Он сунул нож Храпову, похлопал его по плечу и спустился по ступенькам, доставая из кармана пачку сигарет.
Паулс подошел к жертве, разглядывая искаженное болью лицо и намокшие от крови темные пряди.
– Я все сделаю… – едва шевеля губами, прошептала Ирка. – Честное слово, все сделаю! Только не надо больше…
Она сглотнула и замолчала.
– Дайте тряпку, – распорядился Марк.
Юрка, следовавший за ним, юркнул на кухню и тут же появился с полотенцем в руках. Паулс, не особенно церемонясь, провел полотенцем по Иркиному лицу, стирая красные потеки, и его глазам открылось чистая кожа без единого пореза. Он приподнял челку и хмыкнул про себя: раны, неглубокие, но обильно кровоточащие, были именно здесь.
Марк отошел в сторону и задумался. Умник рассчитал точно: с одной стороны, перепугал девчонку до полусмерти, с другой – сохранил ей подходящий для казино внешний вид. Но что они станут делать, если на полпути она решит бросить их и сбежать?
– Присматривай за ней, – приказал он Юрке. – Руки не развязывай, даже если начнет ныть.
Он вышел наружу и нашел Бондарева, курящего возле присыпанной снегом яблони.
– Недооценил я тебя, – признался Паулс. – Молодец. Надо за старым козлом съездить – пускай в кладовке сидит, пока его внучка трудится.
– Страх за близких – сильный кнут! – с философским видом сказал Андрей, выпуская дым. – Но страх за себя – еще сильнее. А если добавить пряника…
– Допустим. – Паулс хмыкнул. – Что у нас в роли пряника?
– Десять процентов от всей суммы.
Марк, вскинув брови, уставился на Андрея:
– А двадцать она не хочет?
– Она вообще о деньгах не заговаривала, десять процентов я сам предложил. Пусть думает, что им с дедом что-нибудь перепадет. Больше стараться будет. Какая нам разница, если все равно ясно, чем дело кончится.
Оба переглянулись и усмехнулись.
– Надо кладовку подготовить для хрыча, – сказал Марк. – Чтобы не удрал. Тогда можно будет отпускать девчонку. И вот что, Умник… – Паулс помедлил. – Введи ее в курс дела. Начинаем готовиться.
Глава 8
Ирка стояла, прислонившись к стене, в «зале ожидания» – просторной комнате, откуда претенденток по одной вызывали на собеседование. Около ста девушек готовились составить ей конкуренцию, но Ирка знала, что должна обойти большинство из них. Ей нужна была эта работа.
Пока все шло так, как рассказывал Умник. На первом этапе их отбирали по внешним данным и особенно пристальное внимание обращали на руки.
– Спасибо, но вы нам не подходите. – Флегматичный мужчина, проводивший отбор, не старался быть любезным и смягчать форму отказа.
Услышав этот ответ, девушки некоторое время переминались, будто в нерешительности, но когда им вежливо показывали в сторону двери, уходили.
– По какой причине я вам не подхожу?!
Ирка посмотрела на претендентку, задавшую этот вопрос оскорбленным тоном. Тощую красноволосую девицу с выражением крайней неприязни к окружающему миру на лице она заметила давно и не сомневалась, что ее не примут. «Облик будущего крупье должен располагать к себе, – говорил ей Бондарев. – Угрюмых, высокомерных, не дающих себе труда скрывать плохое настроение в казино не берут».
– Так вы скажете мне что-нибудь? – настаивала девица, наседая на мужчину.
– Что вы хотите услышать? – невозмутимо спросил тот.
– Почему вы мне отказали, даже не потрудившись ничего узнать о моих способностях?! Или вам подходят только блондинки? Значит, так и нужно было писать в объявлении!
Мужчина пожал плечами:
– У вас все руки в цыпках. Цвет волос тут ни при чем.
Девица побагровела так густо, что Ирка испугалась за нее. Все, кто был в комнате, дружно посмотрели на ее руки с красной шелушащейся кожей.
– Это не цыпки, – выдавила она, – это диатез.
– Какая разница? Вылечитесь – приходите.
Девица выскочила из комнаты так стремительно, что едва не сбила с ног стоящую у дверей Ирку.
У красивой самоуверенной женщины лет тридцати, которая со всеми шутила и балагурила, на тыльной стороне ладони змеился длинный белый шрам, и ей тоже было отказано.
Как и предсказывал Андрей, некрасивые женщины, полные, слишком высокие или слишком низкие не смогли пройти на второй этап. «Крупье не может быть нестандартного роста, – говорил он, – ему будет неудобно стоять за столом. Твои метр шестьдесят пять подходят идеально. Между прочим, на цвет зубов тоже обращают внимание: как ты догадываешься, желтые зубы не приветствуются. Так что не вздумай пить кофе литрами, собеседование уже на следующей неделе».
Ирка наблюдала, как стремительно тают ряды тех, кто хотел учиться в «школе казино» – из трехсот с лишним девушек в итоге осталось не больше ста. Их разделили на две партии и начали отбирать по одной.
Те, кто прошел собеседование, не попадали обратно в общий зал – их выпускали через другую дверь – и расспросить о том, что происходит за строгими дубовыми дверями, было некого. «На экзамен похоже, – подумала изнемогающая от ожидания Ирка. – Господи, скорее бы…»
Но когда наконец настала ее очередь, она выглядела спокойной и доброжелательной. Брюки и белый свитер, в меру строгий макияж, делавший ее старше, аккуратно собранные в прическу волосы… Осмотрев ее перед выходом, Андрей остался доволен.
– Рукава немного подними перед тем, как зайти, – сказал он. – Они все равно станут смотреть на руки, даже если ты пройдешь первый этап. Показывай их смело, у тебя очень выигрышные пальцы. Не вздумай демонстрировать ни одного из тех фокусов, которым ты научилась, – им нужны только неопытные люди, картежников никогда не берут.
Ирка посмотрела на свои «выигрышные пальцы». Тонкие, с овальными ноготками… Пальцы как пальцы.
– Если тебе интересно, основное их достоинство – длина, – сказал Бондарев. – Короткопалых в казино не берут, им требуется куда больше времени на обучение, да и работать потом тяжело: стеки собирать, мучиться с картами… Неважно, ты в этом потом разберешься. Главное, что ты должна запомнить: хорошие руки, аккуратный внешний вид и – спокойствие, только спокойствие! Готовься к тому, что тебя станут выводить из себя.
Ирка приготовилась. За дубовой дверью оказался крошечный проходной кабинетик, в котором сидел улыбчивый молодой человек с хвостиком, перетянутым резинкой на затылке.
– Привет! Ты у нас кто? Вижу-вижу, Ирина Лебедева… Садись, Ирина Лебедева. – Он кивнул на маленькую кушетку. – Как в школе училась, Ира?
– В целом посредственно, – честно ответила Ирка. – Но некоторые предметы любила.
– Например, литературу? – предположил улыбчивый, хитро сощурившись.
– Например, математику, – любезно поправила Ирка. – И английский.
– Математика – это хорошо! – объявил юноша с таким видом, будто держал на площади транспарант в поддержку математики. – Пробежимся по курсу для второго класса?
Следующие десять минут все с той же улыбочкой он гонял Ирку по таблице умножения, заставлял быстро складывать в уме и вычитать числа, дал ей пару устных задач на деление и успокоился только тогда, когда она с ходу дала правильный ответ, умножив двадцать пять на сто восемнадцать.
– Да ты молодец, Ирина Лебедева, – с некоторым удивлением признал улыбчивый. – Как у нас с высшим образованием?
– Я на четвертом курсе, – сказала Ирка с самым честным лицом. В сумке у нее на всякий случай лежал фальшивый студенческий, но она надеялась, что он не пригодится. – Истфак.
– Ну что ж, тоже неплохо. Посмотри-ка вот этот тестик.
Он протянул ей сколотые вместе три листа бумаги. «Тестик» оказался задачами разного уровня сложности, в котором преобладали задания на логику. С ним она справилась быстро.
Когда с этим было покончено, улыбчивый поставил какие-то галочки напротив ее фамилии и поднял голову:
– Ну, Ирина Лебедева, можешь быть свободна.
Сердце у Ирки упало, но когда она задала вопрос, голос звучал всего лишь огорченно:
– Я не прошла собеседование?
– Наоборот! Наоборот! – обрадовался чему-то молодой человек. – С моей частью ты справилась на ура! Так что я освобождаю тебя от своего присутствия и передаю следующему «эксперту». Даже двоим!
Он проворно вскочил, приоткрыл перед Иркой следующую дверь, вручил ей папку с ее фамилией и пожелал удачи. Здесь за столом, и впрямь похожим на экзаменаторский, сидели двое невыразительных мужчин в костюмах и женщина с неприятным злым лицом и короткой стрижкой ежиком. Ирка не успела даже испытать облегчения – начался третий этап.
«Казино очень солидное, – говорил Андрей Бондарев, – кого попало они не берут. Кадры предпочитают готовить сами, и отбор у них весьма серьезный. От тебя потребуется разговорный английский. Хау ду ю ду, Ирина?
– Айм окей, – не задумываясь, ответила Ирка, любившая смотреть фильмы без перевода на русский. – Энд хау ар ю?
– Айм файн. Что ж, неплохо уже то, что ты не теряешься. Если что, английский потом подтянешь. Итак, три этапа: внешность, способности, стрессоустойчивость. С внешностью у тебя проблем нет, способности ты тоже покажешь – главное, не растеряйся. А вот с проверкой на стрессы все сложнее. Помни самое главное: тебя могут проверять в любой момент. Если ты села на стул и у него хрустнула ножка, не плачь и не пытайся приставить ее обратно, ясно? Если на тебя заорут из-за того, что ты сломала дорогой стул, не бей заоравшего ножкой от стула по голове.
– Айм файн. Что ж, неплохо уже то, что ты не теряешься. Если что, английский потом подтянешь. Итак, три этапа: внешность, способности, стрессоустойчивость. С внешностью у тебя проблем нет, способности ты тоже покажешь – главное, не растеряйся. А вот с проверкой на стрессы все сложнее. Помни самое главное: тебя могут проверять в любой момент. Если ты села на стул и у него хрустнула ножка, не плачь и не пытайся приставить ее обратно, ясно? Если на тебя заорут из-за того, что ты сломала дорогой стул, не бей заоравшего ножкой от стула по голове.
Ирка улыбнулась, живо представив себе эту картину.
– Вот ты смеешься, а это, между прочим, реальный случай, – сказал Андрей. – Засада может ждать тебя где угодно.
– А орать-то зачем? – задумалась Ирка. – Ну, сломала стул, бывает…
– Ты не поняла. У крупье – или дилера, как его ни назови, – должны быть железные нервы. Ты представляешь, что тебя ждет, когда ты начнешь работать? Здоровые мужики, проигрывая деньги, будут каждый день срываться на тебе. Они станут материться, орать, брызгать слюной, могут обзывать тебя шлюхой и обвинять в мошенничестве. Вокруг тебя будет накурено, ты станешь уставать, при этом тебе нельзя терять внимательности и расслабляться. Подумай, как ты будешь себя вести, когда клиент начнет кричать, что ты жульничаешь? Не торопись отвечать, это риторический вопрос. Ты должна улыбаться и очень, нет – очень! – вежливо отвечать ему, что это не так и что ты сожалеешь о его проигрыше. Запомни: посетители всегда вымещают злобу на тех, кто не может ответить. Ты – первый объект!
– И ты так работал? – недоверчиво спросила Ирка.
– Нет. Я работал гораздо хуже».
Двое в костюмах молча смотрели на нее, женщина уткнулась в свои записи. Ни один из них не поздоровался с Иркой.
– Здравствуйте, – вежливо сказала она, подходя к столу. – Вот мои данные…
– Кто разрешил вам подходить? – рявкнула вдруг женщина, отрываясь от бумаг. – Вернитесь на место!
– Простите, я не знала… – очень правдоподобно смутилась Ирка, делая три шага назад.
«Имей в виду, что ты будешь не одна такая умная, кого предупредят о проверке на выдержку и хладнокровие, – зазвучал у нее в голове голос Андрея. – У многих есть знакомые дилеры, и обязательно найдется кто-нибудь, кто расскажет о поступлении в школу казино – не в эту, так в другую. И здесь имеется одна ловушка…
– Какая?
– Поступающие воспринимают все происходящее как игру и становятся совершенно непробиваемыми. Им хоть кол на голове теши – они делают вид, что им все нипочем. Это верный пусть провалить тест, и знаешь почему?
– Потому что они показывают не стрессоустойчивость, а лишь ее видимость? – предположила Ирка. – И совершено непонятно, как они будут вести себя, когда действительно окажутся в сложной ситуации.
– Верно. Запомни: ты должна демонстрировать нормальные человеческие реакции. Человеческие! А не повадки робота с задатками крупье. Самый уравновешенный человек выйдет из себя, если на него кричать без повода. Но его реакция будет отличаться от реакции истерика или просто легковозбудимого претендента. Так что не вздумай делать каменное лицо, в этом случае у тебя велик шанс не пройти собеседование».
– Давайте сюда ваши бумажки, – лениво протянул один из мужчин. – А теперь рассказывайте, зачем хотите работать в казино.
– Во-первых, это интересно, а во-вторых, вы хорошо платите, – с улыбкой ответила Ирка.
– Значит, деньги для вас главное? – взвилась женщина. – Как тогда мы можем быть уверены, что вы не станете подворовывать?!
– Деньги, конечно, имеют значение, – немного удивленно отозвалась Ирка, ничуть не оскорбившись. – Но я собираюсь работать честно!
«Не давай понять, что тебе известно многое о работе самого казино, – учил Андрей. – Лишние знания только навредят тебе в их глазах. Никаких упоминаний о службе охраны, камерах, служащих и прочем. Но врать тоже нельзя, и если спросят, играла ли ты когда-нибудь, отвечай, что играла».
Десять минут спустя после начала третьего этапа собеседования Ирке пришлось напомнить себе, что она должна лучиться доброжелательностью. Она понимала, что все происходящее – лишь игра, спектакль для проверки ее самообладания, но несмотря на это, выносить нападки женщины было тяжело. Если б Андрей разрешил отвечать на вопросы с непроницаемым лицом, она выдержала бы испытание куда легче, но сейчас силы тратились на то, чтобы изображать подобие естественных для нее реакций.
Ирка играла уравновешенную девушку, студентку, нуждающуюся в деньгах, очень заинтересовавшуюся предлагаемой работой – что соответствовало истине. На оскорбительные намеки она реагировала удивленно, и лишь один раз позволила себе немного обидеться: когда ее спросили, не является ли целью ее устройства в казино знакомство с состоятельными мужчинами.
– Знаете, вряд ли для знакомства я стала бы выбирать такой сложный путь, – сказала Ирка. – Тем более, если я правильно оценила специфику работы крупье, мне будет совсем не до того, чтобы оценивать состоятельность клиентов. Уже поэтому ваше предположение неверно. А о моральной стороне мне не хотелось бы говорить. Доказывать, что ты не верблюд, – неблагодарная задача.
Это была самая длинная речь, произнесенная ею в ответ на вопросы, поскольку до этого Ирка отвечала исчерпывающе, но кратко. Она говорила спокойно, держалась с достоинством и видела, что произвела благоприятное впечатление. Но когда ей объявили, что собеседование закончено, она едва удержалась от того, чтобы не выдохнуть и не утереть со лба пот.
– Результаты будут известны завтра, когда все пройдут собеседование, – сказали ей. – Позвоните по этому номеру.
Вернувшись домой, Ирка свалилась на кровать и подумала, что сейчас уснет мертвым сном, но тут же вскочила и принялась возбужденно ходить по комнате. Она привыкла во всем советоваться со стариком, и одиночество в его квартире было для нее невыносимым.
– Слушай, Проша! – сказала она наконец, сдернув с клетки попугая покрывало, которым его закрывали на ночь. – Что сегодня было…
Еще десять минут она рассказывала полусонному Прохору о том, что ей пришлось испытать. Постепенно ей начало казаться, что за ее спиной старик, как обычно, сидит в своем кресле, и говорит она не с птицей, а с ним.
«Ты молодец, – сказал ей воображаемый дед, выслушав ее повествование в лицах до конца. – Будем надеяться, у тебя все получилось».
«А если нет?.. Тогда…»
«Не каркай и не гадай раньше времени. Как говаривал один мой хороший друг и тезка: будем решать задачи по мере их поступления».
Ирка остановилась, кивнула, вслух сказала деду «спасибо» и упала на кровать. Через минуту она уже спала.
На следующий день она узнала, что принята в школу казино «Королевский Двор». Ей предстояло учиться два месяца, после обучения устроиться дилером в это же казино, а затем помочь группе Марка Паулса обокрасть его.
– Что ж, будем решать задачи по мере их поступления, – сосредоточенно повторила Ирка вслед за дедом. – Сначала – учеба!
– Здравствуйте, крошки мои!
Жизнерадостный рыжеволосый толстяк, краснощекий, как Санта-Клаус, оглядел свою притихшую аудиторию. Тридцать девушек внимательно смотрели на него.
– Меня зовут Яша, ко мне можно и нужно обращаться на «ты». И я каждой из вас, малютки, тоже буду говорить «ты» – чур, не обижаться. Итак, с сегодняшнего дня вы начинаете обучение в нашей школе казино. Вас разделили на две группы, в каждой по тридцать человек. К концу нашего обучения вас останется не больше сорока. Всего! А то и меньше. Вы меня поняли, крошечки?
Крошечки дружно кивнули.
– Выводы сделали?
Крошечки кивнули менее уверенно, потому что им было не совсем ясно, какие выводы они должны сделать из Яшиных слов.
– Вижу, что вы далеки от понимания, – сокрушенно констатировал толстяк, обведя взглядом вопросительные лица. – Объясняю: некоторые из вас уйдут сами, а некоторым придется покинуть нашу школу, если они не будут хорошо себя вести. Первое лучше второго. Если вы видите, что не справляетесь, умоляю вас, крошки мои, не мучьте себя и уходите! Быть может, ваше призвание – быть шпалоукладчицами, а вовсе не стоять за нашими прекрасными зелеными столами. Подумайте, девочки, и поднимите руки – кто готов уйти сейчас? Я скажу вам спасибо, потому что вы облегчите нашу работу!
Однако перспектива сменить школу дилера на карьеру шпалоукладчицы почему-то никого не прельстила.
– Ах, значит, так?! – удивился толстяк, как будто ожидал, что после его слов все немедленно бросятся бежать прочь. – Ну, крошечки мои, вам же хуже!
Он неожиданно подмигнул Ирке, сидевшей по близости, и, приплясывая, как ярмарочный паяц, пошел к выходу. Возле дверей он удивленно обернулся:
– А что это вы сидите, девочки? Ну-ка живо-живо, все за мной, в зал! Будем сначала работать ручками, потом головой.