– После всего, что мы вместе пережили?
– После того, что ты заставила меня пережить.
– Твои муки не сравнимы с моими. «Кассандра», Ник…
Мэри обхватила колени руками.
– Кэсси, «Кассандра» тебе не принадлежит. Ник заплатил из своего кармана за аренду помещения, за косметические средства, доставленные прямо из Франции. Конечно, ты сделала много, чтобы салон открылся. Но Ник сумеет наладить в нем работу. У него достаточно денег, и он знает, что когда-нибудь «Кассандра» будет приносить неплохой доход. Любой неглупый человек сможет справиться с подобным бизнесом. А что касается Ника… мы так много о нем говорили. Не знаю, выдержу ли я еще один такой разговор. Кэсси, я уверена, что он готов тебя ждать, сколько потребуется, но приехать, чтобы здесь торчать… нет. На это он не пойдет. Подумай, ты любишь его, он любит тебя. Если ваша любовь достаточно сильна, то, когда ты вернешься, вы будете вместе.
Кэсси поморщилась.
– Я требовала встречи с глазу на глаз, потому что имела на это право. Ясно, что сам Ник не горит желанием повидаться со мной. Зачем ему ломать себе жизнь? И это ты называешь любовью? Если так, то кому она нужна? – с отчаянием воскликнула она.
– Ты так переживаешь из-за Лиз Тормен?
– Конечно. Возможно, сейчас, пока мы с тобой разговариваем и хлещем эту дрянь, они сидят себе под елкой и обмениваются подарками. Или пьют прекрасное вино в креслах у камина. А потом, возможно, лягут в одну постель. Откуда мне знать, что там у них происходит?
– Должна отметить, что у тебя богатое воображение.
– А что бы ты подумала на моем месте?
– Я не на твоем месте. Ты превращаешься в человеконенавистницу.
– Может быть, – вяло ответила Кэсси. – Интересно, что он решил насчет дома, который мы с тобой смотрели? Как ты думаешь?
– Думаю, он отказался от покупки, чтобы не ранить душу мучительными воспоминаниями, связанными с тобой. Ты это хотела услышать?
– Я просила тебя высказать свое мнение. Между прочим, твоя очередь подбросить полено в огонь.
– Всегда моя очередь! – почти взвизгнула Мэри. – С завтрашнего дня все пойдет по-другому, по справедливости! Ты стала чертовски ленивой, Кэсси, и очень хитрой. Ты задала вопрос, и я на него ответила, а если ответ тебя не устраивает, это твоя проблема. И еще… я до смерти устала с тобой нянчиться, во всем потакать тебе, выслушивать твои причитания. Больше не хочу с этим мириться. Я изо всех сил стараюсь облегчить наше положение и не могу спокойно наблюдать, как ты с каждой минутой все больше его осложняешь.
– Мэри, прости… Я никак не могу смириться с судьбой. Я люблю Ника, и ты не можешь этого понять, потому что сама никогда не любила.
– Опять начинается! – Мэри вскочила и решительно направилась к двери. – Лучше пойду в хлев. Пойду куда угодно, лишь бы тебя не слышать. К вашему сведению, мисс Кассандра Эллиот… ах, прошу прощения, мисс… – как вас там? – однажды я была влюблена. И знаю, что человек при этом чувствует. Знала бы ты, как я страдала, когда он меня бросил ради девятнадцатилетней дуры с силиконовым бюстом. Если тебе так уж не терпится свести себя с ума, пожалуйста. Но только когда меня не будет рядом. Счастливого Рождества, Кэсси!
– Мэри, не уходи. Мне очень жаль. Ведь сегодня праздник… Ладно, я больше не буду. Эй… Ты не бросила в камин полено! – крикнула она, когда Мэри все-таки открыла дверь, впустив в комнату поток ледяного воздуха.
– Наплевать! – огрызнулась Мэри. – Если уж сравнивать себя с рабынями, то это я у тебя в рабстве с тех пор, как мы сюда приехали. Теперь ты все будешь делать сама и начнешь с того, что завтра утром отправишься в пекарню. Я пекла хлеб вчера и позавчера. – Дверь с треском захлопнулась.
– Счастливого Рождества, Мэри, – прошептала Кэсси и заплакала, уткнувшись лицом в колени.
16
Ник в смятении стоял перед знакомым зданием. Ничего не изменилось с тех пор, как он приезжал сюда в прошлом году. Как странно сознавать, что несколько недель назад они с Кэсси могли бы отпраздновать первую годовщину семейной жизни.
Зачем он сюда приехал? Что хотел выяснить? Все, что ему могли сказать, Ник знал наперед, так зачем лишний раз мучить себя? Не исключено, что его просто вышвырнут.
– Я не приму отрицательного ответа, – говорил Ник спустя несколько минут, чувствуя, как его покидает надежда. – Я сдержу свое обещание и обращусь в газеты, если ваши люди не захотят со мной говорить. У меня есть письмо к Кэсси Эллиот, и я рассчитываю получить на него ответ.
Перед ним стоял седой мужчина средних лет очень внушительного вида. Чувствуя на себе его острый, испытующий взгляд, Ник с трудом подавил желание опустить глаза. Его собеседник являл собой эталон невозмутимости.
– Ричард Коллинз, – представился он.
Ник ощутил неожиданный прилив сил. Этот парень знает, где держат Кэсси, или знает того, кто это знает.
– Послушайте, прошел год, а я не получил от нее ни одного известия. Вам не удастся меня убедить, что она не хочет нашей встречи и отказалась написать мне письмо. Я не сомневаюсь, что ваши люди сознательно не позволяют нам вступать в контакт. Я прочел все, что было написано о вашей Программе, и узнал, что ее правила разрешают переписку и даже встречу с глазу на глаз. Почему вы ее не организовали?
– Кто вам сказал, что мы ничего не пытались организовать? – невозмутимо спросил Коллинз, словно они обсуждали прогноз погоды.
– Не считайте меня дураком. Никто даже не намекнул о возможности встречи, и я не получил ни одного письма. Какие еще нужны доказательства? – сердито спросил Ник.
Коллинз пожал плечами.
– Чего вы конкретно хотите?
– Я хочу, чтобы вы организовали нам свидание или хотя бы телефонный разговор. Не пытайтесь убедить меня, что это невозможно. Я знаю свои права. Кроме того, вы должны передать Кэсси это письмо. – Ник протянул Коллинзу длинный белый конверт. – Я буду ждать ответа.
– Я передам письмо, и это все, что я могу сделать.
– То же самое мне говорили в прошлый раз. И вот год спустя я опять здесь, почти день в день, – с горечью заметил Ник.
– Мистер Гилмор, а вам не приходило в голову, что мисс Эллиот не хочет иметь с вами дела и вы сами тому виной?
– Если это так, то я хочу услышать все от Кэсси и узнать, почему так сильно изменилось ее отношение ко мне. Неужели вы меня не понимаете?
– Почему же, прекрасно понимаю, мистер Гилмор. Как я уже сказал, ваше письмо обязательно передадут по назначению.
– Предупреждаю, если через несколько дней я не получу никаких известий, то обращусь во все столичные газеты. Это не угроза, а обещание. Перед тем как уйти, я хочу узнать, когда вы со мной свяжетесь. Назовите день и час.
– В настоящий момент я не могу этого сделать. Позвоню вам, как только появится возможность. Оставьте мне свой номер телефона.
– Не забудьте передать своим шефам, что я настроен очень серьезно, – предупредил Ник, протягивая визитку.
– Мистер Гилмор, учтите, что, если вы все-таки обратитесь в газеты, это поставит жизнь Кассандры Эллиот под угрозу.
– Я должен использовать каждый шанс. У меня нет сомнений, что Кэсси хочет меня увидеть. Совершенно бредовая ситуация. Если я выясню, когда дело дойдет до суда и все закончится само собой, что ваши люди не передавали мои письма Кэсси, а ее мне, организаторам вашей Программы не поздоровится. Вы не имеете права разрушать чужие жизни!
– У вас вполне бодрый и здоровый вид, мистер Гилмор. Верю, что вы страдаете, но вы не можете утверждать, что мы безвозвратно разрушили вашу жизнь. Как, возможно, и жизнь мисс Эллиот.
Услышав в голосе Коллинза нескрываемое равнодушие, Ник развернулся и не прощаясь стрелой вылетел из кабинета.
Через три дня после двух предварительных звонков ему сообщили, что в половине девятого Кэсси будет звонить в салон.
Когда Ник приехал в салон, его поразило количество клиентов. Лиз была неподражаема. Она улыбалась, разговаривая с людьми, давала советы, рекомендовала косметические средства. В общем, была на своем месте. Судя по всему, дела в салоне шли очень даже неплохо. Кэсси будет довольна. Интересно, нужен ей сейчас салон или она и в нем разочаровалась, как в Нике?
Салон уже закрылся, когда ровно в восемь тридцать зазвонил телефон. Ник тотчас поднял трубку и сам удивился тому, как резко и хрипло прозвучал его голос. Кажется, Кэсси плакала.
– Ник, это действительно ты?
– Боже, Кэсси, я не могу поверить, что разговариваю с тобой. Ты получила мое письмо?
– Еще нет. Мне сказали, что потребуется много времени, пока оно пройдет по всем каналам. Как дела в «Кассандре»?
Она не спросила, как дела у него, не сказала, что по-прежнему его любит.
– Замечательно. Как ты, Кэсси? Я очень по тебе скучаю.
– У меня все нормально. Я жива, здорова и в безопасности. Ты купил тот дом? Я много раз пыталась себе представить, как ты в нем живешь. А что ты сделал со своей квартирой?
– Я оставил квартиру Лиз и купил дом, но не тот, а другой, ближе к городу и на берегу озера. Уверен, что тебе понравится. Я очень скучаю по тебе, Кэсси. Ты никак не могла меня застать, потому что я целыми днями мотался по городу и пытался хоть что-нибудь о тебе узнать. Прости. Наверное, все это глупо звучит. Есть какие-нибудь новости относительно суда?
– Еще нет. Мне сказали, что потребуется много времени, пока оно пройдет по всем каналам. Как дела в «Кассандре»?
Она не спросила, как дела у него, не сказала, что по-прежнему его любит.
– Замечательно. Как ты, Кэсси? Я очень по тебе скучаю.
– У меня все нормально. Я жива, здорова и в безопасности. Ты купил тот дом? Я много раз пыталась себе представить, как ты в нем живешь. А что ты сделал со своей квартирой?
– Я оставил квартиру Лиз и купил дом, но не тот, а другой, ближе к городу и на берегу озера. Уверен, что тебе понравится. Я очень скучаю по тебе, Кэсси. Ты никак не могла меня застать, потому что я целыми днями мотался по городу и пытался хоть что-нибудь о тебе узнать. Прости. Наверное, все это глупо звучит. Есть какие-нибудь новости относительно суда?
– Нет. Надо еще немного подождать. Мэри со мной, и мы все время ссоримся. – Кэсси едва сдерживала рыдания.
– Странно, вы ведь так дружили… Не позволяй, чтобы между вами пробегала кошка.
– Ник, мне сказали, что я могу спросить… Ты не хотел бы присоединиться ко мне?
Вот и прозвучал тот вопрос, которого он так боялся. Как на него ответить?
– Я не могу, Кэсси. Хотел бы, но не могу. Обещаю ждать тебя сколько понадобится. Когда все закончится, мы поженимся и исполнятся все наши мечты. Ты понимаешь меня? Скажи, мне нужно знать.
– Понимаю, – сухо ответила Кэсси.
– Хорошо. Я на полпути к завершению очень важного дела. Понадобится еще около года. Кроме того, нужно позаботиться о салоне… В общем, все это второстепенные причины. Главное то, что отец в больнице. Он перенес очень сильный сердечный приступ. Врачи обещают, что он поправится. За последний год мы с ним стали намного ближе, и я не могу бросить его сейчас и исчезнуть.
– Вижу, что появилось много вещей, которые для тебя куда более важны, чем я.
– Нет, Кэсси. Это вопрос приоритетов. Я знаю, что ты жива и тебя хорошо охраняют, и благодарю за это Бога. Сейчас я очень нужен отцу и Лиз. Пойми, Кэсси, я связан обязательствами.
– Мне казалось, что ты связан обязательствами со мной.
– Это так, Кэсси, но…
– Я мечтала об этом разговоре, молилась, чтобы опять услышать твой голос, а теперь… Теперь я не понимаю, зачем вообще решила позвонить.
– Потому что знаешь, что я тебя люблю, – ответил Ник. – Люди расстаются на время по разным причинам. Когда мужчины уходят воевать, женщины ждут их возвращения. Мы сейчас переживаем нечто подобное. Я всегда буду тебя ждать, Кэсси, что бы ни случилось. Я могу для тебя что-нибудь сделать?
– Нет. Мне дают понять, что пора заканчивать разговор. Я знала, что ты не захочешь приехать и жить здесь рядом со мной, я была почти уверена в этом.
– Кэсси, ты еще любишь меня?
– Еще сегодня днем мне казалось, что да… А теперь я не знаю. Тебе следовало бы быть рядом со мной, – добавила она и расплакалась. – Сначала они все у меня отняли, а теперь ты говоришь, что решил не покупать дом, который мне понравился, и что твой отец, которого ты всю жизнь ненавидел, для тебя важнее, чем я. И твой бизнес для тебя тоже важнее. Какие, по-твоему, я должна сделать выводы?
– Это тебе решать, Кэсси. Единственное, о чем я прошу, постарайся меня понять. Согласен ждать столько, сколько понадобится. У нас с тобой еще много времени впереди. Нужно лишь подождать.
– Ты дурак, Ник! Это… может продлиться, пока я не сдохну! Неужели тебе никто этого не сказал?! – крикнула Кэсси. – И не надо убаюкивать себя надеждами на будущее. Ничего хорошего мне в жизни ждать не приходится. Лучше бы меня тогда пристрелили, слышишь, Ник?! Лучше бы меня пристрелили!
– Не смей говорить такие вещи! Тебе нужно с кем-нибудь серьезно поговорить.
– Ты ошибаешься, здесь мне никто не поможет. Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь, свой вчерашний день. В том, что со мной происходит, есть и твоя вина, Ник. Больше не проси о телефонных разговорах!
Ник стоял неподвижно, тупо глядя на телефонную трубку. Короткие гудки нарушали царившую в салоне тишину. Он вздрогнул, когда Лиз прикоснулась к его плечу, и, обернувшись, взглянул на нее глазами, полными отчаяния.
– Ник, успокойся. Давай поговорим, но только не здесь. Пошли.
– Куда? – равнодушно спросил Ник.
– Иди за мной. – Лиз взяла его за руку. – Мы не станем ни о чем говорить, пока не выпьем. Я угощаю. Выбрось все из головы. До конца света еще далеко.
У Ника из горла вырвался стон, и Лиз еще крепче сжала его ладонь.
– Когда твоего отца забрали в больницу?
– Вчера утром. Я просидел около него почти весь день и целую ночь. Видела бы ты, какое выражение появилось у него на лице, когда он услышал, что я останусь на ночь. На мгновение у меня появилось такое же чувство, как тогда, когда умерла моя мама. Ужасное отчаяние, охватывающее тебя, когда не знаешь, что будет дальше.
– Ты правильно поступил, Ник. Семья для человека важнее всего остального. Тем более что у тебя, кроме отца, никого больше нет. Ты сделал правильный выбор.
Через десять минут они уже сидели за столиком в ресторане.
– Два двойных бурбона, – сделала заказ Лиз, потом достала из сумочки пачку сигарет и протянула одну Нику. – Расслабься. А потом я с удовольствием тебя выслушаю.
Она уже выкурила сигарету и почти опустошила свой стакан, когда Ник сказал:
– Она даже ничего не спросила про меня… Не могу поверить, что я действительно разговаривал с Кэсси, а не с кем-то другим. Неужели я в ней ошибался, Лиз? Нет, ничего не говори.
Ник вздохнул и пристально посмотрел в лицо Лиз, молясь, чтобы она нашла какие-то магические слова, способные разом все поставить на свои места.
– Ты должен понять, сколько Кэсси пришлось пережить, – тихо произнесла Лиз. – Не уверена, что смогла бы выдержать такие испытания. У нее сейчас все перемешалось в голове. Понятно, почему она хочет, чтобы все вернулось назад. Ведь ты был рядом с ней всего лишь год назад. Ей на самом деле нужно с кем-то поговорить. Когда Кэсси получит твое письмо, она прочтет его и сама попросит о телефонном разговоре.
– Ты так думаешь? – спросил Ник голосом, лишенным всяких эмоций.
– Конечно, – солгала Лиз. – Ведь она тебя любит.
– Кэсси хочет вернуть вчерашний день. Она сказала, что у нее все отняли. Ее явно рассердило, что я отказался от дома, который ей понравился. Она так верила, что мы в нем поселимся и будем счастливы.
– А ты сам в это веришь, Ник?
– Нет, – ответил он с несчастным видом. – Откровенно говоря, не думаю, что этот дом так уж ей понравился. Она скорее притворялась взволнованной ради меня. Кэсси – горожанка. Дом за городом – это всегда большая ответственность, а она… Не знаю, Лиз. Сейчас я прокручиваю в памяти все слова, что она мне прежде говорила, и подозреваю, что часть из них вполне могла оказаться ложью.
– Прежде чем делать скоропалительные выводы, дождись ответа на свое письмо. Кэсси разрешено тебе писать. Думай лучше об отце. Я могу для него что-нибудь сделать?
– Разве у тебя есть свободное время? Ты все еще помогаешь отцу Эрику?
– Тебе это кажется смешным? – сердито спросила Лиз.
– Конечно нет. Ты такая обидчивая… Нет, Лиз, я и не думал над тобой смеяться. Мне кажется, ты делаешь большое дело, помогая церкви.
– Когда я потратила выручку «Кассандры» за несколько дней, ты говорил совсем по-другому. Между прочим, я вернула все до последнего цента.
– Пойми, для меня это было неожиданностью. Кроме того, я на тебя разозлился, потому что мечтал, что мы вместе проведем Рождество, а ты вдруг исчезла. Я боялся, что с тобой что-то стряслось. Деньги здесь ни при чем. Ты могла хотя бы записку оставить.
– А ты мог бы меня пригласить, когда мы говорили по телефону.
– Мне чертовски стыдно. Буду держать тебя в курсе насчет отца. Мне сейчас очень плохо, Лиз.
– Знаю.
– Кэсси и Мэри постоянно ссорятся. Неужели они перестали друг друга понимать? Знаешь, что меня больше всего задело?
Лиз покрутила в руках стакан.
– Что?
– Ее больше интересовала «Кассандра», чем я. Странно, верно?
– Ник, повторяю, не забывай, через какие испытания ей пришлось пройти. Кэсси говорила с тобой, слышала твой голос, а о «Кассандре она ничего не знала, поэтому и спросила. А что касается того, как она восприняла твои слова об отце… Ты ведь и в самом деле долгое время почти ненавидел его, разве не так? Тебе не хватает рассудительности.
– Она сказала, что лучше бы ее застрелили. – На его лице появилось странное выражение. – Ты бы никогда такое не сказала.
У Лиз перехватило дыхание и закружилась голова. Ник их сравнивает! Ее и Кэсси!
– Не надо все воспринимать так буквально. Никто не может жалеть, что его не убили. Кэсси рассержена, но я ее не виню. Пойми, то, что она чувствует, это даже не злость. Не могу подобрать нужное слово. Когда Кэсси все хорошенько обдумает, она поймет, что ты так же сильно страдаешь. Кто знает, как бы я повела себя на ее месте.
– Кэсси никогда мне не простит, что я отказался приехать. Это можно было понять по ее голосу. Она больше не хочет ни встреч, ни писем, ни телефонных разговоров. И что это, по-твоему, означает? Кажется, я солгал, когда сказал, что готов ее вечно ждать. Да, я солгал. – Ник взял Лиз за руку. – Спасибо. Ты настоящий друг. Если бы полчаса назад тебя не было рядом со мной, я бы сел в машину и умчался куда глаза глядят.