– Василиса Ивановна! – не желал переходить на «ты» Вазонов. – Я к вам так тепло относился, я… я техничкой вас хотел устроить, а вы!
– А я и хочу устроиться, – вытаращилась Василиса. – Только не уборщицей или там техничкой, как вы говорите, а вовсе даже сценаристом! И чем, скажите, вам не понравились мои слоганы? Вы хотите, чтобы вашу рекламу запомнили все и сразу? Умнее все равно ничего не придумаете.
– Но… должна же быть какая-то этика, – строго проговорила Татьяна.
Ей, видимо, тоже не понравился Васин прорыв в рекламе – завидовала девка.
– Как же мы предложим такое нашему заказчику? – качала она головой.
– Да наш заказчик первый и помрет от этой рекламы! – вопил Вазонов. – Вместе со всеми своими пчелами! Даже конца зимы ждать не будет!.. Не-е-е-т, земля оскудела талантами!! И если я ничего не предлагаю, так тут хоть тресни, никто даже мысль стоящую не родит.
– Так за те деньги, что вы получаете, я бы рожала каждый день, – не утерпела Василиса.
– Что?! Что она сказала? – перешел Вазонов на ядовитый шепот.
– По-моему, женщина просто готовится стать матерью, – тихонько проговорила новенькая школьница. – А что такого? Сейчас все стараются выполнить программу.
Вазонов откинулся на спинку стула и протяжно завыл:
– Василиса Ивановна, и вы тоже? И кто, интересно, этот рисковый папаша, любитель сухофруктов?
– Как вы смеете?! – подпрыгнул вдруг со своего места новенький красавчик. – Перед вами дама! А вы!.. Извинитесь немедленно, а не то я брошу вам в лицо свою перчатку! Рукавичку!
– Птенчик мой, если хотите у нас работать, не разбрасывайтесь вещами, настоятельно советую, – поморщился Вазонов. – Так мы будем думать над рекламой, или мне опять самому же, за собственные деньги…
Напоминание о деньгах внесло смятение в неокрепшие души работников, и все загалдели, вынося на вазоновский суд свои проекты.
Василиса перебегала глазами от одного коллеги к другому – кто-то из них был преступником. Но ведь и подумать не на кого. Вазонов? В принципе, может быть, только… А зачем ему это нужно? Он вложил в рекламное дело столько денег, только-только началась работа, зачем ему такие головняки? Татьяна? Та и вовсе загружена своими беременными проблемами, куда ей на сильных парней кидаться? Елена? Ну… к этой дамочке стоит приглядеться, однако ж на серьезного убийцу она не тянет. Ирина? Болтушка и хохотушка… тоже может, но девчонке хватает дома больной матери. Ухаживает за ней, лекарства покупает, заботится. Вряд ли милосердие способно на убийство. Тогда оператор Коля? А ему зачем? Может, чего-то не поделил с Эдиком и Антоном или завидовал? А может, тут замешана любовь?..
Василиса сидела молчком и пристально разглядывала всех присутствующих. А взгляд упрямо натыкался на молоденького паренька, которого она видела впервые и который так отважно за нее сегодня заступился. На самого Вазонова полез. И смотрит так… прямо в глаза… Так, кто там дальше? Ваня и Саня? Эти вдвоем кого хочешь завалят… Завалят, вот именно. А парни были убиты… почти интеллигентно… Господи, ну чего ж этот парень так смотрит? Может, у нее платок на темечко съехал?.. Василиса незаметно потрогала платок – вроде все оказалось на месте. Да и пусть смотрит, ну куда деться, красоту ведь в карман не засунешь… Кстати, надо напомнить пареньку, что она вовсе не собирается становиться матерью, беременность ей уже не к лицу, она точно знает…
Непонятно от чего вдруг заломило в висках.
– Мартын Павлович, а вы не помните, когда я бегала звонить в милицию, к погибшему Антону никто не подходил? – спросил вдруг Василиса, совсем наплевав на то, что студия была полна народа.
– К Антону? – поперхнулся Вазонов словом. – А… я, в общем-то, не помню…
– Пожалуйста! Оставьте свои вопросы при себе! – взвизгнула Татьяна. – Достаточно того, что мы все были под подозрением! И милиция нас просто поедом ела! Еще вы тут!
Ее крик раздавался барабанными ударами в голове Василисы.
– Танечка, не ори так, – поморщилась она. – Я… мне надо узнать.
– Вот идите в милицию и узнавайте!! – рявкнула Танечка и гордо уставилась в окно.
– Возле Антона тогда целая куча толкалась, – тихонько шепнула Ирина. – Вы ушли, а к нему сразу все и подбежали – никто ж не поверил, что он того… Вазонов подбежал, я, потом еще Ленка, Татьяна тоже.
– А Коля? Оператор? – насторожилась Василиса.
– А Коля не подходил, ему аппаратуру свернули, вот он и кинулся ее поднимать.
– Что вы там шепчетесь?! – всполошилась Татьяна. – Мартын! Павлович! Они там… чего-то думают про нас… всякие гадости! А я не хочу!!
– Мы не про гадости шепчемся! – крикнула ей Ирина. – Про твою беременность Василиса Олеговна уже знает! Мартын Павлович, а вы сегодня снимать будете? Мне надо гримировать?
– Сиди уже, гримировать она рвется… – недобро стрельнул глазами на Татьяну Вазонов. – Откуда я знаю, будем сегодня снимать или нет!
Василиса слушала их вполуха. Как-то совершенно непривычно горели губы, и она их постоянно облизывала, в глазах появилась резь, и хотелось прислониться к чьему-то плечу. Правда, ей частенько хотелось прислониться к мужскому плечу, но сейчас ей было все равно, пусть будет женское…
«Неужели и меня траванули? Вот гады…» – мелькнула недобрая мысль в воспаленной голове сыщицы, но она отнеслась к этому совершенно спокойно. Да и пусть, только б ей сейчас прилечь где-то… и чтоб не трогали… и не орали! Ну чего они там орут все время?!
– Вы что – не видите, ей же плохо! – кричал новенький паренек, Василиса даже не знала, как его имя. – Ей надо «Скорую»!
– Не-е-ет!!! – вопил Вазонов и всхлипывал совсем по-бабьи. – Я только отошел от нервного срыва! И опять! Опять «Скорая»! Милиция! Труп!! Нет!! Таня!! Немедленно меня уведи! Мне вредно смотреть на агонии!
– Чего он орет? – морщилась Василиса, держась за голову. – Чего это с ним?
– Да ничего, надоело ему, видишь ли, смотреть на вашу агонию, – с укоризной прищурилась Ирина. – Бабушке надо «Скорую», а он! Левик, звони в «Скорую»!
Василиса увидела, как к ней уверенно подбежала новенькая девчушка, шлепнула руку ей на лоб и спокойно сообщила:
– А «Скорая» не приедет, потому что чего приезжать-то? Обыкновенная простуда. Температура, правда… за тридцать восемь. Но они все равно не приедут.
– Правда, что ль, простуда? – не поверил Вазонов. – Не врешь? Она сейчас не помрет тут у нас?
– С чего бы? – фыркнула девчонка. – Она ж просто простыла. Конечно, я анализы не брала, но… видно же!
– А ты откуда знаешь? – не успокаивался Вазонов.
– Ну так я ж медсестрой работала, а у нас врач участковый – золотой человек, он меня и поднатаскал. Не хотел, чтобы я простой пробкой работала. Я уже многое умею! Хотя… все равно, надо анализы взять.
Василиса насторожилась – вот чего ей сейчас хотелось меньше всего, так это принародно сдавать анализы!
– А ее нельзя того… домой как-нибудь? – поинтересовался Вазонов. – Только так, чтобы без лишнего шума. Ну, мало ли чего с ней могло случиться, так чтобы… Ну как будто ее здесь и не было? Она ведь и забегала-то всего на минутку, а?
– Как вы можете? – воскликнул молодой парень. – Я ее, конечно, увезу, но о чем вы думаете, когда человеку так плохо?!
– Ох, паренек, о чем ты думаешь? – вытер пот со лба Вазонов и по-царски махнул рукой. – Ладно, вези ее домой. Ну прямо никаких рабочих условий! Никаких!
А потом Василиса уже видела какие-то веселенькие огоньки из окна машины. Играла музыка. И было так тепло, спокойно. А впереди сидела спина этого молоденького парнишки. Иногда он поворачивался к ней и спрашивал:
– Ну как, ничего? Вы нормально себя чувствуете? Если станет хуже – сразу же говорите, я заеду в больницу.
– Не надо в больницу… – тихо говорила Василиса. – Ты только вези меня по городу, и чтоб музыка хорошая… лирическая, тонкая… скрипочки чтобы… Включи «Виновата ли я»…
Он, конечно, не включил, потому что классики у него не было, не подготовился как следует. Тогда она запела сама: «Провожал ты меня до тенистого сада» и особенно чувственно выводила: «Ты мне сразу скажи – че те надо, че те надо…»
Парень все терпел и возил ее по красивому вечернему городу, а потом… Потом она уже и вовсе ничего не помнила.
Глава 5. Все средства хороши
После того как Василиса прыгнула в автобус, Люся сначала зашла в магазин – как давно она не бродила по гастроному одна! А уже потом, нагруженная, точно верблюдица, стремительно засеменила домой. И это даже хорошо, что Вася с ней не пошла, в одиночестве легче было сосредоточиться и проявить актерские данные.
Она достала из кармана сотовый телефон и посмотрела на экран. Там высвечивался пропущенный вызов с незнакомого телефона.
– Все правильно, – потерла ладошки Люся. – Не зря я просила телефон у этой Ариши, теперь у нас ее номерок.
– Все правильно, – потерла ладошки Люся. – Не зря я просила телефон у этой Ариши, теперь у нас ее номерок.
Дальше Люся действовала и вовсе наудачу – набрала номер Ариши и загнусавила, стараясь изменить голос.
– Але, Аришка, привет!! – крикнула она, когда девушка взяла трубку.
Аришка, видимо, долго соображала – кто ее приветствует, потому что трубка только сопела. В конце концов Ариша нерешительно протянула:
– Приве-е-ет. А кто это?
– Чего, не узнаешь? Это Даша, – нагло врала Люся. – Я хотела спросить: ты не в курсе – Аленка платье брать будет?
Ариша опять немного помолчала.
– Дашка, ты, что ли? – неуверенно спросила она.
– Ну я! Чего – богатой буду, не узнала, да?
– Так у тебя голос вообще не такой! Как будто с другим человеком говорю!
– Это потому что я по другому телефону. И… чего-то насморк… – быстренько проговорила Люся. – Так ты не видела Аленку? А то я ей никак дозвониться не могу, занято, а товар висит. На ее платье уже покупательница имеется. А то, я знаю, Аленка небось опять говорила, что у меня Польша какая-то, да?
Ариша фыркнула в трубку, и ее сомнения рассеялись.
– Ой, ты прямо Аленку не знаешь! Поморщит нос, а сама все равно возьмет. У нее же опять депрессуха! Надо себя чем-то развлечь.
– Опять депрессуха?
– Да вообще страшная! Только маленькая машинка ее и спасает!
– Какая машинка? – не поняла Люся.
– Ну что значит какая! Красная ее, которую Морозов подарил. Ну помнишь, она еще номером хвасталась – один, два, три! И инициалы ее – АИВ! Ну она ж рассказывала, чего не помнить-то? Единственный подарок от любимого, только он и греет!
– Не понимаю тогда – подарки дарит, а депрессуха из-за чего? – вошла в роль Люся.
– Ну ты меня добиваешь! Все из-за того же! Из-за Андрюсика! Я ж ей сразу говорила – не возьмет он тебя! А она… ну ты ж помнишь!
– Погоди, Андрюсик – это…
– Ну Морозов же ее, Андрей Никитич! Чего тормозишь? Я ж тебе рассказывала – она еще от него хотела ребенка родить! А он же не дурак! На фига ему бросать свою холеру… Валерию, жену его, не помнишь разве?
– Аришка, ты мне про нее не рассказывала, честно тебе скажу. Или… или я пьяная была, потому что ничего не помню! – откровенно призналась Люся.
Ариша не слишком удивилась, вероятно, неведомая Даша и впрямь не прочь была выпить.
– Так я тебе и говорю – Аленка уже давно за этим Морозовым таскается…
– Ну, это-то мне известно!
– Ну и вот! А он никак – все водит ее за нос, а Аленке уже невмоготу со своим Мартышкиным жить, а Морозов замуж не зовет! Я ей, главное, сразу сказала – не возьмет. Потому что его Валерия хоть и старая кляча, а на себе такой воз тянет, что мама дорогая! А тут представь! От Андрюсика его холера ушла – финиш! Аленка чуть умом не съехала от радости! Сразу шасть к Андрюсику. А тот, представь, говорит ей так – Алена, давай останемся друзьями. Ну не дурак?!
– Гад какой, – посочувствовала Люся.
– А чего гад-то? Я ж ей всегда говорила – не возьмет! Потому что Андрюсику надо, чтобы жена не просто мордой сверкала – таких у него и на работе свора. Ему надо, чтобы женушка деньги в дом волокла. А что ему Аленка притащит, ха! Я говорила! Но так ведь Аленка мне не верила! Все жужжала – «Рожу: и никуда не денется!» А тут такой облом – ребенка она потеряла…
– Ариш, а чего, на Аленку правда напали?
– Да я теб-бя умоля-я-яю! Кто на нее нападет, если она без машины и шагу не ступит! Врет, наверное, но сделала все грамотно. Во всяком случае, Мартышкин слезами умывался. Даже к каким-то врачам ее таскал. Представляешь, он Аленку от депрессии лечит – даже на работу перестал ходить, чтобы ей помочь! Ну мы уржались! У нее и без того настроение ни к черту из-за Морозова, а тут этот пингвин перед глазами – туда-сюда, туда-сюда. Ну и у кого после этой рожи не будет депрессии?
– Обалдеть, – выдохнула Люся. – Вот ты знаешь, видела я этого Мартышкина, и как она с ним живет? Мне кажется, он такой… вот ему что не понравится, так он запросто на тот свет отправит. Ну это я так думаю.
– Дашка! Да тебе вообще думать нечем! Это Мартышкин-то отправит? Ты помнишь, сколько раз Аленка с ним ссорилась из-за того, что он слова сказать не может! Он же слизняк! Трус, каких свет не видывал! Только на подчиненных орать умеет. И то пока они на него не рыкнули как следует да не послали подальше! А то хвост подожмет и будет задом крутить, отправит он… Дашка, а ты когда в следующий раз за товаром едешь?
– Когда еду… – споткнулась на полуслове Люся. – Н-ну в следующем месяце, наверное…
– Ну сдурела совсем, да? Говорила же, что через неделю! – взорвалась в трубке Ариша. – Ты ж мне обещала, что к Катькиному дню рождения приедешь уже с новьем! Мне ж идти не в чем!
– А-а, так ты про э-это! – сориентировалась, как могла, Люся. – Так я через неделю и еду! Только ты ко мне еще забеги…
– Забегу, не бойся. Думаешь, опять деньги буду полгода отдавать? Не-ет, у меня теперь такой кошелечек появился – м-м-м! Представь – работает с нефтью!
– Да ты скоро вообще вся в золоте ходить будешь!
– На фига мне золото? Что я – цыганская лошадь? Мне б брюликов покруче. Хочу коллекционку. Только еще надо постараться, чтобы мой папик от остальных своих кисок избавился. Представь – я у него восьмая!
– Офигеть! – совершенно искренне охнула Люся.
– Да, трудненько придется, надо в первую тройку выбиться, и тогда-а-а… Ты, Дашка, со своим тряпьем точно не впишешься…
Девчонка хотела сказать что-то еще, такое же оптимистичное для подруги, но вдруг быстро стала прощаться.
– Все, Дашка, пока. Мой индюк приехал! Надо хоть ноги оголить, что ли, а то опять в клуб удерет, все деньги пропьет, а мне шиш. Я к тебе забегу!
И Люся услышала короткие гудки.
– Как в зоопарке побывала, – вздохнула она. – Мартышки, пингвины, индюки… Не девицы, а партия зеленых!
После такого телефонного разговора надо было все обдумать. А лучше всего обдумывалось за чашкой чая. Люся подалась на кухню, налила чай и принялась вслух рассуждать:
– И что же мы узнали?
Заслышав, как на кухне хозяйка с кем-то разговаривает, туда немедленно ринулись Финли и Малыш. Это же ясно – если в доме никого нет, значит, разговаривают с ними. А чего это хозяйка с ними будет разговаривать просто так? Наверняка хочет угостить колбасой или еще чем достойным…
– А мы ничего не узнали, – подвела итог Люся. – Хотя нет, можно сделать кое-какие выводы… Малыш, убери лапы со стола, Финли, а ты и вовсе слазь! Я здесь, между прочим, чай пью! И думаю.
Четвероногие друзья не шелохнулись. Но Люся уже этого не замечала.
– А какой мы вывод сделали? Нет, Финли, вовсе не то, что тебе надо дать мяса, не скреби когтями мой новый шелковый халат, он и так уже весь в затяжках. А вывод мы сделали… что Вазонов слизняк. И никого убить не мог, так уверяет Ариша. И еще она настаивает, что Мартышкин… то есть Вазонов – трус! Что мы знаем?.. Мы знаем, Малыш, что ты любишь косточки, но я их тоже люблю, у нас их просто нет. На вот лучше колбаски. И тебе, Финли, дам, ну куда от вас…
Люся достала из холодильника колбасу и меленько нарезала на кусочки. Теперь можно было и порассуждать.
– Что мы знаем, я уже спрашивала, да? А знаем мы, что трусы иногда убивать все же пытаются, и у них это даже неплохо выходит. И еще – он мог и не сам кого-то убить, а нанять… Только кого – своего сотрудника? Мда… неясно. Зато совершенно ясно, что со стороны Андрюсика, то есть Морозова, здесь все чисто, то есть мужчине нет необходимости чего-то скрывать, да еще и лишать кого-то из-за этих секретов жизни. Жена-то от него все равно ушла. А больше ничего не узнали… Финли, ну что ты отвернулся? Думаешь, не все учла?.. Да нет же, я помню, что с Аленой случилась какая-то непонятная вещь – то ли она сама лишилась ребенка, то ли ей кто-то помог… Интересно, а где оперировалась Алена? Вот не могла у Ариши спросить, дурочка! Что-то она меня настораживает, эта Алена… Можно, конечно, поговорить с врачами, уж они-то знают… Что ты говоришь, Малыш? Они бы мне не сказали? И ты в самом деле сомневаешься? Ну и никакой тебе больше колбасы!
Люся и еще бы беседовала сама с собой, если бы не звонок в двери.
На пороге стоял незнакомый молодой человек, а на его руке безвольно висела Василиса.
– Что с ней? – мгновенно покрылась бледностью Людмила Ефимовна. – Кто ее так? Где вы ее обнаружили?
– Я, видите ли, только устроился в рекламное агентство, а Василиса… Ивановна, кажется, да?
– Олеговна… – поправила Люся, бережно перетаскивая подругу в комнату.
– Так вот она пришла сегодня на съемки, а потом у нее как-то внезапно поднялась температура, и… вот.
Парень, будто извиняясь, разводил руками.
– Вы не заметили, она ничего не ела? – насторожилась Люся.
– Да нет, не ела. Потому что сначала она говорила, и у нее просто не закрывался рот, а потом… потом уже начала бредить.