Монстр бережно перенимает Глобус и ставит на стол рядом с монитором. Второе существо с обожанием гладит артефакт.
- Вы... доктор Вечность? - спрашиваю.
- Нет, - качает головой первый и медленно переводит на меня слепой взгляд. - Доктор Вечность - это компьютерная программа нашего разума. Мы же... не люди, нет. Поэтому можете называть нас существами, монстрами, тварями.
Мне кажется, что слово тварь подходит как нельзя лучше.
- И мы живём вне времени, - дополняет второй.
- Как это?
- Это так, что мы им управляем. Или, скорее, направляем. Но это не то, о чём вы подумали. Мы не можем обратить время вспять. Когда понадобится, оно сделает это само. Мы можем путешествовать по времени любой шизогонической реальности, а здесь, - Первая Тварь обводит руками павильон, в котором мы оказались. - Времени нет. Сейчас никто из вас не стареет и не молодеет. Вы находитесь в абсолютном нуле.
- Абсолютный нуль времени невозможен, - вдруг говорит Стёпка.
Твари переглядываются и кивают, а затем Первая легонько кивает рукой в сторону Стёпки, и тот безвольно роняет голову на грудь. Очки кривенько съезжают на кончик носа. Проделать тот же трюк с Серёгой не удаётся. Он всё ещё ошарашено смотрит на Тварей. Они вновь переглядываются и указывают на него двумя руками. Серый хватается за подлокотники кресла и мотает головой.
- Что вы пытаетесь со мной сделать? - плаксивым голосом произносит он.
Твари вновь переглядываются и пожимают плечами.
- Семёрка, - произносит Вторая.
Их внимание сосредотачивается на мне.
- Последняя беседа касается только нас и вас, господин Артём. Но, коли ваш старший друг обладает сильной седьмой аурой, мы позволим ему поприсутствовать. Что же касается Степана, не пугайтесь, его телом завладел спокойный здоровый сон.
- Ага, - отрешённо киваю я, теряясь в происходящем. - Так, где же Андрюшка?
Первая Тварь вздыхает и направляется к доске.
- Чем серьёзнее ты нас сейчас выслушаешь, тем быстрее разберёшься в происходящем.
Взяв тряпку, Первая Тварь стирает с доски все иероглифы.
- Возможно, вы слышали, что однажды Вселенная образовалась из Большого Взрыва. Когда всё сущее сжалось до размера молекулы и взорвалось, образовывая пространство и время. - Тварь рисует на доске кружочек. - Но в тот момент образовывается не одна Вселенная, а несколько. Они существуют на одном и том же месте, но в разных пространствах, так сказать. Все Вселенные я нарисовал в виде кружочка. С того самого момента, у каждой Вселенной началось своё развитие. И потекло в разных направлениях. - От кружка Тварь рисует лучики, как у солнышка. - В разных направлениях, - повторяет он и оборачивается. - Смею отметить, что рост цивилизации ускоряет течение каждой Вселенной. Видите, в начале времён все лучи находились достаточно близко друг к другу, понимаете, Артём?
- Угу, - киваю я, сосредоточенный, как на уроке истории.
- Они удалялись друг от друга медленно, но потом человечество начинает развиваться, и течение ускоряется. К примеру, ваша цивилизация за вторую половину двадцатого века сделала скачок в очках в три раза превзошедший всё развитие до этого. Жизнь на вашей планете существует уже около восьми тысячи лет.
- Восемь тысяч семьсот сорок один год, если быть точным, - информирует Вторая Тварь.
- Да. Представьте, за пятьдесят лет вы обошли развитие науки за предыдущие восемь тысяч шестьсот девяносто один год в три раза. Разница велика?
- Да, - кивая я, ожидая, когда наконец появится Андрюшка. Напоминает повествование истории одного мальчика со слов: в начале было Слово.
- Соответственно и скорость развития увеличилась в три раза. За пятьдесят лет все все-ленные отлетели друг от друга на огромное количество внепространственных километров. Впервые этот факт дал о себе знать в средневековье. Разрушение, катаклизмы. И тогда появились мы. Твари-вне-времени. Те, кто следят за существованием миров. И нашей главной функцией является бифуркация.
- Как? - морщусь я.
- Обратите внимание сюда, - Вторая Тварь делит один из лучей на равные отрезки. - Это дни. Дело в том, что для нас прошлого или будущего не существует. Для нас существуют лишь такие отрезки времени. Возьмём к примеру любой день. Двадцать третье июля. - Я вздрагиваю и сжимаю губы. - Вы жили в двадцать третьем июля. Но точно такой же вы жили и в двадцать втором, и в двадцать четвёртом. На следующую ночь вы переходили в двадцать четвёртое июля, а ваш предшественник в двадцать третье. Если бы вы могли вдруг астрально, так сказать, заглянуть назад, то смогли бы пожать руку самому себе. При этом перед вами стояла бы не ваша копия, а такой же Артём Бреус. Убей его, вы бы обрекли его окружающих людей на жизнь без любимого человека. Вы бы вернулись в двадцать третье и продолжили бы жизнь с родителями, а во вчерашнем дне жили бы другие родители, которые оплакивали бы смерть своего сына, понимаете? Вы бы внесли изменение в существование вашей системы всего в одном дне и создали бы параллельный мир. Новую шизогоническую реальность.
Первая Тварь замолчала, и я не выдерживаю.
- А причём тут мой брат!? - спрашиваю я.
- Мы заметили, что чем дальше во внепространственном бытии друг от друга реально-сти, тем больше они подвержены разрушению, потому что между ними теряется связь Большого Взрыва. Посмотрите ещё раз. - Первая Тварь указывает на кружок. - Рядом с кружком все реальности близки друг к другу. Однако обратите внимание на наши дни. - Тварь указывает на край доски. - Даже два ближайших луча находятся уже далеко друг от друга, и, к сожалению, они разрушаются. Чтобы этого не происходило, мы создаём бифуркаторов.
***
Сергей прячет лицо в ладонях и что-то шепчет. Может, молитву, может, умоляет себя проснуться.
- Что за бифуркаторы? - спрашиваю я.
- Их цель - удерживать внепространственные соединения. Помните, если вы убьёте себя во вчерашнем дне, вы создадите новую шизогоническую реальность, и она начнёт сущест-вовать по-своему. - Первая Тварь делает ответвление в середине луча и рисует новый. - Между двумя начальными реальностями появляется новая, которая позволяет держать внепространственную связь. И чем больше таких реальностей, тем прочнее держатся миры, тем безопаснее живётся вам.
- А причём тут Андрюшка? - совсем тихо спрашиваю я, мечась взглядом от одной твари к другой.
- Он - бифуркатор, - говорит Вторая Тварь.
- Мы выбираем человека, которого зацикливаем в одном дне, - объясняет Первая Тварь. - Бифуркатор является исполнителем процесса бифуркации. А бифуркация - это рождение новых шизогонических реальностей. Этот процесс можно запустить путём малых изменений работы одного элемента системы. По сути, когда бифуркатор начинает осознавать, что заперт в одном дне, он начинает вести себя по-другому. Понимаете, Андрей из двадцать второго июля, попав в двадцать третье июля, проживёт этот день так же, как и предыдущий Андрей из двадцать третьего июля. Ваши предшественники ничего не меняют и действуют по трафарету. Таков незримый закон Вселенной. Но когда бифуркатор остаётся в одном дне, он всегда проживает его по-разному, рождая новые и новые шизогонические реальности. Каждый день, пока не умрёт, ваш брат будет рождать новый мир.
- А куда же деваются его предшественники? - почти шепчу я, исподлобья наблюдая за Тварями.
- Они соединяются с ним, - отвечает Первая Тварь. Именно поэтому бифуркаторы живут от полугода до года.
- Концентрация личностей в одном теле переходит границы, и они растворяются в энергии, - заканчивает Вторая.
- У Андрея теперь раздвоение личности? - спрашиваю.
- Неееет, - качает головой Первая Тварь. - До бифуркационного дня все предшественники Андрея жили одинаковой жизнью. Это один и тот же Андрей, только Энергетика всякий раз увеличивается. В конце концов она растворит тело вашего брата. Это печально... Для вас. Да. Но в целом, рождая шизогонические миры, ваш брат спасает не только вас, но и всех людей в соседних Вселенных. Отсюда мы и хотим у вас спросить: вы действительно хотите забрать Андрея? Потому что пока процесс бифуркации не завершён. Если вы заберёте брата, через несколько лет Вселенные начнут рушиться, и вы все умрёте. Вы, они, - Тварь кивает на Стёпку и Сергея. - Ваши родители, ваша планета, солнце.
- Стойте! - восклицаю я. - Что за чепуху вы несёте? Вы разве не можете сделать другого бифуркатора?
Твари переглядываются.
- Процесс бифуркации нелёгок, - отвечает Вторая Тварь.
- Мой коллега хочет сообщить, что для подготовки бифуркатора тратится много време-ни. Если мы отдадим вам Андрея, то нам потребуется ещё много лет, чтобы подготовить и нового бифуркатора, и подходящий бифуркационный день. За это время процесс разру-шения уже может начаться и быть необратимым.
Я подтягиваю колени к подбородку. Обнимаю их. Я замираю. Что происходит? Почему мне нужно что-то выбирать? Почему нельзя всё решить? И вообще, я - маленький мальчик, я не хочу думать о проблемах Вселенной. Я хочу хныкать и выпрашивать брата.
Серый возвращается в наш мир и отрешённо смотрит на Тварей.
- Неужели нет никакого решения? - тихо лепечу. - Неужели всё так плохо? Можно тогда я останусь вместе с братом в двадцать третьем июля?
- Это невозможно, - качает головой Вторая Тварь. Голос у него твёрже и холоднее.
- Но решение есть, - говорит Первая Тварь.
- Бифуркатора можно заменить близ бифуркационного дня.
- Это как? - хмурюсь.
- Это так, что мы можем перевести настройки на другого человека, - уточняет Вторая Тварь. - Для создания бифуркатора тратятся годы, но заменить его можно за долю секунды.
- Скажем, просто поменять соответствующее имя в программе, - продолжает Первая, а Вторая таки оставляет за собой последнее слово:
- На каждого бифуркатора нужно писать новую длинную программу, которая опирается на данные Вселенной необходимого бифуркационного отрезка.
- Я! - выкрикиваю. - Я готов. Я не против хорошо пожить в двадцать третьем июля, по-прикалываюсь над соседями. Только обязательно хочу увидеть напоследок Андрюшку, чтобы сказать ему, какой поступок я совершил...
- Вы не можете! - хором восклицают обе Твари.
- Не могу???
- Как выяснила практика, бифуркационный день по-разному реагирует на разные ауры. Самыми продуктивными бифуркаторами оказываются Единички, самыми качественными - Восьмёрки, но Девятки не производят бифуркаций.
- Почему? Я могу проживать жизнь каждый день по-разному! - восклицаю. - Я могу каждый день что угодно делать. Даже убить смогу...
- Пространство не реагирует на Девяток, - качает головой Вторая Тварь. - Шизогониче-ские реальности не образуются. Быть может, это потому, что Девятка - это номер ауры соз-дателей. Наш в том числе. Мы не можем сами управлять пространством. Только люди с аурой от одного до восьми.
Я теряюсь.
- И... что это значит?
Твари смотрят в сторону Сергея и Стёпки.
- Поэтому мы и просили вас прийти с друзьями. Степан имеет Первую ауру, Сергей - Седьмую. Вы - единственные, кто догадались искать брата, а вы - единственный, кто риск-нул отправиться за ним в путь. Если бы только эти заслуги.
- Вы принесли нам Глобус, - продолжает Вторая Тварь. - Мы уже просмотрели вашу судьбу. Вы храбро кинулись спасать артефакт. Ради брата. Вы достойны вознаграждения.
- Но в любой серьёзной работе приходится терять элементы, - подхватывает Первая Тварь. - Нам нужна замена. Вы можете вернуть брата, заменив его на одного из... ваших друзей. - Первая Тварь вновь кивает на братьев Герундовых.
- И что с ним будет? - спрашиваю? - Родит вам кучу миров и растворится в энергии?
Твари синхронно кивают.
Приехали.
Не ждали.
Я гляжу на Серого, который, кажется, мало что понимает в нашей дискуссии. Что мне сделать? Просто указать на него? Назвать имя? Но... мне приходит идея получше. Если я выберу Сергея, то для всех Герундовых останусь злом, даже для Стёпки. Может, он перестанет со мной дружить. Но если Серый выберет сам себя, то получится как со мной. Заменив себя на Андрюшку, я бы стал героем.
- Серый, - говорю я, и у старшего впервые появляется осмысленный взгляд. - Ты понимаешь, что сейчас происходит?
- Мы спасаем Андрюху, - упавшим голосом произносит он. - Но я понимаю, что если мы его спасём, то все умрут, и теперь ты хочешь выбрать кого-нибудь из нас для этой цели, да?
Оказывается, старший не спит.
- Не совсем, - качаю головой и засовываю руки в карманы. - Я думаю, что сейчас речь пойдёт о твоей семье, и ты должен принять решение. Если бы вы спали, то - да, я бы сделал выбор. Но я не имею права, если ты слышишь нас и всё понимаешь.
- Я понимаю, - кивает Серый. - А ещё я понимаю, что ты, сволочь, изворотливый. Сначала тебе брат безразличен, а теперь ты готов убить одного из своих друзей.
- Серый, - я туплю взгляд. - Это моё решение. Мне нужна семья. Мне нужен Андрюшка...
- Которого ты называл как? Припомнить?
- Это было в прошлом.
- Опарышем ты его называл.
- Артём Бреус, - вмешивается Первая Тварь. - Вы хотите переложить свой выбор на Сер-гея Герундова?
- Да, - киваю. - Я предлагаю кое-кому стать героем. Я вовсе не хочу становиться убийцей брата друга.
- Да я тебя на ремни порежу! - вскакивает Сергей.
Твари оживляются и выходят в пространство между мной и компьютером. Вышагивают они грациозно, словно цапли, я даже успеваю восхититься.
- Сергей, вам стоит вернуть поведение в нормальное состояние, - говорит Первая Тварь. - Мы здесь обсуждаем стратегически важные ходы, а гневу не место в стратегии.
- Стратегически важные, говорите! - кричит Сергей, но возвращается в кресло. - А вы загляните в прошлое и посмотрите, как этот подонок обращался с братом. Вы посмотрите!
- Мы всё знаем, и сейчас это не играет никакой роли, - произносит Вторая Тварь.
- Не играет! Ха! - Серый хлопает себя по ляжкам. Глаза бешено бегают от одной Твари к другой. Оба монстра держат руки в карманах, но мне кажется, если Серый будет вести себя неподобающим образом, они вынут их. И если им хватило сил заткнуть Буратино на расстоянии, то Сергея приструнят как младенца. - У нас умерла мать! - кричит тот. Бьёт по самому больному месту. - Мы уже лишились одного члена семьи. Зачем нашему отцу вновь переживать утерю одного из сыновей!?
- Вы рассуждаете о жизни пешек, когда на кону стоит шахматная доска, - говорит Вторая Тварь. - Вселенная рухнет, если мы вернём Артёму бифуркатора.
- Имел я вашу Вселенную! - кричит Сергей. - Мой выбор? Верните нас троих домой, чтобы мы жили прежней жизнью. Вот мой выбор!
Твари переглядываются, а потом Первая оборачивается.
- Артём, вас устраивает такое предложение?
Чёрт! Опять Артём! Артём! Я хочу брата! Верните мне Андрюшку, иначе я заплачу!
Сжимаю кулаки, сжимаю губы, в голове кавардак.
- Нет, - говорю. - Мне нужен Андрей.
- Такое предложение Артёма не устраивает, - Первая Тварь вновь оборачивается на Сергея. - Мы обязаны ему, мы у него в долгу, поэтому его слово ценится дороже вашего.
- Может уже прекратим демагогию, - говорит Вторая Тварь. - И вы наконец скажете, можно ли вас забрать или нет?
- Ах, то есть, за меня заведомо уже всё решили! - нервно смеётся Сергей всплескивая ру-ками. - А то, что этот обормот никуда бы не пошёл, если бы не мой младший братишка - это ничего? Почему его слово ценнее? Да что он вообще сделал?
- Он вошёл в музей нашего агента и вытащил оттуда необходимый нам артефакт, - говорит Первая Тварь. - Вы же не удосужились составить ему компанию.
- Ох-ох-ох! Всё потому, что этому мелкому прыщу повезло родиться под Девятой аурой.
Серый гневно кивает в мою сторону, и я опускаю взгляд.
- Но он не бессмертен, а вы отказались его подстраховать, - замечает Вторая Тварь.
- Я спасал жизнь своего младшего брата!
- Спасите ему жизнь ещё раз, - немедленно вставляет Вторая
Серый открывает было рот, а потом хватается за голову и рычит. Он начинает бить себя по макушке, и мне становится жалко его. В школе нас не учат, что жизнь часто ставит тебя перед нелёгким выбором.
- Я так понимаю, мне вариантов не оставили! - восклицает Серый и поднимает затрав-ленный взгляд. Твари лишь молча мотают головами. - Хорошо! Раз этот говнюк у нас ко-роль, я хочу с ним поговорить один на один.
У меня все почки отрываются от страха. Думаю, в таком состоянии Серый убьёт меня с первого удара, и я уже думал, что Тварям не хочется тянуть со сложившейся ситуацией, но они вдруг кивают.