Тамара неловко поправила вязаную шапку, натянув ее пониже.
– Извините, нет.
Тубис удивился. Уже несколько недель он был глубоко влюблен в эту женщину и почему-то не сомневался, что она почувствует его искренний интерес и не сможет устоять.
– Нет, – повторила Тамара и покосилась на крупного щенка овчарки, преградившего ей путь. Псина с явной неприязнью смотрела на нее и, вероятно, планировала укусить при первом же неверном шаге.
– Могу я узнать причину? – скрывая растерянность, спросил Тубис.
– Вы не нравитесь мне. Извините. – Тамара осторожно шагнула в сторону, обогнула собаку и двинулась дальше, ни разу не оглянувшись. Тубис смотрел, как дергались полы ее длинного широкого пальто от ее резвой походки, и думал, что заставит эту женщину ответить ему взаимностью. Во что бы то ни стало.
Он подкараулил Тамару на следующий же день, когда по счастливому стечению обстоятельств она задержалась в магазине. Стоял холодный осенний вечер, было темно и сыро, и голые ветви деревьев жутковато скрипели под порывами ветра. В сквере не было ни души, как и на прилегающей улице. Тамара шагала бодро, почти бежала, стараясь быстрее пересечь безлюдное место. Возможно, она чувствовала что-то дурное, а возможно, просто торопилась домой. Так или иначе, она едва не вскрикнула от неожиданности, когда из темноты возник мужчина с собакой.
– Доброй ночи, – сказал Тубис. – Я испугал вас?
– Да, – призналась она и зябко поежилась.
– Вас проводить?
– Не надо. Извините, я пойду. – Тамара двинулась вперед, но Тубис удержал ее за рукав пальто.
– Что вы делаете?
Вместо ответа он ударил ее кулаком в лицо и мгновенно подхватил обмякшее тело. Донести жертву до автомобиля было делом тридцати секунд. Он бережно положил ее на заднее сиденье, приказал Аньке запрыгнуть следом и рванул с места. Случайный прохожий, вошедший в сквер с противоположной стороны, увидел влюбленную парочку – мужчина нес подругу на руках, крепко прижимая к груди. Невольный свидетель чужого счастья не стал смущать влюбленных и свернул на другую аллею…
Сан Саныч вздохнул, неохотно возвращаясь в настоящее. В отличие от первой Тамары, новую невесту только предстояло украсть. К сожалению, она не бродила в одиночестве по ночам, а похитить человека среди белого дня на виду у всех – процесс предельно сложный. Тем не менее Тубис верил, что при изрядной доле упорства и правильной тактике подходящие обстоятельства непременно возникнут. Это как в шахматах: чтобы подавить противника, нужно быть последовательным и готовым к мгновенной реакции.
После Тамары у него было еще шесть возлюбленных. Кого-то приходилось выслеживать долго – едва ли не месяц, изучать маршруты передвижения, привычки, круг общения, чтобы однажды поймать наилучший момент для знакомства. А кого-то и выслеживать не приходилось – сами в руки летели. Как четвертая, например. Она голосовала на обочине, надеясь быстро поймать попутку. Тубис остановился. Женщина наклонилась и улыбнулась в открытое окно.
– До «Арбатской» подбросите? За двести.
– Садитесь, – согласился водитель и убрал валявшиеся на пассажирском сиденье бумаги.
Эту женщину он заметил вчера в продуктовом магазине, где обычно затаривался. Сан Саныч старался подыскивать возлюбленных подальше от своего дома во избежание всякого рода случайностей. И в этот раз, приметив жертву, не спешил принимать решение. Все-таки безопаснее воровать невесту из дальнего аула. Тем не менее он не удержался, проводил ее до дома, чтобы знать адрес. Целый вечер раздумывал, стоит ли выкинуть чудесную незнакомку из головы или имеет смысл с ней познакомиться. Не столь уж она безусловно притягательна, чтобы ради нее рисковать. Впрочем… Если он просто понаблюдает за ней… денек-другой. Из чистого любопытства… Вряд ли в этом будет проблема.
Он проснулся в семь утра, умылся, позавтракал, погулял с Анькой и поехал на работу. Вырулив из двора, на ближайшей к дому остановке увидел вчерашнюю незнакомку. Она ловила машину. Сан Саныч не мог упустить такой шанс. Никак не мог.
Они беседовали всю дорогу до «Арбатской». Женщина была доброжелательна и болтлива. За пятнадцать минут успела рассказать едва ли не всю свою биографию. Звали чаровницу Наталья. Было ей немногим за сорок, но выглядела она гораздо моложе из-за приятной полноты, придававшей ей спелый и сочный вид. Наталью нельзя было назвать красивой, объективно говоря, была она едва ли симпатичной. Но что-то в ее пышущем здоровьем теле, в ее осмысленном взгляде и напускной веселости привлекало, притягивало к себе. Тубис чувствовал: она будет интересной жертвой.
Рот Натальи не закрывался ни на секунду. Сейчас, по прошествии времени, Тубис уже не помнил ни единого факта из ее длинной истории. Зато отлично помнил, какое непреодолимое желание собственника вспыхнуло в нем тогда. Он решил рискнуть.
– Вы мне очень понравились, – признался Тубис, остановившись у нужного пассажирке дома. – Я бы очень хотел пригласить вас сегодня выпить где-нибудь кофе.
Наталья замолчала в немом удивлении и вдруг густо покраснела:
– Если честно, вы мне тоже очень понравились. И я с радостью встречусь с вами еще!
– В таком случае сегодня в десять вечера я буду ждать вас на той же остановке.
Наталья согласилась.
Тубис все рассчитал. В десять вечера было темно. Когда он подошел к условленному месту, Наталья уже ждала его. Он предложил ей пройтись до машины, которую припарковал в соседнем переулке. Переулок был безлюдный, а значит, ни один прохожий не увидел бы, как женщина, которую вскоре объявят без вести пропавшей, садится в его автомобиль. Разумеется, эти конспиративные нюансы Сан Саныч вслух не озвучил. Когда они сели, он пригласил Наталью к себе на дачу – в получасе езды от города. Тубис знал, что она согласится. У нее не было ни семьи, ни любовника. Мужчины давно не ухаживали за ней. И это долгое и беспросветное одиночество сделало ее бесстрашной.
Наталья жаждала внимания и авантюры. Сейчас, когда столь желанное чудо свершилось на ее глазах, могла ли она отказать? Нет.
Сан Саныч привез возлюбленную на дачу. Завел в дом и оглушил в той самой комнате, где она потом провела последние недели своей жизни.
Да, с четвертой получилось легко. С Тамарой Два будет потяжелее. Больно она хаотичная, нервная, непредсказуемая. Как злая белочка.
Лиза вышла из метро, сжимая в руке маленький флакончик, переданный ей курьером. Если барыга, с которым она договорилась, не соврал, – это был сильнодействующий яд, убивавший в течение получаса. Им-то Лиза и собиралась отравить Джека. Она еще не придумала, как и где, но это уже нюансы. Главное, у нее появилось средство, способное заглушить изводящую ее душевную боль. Очень скоро жизнь вернется в знакомое русло – станет размеренной и приятной. Лиза снова обретет достоинство, растоптанное равнодушным другом, и освободится от мерзкого наваждения. Завтра она спокойно подумает о том, каким образом совершить убийство, не подвергаясь риску попасть под подозрение. А сегодня… Сегодня нужно проверить качество продукта. Было довольно сложно найти реального сбытчика столь специфического товара, и не факт, что ее не обманули. Вполне могли подсунуть подделку.
Уже вечерело, низкое небо заволокло густо-синими тучами, начал накрапывать холодный дождь. Лиза огляделась – в этом районе она никогда не была – и, увидев аптеку, перешла на другую сторону улицы.
– Шприц, пожалуйста, – попросила она продавщицу.
– Вам какой? – деловито осведомилась та.
– Непринципиально. – Лиза расплатилась и вышла на улицу.
В ближайшем киоске фастфуда она купила два беляша. Молодой кавказец, стоявший за прилавком, проводил ее недоумевающим взглядом. Дамочка была явно из высшего общества, одета с иголочки, холеная, ухоженная – она могла позволить себе ужин в дорогом ресторане. Зачем ей понадобилась позавчерашняя выпечка? Воистину, у богатых свои причуды.
Лиза села в машину, достала шприц и, набрав из флакона немного жидкости, осторожно ввела в беляш. После чего завела двигатель и медленно двинулась по дороге, внимательно изучая окрестности. Минут через десять поиски увенчались успехом. Лиза остановилась у обочины, взяла пакет с беляшами и направилась к собакам, гревшимся на люках теплотрассы. Три бездомные псины, завидев приближающегося человека, с надеждой подняли головы.
– Извините, ребята. Мне очень жаль. Но тут уж кому повезет, – она достала съестное и бросила на землю.
Почуяв лакомство, собаки радостно подскочили на ноги и дружно завиляли хвостами. Лиза присела на корточки и погладила большого тощего пса, с аппетитом поедавшего угощение. Она часто подкармливала бездомных кошек и собак, но никогда раньше ей не было от этого так паршиво. Если бы Лиза точно знала, что ей продали, то необходимости в столь отвратительной проверке не было бы. Но она не могла рисковать. Джек не должен жить.
Взбудораженные неожиданной кормежкой собаки ластились к человеку, подобострастно заглядывая в глаза. Поскольку он не уходил, у животных были веские основания считать, что им перепадет что-нибудь еще. Внезапно облезлый рыжий пес, первым накинувшийся на еду, пошатнулся и повалился на бок. Лиза порывисто встала, не отводя глаз от несчастной собаки. Пес скрежетал зубами и мотал головой, его лапы непроизвольно дергались, словно он хотел убежать… Из пасти потекла слюна, а потом началась рвота, сопровождавшаяся судорогами всего тела.
Две другие собаки понюхали своего собрата, жалобно посмотрели на человека, прося помощи, и, не дождавшись, легли рядом. Через минуту отравленный пес затих. Его морда окаменела, навсегда сохранив жалобный оскал. Лиза сглотнула комок в горле и поспешно отвернулась.
По дороге домой ее трясло, хотя в салоне автомобиля было безбожно жарко. Она то и дело проверяла обогреватель, не веря, что он включен на полную мощность. Не доехав до дома несколько километров, Лиза притормозила у магазина и купила перцовки. Нырнув обратно в машину, отпила прямо из бутылки и закашлялась, обжегшись ядреным напитком. В это мгновение она ненавидела Джека сильнее, чем когда-либо прежде. За то, что он заставил ее проходить через это. Гребаный урод! Он же понимает, как сильно Лиза нуждается в нем, мог хотя бы притвориться, что взволнован.
Заледенелые капли стучали по стеклу, в сгущавшихся сумерках мелькали огни мчавшихся мимо автомобилей, издалека доносился надрывный вой сирены «Скорой помощи». Лиза сидела в машине, глядя в темноту города, и думала о том, как невыносимо скучно жить. Скучно и одиноко. Ей уже тридцать четыре, а ее еще никто не любил. Даже Макс. Он просто хотел обладать ею как элитной собственностью. И то лишь потому, что Лиза постоянно держала его на расстоянии. Если бы она со всей искренностью ответила на его чувство, он бы тотчас потерял к ней интерес. Какая уж тут любовь? Обычное самцовское желание пометить территорию. Что до покойного мужа – так тот любил сам факт упорядоченных отношений. Лиза была подходящей женой, поэтому он ею дорожил. Но если бы на месте любимой супруги оказалась другая, Андрей не заметил бы разницы. Разве что пожил бы подольше.
Лиза почувствовала острую необходимость в свежем воздухе. Она все еще дрожала от холода и все-таки выбралась из салона, вывалившись в неуютную сырость улицы. Дождь неприятно колол лицо, она накинула капюшон пальто, прихватила бутылку и поплелась куда-то наугад, даже не захлопнув дверь автомобиля.
Лиза брела по лужам, не обращая внимания на то, как хлюпает вода в промокших насквозь замшевых полусапожках, как пальцы ног и рук окоченели от апрельского холода, а нос перестал дышать. Она свернула на узкую улочку, грязную и безликую, и разрыдалась, привалившись спиной к стене невзрачного здания. Лиза выпила совсем немного, но ее заметно развезло. Раньше такого не бывало. Обычно она пила наравне с мужчинами и умудрялась оставаться трезвой.
– Мне кажется, вам нужна помощь, – раздался рядом мужской голос.
Лиза подняла затуманенный слезами взор и увидела стоявшего перед ней мужчину. У него было отвратительно бесстрастное, словно восковое лицо. Впрочем, она не приглядывалась.
– Идите к черту! – Лиза демонстративно отхлебнула из бутылки и зажмурилась, подставив лицо под дождь.
– Я отвезу вас домой, – спокойно произнес незнакомец.
Лиза открыла глаза и злобно прошептала:
– Вы не расслышали меня? Идите к черту!
– Я отвезу вас домой, – повторил незнакомец. И прежде чем она успела отреагировать, отобрал у нее бутылку и кинул ее в грязь.
– Ах ты урод, – взбесилась Лиза. – Что ты себе по… – широкая ладонь зажала ее рот. Последнее, что она запомнила перед тем, как потерять сознание, – чужие губы, медленно проговорившие:
– Все будет хорошо. Теперь мы вместе.
Глава 23
Джек выполнил последний подход становой тяги[2], сделал несколько упражнений на растяжку и направился из тренажерного зала в раздевалку. В сауне решил не париться – после нее обычно даже думать лень, а ему хотелось провести нынешний вечер осмысленно. На завтрашний день назначен эксперимент. Кандидат уже подготовлен и ждет не дождется, когда к нему применят новейшую технологию лечения. Идиот.
Этого мнительного мужичка, приписывающего себе все существующие в мире болезни, психотерапевт подобрал у ресепшена, где тот возмущался, почему ему прямо сейчас не могут выписать направление ко всем врачам клиники без исключения. Джек поймал умоляющий взгляд секретарши и деликатно обратился к негодующему посетителю:
– Добрый день. Я вижу, у вас проблема? Могу я чем-то помочь? Меня зовут Иван Сергеевич Кравцов, я ведущий психотерапевт.
Мужчина недоверчиво оглядел врача, раздумывая, следует доверять ему или нет, и, все еще сомневаясь, ответил:
– Да. У меня есть проблема. Но, судя по всему, решить ее в состоянии только главврач!
Джек обезоруживающе улыбнулся:
– Отчего бы нам не пройти ко мне в кабинет, чтобы вы подробно рассказали мне о сути вашего недовольства? У меня сейчас назначен клиент, но знаете что? – он понизил голос. – Я попрошу перенести его визит на другое время.
Мужичок поморгал, не веря собственной удаче, и кашлянул:
– Хорошо! Если вы поможете разобраться с этим беспределом… Не понимаю, почему мне отказывают в приеме.
Секретарша покачала головой и воздела глаза к потолку. Джек заговорщицки подмигнул ей и, аккуратно взяв пациента под локоток, повел его в свой кабинет.
Чудака звали Геннадий Львович, тридцати шести лет от роду. Он оказался довольно образованным малым, весьма неглупым, однако периодически страдал ипохондрией, семьи не имел, близких друзей – тоже. Его главным увлечением являлся поиск новых недугов у себя в организме. Он был прекрасным кандидатом для опытов по искусственному развитию диссоциативной амнезии.
Услышав о предложении пройти бесплатно курс дорогостоящей лечебной терапии, Геннадий Львович ни минуты не колебался: такое везение не часто случается.
– Но вы не должны распространяться на эту тему, – предупредил его Кравцов. – Не забывайте, что вы не заплатите ни копейки лишь потому, что лечение пройдет в рамках рекламной акции. Затем, после благополучного завершения курса, вы расскажете о его эффективности. Но до того момента лучше молчать. Иначе, сами понимаете, сразу набегут желающие участвовать в акции, а у нашей клиники бюджет не безграничный.
– Разумеется, – понимающе прошептал Геннадий Львович. – Я знаю, как это работает. Можете на меня рассчитывать.
Джек написал на бумажке дату и время приема и вручил ее пациенту:
– Жду вас у себя в этот день. Не опаздывайте.
– Не опоздаю, – заверил тот. – Не беспокойтесь.
Иван и не беспокоился, скорее – приятно волновался. Все было готово к эксперименту. На этот раз он пройдет без эксцессов, никакого постороннего вмешательства, никаких недоразумений. Второй опытный образец он не упустит.
В последние недели Джек был так поглощен предстоящим экспериментом, что почти не отвлекался на другие темы, еще недавно игравшие важную роль в его жизни. Он совсем позабыл о друзьях, и те, пожалуй, не слишком страдали по этому поводу. С Максом он не виделся чертову кучу времени. С января, если быть точным. Последний раз они пересекались в кафе с Глебом. После того как тот сбежал, Макс звонил Джеку пару раз, но разговор выходил пустой. Особых новостей не было, намерений искать Глеба – тоже. Кроме того, в голосе друга Иван слышал едва скрываемое напряжение, о причинах которого догадывался.
Наверняка Макс заметил странности в Лизином поведении. Ее навязчивая страсть к нему, Джеку, не могла остаться незамеченной пристрастным наблюдателем, коим Макс, несомненно, являлся. Он еще со школы неровно дышал к подруге и запросто улавливал малейшие изменения в ее настроении. Нелегко ему было видеть, как желанная и всегда ускользающая добыча добровольно ложится на чужое блюдечко. Джек хотел сказать товарищу, что не собирается отвечать на Елизаветины ухаживания, но воздержался. Макс не дурак. Он и сам отлично разберется в ситуации. Иногда гораздо умнее «не заметить и промолчать», нежели начинать прямой и унизительный разговор.
Впрочем, Джек не надеялся на то, что ситуация рассосется сама собой и без последствий. Если бы на месте Елизаветы была другая женщина – возможно, так и случилось бы. Пострадала бы, поплакала, но в конечном счете отступилась бы и утешилась. Лиза же являлась личностью самобытной. Джек понимал, что она никогда не простит ему отказа. А значит, о дружбе с ней стоит забыть. Жаль, конечно. До того как Елизавета впала в романтическую прострацию, общаться с нею было увлекательно и даже полезно. К сожалению, равно как и к счастью, все меняется. Ничто не стоит на месте.
– О чем задумался, Ванек? – напарник по тренажерному залу, высоченный качок с красно-рыжей шевелюрой, оторвал Джека от размышлений.