Прямо перед главным входом находился Швейцар, солидный и неподвижный, задачей и развлечением которого было не впускать недостойных. Он был защищен от любого вида нападения всеми известными и неизвестными Силами, был достаточно силен, чтобы порвать пополам быка, и , предположительно, бессмертен. Конечно, он все так же был и в мое время, огромный как жизнь и в два раза более - неприятный. Швейцар был сноб из снобов, и он этим наслаждался. В этом времени он был приземистым, коренастым человеком в фиолетовой римской тоге, с обнаженными мускулистыми руками, твердо сложенными поперек внушительную грудь. Я наполовину ожидал, что на нем будет лента с надписью «Прохода нет». Он стоял, гордо выпрямившись, с задранным носом, но его глаза ничего не пропускали. Он уже заметил нас.
- Я могу его застрелить, - предложила Сьюзи.
- Даже не думай, - сказал я быстро. - Швейцар серьезно защищен. И, кроме того, мы уже знаем, что ты его не убила, потому что я уже встречал его там, в Настоящем, во время последнего дела.
- Ненавижу окольные пути, - сказала Сьюзи. – Давай все равно его застрелим и посмотрим, что из этого выйдет.
- Давай не будем, - очень твердо возразил я.- Это - то место, где тебя посадят на кол лишь за то, что ты опоздала в нарушение своих членских обязанностей. На этот раз наша обычная тактика грубой силы и наглости не поможет. Нам необходимо уговорить его дать нам дорогу.
- Вперед, Томми, - сказала Сьюзи. – Твоя очередь.
- Так и знал, что ты это скажешь, - ответил Томми.
Мы подошли к двери, и Швейцар немедленно шагнул навстречу, преграждая нам путь, одна мясистая рука предупреждающе вытянута.
- Отлично, это конец вашего похода. Вам троим здесь не рады. Никогда. Я все еще помню проблемы, которые вы создали во время своего последнего прихода, каких-то двести лет назад.
- Значит, вот куда мы отправимся после, - пробормотал Томми.
- Заткнись, - тонко намекнул я ему.
- Наверное, мы произвели на человека слишком сильное впечатление, - сказала Сьюзи.
- Как всегда, Сьюзи, - заметил я великодушно. И улыбнулся Швейцару. – Послушай, я знаю, что мы не члены Клуба, но нам нужно заскочить на секунду и, может быть, задать несколько вопросов. И тогда мы уйдем из твоей жизни. Правда, здорово?
- Только члены Клуба - значит только члены Клуба, - проворчал Швейцар. - Уходите. Или я буду вынужден применить силу.
Сьюзи потянулась к дробовику.
- Нет! – быстро сказал я. - Когда я сказал, что Швейцар защищен, я имел в виду всеми членами Клуба. И это означает, что он может привлечь могущество волшебников, эльфов и, отчасти, божественные силы, чтобы остановить нас.
- А-а,- сказала Сьюзи. - Поэтому стрельба в него не сработает?
- Нет.
- Я прихватила вот эти специальные гранаты...
- Нет! – я обернулся к Томми. – Давай. Промой ему мозги.
С доверительной улыбкой Томми Забвение шагнул вперед. Швейцар настороженно разглядывал его.
- Мы не отсюда, старичок, - легко сказал Томми. – Ты, наверное, это уже заметил. Мы, на самом деле, не из этого места и не из этого времени. Мы из будущего. Приблизительно за тысячу шестьсот лет до этого времени, чтобы быть точным. И будущем мы с друзьями - члены этого Клуба.
- Что? - спросил Швейцар. Он явно ожидал услышать что угодно, но не это.
- Мы – члены Клуба, откуда и из какого времени мы бы ни пришли. Что означает, говоря технически, мы - члены здесь и сейчас. Член однажды - всегда член, не так ли?
Швейцар нахмурился, размышляя об этом. Размышления, точно, не были его сильной стороной. Лицо его прояснилось, когда в голову пришла мысль.
- Если вы - Член, - медленно произнес он, - вам известно секретное рукопожатие.
Томми поднял бровь. - Нет никакого секретного рукопожатия, дорогой друг. Но есть секретный пароль, который я записал на этом листке бумаги.
Он показал Швейцару свою пустую руку. Швейцар внимательно посмотрел на нее, двигая губами, как если бы читал, затем неохотно кивнул и посторонился, чтобы нас пропустить. Он нахмурился еще сильнее, как будто от головной боли. Дубовая дверь дуба распахнулась перед нами, и я прошел в вестибюль. Как только дверь благополучно закрылась за нами, я посмотрел на Томми.
- Ты заставил его видеть то, чего не было.
- Конечно, - сказал Томми. - Это - мой талант, быть убедительным. Кроме того, в какой-нибудь альтернативной реальности мы, наверняка, - члены Клуба. Или, по крайней мере, я.
Я фыркнул. – Я по-прежнему ничего не сделал.
- Сделаешь, сделаешь, - успокоила меня Сьюзи. - Это место просто обязано кишеть типами, которых ты терпеть не можешь больше всего. Уверена, ты найдешь достойную кандидатуру, чтобы опустить каким-нибудь совершенно ужасным и мстительным способом.
Я фыркнул снова, неубежденный, и оглядел фойе. Здесь все так же сохранилась часть старого римского великолепия, которое я помнил со своего последнего посещения, - с мерцающими плиточными стенами и мраморными колоннами, но вместо толстого коврового покрытия на полу были застоптанные стебли тростника, разбросанные кучами там и сям, а высокий потолок был покрыт жирными друидскими рисунками, похоже, намазанными вайдой (краситель синего цвета). Освещение состояло лишь из гигантских масляных ламп, и ароматный воздух был горячим, неподвижным и слегка затхлым. Было ощущение, что Клуб пришел в упадок по сравнению с днями его истинной славы в римские времена и сейчас вынужден развивать собственный стиль. Римляне, безусловно, никогда бы не допустили такой эклектики.
Грязь на полу, похоже, не убиралась несколько дней, а на стенах были следы копоти и сажи над масляными лампами. Пятна вокруг были от самых разных субстанций.
Слуга, или, вероятнее - раб, с учетом железного ошейника, нерешительно вышел вперед, чтобы нас приветствовать. Что-то в нас его явно обеспокоило, потому что он замер, не доходя, и на пределе возможности завопил – «Охрана!». В одной из стен распахнулась панель, открывая потайную нишу, из темных глубин которой появилась отвратительная старая карга появилась, плюясь и кудахча. Она точно была какой-то ведьмой, беспрестанно бормотавшей заклинания, которые облачками выстреливали из ее когтистых рук. У нее была кривая фигурой в тряпках и лохмотьях, с тяжелой железной цепью, уходившей в нишу от рабского воротника вокруг ее худого горла. Она качнулась к нам, распахнутые глаза полны безумния и разрушительного гнева. Я почувствовал собирающуюся вокруг нее силу, пока она бормотала древние слова глубоким гортанным голосом, и знал, что, как только она обратит ее на нас, мы будем в глубоком дерьме.
Тогда я вызвал свой дар настолько, чтобы найти заклятие, мешавшее ей сломать свою цепь и рабский ошейник, и убрал его. Ошейник распахнулся, а цепь слетела с нее. Ведьма прервала заклинание на середине, и покачнулась, хромая. Для пробы она пнула лежащую цепь, но та лишь беспомощно загремела. Ведьма медленно усмехнулась, показывая остатки пожелтевших зубов, и повернулась, чтобы смотреть на раба, который ее вызвал. Тот развернулся и побежал, но стал жирным пятном на полу прежде, чем смог сделать полдюжины шагов.
Ведьма, подняв когтистые руки, издала воющий вопль триумфа и долгожданной мести. Смертоносные заклятия взорвали воздух вокруг нее, пробивая дыры в стенах и полу. Вооруженные люди набежали со всех сторон, и ведьма обернулась к ним с мстительным ликованием на ее иссохшем лице. Появилось пламя, задел штормовой ветер, и воины начали взрываться, разлетаясь кровавыми брызгами.
- Ты счастлив, что наконец хоть что-то сделал? - спросила Сьюзи.
- Очень, - ответил я.
Незамеченные в общем хаосе, мы прошли через фойе и попали в обеденный зал. Мы захлопнули за собой дверь, и шума от столпотворения немедленно стих. Никто не заметил нашего прихода. Вне зависимости от причин шума, это было дело рабов, а не членов Клуба. Большинство из них возлежали на обеденных кушетках, в старом римском стиле, уделив все внимание превосходной еде и питью, и приятной компании. И, наверняка, потратив одну эту еду больше, чем большинство людей в шестом веке за всю их жизнь.
Некоторые из обедающих по-прежнему одевались в старомодные римские тоги, но большинство носило простые туники с кожаной броней и атрибутами или без таковых. Большинство присутствующих были людьми, но было также несколько эльфов, нарочито высокомерно выделявшимися из окружающих, даже когда они обжрались человеческихми деликатесами, и стайка горгулий, поедающих живых мышей и играющих со своей пищей в весьма беспокойной манере. Их обслуживали рабы обоего пола, некоторые – лишь немного взрослее детей, с пустыми, невыразительными лицами. Они были обнажены, не считая железных ошейников вокруг горла, и на каждом были шрамы и следы кнута.
- Рабство, - голос Томми был полон отвращения. - Я знал об этом, знал, что рабы были даже во времена Короля Артура, но я никогда в действительности... некоторые из них - просто дети!
Некоторые из обедающих по-прежнему одевались в старомодные римские тоги, но большинство носило простые туники с кожаной броней и атрибутами или без таковых. Большинство присутствующих были людьми, но было также несколько эльфов, нарочито высокомерно выделявшимися из окружающих, даже когда они обжрались человеческихми деликатесами, и стайка горгулий, поедающих живых мышей и играющих со своей пищей в весьма беспокойной манере. Их обслуживали рабы обоего пола, некоторые – лишь немного взрослее детей, с пустыми, невыразительными лицами. Они были обнажены, не считая железных ошейников вокруг горла, и на каждом были шрамы и следы кнута.
- Рабство, - голос Томми был полон отвращения. - Я знал об этом, знал, что рабы были даже во времена Короля Артура, но я никогда в действительности... некоторые из них - просто дети!
- Это – нормальное положение вещей, - сказал я. - И так будет продолжаться веками. И соберись, Томми. Я освободил ту ведьму, только чтобы отвлечь внимание. Мы начинаем крупномасштабное освобождение рабов, и можешь держать пари, что все здешнее силы будут обращены против нас. Мы не в силах изменить целую культуру. Это не то, зачем мы здесь. А, кроме того, мы не имеем права производить сколько-нибудь значимые перемены, если мы хотим вернуться в наше собственное Настоящее, помнишь об этом?
- Помню,- сказал Томми. - Но мне не должно это нравиться.
В его голосе появилась сталь, холодный гнев, которого в нем раньше не было. Таким он мне мне нравился больше.
- Вступай в клуб, - сказал я.
- Не вижу следов Мерлина, - сказал Сьюзи, как будто все было как всегда. - А я уверена, что он бы выделялся даже в этой толпе. Хочешь, я возьму одного кого - нибудь и вытряхну из него ответы?
- По-моему, будет лучше, если я задам несколько вежливых вопросов, - ответил я. – Просто потому, что я хотя бы слышал о дипломатии.
Высокий, изящный и невероятно надменный тип уже направлялся к нам, изящно пробираясь между ложами, раздавая улыбки и сладости всем, мимо кого проходил. На нем была ослепительно белая туника без рабского ошейника. Он остановился передо мной, отметая Сьюзи и Томми одним движением глаз, и приподнял нарисованную бровь на тщательно рассчитанную долю дюйма.
- Я - Стюард, - произнес он. - А вы – совершенно точно не члены Клуба. И вряд ли будете. Не знаю, как вы сюда вошли, но должны немедленно уйти.
Я улыбнулся ему. – Вам известно о хаосе и разрушениях, происходящих сейчас в вашем вестибюле? О пламени, взрывах и кусках погибших охранников, летающих в воздухе? Это сделал я.
- Присаживайтесь, - покорился Стюард. - Полагаю, вы пожелаете перекусить, пока охрана не соберет достаточно сил, чтобы восстановить порядок и выкинуть вас троих отсуда? Особое предложение на сегодня - заливные языки жаворонков и мышата, фаршированные языками колибри.
Томми вздрогнул: - А у вас есть хоть что-то, где нет языков?
- Не садись Сьюзи, - сказал я. - Мы не остаемся на обед.
- Вы, может, и нет, - ответила Сьюзи. Она уже выхватила панированную куриную ножку у обедающего рядом и жевала ее с задумчивым выражением лиця. Ее сосед явно решил не поднимать шума.
- Мы ищем колдуна Мерлина, - сказал я Стюарду. - Мерлина Сатаниское Отродье. Он – член Клуба, правда?
- Исключительно потому, что никто не посмел голосовать против, - ответил Стюард, скривив губы. - Но даже при этом, он не смеет здесь больше показываться. С тех пор, как Король и большинство его рыцарей погибли в битве, в последнем большом сражении против сил ублюдка Мордреда, и все потому, что Мерлина там не было, чтобы поддержать своего Короля. Претендент тоже погиб, его силы рассеяны, но, тем не менее, эпоха Логров окончена. Камелот теперь просто замок, с пустым Троном и сломанным Столом, и идеалы Суда уже разваливаются. Конец эпохи; и все потому, что один человек не был там, где он должен был быть. Вам нужен Мерлин Сатанинское Отродье? Идите в таверну. Любую.
В его голосе было достаточно горечи, чтобы сделать его убедительным. Я взглядом собрал Сьюзи и Томми, и мы вышли из обеденной залы. И, выйдя, вызвал дар, нашел заклятие, державшее железные ошейники на шеях рабов, и уничтожил его. Расткрытые ошейники соскочили, а чары, державшие рабов в повиновении, спали спустя мгновение. Часть рабов напала на посетителей, пока другие спасали свою жизнь и свободу. Обеденная зала быстро погружалась в хаос. - Ты слишком мягок, - сказала Сьюзи.
- Есть такое дерьмо, которое я не могу выносить, - признал я.
Мы двинулись назад через фойе, большая часть которого пылала. Не было даже следов ведьмы, но в середине пола появилась огромная расщелина, изрыгавшая сажу, пепел и дым с сильным запахом серы. Здесь моя работа выполнена, думал я с легким самодовольством. Мы бодро кивнули Швейцару, проходя мимо, и вышли на улицу, размышляя, что же делать дальше. Одному богу известно, сколько таверн, гостинниц и забитых пойлом пивнушек было на Темной Стороне в шестом веке, и, говоря по правде, я не испытывал желания отыскать их все. С другой стороны, не было никакого желания снова использовать дар. Я и так пользовался им слишком часто, по поводу и без, а это было опасно. Почаще вспыхивать в темноте, и Враги просто обязаны меня заметить, и неважно, как далеко в Прошлом я находился. Для их Будущего я всегда в Прошлом.
- «Странные Парни», - ко мне внезапно пришло озарение. - Это - место, где Мерлин будет. Или как там сейчас называют самый старый бар в мире. Я помню Мерлина нашего времени, он говорил мне, что часто пил там, чтобы убежать от всепроникающей правильности Камелота. Вероятно, поэтому он захотел быть похороненным в подвалах бара, после того, как был убит. Точно. Там мы его и найдем . Я взглянулсмотрел на Сьюзи. - Ты хмуришься. Почему, Сьюзи?
- Лилит привела нас сюда, так? - сказала Сьюзи. – Причина обязательно должна быть. Может быть, она хотела, чтобы мы встретились с Мерлином. Он - ведущий среди основных игроков этой Темной Стороны. И если это так, следует ли нам делать то, чего она хочет?
- Я подумаю об этом позже, - ответил я. - Это лишь предположения и дважды предположения. Я хочу покончить со всем этим и убраться отсюда. Я хочу своими глазами увидеть создание Темной Стороны, получить ответы на свои вопросы и, наконец, избавиться от вмешательства Лилит в мою жизнь. Я хочу, чтобы все кончилось!
- Легче, Джон, легче, - сказал Томми, и и лишь тогда я понял, что сорвался на крик.
- Это никогда не закончится, Джон, - сказал Сьюзи как можно мягче. – И ты это знаешь.
- Я не могу в это поверить, - ответил я. - Не могу позволить себе верить в это.
После долгой паузы Томми произнес: - Если мы не можем найти Мерлина здесь , на Темной Стороне... может быть, если вы не против, попробуем Камелот? Я всегда мечтал посетить этот легендарный Замок, увидеть знаменитый Круглый стол, и …
- Ты же слышал Стюарда, - наверное, слегка грубовато перебил его я. - Сейчас там бедлам. Все герои мертвы, а мечта закончилась. Мы найдем Мерлина в «Странных Парнях». Куда еще может пойти человек после такого позора, чтобы утопить свои печали в тишине?
- Ладно, - покорно сказал Томми. - Включайсвой дар и укажи нам верное направление.
- Есть путь по-проще, - сказал я и повернулся к Швейцару. - Самый старый бар в мире. Как он называется, и где его найти?
Тот бросил на меня испепеляющий взгляд. – Назови мне хоть одну причину помогать вам.
- Потому что, если ты этого не сделаешь, мы с друзьями часами будем болтаться вокруг, действовать на нервы и портить настроение.
- Нужный вам бар называется «Авалон», - сказал Швейцар. И снабдил нас предельно ясными и точными указаниями, только чтобы быть уверенным, что мы не вернемся, чтобы спросить его еще раз.
Глава 8. Жертвы ради высшего блага
Но что удивительно, бар ««Авалон»», как оказалось, располагался в действительно неряшливом районе, даже для Темной Стороны. Освещение плохое, улицы - грязные, и люди – такие же. Повсюду лежали тела - мертвецы, пьяные или захваченные демонами, драки на углу каждой улицы и кучкование в дверных проемах. Шестое столетие было особенно незатейливой эпохой, чтобы грешить. Я видел, как проповеднику делали минет, пока он вел мессу на тему греха Гностической ереси. Тем не менее, нас никто не беспокоил. Казалось, рассказы о наших деяниях и пресловутом недолгом терпении, окружают нас. В каком бы веке вы не находились, на Темной Стороне всегда найдется место для сплетен и дурных вестей.
Я все еще не мог привыкнуть к необходимости перешагивать через прокаженных. Даже если они не возражали.
Сам «Авалон» оказался пузатой невысокой башней, построенной полностью из протравленных и обесцвеченных костей, скрепленных между собой некоторыми невидимой, но чувствительной силой. Один лишь взгляд на нее замораживал мне сердце и кости. И не в последнюю очередь потому, что я видел его однажды, на миг проявившийся в «Странных Парнях», во время моего предыдущего дела. Прямо перед тем, как все пошло к черту, и будущая Сьюзи появилась, чтобы убить меня. Я не смог удержаться и не посмотреть на нее, и она заметила мой пристальный взгляд.