– И что дальше?
– А ничего хорошего! Менты стали меня прессовать, дело хотели пришить, к которому я никакого отношения не имею.
– Что за дело?
– Будто бы я с подельниками какой-то ювелирный магазин взял. А только на хрена мне это нужно, когда у меня пехота имеется, она может любой амбар вскрыть. Мне даже пальцем шевелить не придется.
Карась понимающе кивнул, едва улыбаясь: в законном он находил приятного собеседника. Да и тот, видно, тоже не разочаровался в общении. То, что было в густом дыму, стало отчетливо приобретать контуры, а то, что находилось в тумане, сделалось прозрачным.
– Назвали какого-то фраера, с которым я будто бы вскрыл ювелирный. А только я его погоняло впервые слышал! Просил корешей пробить, что за фраерок такой выискался. Так из них тоже никто о нем не слышал.
– А сам-то что об этом думаешь?
Сигарета выпала из перекошенных губ, однако поднимать её Карась не торопился. Собственно, и без нее законный был словоохотливым.
– Ясно, что все это какие-то ментовские рамсы. Только для чего все это делалось, я до сих пор понять не могу.
– И что потом?
– А дальше и вовсе интересно стало. Они мне сказали, что этот корешок...
– Как его погоняло?
– Мельник... Они мне сказали, что этот корешок специально меня оговорил, что к делу с ювелирным магазином я не причастен. И отпустили меня восвояси, даже еще извинились, – губы законного злорадно перекосились. – Прежде такой любезности за мусорами не наблюдалось. Хотел я все-таки грохнуть этого Шевцова, а он куда-то растворился.
– С Николаевым больше не связывался?
– Не до того мне было. Вокруг моего дома какие-то хмыри стали ошиваться. Вот я и решил немного переждать. Думал, что здесь поспокойнее будет.
– Где живет этот Николаев?
Что-то во взгляде Чалого неуловимо переменилось, с каждой секундой оно приобретало все более осмысленное выражение. Действие наркотика заканчивалось, еще через пару минут, и он впадет в дрему, из которой вывести его будет крайне затруднительно.
– Ты бы мне сигарету дал, – голос законного прозвучал почти требовательно. Восстанавливался он быстрее, чем хотелось бы. Следовало увеличить дозу.
– Обожди, сейчас дам, – пообещал Карась. – Только сделаю тебе небольшой укольчик. – Надеюсь, что ты не возражаешь? – В черных зрачках вора плеснуло нечто похожее на бунт. – Уверяю тебя, это совершенно не больно. Тебе понравится!
Взяв вторую ампулу, Карась уверенно отломил ее кончик и, набрав в шприц усиленную дозу раствора, медленно ввел его, хищно наблюдая за тем, как меняется при этом лицо Чалого. Воля вора была сломлена окончательно, теперь он стал всего-то податливым материалом. Прикурив сигарету, Карась сунул её в уголок рта законника. Некоторое время тот с жадностью вдыхал дым, как если бы восстанавливал утраченные силы.
– Так, где живет этот Николаев?
– А где же еще жить такому тузу, как он? – речь вора слегка замедлилась. Глаза засверкали, как угольки в печи. Ему хотелось выговориться, и весьма кстати, что напротив него сидел такой понимающий собеседник. – На Рублевке! Там к нему не подступиться. Домину отгрохал, будь здоров! А вокруг дома стена метров восемь высотой.
– У него есть квартира?
– В Староконюшенном переулке имеется, – уверенно сообщил вор.
– Откуда тебе это известно?
– Как же не знать, если в этом доме прежде мой кореш проживал. Когда-то там коммуналка была, самая обыкновенная, а сейчас дороже места по всей Москве не сыщешь. Николаев всех жильцов расселил, получилась просторная шестикомнатная хата.
– Когда он там бывает?
– По пятницам, вместе с любовницей. Красивая девка, молодая совсем, лет двадцати, – мечтательно протянул законный. – Я все смотрю на этих терпил и удивляюсь, где они таких баб находят? Мне за всю свою жизнь ни одной такой не перепало, а у него каждую неделю новая соска, и одна другой слаще!
– Кто еще живет в его квартире?
– Домохозяйка наведывается. Там у него терьер какой-то живет, злобная псина! Так он с ним обязательно прогуливается, когда приезжает.
Язык законного заплетался. Каждое слово давалось ему с трудом. Вместе с произнесенными словами из него уходили последние силы. Скоро он ослаб совсем. С минуту пялился прямо перед собой, как будто бы чего-то вспоминая, а потом закрыл глаза, свесив голову на грудь.
Вытащив изо рта Чалого окурок, Карась тщательно затушил его о пепельницу. Вор крепко спал, перестав реагировать на внешние раздражители. Развязав ему руки, Антон аккуратно поднял высушенное невзгодами тельце и положил его на кровать. Внимательно посмотрел по сторонам и, не отыскав ничего такого, что могло бы свидетельствовать о том, что здесь побывал посторонний человек, вышел.
ГЛАВА 17 СПАСИБО ЗА БДИТЕЛЬНОСТЬ
Охрана автостоянки была хорошо продумана, нечего было рассчитывать на то, что удастся подкрасться к ней незаметно: кроме бдительных сторожей, не гнушавшихся каждый час обходить охраняемую территорию, по всему периметру каменного забора были укреплены видеокамеры, просматривающие каждый сантиметр двора. Следовало придумать что-то кардинальное.
В какой-то момент Карась вдруг понял, что охранник смотрит в его сторону. Еще через минуту он просто подойдет к ним и по-простецки поинтересуется, кого же это они ищут. Не следовало более искушать судьбу.
– Пойдемте, – распорядился Карась, кивнув Шелесту и Угрю, стоявшим немного поодаль. – Не хватало, чтобы нас вычислили. И вообще, когда ты пострижешься, Шелест? – раздраженно спросил он.
Анатолий удивленно посмотрел на Карася: прежде подобной раздражительности за боссом не наблюдалось. Может, чего в жизни не заладилось? Говорят, что у него появилась какая-то новая баба. А они, кровопийцы, даже самого спокойного мужика заставят взвыть.
– А разве мешает?
– Мне не мешает, но не забывай, это особые приметы. А потом – эта твоя серьга! Сними!
– Сейчас? – удивился Анатолий.
– Потом... С видеокамерами справишься?
Шелест широко заулыбался:
– Разумеется, это моя работа.
– В пятницу их вырубишь!
– Хорошо.
– Но нужно сделать так, чтобы картинка осталась прежней. Сумеешь?
– Конечно. Без проблем. Еще и не с такими вещами приходилось справляться.
– Вот и отлично. – Повернувшись к Угрю, Карась сказал: – А к тебе у меня особый разговор есть...
* * *В свои апартаменты на Староконюшенном переулке Николаев приехал далеко за полночь. Охранник еще издали признал подъезжающую машину и приветливо приподнял шлагбаум. Поставил машину на свое место, недалеко от ограждения, Николаев устало вышел из салона.
Подошедший охранник почтительно поздоровался. Ответив сдержанным кивком, Николаев хотел было пройти мимо, но тот негромко позвал:
– Герасим Петрович...
Николаев удивленно посмотрел на охранника: это что-то новое, прежде тот к нему не обращался. Герасим Петрович вообще старался соблюдать дистанцию в отношениях с людьми: так проще, меньше просьб и разного рода обременительных разговоров. Можно было бы пройти мимо, сделав вид, что не расслышал обращения, но голос охранника показался ему каким-то обеспокоенным.
– Слушаю.
Взгляды их встретились. В общем-то, охранник был неплохой мужик, дело свое знал хорошо, бывший пограничник, и относился к шлагбауму, едва ли не как к государственной границе, так что за огороженную территорию не могла пройти ни одна живая душа.
– Я здесь у вас уже не первый год работаю....
Николаев мгновенно насторожился. Странное начало, а может, он таким образом рассчитывает за свою службу добиться лично от него дополнительного персонального вознаграждения?
– Я это знаю.
– Поэтому все люди у меня на виду, – Гера Николаев нетерпеливо кивнул, давая понять, что с увертюрой следует поторопиться. Время его дорого, а потом он изрядно устал, и ему просто не терпелось занять горизонтальное положение. – А тут вчера вечером какие-то типы непонятные толкались...
– Что за люди? – насторожился Николаев.
Пожав плечами, охранник отвечал:
– Как будто бы обыкновенные, только такое впечатление, что они чего-то высматривают. Однажды про вас упомянули... Совершенно случайно услышал.
– И что же они говорили?
– Я толком не расслышал, но вроде бы хотели выяснить, куда именно вы машину ставите.
– А ты что?
– А что я могу сделать? – охранник пожал плечами. – Я ведь отвечаю только за стоянку. Если бы они были на моей территории, тогда другое дело, а так... что я им скажу?
– Тоже верно, – согласился Николаев. – Если что-то такое чрезвычайное будет, так сразу звоните в милицию, – подсказал он. – Она здесь рядом находится, так что за две минуты доберутся. – Разговор начинал утомлять его.
То, что происходит вокруг стоянки, к нему не имело никакого отношения. Следовало расслабиться и идти домой.
– В любом случае, спасибо за бдительность.
К подобным сигналам следует относиться всерьез. Завтра же нужно отдать распоряжение своей службе безопасности, чтобы установили личности этих неизвестных.
До дома оставалось каких-то метров пятьдесят. Прежде он считал, что это самое безопасное расстояние, во всяком случае, территория была огорожена высоким забором, посторонних здесь не было. А если учитывать, что повсюду были понатыканы камеры видеонаблюдения, то установить личность недоброжелателя не составит большого труда.
Но именно сейчас Геру Николаева одолело дурное предчувствие, и он пожалел о том, что преждевременно отпустил охрану.
Прошагав метров двадцать, он увидел, как на тротуар упала длинная тень, еще более увеличенная уличным фонарем. Она переломилась на бордюре и, добравшись до каменного забора, взмыла вверх по шершавой красной поверхности.
Резко обернувшись, Николаев увидел в нескольких метрах от себя молодого человека в темном неброском костюме; в его внешности не было ничего зловещего, если не считать пистолета, направленного точно в грудь Геры. Николаев метнулся в сторону и тотчас почувствовал, как правое плечо обожгло, а в каменную кладку сочно воткнулась пуля. Пригнувшись, Герасим Петрович побежал в сторону подъезда. Рядом злобно просвистели две пули, а третья больно царапнула голень. Преодолевая боль, Николаев добежал до подъезда. Теперь свет ярко освещал переулок, подступал к подъезду, забирался даже в самые отдаленные уголки, некрасиво высвечивая во дворе бак с торчавшей из него полиэтиленовой требухой и ржавые трубы, сваленные в неприглядный ворох.
Вокруг никого.
Вытащив из кармана ключ, он отомкнул входную дверь. Теперь он был спасен, убийца остался где-то позади. Подволакивая ногу, Николаев стал подниматься по лестнице, чтобы укрыться за бронированной дверью. Первое, что он сделает, когда окажется в квартире, так это поднимет на ноги всю свою охрану, пусть разыщут этого урода! Милицию тоже надо подключить, без нее справиться будет трудно. Пусть все ищут! А вот когда его найдут, то...
Неожиданно на лестнице появился спускающийся вниз высокий человек с проседью, одетый в джинсовый костюм. На худощавом лице улыбка, совершенно не соответствующая случаю. На какой-то миг Николаева парализовал страх – именно эта располагающая улыбка да шрам на лбу незнакомца показались ему еще ужаснее выпущенных пуль. Возможно, что именно так выглядит смерть: спокойная, добродушная, одетая с некоторой заявкой на изыск.
– Господин Николаев? – спросил незнакомец.
Он держался так естественно, словно не замечал залитого кровью костюма. От его серых глаз исходил вселенский холод. Язык Николаева от страха оцепенел.
– Знаете, я очень рад нашему знакомству. Я так о вас много слышал, – сказал незнакомец, не убирая с лица улыбки. – Вот только очень жаль, что наше знакомство столь кратковременно.
Рана на ноге обильно кровоточила, принося страдания. Приложив ладонь к ране, Герасим Петрович беззвучно прошелестел онемевшими губами:
– Кто вы?
– Я – твоя смерть.
И, прежде чем Николаев успел ответить, незнакомец вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил в его перекошенный от страха рот.
ГЛАВА 18 НЕЗАМЕТНОЕ УБИЙСТВО
– Вы уверены, что это был именно он?
Охранник автостоянки – крупный приземистый мужчина с недоверчивым взглядом, с минуту рассматривал листок с фотороботом. Казалось, что даже в вопросе сотрудника милиции он искал какой-то скрытый подвох, и это начинало раздражать. Однако следовало сделать вид, что ровным счетом ничего не происходит.
– Он, – убежденно ответил охранник, возвращая листок. – С ним еще двое было, но я их не рассмотрел. Помню, что у одного были длинные волосы... Но обратил внимание как-то сразу вот на этого.
«Что же за дела такие, – упрятал Дмитрий Степанов в накладной карман фоторобот, – куда не пойдешь, так обязательно появляется этот «чистильщик». А где он – там обязательно труп».
– Почему же именно на него?
Охранник пожал плечами, продолжая сверлить оперативника прежним, вприщур, недоверчивым взглядом. Возможно, что его жизнь состояла из череды неприятностей, а если так, то можно на многое сделать скидку.
– Это трудно объяснить. Можете назвать это интуицией. Но держался он как-то в сторонке, сразу было видно, что он среди них за главного. От него так и веяло какой-то опасностью. С такими людьми мне приходилось встречаться, я ведь из бывших военных, подполковник, а в армии кого только не встретишь.
– Как долго они были в вашем дворе?
– Раза три приходили, и то ненадолго, но сразу стало понятно, что они чего-то выслеживают. Сначала они в машине сидели, а потом, когда стало ясно, что из нее всего не увидишь, так вышли наружу.
– Вы уверены, что они выслеживали именно Николаева?
– А кого же еще? – удивился охранник. – Я ведь Николаеву тоже об этом сказал, но он как-то к этому легкомысленно отнесся. И вот результат!
– А выстрелов вы не слышали?
– Выстрелов не было, это я вам точно могу сказать.
– Может, какие-нибудь хлопки?
– Ничего похожего на выстрелы, – убежденно заверил охранник. – Я бы их сразу определил. Видно, стреляли из пистолета с глушителем.
Именно этот охранник вызвал оперативную группу. Не было оснований не доверять его словам, но вот хитроватое выражение его лица не нравилось, хоть ты тресни! И прежде чем подъехала оперативная группа, труп Николаева пролежал на лестнице часа полтора. Странно, что за это время его никто не обнаружил и не слышал никаких звуков борьбы.
Имелась еще одна странность в этом деле: система видеонаблюдения оказалась перепрограммированной и показывала лишь пустой двор. А следовательно, люди, совершившие убийство, обладали немалыми техническими знаниями.
Что же это тогда получается? В прошлый раз они выключили свет в целом квартале, вырубили телефонную линию, а теперь вот без особых сложностей перенастраивают сложнейшую систему видеонаблюдения.
– А почему вы все-таки решили проверить квартиру Николаева? Вас что-то насторожило?
Стоянка была небольшой, всего-то три десятка автомобилей. Наверняка половина из них имеют спутниковую поисковую систему, весьма полезная вещь при угоне. Для отставного военного с дряблыми мышцами такое место – настоящая находка. Даже странно, что его не вытеснили двухметровые геркулесы, охочие до легких денег.
Подполковник запаса пожал плечами:
– Вроде бы он домой пошел, а свет в комнатах не включил, мне это показалось подозрительным. Вот я и решил проверить, в чем там дело. А когда вошел в подъезд – сразу его увидел. Вот такие дела...
Опросив охранника, майор Степанов вернулся в подъезд, где каких-то полтора часа назад лежал убитый Николаев. Народу на лестнице было немного, и то из числа самых любопытствующих. Оперативные мероприятия были уже проведены, так что им ничего не мешало в деталях рассматривать место убийства и вполголоса делиться собственными переживаниями.
На лестничной площадке был мелом нарисован кривоватый контур человеческого тела. Именно на этом месте лежал убитый Николаев. Никто не осмеливался переступить белую черту. Но это сейчас, пройдет пара дней, и она будет просто затерта подошвами ног. Крови тоже уже не было, последние капли сгинули под половой тряпкой местной уборщицы. Остались лишь нечеткие разводы, но им тоже конец, уже к вечеру от них не останется и следа.
Судя по предварительным заключения экспертов, выстрел был произведен в голову с близкого расстояния на середине лестницы. Пуля раздробила Николаеву нижнюю челюсть и вышла через правый висок, оставив на стене кусочки мозгового вещества. Ранение, несовместимое с жизнью. Странно другое, что какими-то невероятными усилиями он все же сумел доползти до своей двери, о чем свидетельствовал кровавый след.
Итак, следующим оказался Николаев, вот только зачем понадобилось это убийство? Прямо кроссворд какой-то! Вот она, истина: не хочешь быть убитым, так не заказывай убийство другого. Наверняка на предстоящий день у Николаева были какие-то грандиозные планы.
Среди стоящих на лестнице людей Степанов обратил внимание на девушку со следами искреннего горя в глазах. Глаза красные, тушь размазана по щекам, похоже, что на подобные мелочи сейчас она не обращала внимания. Горе её было неподдельным.
Заметив подошедшего Степанова, она сделала в его сторону нерешительный шаг.
– Вы ведь из милиции?
– Да, из уголовного розыска, – ответил Степанов. Оперативное чутье подсказывало ему, что разговор должен быть значимым.
– Вы ведь занимаетесь убийством… Геры?