– Дама не возражает. Если я не ошибаюсь, конечно, – скорее утверждая, нежели спрашивая, добавил господин.
– Ошибаетесь, – отчетливо и громко произнесла Капитолина.
Лысый господин усмехнулся.
– Другого ответа я от вас и не мог ожидать. Вы прекрасны.
Мужчина смерил фигуру девушки довольно беззастенчивым взглядом, который, однако, не выходил за рамки приличного. Манеры необычного визитера были самые что ни на есть превосходные.
Вайсман закурила. Дым в застоялом трактирном воздухе двигался горизонтально и тонкой полоской.
– Так вы позволите мне сесть? – снова осведомился господин, но на этот раз более настойчиво.
– Я уже дала свой ответ. – Капитолина придвинула к себе пепельницу и стряхнула в нее пепел.
– Не сомневался в вашем ответе, – с восхищением произнес человек, не спуская бесцеремонного взгляда с Капитолининых губ. – Такая женщина именно так и должна была ответить…
Оба храпа, обескураженные мало понятным им обоим диалогом, стояли, переминаясь с ноги на ногу. Соломенный, не зная, как относиться к столь долгому присутствию незнакомца в непосредственной близости от их подопечной, наконец решительно выступил вперед.
– Не иначе как так, – добавил господин, наблюдая за движениями девушки.
– Ну что не понятно вам? Сказали по-русски, не садитесь тут, – вымолвил светловолосый. – Так что не понятно? Не садитесь, значит…
– Уйди, Гоша, – неожиданно произнесла Вайсман, указав ему взглядом на столик, стоявший неподалеку.
Господина неожиданная перемена настроения Вайсман, казалось, нисколько не удивила.
– Так я могу сесть здесь? Напротив вас, – произнес незнакомец, садясь.
– Вы уже сели. Так зачем спрашивать?
Капитолинина папироса неожиданно потухла. Та раздосадованно смяла окурок в миниатюрной пепельнице и, откинув крышку портсигара, тут же взяла новую.
– Я помогу, если вы не возражаете. – Господин склонился над столом и приблизил к кончику папиросы, которую Вайсман уже держала во рту, зажженную спичку. Капитолина глубоко затянулась. Мужчина, пользуясь тем, что оказался в непосредственной близости от девушки, беззастенчиво оглядел ее ладную фигуру.
В трактире стоял обычный для «Каторги» гул. Столик, который занимала Капитолина, находился в отгороженной ширмой части около окна. Получалась как бы отдельная комната, так что входившие в трактир не могли видеть, что происходит за ширмой.
– Могу я для вас что-нибудь заказать? – ничуть не смущаясь Капитолининой холодностью, продолжил мужчина. – Хотя для такой женщины место совсем не в этом гнусном подвале. Вы сейчас пребываете в самом, так сказать, низу общества. А ваше истинное место в «Эрмитаже», в «Стрельне»…
– А я, знаете ли, не чураюсь этих, как вы выражаетесь, «низов». Здесь часто встречаешь качества завидные. – Капитолина спрятала в ридикюль свой портсигар. – Что вы хотите, говорите прямо.
Лысый с нескрываемым сладострастием наблюдал движения ее тонких пальцев.
– К чему же скрывать? – начал он. – Я пришел сюда только ради вас, Капитолина Михайловна. Сами, наверное, догадались, что меня в другой раз не встретишь в подобном заведении.
Мужчина пренебрежительно обвел взглядом окружающую обстановку. Несмотря на свою внешнюю уверенность, с которой он держался, заметно было, что дыхание его сбивается от волнения. Капитолина слушала собеседника с невозмутимым видом, время от времени переглядываясь со светловолосым здоровяком, готовым по первому же зову Вайсман оказаться рядом.
– Капитолина Михайловна, – проникновенно продолжил господин, склонившись над столом. – Не буду скрывать. Я знаю, кто вы. Знаю, что вы скрываетесь. Знаю, что за вашу голову, как ужасно это ни звучит, дадут до тысячи вознаграждения. Но я пришел не за этим. – Мужчина сбился, переводя дух.
– Я уже поняла, что вы сюда не за сивухой пришли. Говорите, зачем пожаловали. Что вам от меня нужно? – Капитолина докурила папиросу и затушила окурок, смяв его о дно пепельницы.
– Ну зачем же так строго, Капитолина Михайловна? Поймите, прийти сюда стоило для меня известных усилий. И к тому же я, видите, крайне волнуюсь. Что лишь доказывает, насколько мои намерения серьезны…
– Ближе к делу, – оборвала собеседника Капитолина.
– К чему же такая грубость? Вы задеваете самые нежные мои струны, – искренне произнес мужчина. – Не торопите меня. – Он снова тяжело отдышался. – Выпить, что ли?
Человек огляделся в поисках полового, но ввиду отсутствия таковых в «Каторге» снова обратился к Капитолине:
– Там, на улице, меня ждет карета, какую на Хитровке редко встретишь… В общем…
Вайсман слушала лысого бесстрастно, готовая встать и покинуть его назойливое общество в любой момент.
– Постойте, Капитолина Михайловна, – спешно заговорил мужчина. – Я – человек, близкий губернатору. Вы это знаете…
Рука Капитолины, сжимавшая ридикюль, дрогнула.
– Нет-нет, – успокоил лысый, удерживая ее за кисть.
Светловолосый храп тотчас же оказался рядом.
– А… Это вы опять, – с досадой отпустил господин. – Да сядьте же. Я ничего не сделаю вашей госпоже. – Незнакомец вновь обратил взгляд на Капитолину. – Вам не стоит беспокоиться на этот счет. Никто не узнает о нашей встрече. И вообще никто не услышит от меня о вас. Это я вам на все будущие времена сказал. Залогом тому будут служить не только мои чувства к вам, но и в некотором смысле мое… – Господин откашлялся. – Мое положение. Я хочу, – вновь подхватил он, – чтобы вы знали, я могу изменить вашу судьбу и вам больше не придется скрываться. Вы сможете свободно посещать лучшие рестораны Москвы и Петербурга. Да что Москвы и Петербурга? Париж! Вы увидите Европу! Средствами, разумеется, стесняться не придется. Я все возьму на себя. Я – богатый человек. Поверьте мне, у меня есть деньги, чтобы достойно содержать женщину, подобную вам. Вернее, вас одну, потому что до вас я не встречал никого, кто был бы похож на вас. Вы – единственная, кто тронул мое сердце. Я искренен.
Мужчина картинно приложил руку к сердцу. Казалось, что он действительно говорил вполне искренно.
– Это все? – Капитолина поднялась из-за столика и приготовилась идти.
– Да. Почти, – спокойно произнес господин. Выговорившись, он как будто бы обрел больше уверенности. – Только одно еще, – уже уверенно произнес он. Взгляд его беззастенчиво исследовал изгибы Капитолининой фигуры, облаченной в платье, туго облегавшее стройное тело. – Я должен вам сделать признание…
Капитолина на мгновение задержалась перед ширмами.
– Я… Я – ваш поклонник, – с жаром произнес мужчина. – Впрочем, вы это знаете. А я говорю это и сам думаю, как бы я сейчас выглядел, если бы увидели меня мои коллеги в этой обстановке. Я, как мальчик, перед вами, Капитолина Михайловна. Я обожаю вас. И обожал с первого раза, как увидел. Это было…
– До свидания. – Капитолина направилась к выходу.
– Постойте, – господин тоже встал. – Чтобы вы понимали, насколько все, что я сказал вам, серьезно… Я скажу вам. Я – вице-губернатор, статский советник, Матвей Илларионович Силуянов, всегда к вашим услугам…
Капитолина, ничего не говоря, резко развернулась и пошла к выходу.
– Вы легко найдете меня. Мой дом легко отыскать. Я знаю, что вы придете ко мне, – произнес ей вдогонку Матвей Илларионович. – Вспомните, что я вам говорил, Капитолина Михайловна. Я многое могу. Я буду ждать вас. Когда у вас возникнет потребность во мне, приходите. А она непременно возникнет, – добавил уже тихо Силуянов, поскольку Капитолина, сопровождаемая двумя храпами, вышла из трактира.
Глава 5 Маравихер
Мелкий моросящий дождь отбивал тихую дробь на полях шляпы, но Змей, казалось, не обращал на него ни малейшего внимания. Взгляд его голубых глаз был прикован к княгине, быстро идущей по тропинке к ротонде. Постукивая каблучками, женщина взбежала на крыльцо и, уже оказавшись под навесом, легко опустила зонтик на скамеечку. Сама села рядом и поправила сбившуюся прическу.
Змей глубоко затянулся и бросил окурок себе под ноги. Придавил его носком сапога.
Он вел наблюдение за Гусыниной уже три дня. Изучал ее вкусы, привычки, круг знакомых. И с каждым днем Павлу все больше казалось, что выбор был сделан удачно. Даже несмотря на то, что, как правило, он предпочитал не иметь дел с женщинами, переступившими пятидесятилетний рубеж. Но в случае с княгиней Гусыниной можно было сделать исключение. Поведение Алисы Васильевны мало чем отличалось от поведения курсисток. Змея забавляло и умиляло это одновременно.
Он решился. Пора было переходить от наблюдений к решительным действиям. Так почему бы не сегодня? Настроение Гусыниной и серая дождливая обстановка вполне располагали к тому.
Поправив воротник пальто, Змей неспешным шагом направился к ротонде. Княгиня обернулась, когда он приблизился. Змей вошел и снял шляпу.
– Добрый день, сударыня. Надеюсь мое вторжение не обременит вас. Я не хотел нарушать ничьего уединения… Тем более столь прекрасной дамы… Но дождь застал меня врасплох…
– Добрый день, сударыня. Надеюсь мое вторжение не обременит вас. Я не хотел нарушать ничьего уединения… Тем более столь прекрасной дамы… Но дождь застал меня врасплох…
– Ничего страшного. Присаживайтесь.
Гусынина подвинулась, но Змей не стал садиться с ней рядом. Вместо этого он прошел вперед и остановился лишь у края заграждения. Облокотился о него и грустным взглядом уставился на горизонт. Княгиня сидела чуть правее, и Павел мог наблюдать за ней боковым зрением. Она разглядывала его с интересом. Изучала. Да и в том тоне, каким она заговорила с мужчиной пару секунд назад, не было излишнего смущения. Скорее наоборот. Этот тон откровенно располагал к продолжению общения. Змей внутренне усмехнулся. Манеры Алисы Васильевны ему были хорошо известны.
– Мне нравится такая погода, – признался он после небольшой паузы, все так же не поворачивая головы. – Она, как нельзя лучше, отвечает моему настроению. А вы? Вы не любите дождь?
– Не очень, – откликнулась Гусынина. Голос молодого человека завораживал. Да и внешность его была под стать. – Мне больше импонируют солнечные дни. Весна. Когда все вокруг расцветает…
– О! – Змей переменил позу и только теперь обратил взор к собеседнице. – Весна… Пора любви. К сожалению, я очень и очень далек от этого. Хотя вас отлично могу понять. Такая женщина, как вы, создана для любви. Создана для того, чтобы ею восхищались, ее боготворили… Кстати, я не представился. – Павел держал шляпу в руке и теперь чуть согнулся в легком полупоклоне. – Лепнев. Альберт Романович. Отставной штаб-ротмистр.
Гусынина порывисто поднялась. Гораздо поспешнее, чем ей самой бы хотелось, и протянула Змею руку для поцелуя.
– Гусынина Алиса Васильевна.
Змей галантно коснулся губами перчатки княгини, помог ей опуститься на прежнее место и только после этого сел сам, слегка сдвинув зонтик Гусыниной. Его колено как бы случайно коснулось колена женщины. По телу Алисы Васильевны пробежала дрожь. Молодой человек продолжал смотреть ей в глаза, и в этом взгляде было такое, что давно уже не заставляло сердце Гусыниной биться столь учащенно.
– Мне очень приятно все, что вы сказали, господин Лепнев. Право, приятно. О любви, о восхищении… Но отчего же?.. Отчего же вы, Альберт Романович, так уж далеки от всего этого?
– Знать, судьба у меня такая, Алиса Васильевна.
– Судьба? Вы верите в судьбу? – Глаза Гусыниной загорелись.
Змей знал, о чем говорил. Ему было хорошо известно о вчерашнем визите Гусыниной к гадалке. Содержание их разговора ему, конечно, было неведомо, но он прекрасно понимал, чем может интересоваться такая женщина, как Гусынина. И мог предугадать стандартные ответы гадалок на эту тему.
– Трудно сказать. – Он вновь грустно повел глазами в сторону горизонта. – С одной стороны, верю. Потому как на роду мне написано, сударыня, всю жизнь одному скитаться. Так оно, в общем-то, и было. А с другой стороны… – Змей помолчал немного. Он видел, что Гусынина внимает каждому его слову. – Я был у гадалки третьего дня. И она сказала мне, что в скором времени встреча с прекрасной дамой изменит всю мою жизнь.
– У гадалки? – ахнула Алиса Васильевна, и лицо ее мгновенно залилось краской.
Змей не ошибся в своих прогнозах. Вчерашний разговор Гусыниной с гадалкой шел, естественно, о любви. И почти то же самое было предсказано и ей. О долгожданной встрече с человеком, который впоследствии всегда будет рядом.
– У гадалки, сударыня, – подтвердил Змей, снимая с руки одну перчатку и опуская ее на колено. – Но, признаться, я не шибко поверил ее словам.
– Отчего же?
– Если я до сих пор никого не встретил, то как же я могу рассчитывать на такую встречу сейчас?
Грудь Алисы Васильевны часто вздымалась, выдавая охватившее ее волнение. Она теперь, не отрываясь, смотрела на руку молодого человека, словно хотела прочесть что-то по линиям ладони.
– Не нужно отчаиваться, Альберт Романович…
Но Змей прервал ее:
– Вам легко говорить, княгиня. Вы прекрасны, как распустившаяся по весне роза, и у вас наверняка никогда не было недостатка внимания со стороны противоположного пола. Если б я был любим такой женщиной, как вы, то по праву считал бы себя счастливейшим из смертных. А так…
Змей поднялся со скамейки. Дождь за ограждением ротонды уже перестал моросить. Он снова надел перчатку. Ему трудно было вспомнить, сколько раз приходилось говорить все эти банальности. И не понимал, как можно было выслушивать подобную чушь. Но верит лишь тот, кто хочет верить. Известная истина.
Он уже сказал все и намеревался передать инициативу Гусыниной. Подбросить пару фраз можно было лишь в самом крайнем случае. Если что-то пойдет не так и женщина начнет выходить из намеченного русла.
Он двинулся к выходу из ротонды, но в последний момент обернулся. Княгиня держала руки возле лица, надеясь хоть немного остудить его, но тут же поспешно отдернула их.
– Очень не хочется с вами прощаться, Алиса Васильевна. – Змей надел шляпу, сдвинув ее на затылок. – Но не смею больше злоупотреблять вашим вниманием.
– Ну что вы, что вы, Альберт Романович! Право, вы нисколько не обременяете меня. Напротив, общаться с вами интересно и… И как-то даже необычно.
– В самом деле? Вот уж никогда не подумал бы. – Он вновь помолчал, словно набираясь мужества перед тем, как произнести следующую фразу. – Хотите прогуляться, Алиса Васильевна? Погода прекрасная, дождь уже кончился. Мне было бы приятно проводить вас.
– С удовольствием.
Гусынина подхватила зонтик, сложила его и повесила на руку. У крыльца она в нерешительности остановилась. Выход ей преграждала небольшая лужица. Павел уже стоял под открытым небом.
– Позвольте, – предложил он.
Это выглядело как сиюминутный порыв. Во всяком случае, именно так восприняла его Алиса Васильевна. Змей шагнул к ней и легко подхватил на руки. Вдохнул аромат ее волос, на секунду задержал женщину в таком положении, а затем поставил на землю по другую сторону лужицы. И сам вроде бы тут же смутился.
– Простите. Ради бога, простите, Алиса Васильевна. Я не подумал… Мне показалась, что вы…
– Перестаньте, Альберт Романович. – Гусынина осторожно коснулась его руки. – Не стоит извиняться. Вы поступили как истинный джентльмен.
Сердце княгини готово было выскочить из груди.
– Мне, право, неловко.
Змей машинально оглянулся по сторонам. Видел бы его сейчас кто-нибудь из хитровских! Но на аллее не было ни единой живой души. Павел перехватил кисть Гусыниной и запечатлел на ней еще один поцелуй. Но уже куда более страстный, чем в первый раз. Алиса Васильевна не отняла руки.
– А знаете что? – неожиданно произнесла она. – Зачем нам гулять под таким свинцовым небом. Дождь, того и гляди, возобновится. Поедемте ко мне… Посидим, попьем чаю. Я промерзла сегодня что-то.
Это был завершающий аккорд. Добиться желаемого от княгини оказалось проще, чем от курсистки. Ни в каких коррективах ее действия уже не нуждались. Однако игру следовало выдержать до конца.
– Удобно ли, Алиса Васильевна? – с некоторым сомнением протянул Змей.
Но княгиню уже было не остановить. В эту секунду она абсолютно уверилась в том, что гадалка не ошиблась. Человек ее судьбы находился сейчас прямо перед ней. Никаких сомнений. И ему было предсказано то же самое…
– Ах оставьте, Альберт Романович! Что за условности, право? Едемте! Едемте, я вам говорю.
– Ну хорошо, – согласился Змей. – Я не в силах отказать столь удивительной женщине, общество которой буквально дурманит.
Он взял Алису Васильевну под локоть и неспешно повел по аллее. Рука княгини слегка подрагивала от волнения. Павел чувствовал это. Но говорить ничего не стал. Гусынина явно принимала в эту секунду какое-то непростое для себя решение. Гораздо более важное, чем то, чтобы пригласить молодого человека к себе на чашку чая. Подобное в практике Змея случалось неоднократно.
Миновав сквер, они вышли на площадь, и Павел подозвал извозчика. Помог княгине сесть в пролетку и только после этого разместился рядом. Гусынина назвала адрес. Змею он был уже известен.
– Для меня эта встреча с вами, Алиса Васильевна, самое прекрасное, что происходило в моей жизни за последние лет десять, – с чувством признался маравихер, накрывая ее руку своей.
Под перчаткой отлично прощупывались многочисленные перстни княгини. Змей ощутил нарастающую в нем дрожь желания.
Гусынина теснее прижалась к нему. Лошади резво помчали экипаж по булыжной мостовой.
Глава 6 Не средства, так честь мою спасите!
– Ах, Петр Лазаревич, это вы! – Алиса Васильевна бросилась навстречу входящему в гостиную Пороховицкому. Сжимая ему в приветствии руку, она нежно заглянула ему в глаза. – Если бы вы только знали, полковник, как я ждала вас.
Пороховицкий, хотя и смешался в первый момент, отметил про себя, что Алиса Васильевна за долгие годы, что они не виделись, не утратила своей природной привлекательности. Глубокое декольте, в котором женщина встретила обер-полицмейстера, соблазнительно обнажало полные и весьма заманчивые формы княгини. Черное пышное платье было в высшей степени элегантно. Дорогая шерстяная шаль едва прикрывала полуоткрытые плечи и руки.