По правде сказать, я никогда не смог бы уйти из GE. Однажды, еще несколько лет назад, я пошутил в разговоре с друзьями, что хотел бы разместить на своей надгробной плите три символа: христианский крест, флаг Соединенных Штатов и монограмму GE.
Итак, в следующий понедельник после объявления об уходе Боссиди я вновь был у Уэлча. Он попеременно то сожалел по поводу ухода Ларри, то радовался по поводу его продвижения по служебной лестнице:
– Билл, его уход просто катастрофа для меня. Не знаю, как мы обойдемся без него. После выходных я должен по думать, как можно логически и более четко все выстроить (он имел в виду организационные вопросы). Двенадцать предприятий будут подчиняться мне напрямую. – Потом мрачно сказал: – Я рад, что Ларри пошел на высокую должность. Он заслуживает этого. Но мне бы хотелось, чтобы это была компания получше.
– Разве Allied плохая компания?
– Это помойка. А какие типы там заправляют! Ларри, конечно же, «вычистил помойку» и превратил Allied в первоклассную компанию. Мы покупали ее акции, так же как сотрудники компании и сам Ларри, и очень успешно.
При составлении своего письма к первому ежегодному отчету на новой должности Ларри просто взял последнее послание Джека, слегка его переделал, сохранил четкие формулировки и подписал. Джек прочитал присланный ему экземпляр и передал его обратно Боссиди (а копию мне). На нем было написано: «Ларри, это абсолютное бесстыдство». На самом деле Джека очень развеселил этот факт.
Время от времени мы с Ларри виделись, разговаривали по телефону, и он обещал прийти в GE, чтобы выступить перед обществом Elfun. Ларри согласился на это при условии, если я напишу ему речь. Ее название звучало примерно так: «Жизнь после GE». Он даже прислал за мной вертолет в GЕ, чтобы мы могли за ужином в штаб-квартире Allied в Джерси обсудить его выступление.
Та встреча с Elfun прошла удивительно хорошо.
Ларри спросил меня потом, счастлив ли я, что работаю в GE. Я ответил утвердительно и очень много и сбивчиво распространялся о положительных изменениях, которые происходили в компании.
Моя жена, слышавшая наш разговор, сказала: «Он спрашивает, доволен ли ты. К чему бы это?»
Какая наивность!
Под конец разговора Ларри сказал: «Билл, ну что ж, я рад, что ты счастлив. Я хотел увести тебя с собой, но Джек оторвал бы мне яйца».
Суть этой истории не в том, что какого-то среднего парня из ниоткуда (то есть меня) постигает удача; а в том, как успешные бизнесмены и люди, занимающиеся организационными, военными и политическими вопросами во всем мире, ценят умение общаться и каждого, кто может им в этом помочь.
В действительности Уэлч не нуждался во мне. У него самого был природный дар, но я помогал ему выглядеть лучше и этим экономил уйму его времени.
Боссиди нуждался во мне (или в ком-то другом). Он не разделял взглядов Уэлча на то, что следует придерживаться временных́рамок и придавать своему выступлению жизненную силу. Но он прекрасно понимал важность того, что выступление не должно быть плохим.
Если вы подозреваете, что начальство беспокоит ваш возможный уход, имейте наготове хорошо продуманный, даже отрепетированный, секунд на двадцать список ваших желаний. Не позволяйте застигнуть себя врасплох, как это было со мной. Лучше пусть они окажутся застигнутыми врасплох, когда вы озвучите весьма существенные условия, на которых готовы остаться. Может быть, вы ничего и не получите, но это лучше, чем выступить в роли преданного и благодарного щенка, получившего лакомство.
70. Неизменная традиция игры в гольф
С Джеком я играл всего пару раз; и столько же с Джеком и Джейн. Тогда Уэлч ходил в мой клуб Brooklawn в Фэрфилде, ожидая, когда его примут в члены Country Club, расположенного через улицу от его кирпичного дома, который Аймус окрестил «средней школой».
Прекрасное поле прямо в гавани Саутпорта. Клуб для богатых, для касты избранных. Крайне редко не принадлежавшие к данному кругу получали здесь членство. Первыми в списке очередников стояли дети членов этого клуба.
Уэлч томился в своей «средней школе», ожидая, когда его пригласит приемный комитет. А пока он мог играть в Brooklawn, куда приводил весь совет директоров после июльского собрания в штаб-квартире в Фэрфилде.
Кортеж из лимузинов двигался от штаб-квартиры до гольф-клуба. Члены совета директоров высаживались из автомобилей, и игра начиналась – но только после того, как опустошался спортивный магазин, а счет выставлялся на GE. Владелец магазина молил бога, чтобы в день заседания совета директоров была благоприятная погода и игра состоялась. Однажды служащий из раздевалки по имени Бруно заговорил с Уэлчем, сказав, что мистер Эйкерс (в то время CEO компании IBM) дает ему щедрые чаевые и его удивляет, что GE – компания намного лучше, а дают меньше. Уэлч спросил, сколько дает Эйкерс, и удвоил эту сумму, оценив нахальство Бруно, а главное – брошенный вызов.
Уэлч делил членов совета на четверки.[67] и приглашал их на выход. В основном это были высшие должностные лица. Я тоже получал пару раз приглашение одобрительным кивком. Однажды с Сэнди Уорнером (CEO из J.P. Morgan) и Реджем Джонсом, предшественником Уэлча, мы сыграли великолепный раунд; каждый патт[68] сопровождался словами Реджа «очень хорошо», в случаях, когда лунки были в пределах зоны видимости. Я рассказывал об этой игре раньше, только хочу добавить, что я страшно волновался, когда играл с этим человеком, чрезвычайно самоуверенным, сыгравшим со счетом 30-1[69] Именно он остановил свой выбор на шумном и восхитительном лидере, который стал управлять жемчужиной в короне американского капитализма.
Тогда это был очень смелый, но не всеми понятый выбор преемника в истории американского бизнеса.
Меня (да и не только меня) всегда мучило любопытство, кого Джек выберет своим преемником.
71. Трудно стать преемником Джека
Я давно понял, что Уэлч не выберет, как это сделал Редж, кого-то, кто будет его противоположностью по темпераменту. Скорее он выберет противоположность себе по физическим данным – человека крупного, высокого и с пышной шевелюрой.
В числе характерных особенностей лидера на этапе преобразований Уэлч называл перевес. Мы пытались найти определение этого слова, чтобы понять его истинный смысл, но у нас ничего не вышло: когда мы подбирали личностные характеристики для описания этого понятия, получалось, что мы описываем Джека.
Я свел это значение к определению «как Джек». Поначалу Уэлча это позабавило, а потом он устроил мне разгон за то, что я нашел такую до неприличия нескромную формулировку. Но многие продолжали пользоваться моим определением.
Но пока еще, как я полагал, у нас в колоде не было другого Джека, по крайней мере среди оставшихся трех карт в игре на преемника.
Все три кандидатуры, вышедшие в финал в борьбе за пост CEO, были трудоголиками; но это был ничего не значащий факт. Эта черта присуща всем, кто считается лучшим, иначе они бы не оказались в их числе.
Назначение Джима Макнерни, которому я очень симпатизировал, было бы довольно интересным выбором.
Но Джиму в отличие от других недоставало внутреннего стремления к большой работе. У него не было того мессианского мышления, которое позволило бы ему ощутить себя номером один в компании, человеком, от которого будет зависеть ее будущее.
Джим пришел на предприятие Aircraf Engines GE, уже имея опыт работы на производстве. Он сумел расширить наши ценности. К моему удивлению, краткое выступление в «Бока-Рато-не» было подготовлено им самим. Оно было примерно таким: «Два года назад я был одним из ведущих в мире экспертов в GE Asia-Pacif c. В прошлом году здесь же я выступал, будучи главным экспертом компании GE Lighting. А сегодня я эксперт глобального масштаба в отделении авиадвигателей и уже имею четырехмесячный опыт работы в этом бизнесе».
И на следующий день в его выступлении не было скромности (хотя надо было). Кандидата в гонке за пост CEO это ставило в невыгодное положение. По словам Уэлча, Джим, узнав о победе Джеффа за это место, пошутил, что надо провести пересчет голосов.
Иммельт же обладал подкупающей чертой – не воспринимать себя слишком серьезно. Может быть, поэтому он у всех вызывал симпатию.
А вот Боб Нарделли воспринимал себя очень серьезно и был в чем-то противоположностью Джеку, полагаясь больше на железную дисциплину и упорную работу ради достижения нужных результатов. Он действительно их достигал. Как рассказывал однажды Уэлч, Нарделли, узнав новость о том, что он не прошел на высокий пост, помрачнел и сказал: «Что же еще мне нужно было сделать?»
Итак, как многие из нас и предполагали, Джефф Иммельт получил эту должность потому, что с нашей точки зрения во многом был похож на Джека. В последние дни перед объявлением о решении некоторые приближенные к кругам аналитиков заявляли, что Джефф проиграет. Мы просили не говорить этого, чтобы не навредить интересу дела; но они оставались при своем. А Джек вел себя очень мудро – ни намека, ни обмолвки, ни зацепки.
Человеком, который больше всех был похож на Джека, но никогда не входил в тройку финалистов, был Дейв Кэлхун. Его запечатлели на обложке журнала Fortune как номер один в мире среди не-CEO в бизнесе. Он был вице-председателем в GE; потом получил должность CEO в Nielson.
Дейв не проходил отборочный тур, хотя был в любимчиках у Джека (и тот говорил ему еще в самом начале, что хотел бы видеть его здесь). Он страдал диабетом, а это серьезный аргумент, когда речь идет о предполагаемом двадцатилетнем периоде пребывания на должности CEO GE (но абсолютно не препятствует тому, чтобы претендовать на пост президента Америки). Как-то потом Дейв сказал мне, что не это сыграло решающую роль. Кэлхун уже попробовал себя в трех компаниях – Lighting (старой, без роста), Reinsurance (страховой компании, испытавшей трудности в связи с рядом ураганов, последовавших один за другим, будто притянутых магнитом) и Aircraf Engines в период событий 11 сентября.
На собрании в «Бока-Ратоне» спустя почти четыре месяца после того страшного сентябрьского дня сто пятьдесят человек из GE, игроков в гольф, должны были проходить строжайший контроль в отеле. Нам было сказано иметь удостоверения личности, которые проверяли даже тогда, когда мы шли в душ после игры, а также на обед и прием, который давал мэр Нью-Йорка Руди Джулиани.
В тот день я не играл с Кэлхуном в гольф, но мы вместе проходили через контроль. Дейв забыл свое удостоверение личности, и я решил услужливо поручиться за него охраннику, сказав: «Я знаю этого человека. Это Мохаммед Аль Кэлхун из Сирии». Дейв не увидел в этом ничего смешного, но дружный смех окружающих и его светлые волосы позволили нам удачно выйти из ситуации и успеть на аперитив, ужин, а также послушать выступление «мэра Америки», смысл которого заключался в том, чтобы лишить Ясира Арафата Нобелевской премии за мир. Почему он решил, что нам это может быть интересно, я так и не понял.
Каждый из двадцати трех человек, оказавшихся в первоначальном списке возможных кандидатов на пост CEO GE, был более или менее хорошим оратором и мастером презентаций. У некоторых были слабости – например, любовь к использованию PowerPoint, но ни одно из их выступлений нельзя было бы назвать провальным.
72. Как начать выступление
Итак, вы подготовили речь. Надо подождать какое-то время, прежде чем выступать с ней. Это очень важно. Не следует заучивать ее наизусть, но вы должны запомнить ее суть, придать ей особый вкус, катать ее на языке двадцать раз, чтобы она обрела нужную форму. Ваши мысли должны быть сконцентрированы за несколько дней или даже недель до выступления. Иначе проигрыш обеспечен: вы потеряете все шансы в первые секунд тридцать – минуту. Начинайте выступление энергично, с оттенком настойчивости в голосе. Держите в памяти вступление. Отточите его, как копье, и пронзите им сердца публики.
Вы носите очки и без них чувствуете себя как без рук? Тогда обязательно наденьте очки, когда будете выступать, и напечатайте текст очень крупными буквами: с большего, чем обычно, расстояния вы не увидите мелкий текст. Но боже упаси вас надеть очки в пол-оправы, сидящие на кончике носа: в них вы будете похожи на зануду и идиота. Лучше воспользоваться контактными линзами, которые позволят вам видеть текст и смотреть вдаль на аудиторию. Линзы подойдут еще и тем, кто обычно ходит без очков и не хочет сменой имиджа отвлекать внимание публики.
При обращении к высокопоставленному лицу, возможно, следует начать выступление так: «Джо, или Мэри (если в вашей компании обращаются по имени, как в GE), я займу буквально несколько минут вашего времени. Вам необходимо знать то, что я хочу сказать…» Или: «Тед, на расширение производства мне требуется десять миллионов. Даже если у вас их нет, послушайте меня…» Убеждайте: «Это важно»; «Мне нужна лишь пара минут, у меня всего две диаграммы»; «Мы так видим эту проблему, и вот так мы думаем ее решать. Мне необходимо знать ваше мнение».
Уэлч с годами стал иногда начинать выступления с шуток (но никогда не позволял себе импровизированного юмора). Как-то он приехал на сессию в Кротонвилль прямо с заседания в Манхэттене и сошел с вертолета в своем костюме от Westport, Ed Mitchell за две тысячи, голубой рубашке и галстуке за двести долларов. Увидев аудиторию из ста пятидесяти человек, одетых неформально, он с насмешливой угрозой произнес: «Похоже, сидящие здесь никогда не слышали о дресс-коде». Раздались нервные смешки.
Джек иногда при случае бросал какие-нибудь шуточки экспромтом, но они никогда не имели для него никаких последствий, как могло бы произойти с вами или со мной. Однажды он был на встрече с общественной женской организацией GE, где его встретили овацией, шумно и восторженно, и он смеясь сказал: «Где вы все были в то время, когда я, будучи студентом, не знал, кого пригласить на свидание?»
Смех стал еще громче.
Первое свое выступление в «Бока», когда Уэлч был уже президентом, он начал со слов: «Как вам нравится иметь в качестве CEO сверхудачливого заику?»
Джек был мастером рассказывать забавные истории. Вот одна из них: «В прошлый четверг я был на одном предприятии, чтобы посмотреть, как применяется лучший опыт. В зале было четыре-пять человек, готовившихся выступить с презентацией. Один из них встает и собирается начинать. Я спрашиваю:
– Чем вы занимаетесь?
– Я менеджер по обслуживанию котельных, – отвечает он.
– Кому вы подчиняетесь?
– Да вот тому.
– Кто это?
– Менеджер по коммунальным вопросам.
Спрашиваю того:
– Кому вы подчиняетесь?
– Менеджеру вспомогательного производства.
– Постойте, менеджер по обслуживанию котельных, – говорю я снова докладчику. – Кто у вас в подчинении?
– Начальник котельной.
– Минутку… А у начальника котельной?
– Оператор котельной.
– Пять уровней подчинения, но мы так и не добрались до директора завода. (Смех членов правления.)
Вы смеетесь, но я бьюсь об заклад, что каждый из вас имеет такую же картину у себя на производстве».
Когда вы будете на месте Джека, вы сможете позволить себе быть несерьезным в начале выступления. Но до тех пор не позволяйте себе подобного.
Выходите на трибуну с серьезным лицом, можно даже немного нахмуриться. На экране ничего не должно быть. Вокруг вас должна быть аура серьезного человека, которому есть что сказать важного и полезного для слушателя.
Не пытайтесь начать свое выступление с глупых шуток, особенно чужих, даже если вы находите их очень смешными. Может быть, они и вызовут смех – но нужна ли вам роль комедианта в серьезной компании? А может выйти и так, что раздастся только жалкое хихиканье или наступит неловкое молчание – и вы почувствуете, как запылали ваши щеки, увидите жалость к вам на лицах людей, перед которыми выступаете. Лучше воздержитесь от прибауток и ведите себя серьезно. Вернуться к своей обычной шутливой, дружеской манере общения вы можете во время вопросов и ответов или во время коктейля. Если вас представят в шутливой манере, не пытайтесь импровизировать в ответ. Экспромтом не всегда получается хорошо – вот почему мы с Джеком так много времени потратили на подготовку заготовок острот, чтобы достойно ответить Уоррену Баффету. На его уровне это вполне могло сойти, потому что публика знала, что за этим последует важное и очень конкретное обращение. А если аудитория не знает вас, то такой номер не пройдет, и вы потеряете ее в ту же минуту. Важные шишки могут позволить себе шутливые замечания в начале выступления. У них на то есть полномочия, авторитет и вес. Но даже в этом случае шутка или забавная история должна быть действительно интересной, чтобы завладеть вниманием аудитории с первых же минут. Но я все же не одобряю такое начало.
Часть X
73. Расскажите мне историю
Джин Мерфи, вице-председатель GE, пришел из приобретенной нами компании RCA.[70] Этот жесткий и практичный бизнесмен какое-то время руководил нашим предприятием по производству авиадвигателей Aircraf Engines.
Джин был и остается истинным джентльменом и благочестивым католиком. Даже посетителям приходилось слышать, как он молится у себя в кабинете.
Представьте себе такую картину на четвертом этаже: тихая молитва из дверей кабинета вице-председателя:
– Дева Мария, молюсь о ниспослании благодати…
И резкий контраст – вопли, от которых стынет кровь, идущие из кабинета президента и председателя компании:
– Болван! Вы же по уши в дерьме! Или вы с ним разбе ретесь, или выметайтесь сами!
И при этом оба были истинными ирландцами, но каждый по-своему, и в каждом из них было больше от ирландца, чем у кого-либо другого.
Джек все чаще стал привлекать Мерфи к выступлениям в «Бока-Ратоне» и к программам заседаний членов правления, предлагая ему обсуждать вопросы соответствия и честности. Уэлч всегда считал такие вопросы приоритетными – даже если все уже устали об этом слушать, тем более накануне истории с компанией Enron.[71] Он добивался прямоты и правды во всем.