Я открыла сумочку.
Юрий округлил глаза.
– Правда денег дадите?
– Дам. Только ответь на пару вопросов.
Радист сел в кресло.
– Спрашивайте.
– Кто приносит тебе тексты для озвучки?
Юра ткнул пальцем в телефонный аппарат на краю стола.
– Звонят просто.
– Фамилию назови…
– Чью?
– Того, кто объявления заказывает.
Юрий почесал переносицу.
– А любой может!
Я уточнила:
– Сотрудник набирает номер и просит тебя выйти в эфир?
– Ну! И больной, пожалуйста, – кивнул Юра. – Типа, потерялся ребенок.
– А как оформляют сообщения?
– Че?
Я заставила себя приветливо улыбнуться. Спокойно, Дашутка, радист не прикидывается дураком, он просто идиот!
– Ты произносишь текст, и все?
– А что еще?
– Может, есть тетрадь регистрации?
– Чего?
Я стала закипать.
– Объявлений! В одной графе указано имя заказчика, в другой – текст «выступления».
Юра со вкусом чихнул.
– Зачем?
Телефонный аппарат начал трезвонить, «ведущий» снял трубку, придвинул к себе растрепанный блокнот и важно произнес:
– Радиоцентр. Ага, ща, запишу.
Я молча наблюдала, как парень царапает ручкой по бумаге. Завершив общение, Юрий откашлялся, нажал красную кнопку на пульте и зачастил:
– Терапевта Игоря Федорова просят срочно зайти в аптеку. Повторяю: терапевт Игорь Федоров, срочно зайдите в аптеку.
Отключив микрофон, Юра покосился на меня.
– Ты все же записываешь фамилии тех, о ком идет речь, – констатировала я.
– Ну да. Иначе не запомню.
– Можно посмотреть заметки?
Парень сделал выразительный жест указательным и большим пальцами правой руки.
– Мани, мани… пока не у меня в кармане…
Я рассталась с парой купюр, завладела растрепанной книжечкой, начала разбирать каракули и не удержалась:
– Какая оценка была у тебя в школе по русскому?
– А че? – обиделся Юра. – Тройка, как у всех!
На мой взгляд, человек, пишущий «херургия» и «врачь», не заслуживает даже двойки, но тут я увидела фамилию «Савельева» и ткнула пальцем в строчку.
– Помнишь, кто вчера просил озвучить данный текст?
– Не-а. А что? – стандартно ответил потомок Митрофанушки.
Я помахала перед носом Юрия кошельком.
– Напряги извилины.
Юноша попытался собрать складками на зависть гладкий лоб.
– Ну… вчера… тихо… ща… О, точняк – из лаборатории! Она дальше по коридору, там анализы делают.
– Уверен?
– Чугунно, – кивнул Юра. – Мужчина звонил, сказал: «Лаборатория на проводе. Объяви срочно…» Я и выполнил.
– Осталось последнее уточнение: как того мужчину зовут?
– Фиг его знает, – невозмутимо отозвался Юра. – Ихних фамилий я не спрашиваю. Деньги платят за работу, а не за интерес.
Я метнулась в другое помещение, где приветливые лаборантки дружно ответили на мои расспросы:
– Здесь мужиков нет.
– Совсем? – разочарованно настаивала я.
– Даже самого завалященького не найти, – ухмыльнулась заведующая. – А ведь могли бы нам дядечку хотя бы для веселья посадить!
– Станут они со склянками возиться, как же, – горько вздохнула одна из сотрудниц. – Возни до неба, а денег капля.
Решив не сдаваться, я вернулась в рубку.
– Че еще? – не скрыл радость Юра. – Спрашивайте, хочу айпод купить!
– Откуда ты узнал, что мужчина звонил из лаборатории? – насела я на алчного парня.
– Он сам сказал, – ответил Юра. – Представился вежливо.
– Как?
– Ну… э… «Беспокоят из лаборатории» – вот что сказал.
– И все?
– Ну да.
– Твой телефон оснащен определителем?
– Зачем? – искренне удивился Юра. – Он местный, только для своих.
– Действительно… – протянула я. – Слушай, а родственник может откуда-нибудь поговорить по внутренней линии с врачом? Ну не хочет человек, допустим, подниматься в отделение.
– Как чихнуть, – ответил парень. – При входе на стене около лотка со всякой лабудой аппарат бесплатный висит. Здесь дорогая клиника, не помойка, для людей все удобства созданы.
Я прошла в холл и действительно обнаружила там телефон. Возле него был приклеен список номеров, одной из последних была указана комбинация цифр для вызова радиста. Мои пальцы быстро набрали номер.
– Радиоцентр, – торжественно объявил Юра.
– Беспокоит первая хирургия, – прочирикала я, – сделайте объявление. Текст такой: «Господина Франца Фердинанда ждет у отделения реанимации студент Гаврило Принцип».[9]
– Ща запишу, повторите фамилии, – попросил радист.
Я выполнила его просьбу, повесила трубку и подняла голову. С потолка донеслось покряхтывание, затем слегка искаженный голос Юрия разнесся по больничному холлу.
– Внимание. Господина Франца Фердинанда ждет у отделения реанимации студент Гаврило Принцип. Повторяю: господина Франца Фердинанда ждет у отделения реанимации студент Гаврило Принцип.
Мда, пещерная безграмотность и непроходимая тупость Юры поражали. Но радист обладал и положительными качествами: он аккуратно записывал фамилии, а потом не перевирал их, парень попугаем повторял объявления, не задумываясь над их смыслом.
Глава 12
– Как вам только не стыдно! – с чувством произнесла седая женщина, стоявшая за прилавком в паре шагов от телефона. – Разве можно передавать такие глупости?
– Ничего плохого я не сделала, – улыбнулась я, – просто потеряла на этажах приятеля.
Пенсионерка укоризненно покачала головой.
– Франца Фердинанда? Престолонаследника? Ну-ну… Я бывшая учительница истории, а ваше поведение – чистой воды хулиганство. Здесь больница, а не место для развлечений!
– Глупо вышло, – согласилась я. – Понимаете, мне хотелось проверить, повторит ли радист откровенно дурацкую фразу. Он ведь закончил школу и обязан помнить, после какого события началась Первая мировая война.
– Они сейчас знают только про секс и компьютер, – насупилась пожилая женщина, – книг не читают, хорошую музыку не слушают. Вон, посмотрите, журналы лежат. Чему в них учат? «Как уложить мужчину в постель», «Сто необходимых мелочей для лета», «Купи лучшую машину». Мир катится в пропасть!
– Вы здесь каждый день работаете? – сочувственно спросила я.
– По двенадцать часов. Получаю процент от продаж и только из-за бедности согласилась развратом торговать, – объяснила старушка.
Я сделала участливое лицо, а про себя подумала: принципиальность человека частенько рассыпается в прах при встрече с материальной составляющей жизни. Но если ты продаешь ради собственной выгоды «разврат», то не ругай его, он же твой кормилец.
– Наверное, вам мешают люди, которые постоянно пользуются телефоном? – спросила я.
Продавщица выровняла стопку газет «Желтуха».
– Сюда богатые приезжают, их сразу у порога врач встречает, мало кто за трубку хватается. Сегодня только вы. А вчера несколько абсолютно бесцеремонных людей заявились.
– Бесцеремонных? – переспросила я.
– Ну да, – поморщилась бабуля. – Один парень на весь холл орал: «Где взять направление на анализ мочи?» Фу! Мог бы и потише про такое спрашивать. Не успел он уйти, как девица подлетела, юбка до пупа, волосы в разные стороны, вместо кофты – лоскут с пятак, а духами так облилась, что я чуть не задохнулась, кашлять стала. И она мне замечание сделала: «Если туберкулезом болеете, умирайте дома. Наплюете палочками Коха на газеты – других отравите».
– Мило! – усмехнулась я.
– В нашу с вами юность молодежь уважала старших, – сказала бабушка.
Мне совсем не понравились ее слова про общую юность. Неужели я выгляжу на восемьдесят лет?
– А затем курьер приплелся, – продолжала возмущаться бабка. – Он на радио звякнул и попросил какой-то ужас объявить: тело, вскрытие… Вот уж кошмар! Намного хуже того, с анализом мочи. Я ему выговорила: «Как вам не стыдно! Больным в палатах про такое слушать противопоказано». А он в ответ: «Я курьер, просто передаю, что приказали».
Я вытащила кошелек.
– Куплю у вас журналов на тысячу рублей. Постарайтесь подробно описать курьера.
Пенсионерка посмотрела на деньги.
– Уж не молодой человек. Пьяница!
– От него пахло алкоголем?
– Нет, но для посыльного он возрастом не подходит. На побегушках либо совсем молодые, либо пылью времен припорошенные бегают. А ему лет сорок, самый расцвет. Значит, нормальную профессию не получил, ремеслом не овладел, следовательно, выпивоха. Внешность я не помню: кепка, очки, борода.
– Он вам не представился?
– Я со всякими не знакомлюсь и никому не советую, – гордо объявила бывшая учительница истории.
– Значит, курьер просто поговорил по телефону и ушел… А куда, не видели?
Пенсионерка снова покосилась на тысячную купюру.
– Не скажу, просто пошел. Какие журналы вы хотите?
– Оставьте их на прилавке, – отмахнулась я, – спокойно продавайте еще раз.
…Едва Лида открыла дверь, как я сунула ей коробку с обувью.
– Вот! Держи!
Горелик не постеснялась сразу поднять крышку.
– Красивые, – оценила она покупку. – Жаль, сгниют, в гроб обычно попроще берут. Хотя, у богатых свои причуды, у нас, у нищих, свои критерии. Чай будешь?
– Да, – кивнула я и пошла на кухню.
Там за большим круглым столом неожиданно обнаружились две девочки. Я хорошо знала и ту, и другую: Ася Павлова и Карина Гор, закадычные подружки Ирины.
– Здрассти, тетя Даша, – всхлипнула Ася.
– Хотим свои вещи взять, – сказала Карина, – а эта тетя не дает.
– Ты их видела? – спросила Лида.
– Неоднократно, – успокоила я Горелик, – это одноклассницы Ирины, можешь не волноваться. Вы что-то одалживали Ире?
Ася начала плакать, а Карина грустно объяснила:
– Диск надо взять. Иришка брала посмотреть, а он не мой.
– Ладно, – кивнула я, – пошли, поищем.
Горелик недовольно пробормотала что-то себе под нос, но я демонстративно не обратила на нее внимания и отвела девочек в Ирочкину спальню, спросив:
– Знаете, где лежит фильм?
Карина не ответила, а Ася вдруг прижала к глазам платок и осела на кровать, простонав:
– Воды…
– Ой, ей плохо! – как-то ненатурально испугалась Карина. – Тетя Даша, дайте минералки!
– Конечно, – засуетилась я и быстро вышла из спальни, не забыв прикрыть за собой дверь.
Но, очутившись в коридоре, осторожно приоткрыла створку и принялась наблюдать в щель за подружками.
Ася моментально бросилась к письменному столу, Карина кинулась к книжным полкам. Короткое время подростки рылись в чужих вещах, потом Ася прошептала:
– Нашла! Вот, в красной прозрачной коробочке.
– Покажи! – велела Кара.
Павлова продемонстрировала плоскую упаковку и живо запихнула ее под кофту. Я сбегала на кухню, вернулась назад с водой, напоила Асю и сказала:
– Жаль Иру!
– Ужасно, – простонала Ася.
– Как мы без нее будем… – менее реалистично изобразила горе Карина.
– Вы крепко дружили, – кивнула я.
Ася растопырила пальцы, потом стиснула их в кулак.
– Вот так держались!
– Странно, – вздохнула я.
– По-вашему, девочки не умеют дружить? – вспыхнула Карина.
– Я о другом. Ира вчера умерла, и вы, наверное, горюете?
– Очень, – закивали вруньи.
– И пришли забрать диск? Не вяжется такое поведение со страданием, – отметила я.
Ася завсхлипывала, Карина закричала:
– Тетя Даша, нам так плохо! Но фильм надо вернуть!
– Хорошо, – согласилась я, – берите. Где он?
Ася, забыв про рыдания, схватила с полки прозрачную коробочку.
– Вот!
Я протянула руку.
– Дай-ка взглянуть…. Хм, «Титаник». Вот уж новинка! Настоящий эксклюзив, за которым необходимо бежать накануне похорон любимой подруги! Наверное, в Москве не найдется магазина, в котором нет жалостливой кинушки с Лео ди Каприо.
– Все равно, раз одалживали, надо вернуть, – уже без прежнего нахрапа объявила Карина, – вещь стоит денег.
– Ася, достань то, что спрятала под кофтой, – приказала я.
Павлова посерела.
– Там ничего нет!
– Задери блузку, – не отставала я.
– Ну, тетя Даша, это неприлично, – укорила меня Карина.
Я без лишних слов подошла к Асе, сунула ей руку под одежду и вытащила диск.
– Наверное, он сам к Асе зашмыгнул, как полагаешь, Кара?
– Не знаю, Аська утянула, у нее и спрашивайте, – мигом открестилась она от подружки.
– Мымрица! – взвилась Павлова. – Кто меня с утра сюда гнал?
– А не ври-ка! – покраснела Карина.
Я поместила диск в DVD-проигрыватель.
– Не надо, – на удивление слаженно взвыли подростки.
Но экран уже замерцал голубым светом, по нему заскакали фигуры.
Я взрослела в те годы, когда слово «секс» никогда не звучало ни в телепередачах, ни в шумных компаниях. Нет, советские люди не размножались почкованием, но тема интимных отношений была табу. О специалисте-сексопатологе никто не слышал, эротических, а уж тем более порнографических сцен в кино нам не показывали. Если главные герои оказывались в одной постели, то на мужчине непременно была пижама, на даме ночная рубашка, а сверху их прикрывало натянутое почти до подбородков одеяло. В тринадцать лет я была на редкость наивна, обожала издали своего одноклассника Ваню Буромского и в самых смелых мечтах не думала о поцелуях. Даже сейчас, когда наша жизнь стала раскрепощенной, мне неудобно рассуждать вслух о некоторых вещах. Поймите меня правильно, я не ханжа, отлично понимаю роль секса в жизни человека, четыре раза выходила замуж, пользовалась успехом у мужчин, но спокойно подойти в аптеке к фармацевту и громко сказать: «Отпустите пачку презервативов» не могу. Поэтому не сумею описать того, что выделывали подростки во время записанной камерой оргии.
– Может, выключите? – попросила Ася.
Карина вырвала из моих оцепеневших рук пульт, нажала на красную кнопку и от растерянности начала хамить.
– Не видели, как люди трахаются?
– Вы еще маленькие, – отмерла я, – несовершеннолетние. А на групповой секс даже не все взрослые решаются.
Ася жалобно захныкала.
– Тетя Даша, вы родителям не расскажете?
– Ирка с нас бабки содрать хотела, – буркнула Карина. – Вот сука!
– Сама никогда не пьянела, – стонала Ася, – хоть ведро выжрать могла, а я от одного запаха чумею. Не понимала тогда, чего творю, пьяная была.
Из девчонок вдруг посыпалось:
– Мы просто хотели забрать диск!
– Его могли тетя Вера или дядя Андрей найти!
– Им бы не понравилось, что доченька придумала.
– Ирка хотела нас подставить!
Я постаралась обрести спокойствие и скомандовала:
– Ну-ка, рассказывайте все по порядку.
Ася умоляюще посмотрела на Карину, та скрестила руки на груди.
– Правда в обмен на диск и ваше молчание. О’кей?
Я кивнула и узнала шокирующие подробности.
Школа Иры была элитная, благосостояние родителей учеников зашкаливало за все пределы. В семьях есть няни, гувернантки, охрана, репетиторы, тренеры и прочая челядь, призванная следить за подростками. За одними школьниками, как, например, за Ирой, осуществляют тотальный контроль, другим разрешают самостоятельно идти из гимназии на дополнительные занятия, но дома ребенок обязан быть в двадцать ноль ноль и точка. Ну разве может тинейджер в таких условиях замыслить безобразие? У него же просто нет свободного времени! Но было бы желание, а время найдется…
Ира, Ася и Карина три раза в неделю вместе посещали занятия йогой. Инструктором у них был парень по имени Костя, красивый, загорелый, улыбчивый блондин. Ясное дело, подружкам понравился инструктор, они стали оказывать ему знаки внимания и дарить подарки, благо предки не ограничивали «лолит» в расходах. А Костя не растерялся, познакомил девиц со своими приятелями Никитой да Гришей, и очень скоро сложилась теплая компания.
В фитнес-центр охранников не пропускают, туда проходят лишь обладатели клубной карточки. Секьюрити Ирины сидел в машине и пялился на дверь спортклуба, Карина же с Асей пользовались относительной свободой и беззастенчиво обманывали взрослых. Они шли якобы в центр, там встречались с парнями, а потом бежали с ними в кино или в кафе. Главным для них было вовремя явиться домой. А вот бедной Ире приходилось потеть с железками в тренажерном зале. Представляете, как она злилась?
Некоторое время Ася и Карина поддерживали платонические отношения с возлюбленными, но потом Никита затащил девчонок к себе на квартиру, и те открыли радости секса. Представьте ощущения Иры, когда одноклассницы описывали ей свои приключения. У Савельевой-то не было шанса убежать с занятий незамеченной.
Некоторое время спустя Ира пригласила к себе подружек и продемонстрировала им «кино». Гор и Павлова онемели, увидев себя в разнообразных позах с Никитой и Гришей. Карина ухитрилась вырвать диск из проигрывателя и раздавить его каблуком.
– Можете не суетиться, – заржала Ира. – Я элементарно сделаю хренову тучу копий! Или в Инет запись выложу!
– Ты с нами так не поступишь, – захныкала Ася.
– И кто мне запретит? – гоготала Ира.
– Это Костя установил камеру! – осенило Карину. – Он к Никите часто заходит, Ирка ему денег на аппаратуру дала.
– Какая вам разница, откуда песня? – замурлыкала Ира. – Гоните бабло за мое молчание.
– Сколько? – хором спросили подружки.
– По сто тысяч баксов с каждой, – выдвинула требование Ира.
– Где нам такие деньги взять? – ахнула Ася.
– У родителей, – посоветовала Ира.
– С ума сошла? – взвилась Карина.
– Скажите Никите с Гришей, что вы несовершеннолетние, – спокойно продолжала Ира, – им за совращение малолетних грозит тюрьма. Сроку вам неделя, не найдете грины, изучайте Интернет!
Юные развратницы кинулись к кавалерам, но те внезапно сникли и признались: им не по двадцать, а по шестнадцать лет, они не студенты, не известные спортсмены, не обладают деньгами и могущественными связями. Одним словом, Никита и Гриша самые обычные школьники, клиенты Кости, который знакомит подростков с глупыми, готовыми на все девочками. За свои услуги Константин берет деньги. Особо лакомый кусочек, которым в данной ситуации является Ирина, инструктор приберегает для себя. Пока у него не получилось соблазнить Савельеву, но скоро Костя все устроит. Хотя Ася и Карина возненавидели Иру, они все же вернулись к ней и рассказали правду.