с носа и падают на асфальт с царапающим звуком, обнажая кошачьи глаза с продольными прорезями. Чёрт возьми, да эта гадина даже не человек. К тому же, оказывается, господин Эдуард вовсе не обладал счастливым носителем энергии девятого уровня, как я, и оказался запертым в поле. Мне опять страшно. Хотя, страх уже становится моим постоянным спутником и союзником.