Через полчаса ситуация более-менее прояснилась. Двенадцать или пятнадцать сталкеров в рыцарских доспехах явно преследовали бронетранспортер. Они держались к нему гораздо ближе, чем наш оперативник, у которого не было нужды дышать наемникам в спину, рискуя привлечь к себе внимание и их, и вероятного противника. Дистанция между вездеходом и его подозрительными попутчиками сохранялась примерно одинаковой. Они никогда не показывались в поле зрения яхонтовцев, но сами не выпускали их из виду. Преследователи действовали слаженно и соблюдали четкую конспирацию.
В разведке Ордена тоже служили опытные бойцы, но тактика их действий не выходила за рамки стандартной войсковой подготовки – аккуратной, но чересчур хрестоматийной. Эти наблюдатели вели свой Объект намного изящнее. С искоркой, если можно так выразиться. Отчего Вектору даже казалось, будто экипаж БТР и его незримый эскорт работают заодно. Так, словно они провели перед рейдом совместные учения, на которых хищники неплохо изучили манеру поведения жертвы и наловчились предугадывать каждый ее шаг.
Точно так же вели бы Яхонта мы, если бы планировали захватить груз сразу, как только у нас на прицеле окажется покупатель. Поэтому Вектор сделал довольно уверенный вывод: за конвоем шли не узловики, а оперативники G.O.D.S.
Вектор не тешил свое самомнение и полагал, что, скорее всего, он также замечен их наметанным глазом. Но поскольку наш человек держался на большом расстоянии от наемников, и, кроме него, в округе находились другие сталкеры, вряд ли он возбудил у «гарантов» подозрение. Которое, впрочем, он еще мог вызвать, и потому Вектору не стоило больше маячить у них на горизонте.
– Хватит пускать кораблики, пока вконец не промочил ноги, – отменил я ему текущую задачу и задал следующую: – Беги к запруде и проследи, чтобы ее не прорвало раньше времени.
– Что будем делать, если кораблик не доплывет до запруды? – осведомился Вектор. – По-моему, это весьма вероятно.
– И хорошо, если он дотуда не доберется, – ответил я. – Его гибель здорово все упростит. Однако я на это не рассчитываю. Если ты не ошибся и заметил правильных сорванцов, готов поспорить, они не будут кидать в кораблик камешки, пока он движется вниз по течению. Разве тебя на их месте не интересовало бы, куда он в конце концов приплывет?
– Ладно, папочка, – не стал спорить наблюдатель. – Раз ты сказал сушить носки, значит, чешу к запруде. Там и потолкуем. Бывай, до связи!
И линия Вектора на нашей диаграмме стала с каждой минутой все больше отклоняться от маршрута наемников.
Осторожный Яхонт не стремился достичь ВВЦ до темноты и, замаскировав БТР, остановился на ночлег неподалеку от станции метро «Тимирязевская». О чем не забыл поставить в известность заказчика. В докладе Яхонта ни словом не упоминалось об идущей за ним по пятам группе узловиков, а значит, он до сих пор не обнаружил эту вероятную угрозу. Я, естественно, тоже о ней умолчал. И понадеялся, что «гаранты» не устоят перед искушением завладеть торпедами под покровом темноты, хотя подобная несдержанность, скорее, была бы присуща настоящим рыцарям или егерям Ковчега. Да, вышло бы славно, если бы это случилось до того, как конвой придет на точку, ведь тогда мне не придется приносить в жертву своим стратегическим амбициям нашу «Коду»…
Увы, ночь на Тимирязевской прошла спокойно и без единого выстрела. С рассветом Яхонт прислал мне очередное сообщение, что он продолжил двигаться к цели. И высказал пожелание, чтобы я не заставлял его долго себя ждать. Я заверил его, что тоже нахожусь близко от ВВЦ и появлюсь там максимум черед полчаса после того, как туда доставят товар. Уточнив напоследок, что Яхонт не перепутает координаты, я разорвал с ним связь и сразу же вызвал Вектора.
Он, в отличие от наемников, провел ночь на ногах. И, достигнув к утру «Коды», присоединился к дежурившему там Гаеру. Как и прочие наши базы, эта тоже располагалась глубоко под землей и соединялась с поверхностью нешироким колодцем. Поверх его люка также красовался голографический муляж ловушки. Только это была не «Чертова топь», а «Калейдоскоп»: светящийся круг диаметром около двух метров, в котором безостановочно сменяли друг друга многоцветные симметричные узоры. Наша фальшивка была безвредна, как та игрушка, в честь которой эта аномалия получила свое имя. Но забредающие сюда сталкеры об этом, разумеется, не знали. И обходили ее как можно дальше, стараясь даже не смотреть в ее сторону. И немудрено, ведь хватало и короткого любования «Калейдоскопом», чтобы потом всю оставшуюся жизнь и днем, и ночью видеть у себя перед глазами сплошные переливающиеся узоры и ничего кроме них. Поэтому все ослепленные таким образом сталкеры довольно скоро сходили с ума. А те, которые не сходили, предпочитали наложить на себя руки, будучи не в силах выдержать нескончаемую «оптическую» пытку.
У моих оперативников не было нужды покидать «Коду» для того, чтобы вести наружное наблюдение. Вокруг нее хватало замаскированных видеокамер, позволяющих видеть все, что творится возле входа на точку, не только Вектору и Гаеру, но и нам с Башкой. Вдобавок их присутствие наверху, даже скрытное, грозило тем, что на них могли наткнуться рассредоточивающиеся в окрестных руинах «гаранты». Я не мог допустить подобную накладку и потому держал подходы к точке свободными. Чем фактически подыгрывал врагам Яхонта, не мешая им занимать выгодную диспозицию для атаки.
Камеры «Коды» засекли приближение наемников в начале десятого утра. Шел за ними отряд мнимых рыцарей или нет, узнать доподлинно было нельзя. Иногда мы замечали у себя на мониторах среди камней какое-то шевеление, но, взяв этот участок крупным планом, не обнаруживали на нем ничего подозрительного. Хотя вряд ли вчерашние преследователи оставили Яхонта в покое. Скорее, наоборот. Теперь они стали еще осторожнее, ибо почуяли, что путь конвоя вот-вот завершится, и не хотели именно сейчас спугнуть свою удачу. Я – тоже. Так что наверняка в эти минуты мы с «гарантами» испытывали сходные чувства.
Ничто не помешало Яхонту доехать до координатной отметки, какую я ему дал, и остановиться аккурат на ней. Но он, похоже, заподозрил в моей топографической дотошности какой-то подвох и, притормозив за двести метров до финишного рубежа, выслал к нему дозорную группу с миноискателями. Главарь наемников явно беспокоился, как бы на указанном мною месте его не поджидала закопанная в землю бомба. Или, не исключено, что туда угодит запущенная откуда-нибудь ракета. Зачем мне вдруг понадобилось взрывать собственный груз? Да мало ли! Может, в этих контейнерах сокрыто адское оружие, для которого ракета или бомба послужат детонатором и которое потом превратит этот район столицы в зону радиоактивного, химического или бактериологического заражения. Может, нынешний клиент Яхонта – психопат, решивший учинить в Зоне очередной локальный апокалипсис? А может, все это полная ерунда… Но подстраховаться в любом случае не помешает.
Яхонтовцы не могли предугадать, свалится ли на БТР с небес ракета, но по крайней мере мину они в земле не обнаружили. Зато от их глаз не укрылся «Калейдоскоп», мерцающий в сотне шагов от места выгрузки торпед. Дабы не нервировать Яхонта, я не заставлял его подъезжать непосредственно к ловушке, и ее близость не должна была создать для наемников трудности. И верно: заметив «Калейдоскоп», они взялись обсуждать свою находку, но затем махнули на нее рукой: дескать, пускай себе мерцает, все равно на таком расстоянии ее зловещие переливы не страшны. И, посовещавшись еще немного, решили в конце концов доехать до разгрузочной площадки.
Пока яхонтовцы вынимали контейнеры из утробы БТР и складывали их на землю, наши камеры засекли в округе еще несколько подозрительных шевелений. И одно из них было в итоге рассекречено! Это и впрямь оказался сталкер. Его выдала прореха в накидке-хамелеоне, которой он, видимо, зацепился за что-то, пока полз на позицию, и не заметил этого. Дырка была небольшой, но она нарушала целостность и естественность маскировки, позволяя рассмотреть доспехи прячущегося под ней человека. И на тех доспехах красовался орденский герб – Кандальный Узел.
Дождавшись, когда наемники сложат ящики в штабель, Яхонт развернул вездеход так, чтобы ему было удобно вести круговую оборону. После чего им оставалось лишь посматривать по сторонам и ждать заказчика. Наемников было всего пятнадцать. Поэтому они не могли расставить вокруг дозоры, поскольку это разъединило бы отряд и ослабило его оборонительный порядок. Яхонтовцам приходилось уповать лишь на детектор движения, чья антенна беспрерывно вращалась на башне БТР.
Мне было незачем оттягивать развязку этой драмы, но я все же дал «гарантам» четверть часа на то, чтобы они как следует рассредоточились. Они еще вчера разузнали все о своем противнике и потому расползались по позициям медленно и осторожно. Неведомый мне командир охотников не догадывался, что сейчас я практически читаю его мысли. И знаю, в какой момент он отдаст команду к атаке: тогда, когда я скажу свое слово. Обе стороны этого пока незримого противостояния пребывали в огромном напряжении и готовились к моему появлению. Готовились и не знали, что я нахожусь от них на расстоянии более семисот километров. И что стоит лишь мне отдать команду моим людям, как жизни многих собравшихся в это утро на территории ВВЦ людей сразу же оборвутся. Я стал вершителем их судеб, почти вторым Господом Богом. Вот только в отличие от него вымолить у меня милосердие было абсолютно нереально.
– Готовы? – поинтересовался я у затаившихся на «Коде» Вектора и Гаера. И, получив утвердительный ответ, дал отмашку: – Хорошо! Тогда приступайте!
Несмотря на то, что оба оперативника сидели в подземном бункере, сейчас они рисковали ничуть не меньше, чем яхонтовцы. И если кто-либо из моих людей замешкается, им обоим конец. И будет он отнюдь не таким быстрым, какой ожидает многих участников назревающей битвы, а медленным и мучительным. Такой конец всегда уготован нашему брату, когда его раскрывают и он попадает в плен к вражеской разведке…
– Открываю люк! – доложил мне напоследок Гаер и активировал два сенсорных выключателя. Первый из них снимал со входа на точку маскировочную голограмму, а второй открывал крышку колодца, что вел из бункера на поверхность. Все это я мог, в общем-то, проделать и сам, из Чернобыля. Однако было бы крайне досадно, если бы именно сегодня дистанционное управление «Кодой» вдруг отказало. Дабы избежать подобного недоразумения, мне и пришлось отправить туда своих оперативников, образно говоря, поджигать фитиль моей бомбы вручную.
Голограмма «Калейдоскопа» погасла, и закамуфлированный под камень люк стал сдвигаться в сторону. Его откупоривание продлилось несколько секунд, и это были последние спокойные секунды, какими наслаждались «гаранты» и яхонтовцы. А затем началось такое, что даже несмотря на наличие у нас двух десятков видеокамер я едва успевал следить за происходящим…
Исчезновение ловушки и открытие люка моментально привлекли к себе внимание пребывающих настороже наемников. Но если они всего лишь таращились на рассекреченную «Коду», то их противники среагировали по-иному. Едва в земле образовался круглый колодезный проем, как в него тут же влетело несколько гранат. Судя по точности, с какой все они угодили в цель, их выстрелили очередью из многозарядного гранатомета с не слишком большого расстояния. Ну а количество выпущенных гранат свидетельствовало: «гаранты» решили, что лучше перестраховаться, и предпочли не церемониться с покупателем торпед. И, пока он не опомнился, нанесли по его логову превентивный удар.
Суммарной мощности гранат хватило бы на то, чтобы испепелить всех, кто мог находиться на точке, и прожарить ее бетонные стены вглубь на добрый метр. Колодец должен был изрыгнуть плазменный гейзер высотой с пятиэтажный дом, однако предчувствия меня обманули. Все, что вырвалось из открытого люка, это череда световых всполохов и вялый фонтанчик не то сизого дыма, не то газа. И едва я понял, что вместо боевых гранат враг применил шоковые и паралитические, как тут же у входа в «Коду» откуда ни возьмись нарисовались три головореза в рыцарских доспехах и противогазах. Нарисовались и снова исчезли, просто сиганув в колодец друг за другом. Причем безо всякой страховки!
Хотя нет, я успел заметить, как перед соскоком каждый из них стукнул себя по поясной пряжке. Характерный жест: именно так активируются сплит-артефакты «Джампер». Ловко придумано – воспользоваться ими вместо спусковых фалов. С помощью «Джампера» можно подпрыгивать на десять метров вверх и на пятьдесят в длину, а потом, по мере затухания эффекта левитации, планировать, пока вновь не коснешься ногами земли. А можно поступить так, как сделала эта троица: замедлить собственное падение при прыжке с высоты. Очень практичная вещь этот «Джампер». Особенно во время блицштурма вражеских укреплений, когда буквально каждая секунда ценится на вес золота.
Красиво работают, черти, что ни говори! Красиво и быстро. Прямо любо-дорого на них посмотреть!.. Впрочем, глухой подземный взрыв, который раздался после того, как «гаранты» ворвались на «Коду», дал понять, что мои люди тоже не оплошали.
Нет, конечно, они не подорвали себя вместе с оставшимся на точке оборудованием. К чему нам было доводить дело до такой крайности? В мои планы вообще не входило уничтожать рассекреченный бункер – пускай противник думает, что он действительно застал нас врасплох, и мы даже не успели задействовать систему аварийной самоликвидации. Мины сработали еще ниже: в тоннеле для экстренной эвакуации, куда Вектор и Гаер бросились сразу, как только демаскировали и откупорили колодец. И когда в него полетели гранаты, мои люди уже ныряли в люк запасного выхода, успев сделать это до того, как на базе засверкали вспышки шоковых разрядов и ее мгновенно заполонил парализующий газ. И если бы оперативники замешкались, они ни за что не смогли бы обрушить за собой тоннель, соединяющий «Коду» с проложенным севернее нее техническим коридором метрополитена.
А буквально впорхнувшим на точку «гарантам» досталась лишь пустая загазованная комната с дымящимся и искрящим оборудованием. Его также сожгли активированные Гаером мины. Помимо обычного взрыва, они порождали еще и электромагнитный импульс, который уничтожил компрометирующие улики. Единственные ценные трофеи, какие достались врагу, – это пирамида с оружием и ящики с провизией. Но, учитывая, сколько этого добра мы захватили в «Ласточке», тужить об утраченных вещах и пушках было совершенно не резон.
И еще кое-какую улику должен был оставить на брошенной точке Гаер: мою пожеванную боксерскую капу. Ту самую, которую я всегда вставлял в рот, дабы не прикусить язык от боли во время смены моих обличий. Возможно, «гарантам» эта находка ни о чем не скажет, зато Мангуста она, несомненно, обрадует. Весной, во время нашей первой встречи, я демонстрировал ему и Мерлину, как меняет личину оборотень-редупликант. Так что вряд ли Хомяков забыл, какими аксессуарами я при этом пользовался. Сегодня он упустит покупателя «Шурфов», но, обнаружив в душевой его логова забытую впопыхах капу, вмиг установит личность угрожающего Исгору диверсанта.
Впрочем, это случится немного позже. А пока…
…А пока троица захватчиков пыталась обнаружить в клубах газа и дыма противника, на поверхности также творилось немало интересного. Там шла настоящая война, кровавая и беспощадная. Война, в которой сошлись остальные «гаранты» и наемники, охраняющие выгруженные из вездехода контейнеры. И последним в этом бою пришлось несладко, даже несмотря на прикрывающие их орудия бронетранспортера.
Фактор внезапности позволил нападающим сразить наповал первыми выстрелами сразу пятерых яхонтовцев. Это должно было, по идее, примерно уравнять количество бойцов с обеих сторон. Но поскольку «гарантам» пришлось отрядить часть людей на штурм «Коды», паритета в бою не получилось.
И тем не менее, после первого хода преимущество сохранилось за ними. Засев в руинах павильонов, псевдорыцари оставались невидимыми для Яхонта. В то время как он и его люди находились на бывшей центральной аллее ВВЦ – не самом удачном месте для ведения круговой обороны. Разве что с баррикадой им повезло. Бортики и постаменты давно разбитых скульптур фонтана Дружбы Народов смогли вместить за собой всех наемников, которым не хватило места у бойниц БТР.
Все его орудия – 30-миллиметровая скорострельная пушка на главной башне и два 12,7-миллиметровых пулемета на вспомогательных, – палили практически наугад, осыпая градом пуль и снарядов все потенциальные укрытия противника. Насколько бы хорошо тот ни окопался, долго продержаться под таким плотным огнем ему вряд ли удастся. Вдобавок двое яхонтовцев были вооружены ручными картечницами «Мегера». Эти хреновины могли снести одним выстрелом бетонную стену, что каждая «Мегера» уже с успехом продемонстрировала.
Но оперативники G.O.D.S. были готовы к борьбе с бронетехникой. Сразу четыре реактивных снаряда вылетели из четырех удаленных друг от друга позиций – по два с каждой стороны аллеи, – и понеслись к вездеходу по извилистым траекториям. Таким образом искусственный интеллект ракет пытался обмануть установленный на главной башне БТР противоракетный лазерный излучатель. Стреляющий пучками лучевых импульсов, он наводился на цель автоматически. Только вот беда – был рассчитан на отражение синхронной атаки лишь двух ракет. Или, максимум, трех, если они были запущены с дальней дистанции.
Дистанция между гранатометчиками и их бронированной целью оказалась для последней не самой удачной. Исправно сбив в полете два снаряда, излучатель переключился на третий и вроде даже отклонил тот от курса, срезав ему часть хвостового оперения. Траектория потерявшей управление ракеты стала еще извилистее, но она все равно попала в БТР, разве что задела его лишь вскользь. Тем не менее опаливший броню взрыв своротил ствол пулемета на правой башенке и вывел его из строя.
Единственная прорвавшаяся через лазерный заслон ракета ударила точно в левый борт вездехода. И непременно прожгла бы в нем дыру, испепелив затем водителя и всех засевших внутри стрелков, если бы Яхонт не усилил свой транспорт дополнительным – активным – слоем брони. Благодаря ему кумулятивная струя снаряда растеряла свою пробивную мощь до того, как достигла бортовой обшивки. Угодив в защитный контейнер, в котором находился спрессованный артефакт «Фрич», ракета вызвала встречный выброс энергии сверхнизкой температуры. Он мгновенно остудил больше половины ракетного пыла, обратив тот в пар, отчего бронебойный снаряд тут же перестал являться таковым. БТР и его экипаж ощутили лишь сильный кинетический удар, но иных повреждений, кроме легкой встряски, не получили.