Все только начинается! Еще меня в скором времени ждет посещение диетолога, или гастроэнтеролога. Я не совсем понял сказанное мне по-корейски слово, но смысл его где-то там. Специалист, который по результатам последнего анализа, решит, чем и как мне лучше всего питаться… Забавная штука жизнь! Никогда не думал, что путь к вершине эстрады, буквально с самого начала, будет пролегать через специалиста но кишкам… Вот уж неисповедимы пути господни, как говорится! Интересно, а за какие шиши меня обследуют? Анализы, консультации? Лечат, а денег не просят… Не, это они молодцы конечно, но как-то странно… Нужно узнать, а то как вывалят потом разом счет, за потребленные услуги… И буду я напевать, приседая — «Мама, мама, что я буду делать? Ку!» Деньги-то на синтезатор потрачены. Лучше заранее предвосхитить возможные проблемы. Если денег нет, то и к врачам ходить не нужно будет! Надоели уже… Впрочем, польза от них есть. Причем существенная. Одно только то, что пластику делать не нужно, тянет на кругленькую сумму… И здоровья мне этим сберегли… Это вообще, бесценно!
…Фух! Жарко-то как! Весна еще не закончилась, а уже такая духотень! Что-же тут летом будет? К жаре я непривычен…
Чжу Вон сегодня упражнялся в остроумии. «Лицо» восстанавливал. Видать ему сеструха нос натянула, так он показывал кто тут главный на самом деле. Премии раздавал. В итоге сонбе получила плюс пять процентов к зарплате, а у меня в итоге вышел ноль. Что за…? Еще и прикололся — типа, мордой не вышел! Никогда не понимал этих мажоров. Ну, есть у тебя деньги, зачем постоянно демонстрировать окружающим, что ты богат? Прямо ущербность какая-то… Ничего ведь не стоило дать мне столько же, как и Су Чжи! Пять процентов от моей зарплаты для такой корпорации как «Sea Grup» это тьфу и растереть! Даже не заметили бы… Не, нужно было поприкалываться! Подразнить и не дать. Странные люди эти богатые… А богатые корейцы, похоже, страньше вдвойне… Да и бог с ними! Скоро это кончится, и я буду сам себе хозяин…
…Ко мне вернулось мое умение играть. Это самое главное. Основа. Фундамент, на котором я буду строить здание своего успеха. Даже если с голосом будет средне — ничего страшного. Главное — я могу воспроизвести хиты, которые знаю. С пением можно что-то придумать. Можно сказать, что через первую преграду я прорвался, теперь у меня следующий этап — продолжать совершенствовать технику своей игры, записать пару-тройку хитов и попытаться как-то с ними засветиться. Да! Еще нужно узнать о защите авторских прав… Дядя. Я хотел поговорить с ним об этом…
— Да, внучек, кинь в нее! Вот, правильно! Не попал. На вот тебе еще камушек. Кидай!
Выныриваю из своих мыслей, фокусируюсь на постороннем разговоре. Пожилая аджума с маленьким мальчиком. Наверное, бабушка с внуком. Бабушка подбирает с дороги камушки и дает внуку. Тот сосредоточенно кидает их куда-то в сухую, уже вперемежку с зеленой траву, у большого, распустившего молодые листочки, куста.
Что они там такое делают? Кто там, в кусте? Крыса?
Подхожу ближе, смотрю в куст и вижу маленького черного… котенка! Забившись среди корней, он втянул шею и испуганно лупает глазами, видно не понимая, что это вокруг него стукает? В этот момент, камень, удачно брошенный мальчиком, попадает ему прямо в голову. Котенок жалобно мяукает и пытается залезть в щель, в которую он забился, еще глубже.
— Молодец, Юн! Вырастешь, потяжелее камни будешь кидать, тогда точно пришибешь, — обнадеживает мальчика старушка, — На, вот, еще камушек!
Задрав голову вверх, мальчик с уважением смотрит на бабушку. От увиденного я натуральным образом охреневаю.
— Аджума, что вы делаете? — возмущаюсь я, — чему вы ребенка учите? Вы что, с ума сошли?!
От моего вопроса аджума тоже офигевает, причем настолько, что на пару секунд «виснет».
— Как ты разговариваешь со старшими?! — придя в себя, негодующе кричит на меня она, — как тебя мать воспитала, соплячка? Да кто ты такая, чтобы так со мною разговаривать?!
Ненормальная какая-то, — решаю я, — в дурдоме день открытых дверей, походу… Кто ей, такой, только ребенка доверил?
Обхожу ее справа и останавливаюсь в двух шагах от мальчика.
— Нельзя кидать камнями в маленьких, — строго говорю ему я.
Мальчик, немного набычившись, строго смотрит на меня.
— Он живой, — объясняю я, почему, — и ему больно. Он будет плакать.
Юн надувает губы, опускает голову и смотрит на камешек, который крутит в руках. Размышляет. Аджума, все это время энергично набиравшая в грудь воздух, разражается какой-то уж совсем площадной бранью в мой адрес. Не обращая внимания на орущую рядом бабку, Юн поднимает голову и смотрит на меня, я смотрю на него. Неожиданно он бросает камень себе под ноги и улыбается мне. Я улыбаюсь ему.
— Хорошая тетя, — говорит он.
Я? Тетя? Надо же! Выпрямляюсь и советую продолжающей ругаться аджуме: Рот помой, карга старая.
От услышанного у аджумы происходит натуральный «помпаж»[12] глотки и она замирает с открытым ртом. Наступает благостная тишина.
Подмигнув смотрящему на меня мальчику, я схожу с дороги и, сделав несколько шагов, приседаю рядом с кустом. Втиснувшись, насколько вышло меж корней, котенок смотрит на меня испуганными зелеными глазенками.
— Шшшш, — говорю я ему и осторожно, чтобы не испугать резким движением, подношу к его мордочке пальцы, — не бойся.
Тот, подумав, вытягивает шею и обнюхивает мои пальцы. Рядом, по сухой траве шелестят шаги. Подходит Юн и тоже, присев на корточки, смотрит, что я делаю. Котенок пугается, но через пару мгновений вновь высовывает любопытную мордочку. Что же с ним делать? Оставлять здесь явно нельзя. Что еще взбредет в голову этой ненормальной аджуме? Может — он чей-то? Нужно попробовать найти хозяина. А пока придется взять с собой.
— Пойдешь со мною? — спрашиваю я котенка, протягивая ему раскрытую ладонь, — я дам тебе молока.
Тот, смешно шевеля носом, снова обнюхивает мои пальцы.
— Пошли, — тороплю я его, — у меня еще много дел, а ты, наверное, хочешь есть. А потом я попробую найти твоего хозяина или хозяйку. Давай!
Я нетерпеливо шевелю пальцами. Зверек, подняв голову, пару мгновений, смотрит мне в глаза и, пискнув, вылезает из своего убежища.
— Молоток! — хвалю я его за быстрое решение и подхватываю на руки. В этот момент сзади подбегает аджума и, схватив Юна в охапку, уносится с ним по улице, крикнув на прощание что-то неразборчивое. То ли — идиотка ненормальная, то ли дура чокнутая.
Сама такая, — думаю я, посмотрев ей вслед, и обращаюсь к котенку: — Ну, что, пошли? Надеюсь, мои не будут против, если ты поживешь у нас пару дней, пока твой хозяин не найдется?
Время действия: то же время
Место действия: дом мамы Юн Ми, прихожая. Мама, встретив вернувшуюся из института старшую дочь, торопится поделиться с нею новостями.
— Сун Ок! Слушай меня скорее! Мне сегодня позвонила секретарь президента Хё Бин! Секретарь сказала, что госпожа желает поговорить со мной о Юн Ми! Назначила мне завтра время, к которому она меня хочет видеть. Сун Ок, что мне делать?
— Пффф… — выдыхает даже еще не разувшаяся Сун Ок, — мам, откуда я знаю, что нужно делать? Я вообще уже перестаю что-то понимать! Голова кругом идет! То она по девятьсот с лишним балов за иностранные языки получает, то знакомство с чеболем заводит, то вдруг меньше чем за два месяца, сама, учится на пианино играть… Откуда я знаю, ма? Что ты меня спрашиваешь?!
— Но ты же ее старшая сестра! — возражает мама.
— И что? Что с того? Она что хочет, то и делает! Еще и побить меня обещала!
— Побить? Тебя? — пугается мама, — как такое может быть? Ты же старшая?
— Вот и я не знаю… Ты с дядей говорила? Звонила?
— Звонила. Но мы недолго поговорили. Он сейчас во Вьетнаме. Сказал, что далеко от города и позвонит сам. Тут связь оборвалась. Поговорить не получилось.
— Сделай тогда так, как правильно! Зачем меня спрашиваешь?!
— Но, Юна же будет против? И потом… Что будет, если они узнают, что у нее…амнезия?
— Не знаю я! Я ничего не знаю! Ма, я умираю от голода! Давай, поедим сначала!
— Да, дочка, да! Ты разувайся, мой руки и приходи. А я сейчас соберу на стол.
Мама торопливо убегает на кухню. Сун Ок, нагнувшись, устало стягивает с себя обувь. В этот момент открывается входная дверь и в прихожую входит Юна.
— Аньен! — произносит она, увидев старшую сестру.
— Аньен, Юна, — оборачиваясь, отвечает та и испуганно замирает, увидев, что у нее на руках.
— Он у нас поживет немного? — спрашивает Юн Ми, имея в виду котенка, — какая-то сумасшедшая аджума учила ребенка кидать в него камнями…
— МА-МА! — во всю мощь своих легких кричит Сун Ок с испугом смотря на «зверя», — Юн Ми принесла «тодук-коянъи»! ЧЁРНУЮ! МАА-МА!
Не надев тапочки, так, без них, скользя по полу разъезжающимися ногами в носках, Сун Ок убегает в дом. Юн Ми озадаченно смотрит ей вслед.
— Он у нас поживет немного? — спрашивает Юн Ми, имея в виду котенка, — какая-то сумасшедшая аджума учила ребенка кидать в него камнями…
— МА-МА! — во всю мощь своих легких кричит Сун Ок с испугом смотря на «зверя», — Юн Ми принесла «тодук-коянъи»! ЧЁРНУЮ! МАА-МА!
Не надев тапочки, так, без них, скользя по полу разъезжающимися ногами в носках, Сун Ок убегает в дом. Юн Ми озадаченно смотрит ей вслед.
Время действия: несколько позже
Место действия: дом мамы Юн Ми. Маленькая столовая. За столом сидят Мама, Юна и Сун Ок. На полу, в углу, смешно вытянув лапы, спит котенок. Съев кусочек курицы, он спит, опьяненный сытостью.
Сижу, слушаю, что мне рассказывают про кошек мама и онни. Ощущение — словно я в сказке. Сказочной дурацкой стране, в которой усатые-хвостатые объявлены персонами нон-гранта. Онни на полном серьезе рассказывает мне, как в последнюю ночь старого года ужасный демон в обличии кота ищет возле домов оставленные за порогом туфли. А если находит их, то делает с обувью вовсе не то, о чем можно было бы подумать, — демонический кот примеряет найденную обувку, меняя тем самым к худшему всю дальнейшую судьбу их владельца. А за хвост кота, который входит в дом, может держаться дух умершего. Поэтому, всем кошкам следует обрезать хвосты, чтобы они не таскали на них кого-то из потустороннего мира. Часто, в кошку вселяется дух убитой женщины. Значит, кошка, опаснее кота…
Слушаю этот бред и понимаю, что вероятность найти хозяев котенка стремительным домкратом падает к нулю. Скорее всего, их у него никогда и не было. Во-первых он черный, во-вторых он женского полу — кошечка, я посмотрел, а это вообще, по местной мифологии, о ужас, ужас! Сдать его в какой-нибудь приют для животных вероятность, тоже, как я понимаю, невелика. Скорее всего, его тупо туда не возьмут, потому, что его оттуда, никто, тупо, никогда не заберет. И чего теперь делать? На кой я связался? Ну и шел бы себе мимо, да и шел…
Я вздохнул. У нас в семье был кот. Барсик. Тоже черный. Умнющий. Старый уже, но все равно играть любил. Только бумажку к нитке привязанной покажи — глаза загораются как у молодого! Всех кошечек вокруг дачи окучивал. Приходил после кошачьих драк — подранный, но не побежденный. Дня три-четыре отлежится, отъестся, если надо — мама в ветеринарку свозит, там его подштопают, кольнут, и снова — в ночь. Стеречь свои границы, поддерживать кошачью популяцию. Мужик был. В прошлом году какая-то падла убила. Из пневматики. Отец сказал, что шарик попал прямо в глаз и сквозь него в мозг. Сразу — насмерть. Нашли возле нашего участка. Твари, а не люди. Поохотится на дачу приезжают… Поймать бы такого охотничка, да всю обойму бы в рожу высадить, из его пистоля… Чтоб знал, как это.
И что мне теперь с котенком делать? Куда его? Я же звездой собираюсь стать. Как я его за собой таскать буду? Дома, я понимаю, оставить — без вариантов. Вот нашел себе обузу… Ладно, еще не вечер… может, что в голову придет…
В общем, родные Юн Ми предлагают вернуть животину туда, где взял. От греха подальше. Не возражаю, рассчитывая выиграть время, выказываю согласие. Но завтра. Видя, что я не сопротивляюсь, мама и онни «выдыхают». Дабы сменить тему, рассказываю про свой сегодняшний поход к врачу. Про то, как меня всего измерили. Женщины отвлекаются от кошачьего вопроса. Тут мама вспомнив, сообщает, что ей звонила секретарша Хё Бин и пригласила завтра на разговор по поводу моей дальнейшей учебы и работы в «Sea Grup». Рассказав, мама молча смотрит на меня, ждет моей реакции. Я молчу.
— Может, все же поедешь учиться? — осторожно спрашивает мама, заглядывая мне в лицо, — в Америку…
— Я же уже все в прошлый раз объяснила, — отвечаю я, — что бесплатный сыр бывает только в мышеловке…
(в этом месте онни хмуро кивает, соглашаясь)
— … и про то, что денег там особо не заработаешь и жить мне придется не в Корее, далеко от вас… Все же уже объяснено. Вы слышали и согласились со мною. Повторять не буду. Мой ответ — нет. И вообще, не понимаю, зачем тебе туда идти? Позвони, скажи, что не можешь. Занята.
— Ты что! — пугается мама, взмахнув руками, — это же неуважение! Госпожа Хё Бин большая начальница, президент. И ты работаешь у нее. Нельзя не прийти!
— А, ну да, соглашаюсь я, вспомнив про иерархию в отношениях, — ладно, я пойду, гляну, что там в интернете, — говорю я, — может, кто заказ на перевод прислал… Доктор тесты прислать должен…
— Иди дочка, — вздохнув, разрешает мама, — иди…
Сижу в интернете, читаю про Корею и кошек. Пытаюсь понять.
«…В традиционной корейской культуре боязнь кошек — одно из самых распространенных суеверий. Соперничать с ним может только страх перед числом „четыре“ (в китайском языке слово „четыре“ созвучно слову „умирать“; из Китая суеверный ужас перед „четверкой“ распространился на Корею и Японию) и вера в то, что не выключенный на ночь вентилятор потихоньку высасывает из человека жизнь…»
Ну да, про цифру четыре есть тут такое. Во всех лифтах она заменена английской буквой F. Я иногда путался, пока не привык. А вот про вентилятор — не слышал… Интересно, чем он жизнь «высасывает»? Вибрацией, что ли?
«… Кошку в Корее всегда воспринимали как животное-паразита, обитателя не дома, а заднего двора или помойки. Бездомную кошку по-корейски зовут „тодук коянъи“ — „кошка-вор“. Некоторые корейские националисты объясняют свою нелюбовь к кошкам следующим образом: „Самая известная кошка — это манэки-нэко. Манэки-нэко — это символ Японии. А что хорошего может быть от колонизаторов?“»
Ну да, патриоты, они такие… Бей своих, чтоб чужие боялись…
«…Сильный страх перед мистической кошкой еще недавно жил во всех корейцах. Защитить девушку от убегающей со всех ног кошки, запустив в нее камнем, было достойным проявлением мужества парней…
…Страдают от такого отношения в основном бродячие кошки, которых в Сеуле насчитывается от 30 до 200 тысяч (в зависимости от того, кто считал). Вид у них обычно зашуганный и ободранный. К тому же некоторые врачи традиционной медицины считают кошачье мясо лекарством от болей в суставах, так что на отдельных сезонных рынках торгуют и кошками, которым уготована судьба стать пищей. Зачастую для приготовления лекарств народной медицины кошек варят живьем…»
Пипец! Средневековье! На дворе двадцать первый век! Они что, серьезно это делают?! Просто не верю! Кажется, я теперь по-настоящему понимаю благородного дона Румату Эсторского… Я бы тоже в конце-концов сорвался бы… С ума тут, что ли все посходили? Это же просто кошки!
«… Жизнь кошек в Корее стала меняться к лучшему только в последние 5-10 лет. Сказывается и любовь к котикам, захватившая интернет, и популярность анимэшных „кавайных нэко“, и определенное повышение уровня жизни, при котором снижается потребность выплескивать агрессию на бродячих животных. Правда, любимым домашним животным все равно считается собака, а кошку держит лишь примерно один из 8000 корейцев. При этом, как правило, это дорогостоящая породистая кошка, знак статуса, цена которой может раза в два превосходить европейскую.
Постепенно меняется и отношение к бродячим кошкам. Они появляются теперь не только у буддийских храмов, как раньше, но и около некоторых харчевен, где их подкармливают иностранцы. Взять бродячего кота домой считается моветоном, дескать, это его карма — жить на улице. Но есть и те, кто регулярно подкармливает таких котов. Отношение к этим людям в обществе не очень хорошее: считается, что занимаются этим лишь те, у кого нет друзей и не сложилась карьера. Поэтому подкармливают уличных кошек сердобольные корейцы в темное время суток…»
Вот так вот… Моветоном! Все ясно теперь, почему мама и Сун Ок настолько против. И что мне теперь делать? Выкинуть его на улицу? Чтобы его там заживо сварили? Пффф…
Время действия: Вечер того же дня. Уже темно.
Место действия: дом гадалки. У двери — мама и Сун Ок. Сун Ок настороженно озирается по сторонам, стараясь держаться поближе к маме. Мама только что позвонила в дверь. Дверь открывается и на пороге дома появляется гадалка.
— Зачем пришла? — начинает ругаться она, увидев поздних посетителей, — я же сказала тебе по телефону, чтобы ты не приходила!
— Простите госпожа мудан, — низко кланяется мамам, — простите, что осмелилась потревожить вас, но вопрос очень срочный. Обязательно нужно знать до завтра.
— Поэтому я спать не должна? — вопрошает мудан и командует, — убирайтесь!
— Госпожа, а мы вам принесли курочку и пиво, — заискивающе улыбается мама, двумя руками поднимая вверх принесенную с собою упакованную в пакеты, коробку.
Шаманка на секунду задумывается.
— Нет! — говорит она, делая шаг назад и намереваясь закрыть дверь, — убирайтесь!