Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга первая. Лидер - Владислав Картавцев 17 стр.


Иван Иванович от предвкушения даже заерзал на унитазе. Он переменил свое решение вызвать Чуйского – сейчас его много более интересовало, что же случится дальше:

– А давай-ка, милая, забьемся – будет сейчас у них оргия или нет? – Иван Иванович в очередной раз вспомнил о присутствии рядом с ним своей любимой резиновой женщины. Он не отрывал глаз от экрана и уже вставил наушник в ухо, чтобы лучше слышать, о чем говорят Чуйский и его потенциальные пассии. Не дождавшись ответа от подруги, Иван Иванович сам принял за нее решение:

– Я так и знал, что ты согласна! Так вот, ставка будет – один поцелуй: если я выиграю, то ты поцелуешь меня, а если ты – то тогда уж я тебе! Договорились? Ну, и славненько! А теперь помолчи, и давай лучше посмотрим, что будет дальше!

На кухне тем временем события разворачивались с невероятной быстротой. Благодаря микрофонам и отличной оптике, Иван Иванович в полной мере ощутил эффект незримого присутствия – единственно только, что он не мог чувствовать запахов борща, ласково булькающего в огромной эмалированной кастрюле на плите, и кожей ощущать дуновение ветерка, вызванного круговыми размашистыми движениями лопастей промышленного вентилятора за проволочной сеткой под потолком.

Кстати, наверняка читателю интересно – разве могли Наташа, Лиза и Чуйский вести себя так раскованно и свободно под объективами камер наблюдения? Ведь любому нормальному человеку понятно, что за ними следят, и нужно сдерживать свои эмоции и переживания вплоть до укромного сеновала. Ответ: все было не так просто, как кажется.

В доме было две системы наблюдения – управление одной из них было заведено на пульт охраны, из помещения которого она (охрана) круглосуточно отслеживала все происходящее по периметру особняка и на территории, а также внутри технических и подсобных строений. Охранники не могли видеть, что творится в самом барском доме, а имели право доступа в особняк, только реагируя на сигнал от нажатия одной из тревожных кнопок, установленных повсюду в помещениях – на тот случай, если произойдет что-то из ряда вон.

Существовала еще и скрытая система наблюдения, о которой знал только Иван Иванович и установщики, и отладчики оборудования – из бывших спецов КГБ СССР, которые теперь владели несколькими коммерческими организациями, специализирующимися на монтаже и, наоборот, нейтрализации различной шпионской аппаратуры в интересах крупных бизнесменов. Они и смонтировали сеть встроенных в стены и снабженных мощными микрофонами миниатюрных видеокамер по всему дому и остальным строениям, включая все спальни, санузлы и душевые комнаты. Приобретение подобного оборудования влетело Ивану Ивановичу в очень большую копеечку, и он долго думал, стоит ли тратить на него такие огромные средства, но потом все же решился и теперь наслаждался плодами своей предусмотрительности.

Сейчас он обратил внимание, что видеокамера, установленная в помещении кухни в открытую, отключена. Об этом свидетельствовал потухший огонек светодиода, обозначающий, что питание на камеру не подается. Иван Иванович сделал заметку карандашом на листе бумаги, обозначающую, что нужно провести тщательное расследование с пристрастием по этому поводу, и выяснить, почему такое серьезное оборудование не функционирует, как положено. Забегая немного вперед, скажем, что оборудование было совершенно исправно, просто Наташа и Лиза упросили одного из охранников, в это время дежурившего на пульте, временно отключить камеру – пока они будут пытаться охмурить Чуйского.

Читатель может спросить – а что, разве для соблазнения мужчины (того же Чуйского или, например, Павло Забияки) на территории особняка не существовало более укромных мест, чем кухня? И мы вправе ему ответить, что – нет, не существовало. В хозяйстве Ивана Ивановича были заведены строгие правила, которых весь обслуживающий и технический персонал должен был неукоснительно придерживаться. Так – мужчинам категорически запрещалось заходить в дамские помещения, и наоборот – дамам в мужские, включая домики для сна и отдыха. За этим строго-настрого следила охрана, а, принимая во внимание, что все помещения и двор постоянно просматривались, это не составляло большого труда.

Конечно, в душах, туалетах, спальнях и тому подобных приватных зонах штатных камер видеонаблюдения не предполагалось (там было установлено только встроенное в стены шпионское оборудование – но оно работало исключительно по резервной схеме: запись велась на всякий случай, и автоматически удалялась из компьютерных баз ровно через месяц с момента записи), но зато охрана следила за всеми входами и выходами, коридорами и местами общего пользования, что исключало возможность для постороннего человека незаметно попасть в запрещенные помещения.

Поэтому обслуживающему и техническому персоналу не оставалось ничего иного, как либо строго следовать правилам, либо пытаться как-то их обойти, надеясь, что их невинное баловство не будет раскрыто. И зря – потому что попадались всегда! Однако такие случаи были чрезвычайно редки, и влекли за собой немедленное увольнение с волчьей записью в трудовой книжке или в патенте.

Нам бы хотелось заострить внимание читателей еще на одном нюансе. На монитор Ивана Ивановича, через который он сейчас наблюдал за кухней, были заведены обе системы видеонаблюдения, и он, конечно, планировал вызвать мажордома по общей сети (предварительно разыскав его с помощью шпионской). Так что, если кто думает, что Иван Иванович не владел искусством маскировки, то он сильно ошибается. Все-таки, Иван Иванович был настоящим инженером и большим партийным боссом, прошедшим горнило классовой борьбы, и предусмотрел все – и, конечно, он никому не собирался выдавать своих секретов. И никто посторонний не имел ни малейшего понятия о существовании замаскированной сети видеонаблюдения, а, принимая во внимание, что наружная камера, установленная в кухне, была отключена, следовал логичный вывод, что и Наташа, и Лиза, и сам Чуйский чувствовали сейчас себя раскованно и свободно – что было Ивану Ивановичу только на руку.

Но, кажется, мы уделили достаточно времени техническим подробностям и из-за этого чуть-чуть не прозевали все самое интересное – а именно то, за чем сейчас, поерзывая на унитазе и даже совершенно забыв о кофе, наблюдал Иван Иванович.

Чуйский сидел на стуле возле огромного кухонного разделочного стола с наполненным стаканом чая в одной руке и с сахарным крендельком в другой и рассказывал Наташе и Лизе непристойный анекдот:

– В ювелирный магазин на Пятой Авеню входит пара – почти ничем не примечательный мужчина и очень красивая молодая женщина.

– Добрый вечер, – говорит мужчина, – нас интересует вот это бриллиантовое колье!

– Пожалуйста, но оно стоит двести пятьдесят тысяч долларов! Простите меня великодушно, но вы не похожи на человека, который может себе позволить купить такое украшение!

– О, вы можете не сомневаться в моей платежеспособности – я немедленно выпишу Вам чек!

– Однако, сэр, при всем уважении я не могу проверить его прямо сейчас – уже вечер и банки закрыты. Так что, приходите завтра с утра!

– О, это совсем не проблема! Я Вас полностью понимаю! Вы можете пока оставить колье у себя и примите этот чек, в качестве залога, что завтра я заберу колье. А пока мы раскланиваемся.

– Отлично, сэр! Жду вас завтра с утра!

Утро. Двери магазина открываются, и входит вчерашний посетитель. Продавец, обращаясь к нему:

– К сожалению, сэр, утром мы позвонили в банк, но там не смогли подтвердить Вашу платежеспособность! И мы вынуждены Вам отказать в покупке!

– О, это совсем не проблема, я просто заберу чек и уйду! И, кстати, помните вчерашнюю красотку, которая была со мной?

– Конечно, сэр, такая шикарная и, наверное, очень неприступная!

– Скажете тоже, неприступная! Никакая женщина не устоит перед колье за двести пятьдесят тысяч долларов, и вчера у меня с ней была ого-го какая ночка!

Наташа и Лиза прыснули со смеху:

– Однако какой Вы необузданный, Виктор Степанович! Уже третий анекдот – и все на одну тему! И как Вас после всего этого позволите понимать? – с этими словами Наташа зашла Чуйскому за спину и принялась осторожно массировать ему уши.

– Еще чайку не желаете, Виктор Степанович? – Лиза аккуратно отняла у него наполовину пустую кружку с чаем и недоеденный кренделек и, сев перед ним на корточки, томно спросила, – или Вы желаете чего погорячее?

В ответ на ее вопрос сидящий на том конце приемо-передающего устройства Иван Иванович резко подался вперед и чуть было не ударился лицом о монитор. Качество картинки и звука было настолько безупречным (тут ничего не скажешь: развитие техники движется семимильными шагами, и к нашим услугам все, что захочешь – только деньги плати!), что Иван Иванович уже чувствовал себя на месте Чуйского и – мало того – он хотел оказаться вместо него! Он поймал себя на мысли, что прямо сейчас готов соскочить с унитаза и ринуться к простым русским девушкам Наташе и Лизе, а Чуйского вытолкать взашей – чтобы не лез не в свои сани. Но партийная выдержка и строгая наработанная годами дисциплина взяли вверх, и Иван Иванович остался сидеть на месте – только максимально прибавил звук в наушниках.

Не подозревая о том, что босс все видит, и чувствуя себя в полной безопасности, девушки тем временем атаковали Чуйского с двух сторон. Наташа оставила в покое большие, словно у детеныша слона, уши Чуйского и перешла к интенсивному массажу его плечевого пояса, от которого он только покряхтывал и поводил шеей, показывая, как ему приятно. А Лиза – ах, уж эта проказница! – недолго думая, резво вскочила с корточек и села Чуйскому на колени, схватив его за локти и тыча ему в лицо своей роскошной большой грудью. Чуйский, как завороженный истукан, уставился на ее прелести, выпирающие из-под белоснежного поварского халата (специально для такого случая отстиранного, отутюженного и даже накрахмаленного) и, медленно и с усилием сглатывая слюну, принялся наблюдать за тем, как Лиза осторожно и очень неторопливо, елозя бедрами у него на коленях, стала расстегивать пуговицы халата, под которым – о, чудо! – ничего не было.

Вместе с Чуйским в ступор впал и Иван Иванович, доподлинно представляя себя на месте последнего. Но разница, все же, была велика. И здесь бы самое время Ивану Ивановичу вспомнить старинный анекдот об объявлении, висящем в публичном доме: «Уединение с дамой – 150 у.е. за час, наблюдение за уединившимися – 50 у.е. за час, наблюдение за наблюдающим за уединившимися – 150 у.е. за час» и понять, что он попал в самую непрестижную и дешевую нишу, и ему срочно нужно выдвигаться на первый план и брать дело в свои руки. Но что-то такое случилось с всегда таким решительным боссом, и Иван Иванович просто остался сидеть и внимательно смотреть и слушать. Так что, у нас есть полное право пока на время забыть о нем (хотя это почти что кощунственно!) и уже полностью сосредоточиться на событиях, разворачивающихся на кухне.

Лиза расстегнула халат почти до самого конца и резко со стоном навалилась грудью Чуйскому на лицо. От неожиданности он даже вздрогнул, выходя из ступора, но потом опомнился и жадно ухватился за зовущие Лизины округлости руками и принялся с упоением целовать ее соски. В ответ Лиза обхватила его за плечи и села на него уже всем телом, расставив ноги и обхватив ими Чуйского, и чувствуя внизу, как из-под его брюк нарастает давление его возбудившейся плоти. Чуйский на мгновение оторвался от Лизиных сосков и застонал – в ответ на что Лиза принялась энергично приподниматься и опускаться, то ослабляя, то усиливая нажим на окрепший орган Чуйского.

Тем временем со стороны спины Чуйского происходили еще более интересные вещи. Наташа, воспользовавшись тем, что Чуйский целиком поглощен Лизой (которая теперь имела над ним абсолютную власть) торопливо сбросила с себя халатик и оказалась полностью голой. Она трясущимися руками выхватила из кармана халатика пару презервативов, распаковала один из них, а другой бросила на стоящий рядом стол. У Наташи оказалась прелестная фигура, и Иван Иванович оценил ее по достоинству. Но, памятуя о том, что пока мы решили оставить его в одиночестве, мы не будет рассказывать вам, какие слова сорвались у него с языка, когда он увидел обнаженную Наташу. У нее были узкие бедра (но, все же, не такие узкие, как у чахлой прибалтийской или шведской поросли), налитая, как сочные хрусткие яблоки, грудь, очаровательный плоский живот и талия в форме песочных часов – почти классической притягательной формы. С ее бы данными – да на подиум, но, увы, Наташа всему предпочитала консервные ножи, разделанные мясные туши и креветки в собственном соку! Но, впрочем – это ее выбор, и мы тут ничего поделать не можем.

Она обогнула Чуйского, плотно занятого Лизой, и заставила ее немного приподняться, чтобы получить доступ к ширинке брюк и пуговице над ширинкой (какое счастье, что Чуйский не носил ремень!). Затем она быстро их расстегнула и высвободила набухшее от вожделения достоинство Чуйского из плена ткани. При этом Иван Иванович от досады даже взревел, как гималайский медведь от отсутствия поблизости гималайского улья с гималайским медом, поскольку ему почти ничего не было видно. Камера была установлена таким образом, что фиксировала все происходящее вдоль помещения – т. е. смотрела почти прямо в лицо Чуйскому. Вернее сейчас она смотрела на Лизу (а теперь уже и на Наташу), которые полностью закрывали Чуйского своими телами от шпионского взгляда Ивана Ивановича. И само собой, он не мог видеть, что происходит, поскольку не рентгеновский же аппарат использовал!

Наташа высвободила набухшую плоть из трусов, которые оказались совершенно унылого болотного цвета без проблеска фантазии, и быстро и умело облекла ее в плотные латексные объятия презерватива, на что Чуйский, буквально стреноженный Лизой и ее напором, только еле слышно застонал и дернулся всем телом. Далее Наташа несильно дернула Лизу за плечи, и произошло то, что Иван Иванович заслуженно оценил, как слаженную работу двух звеньев одного механизма: Лиза проворно соскочила с Чуйского, а Наташа не менее проворно, не давая ему опомниться, взгромоздилась на ее место и умело вставила его могучий вздыбленный орган в себя. Все произошло настолько быстро, что Чуйский, похоже, даже и не успел понять, что уже занимается настоящим сексом, причем, совершенно диким и необузданным.

Вы когда-нибудь были в Техасе? И не нужно говорить, что да – вы бывали в США, но только в Нью-Йорке, или на водопаде, или в Калифорнии, или в Майами! Так и скажите, что в Техасе вы не были, поскольку ловить там совершенно нечего – а только одни ковбои, страшная жара и мексиканцы. И нефть еще – но у нас на севере ее тоже полно. Так вот, если вы не были в Техасе, то мы рады вам сообщить, что вы много не потеряли. За исключением одного – зрелища настоящего техасского родео с настоящими диким мустангами и не менее настоящими дикими техасцами в громадных ковбойских шляпах, кожаных штанах, и от которых несет навозом за три версты.

Так вот, Наташа скакала на Чуйском, как дикий мустангер на диком мустанге, и ей не хватало только лассо, чтобы захватить его за шею, и шпор, чтобы плотоядно впиться железными шестеренками ему в бока. При каждом скачке она покрикивала и даже размахивала руками над головой, делая ими круговые движения, и в эту минуту олицетворяя собой победу человеческого разума над диким животным. Иван Иванович завороженно наблюдал за тем, как в такт ее движениями ноги Чуйского слегка подергиваются, а его ладони неловко держат Наташу за талию, пытаясь то ли покрепче прижать ее к себе, то ли наоборот, снять ее с себя. Но, интересно, кто бы ему позволил это сделать?

В это время Лиза стояла чуть-чуть в стороне, уже наготове. Она тоже сбросила с себя халатик, и теперь от нетерпения даже постукивала правой ножкой, поднималась на цыпочки и опускалась в такт Наташиным движениям. Ее всю колотило от непереносимого желания, и вот после того, как Наташа вдруг неожиданно выгнулась всем телом, громко застонала и забилась в пароксизмах наслаждения, она, подождав еще немного, бросилась к обмякшей подруге, силой стащила ее с Чуйского, сорвала с него презерватив, моментально натянула новый, и раз – уже оказалась на месте Наташи, еще более увеличивая темп и напор на подрагивающий и готовый выстрелить семенем орган Чуйского.

Чуйского хватило ненадолго: не прошло и пятнадцати секунд, как он подпрыгнул на стуле, словно раненый мелкой дробью бобер – сторож лесной запруды, а Наташа, вжавшись в него бедрами и раскачиваясь из стороны в сторону, обхватила руками его за шею, прижала его лицо к своей груди и не давала ему двигаться, пока все, накопленное в нем, не вышло из него наружу прямо в спасительный резиновый мешочек, который всегда оказывается очень кстати. И поэтому не забывайте брать его с собой – об этом мы в своей книге говорим постоянно!

В момент кульминации Иван Иванович вскочил с унитаза и, как дикий вепрь, забегал по туалету туда-сюда, пытаясь бегом сбросить накопившееся в нем нервное напряжение. Когда он снова вернулся к монитору, перед ним предстала следующая картина: Чуйский являл собой почти трагическую фигуру в состоянии полного изнемождения, вокруг которой суетились поварихи, спешно пытаясь замести следы разгула – поскольку подошло время обеда, и вскоре в кухню пожалуют помощники из числа технического персонала, которые будут накрывать на стол в помещении напротив. Иван Иванович видел, как уже одетая в халатик Наташа помогла Чуйскому освободиться от спасительного презерватива и осторожно упаковала его поникшего богатыря обратно под защиту болотного цвета трусов и брюк из мягкой шерсти без ремня.

Наташа и Лиза, в отличие от Чуйского, находились в радостном возбуждении, их глаза сияли, а с лиц не сходили довольные улыбки. Лиза сменила Наташу и осторожно, как маленького мальчика (но весьма настойчиво), заставила Чуйского встать со стула и насильно выпроводила его за дверь – с глаз долой, попутно что-то прошептав ему на ухо и при этом весело рассмеявшись. Ей вторила Наташа, которая уже мыла пол и готовилась разливать борщ по тарелкам. Словом, жизнь на кухне плавно входила в обычное русло, чего нельзя было сказать о Чуйском и о хозяине особняка. Но если мироощущение и душевные метания мажордома после всего произошедшего с ним нас не очень (а честно говоря, совсем) не волнуют, то Иван Иванович – это другое дело.

Назад Дальше