На стук ответили не сразу, вышедшая женщина куталась в большой платок. Очень трудно понять сколько ей лет, с равной вероятностью могло быть и двадцать пять, и сорок. И чем она занимается, тоже не скажешь, такие женщины бывают, нечто среднее, из тех, мимо кого пройдешь, не заметив. На приветствие и вопрос, не знает ли Сару Ольстен, чуть приподняла бровь:
– Ольстен?
– Или Сьеберг. Мы не знаем, сменила ли она фамилию. Возможно, у нее вообще другая фамилия, – поспешила объяснить Линн.
Женщина оглядела их с головы до ног и не слишком приветливо поинтересовалась:
– Зачем вам Сара Сьеберг?
Значит, все-таки Сьеберг…
Сказать о гибели Густава не получилось, из дома вышел симпатичный молодой человек, чем напомнивший Линн Густава, быстро поздоровался с ними и на ходу бросил женщине:
– Мам, я ушел.
– Харри, позвони, слышишь?
Что-то щелкнуло в голове Ларса, и он вдруг спросил:
– Вы Сара?
– Да, я. Что вам от меня нужно? – сказать, что приязни в ее голосе не слышалось, значит, не сказать ничего. Словно ежик колючки выпустила.
– У вас был брат Густав Сьеберг?
– Кто вы и что вам нужно?
– Густав Сьеберг убит в своем доме. – Ларс внимательно смотрел на женщину, но никакой ожидаемой реакции ужаса, горя или хотя бы удивления не увидел. Словно сообщение Сары не касалось. Ну и сестрица, если это она, конечно! – Мы разыскиваем его семью.
– Откуда вы знаете Густава?
Хотелось спросить: да вы Сара ли, сестра ли убитого Густава? Но и Ларс, и Линн уже поняли, что сестра, а юноша, назвавший ее мамой, племянник Густава – они похожи. Молодой человек похож на Густава, как могут быть похожи близкие родственники-мужчины.
– Густав был моим… не скажу другом, но приятелем.
Бровь женщины насмешливо приподнялась:
– И он вам ничего не рассказывал о себе и своей семье?
Ларс почему-то не стал говорить о найденных записях, если она не желает быть откровенной ни в малейшей степени, то почему должен открывать все секреты он?
– Густав был достаточно скрытен, а у меня не было повода расспрашивать. Скажите, а где остальные члены семьи – мать, братья?
– Если он не рассказывал о семье, откуда вам известно о братьях?
Да что же это такое?! Кто из них у кого спрашивает? Сара Сьеберг не просто не отвечала на вопросы, она предпочитала узнавать сама. Но Ларс взял себя в руки и постарался объяснить спокойно:
– В церкви Галливаре нам сказали, что у Ольстенов были дети и что семья уехала. И о вас сообщили там же.
– Тогда чего вы еще хотите? Семья уехала в Квиккчокк, я о них ничего не знаю. И знать не хочу! Неужели непонятно? Прощайте!
Вот и все, за Сарой закрылась дверь. Конечно, можно еще стучать, но это бесполезно, она явно порвала с семьей давным-давно и слышать о родственниках не желает.
– Знаешь, – вздохнула Линн, когда они отошли от красного домика с белыми ставнями подальше, – а она права. Если верить записям Густава, им жилось несладко. Может, она вырвалась, вышла замуж… кстати, мы даже не спросили, какая у нее фамилия… и постаралась забыть все, как ночной кошмар. А тут мы со своими расспросами.
– Наверное, ты права. Сара Сьеберг или бывшая Сьеберг не желает ничего знать о своей бывшей семье. Она имеет на это право, а мы не имеем права лезть в ее жизнь и ее душу.
– А парень-то у нее какой! Видно замуж вышла удачно, вон какого красавца родила. Как ты думаешь, где они живут и чем занимаются в будни? Любопытно, но нос совать нельзя.
– Ладно, съездим в Квиккчокк, там жителей совсем немного, если Ольстены живут, то любой укажет.
Так и решили. Но это завтра, послезавтра или еще позже, а пока у них было более интересное занятие.
– Ты что-то говорила о том, что соскучилась…
– Да.
– Очень? – Рука Ларса сжала ее коленку, словно случайно перепутав с переключателем скорости в машине.
– Очень.
Линн почувствовала, как внутри поднимается волна желания. Плевать на эту Сару и ее семейные проблемы. Не стоит в них лезть, своих хватает.
– Докажешь, – кивнул муж, отпуская колено и берясь за рычаг переключателя.
Не успела Линн мысленно ойкнуть, как последовало обещание:
– У нас давно не было секса, нужно наверстать упущенное. Я тебе спать сегодня не дам.
Вот теперь внизу живота стало по-настоящему горячо. Линн знала цену таким «угрозам».
– Линн, заглянем на минуту в магазин?
Зачем Ларсу понадобились хозяйственные товары? Он деловито перебирал веревки, взял три больших мотка, добавил прищепки, лукаво покосившись на жену, свечи потолще, в том числе чисто белую, пакет для замораживания воды…
Живо вспомнились рассуждения Густава о воске и льде. Может, и Ларс намерен капать на нее горячим парафином? Но как же они сумеют не перепачкать все?
Когда в аптеке добавились упаковка презервативов и обезболивающий крем, Линн уже поняла, что предстоит, а потому дыхание стало неровным.
– Ларс, но мы же в гостинице…
Муж наклонился к ее уху:
– Я заткну тебе рот, не бойся. Извини, дорогая, пороть нечем, флоггера у меня с собой нет. Придется отшлепать рукой и веревкой.
Линн это обещание немного разочаровало, она-то рассчитывала, что веревка пригодится для чего-то другого…
Муж это заметил и успокоил:
– Пороть и все остальное буду делать, предварительно связав. Ты же хотела быть связанной?
Она только кивнула.
Вот это другое дело. Ларс мастер шибари, но жену толком не связывал ни разу. Не считать же пару легких игр с привязанными ногами.
А Ларс как ни в чем ни бывало принялся рассуждать:
– Ты напросилась сама, значит, всю ночь будешь в подвешенном состоянии.
– К чему можно подвесить в гостиничном номере? – не сдавалась Линн, хотя ей очень понравилась такая перспектива.
– Я найду.
Уже сама подготовка страшно возбуждала.
То, как Ларс раскладывал принесенные товары, как прикидывал, поглядывая то на Линн, то на мебель в номере, придавал свечам нужную форму, натягивал на них презервативы… все это заставляло подрагивать все внутри. Верно говорят, что предвкушение удовольствия не менее приятно, чем оно само.
– Иди в душ.
Когда Линн вышла из душа завернутой в полотенце, муж заметил:
– Ты права, здесь не на что подвесить, нет надежного крепления. Значит, подвесы отложим до дома, обойдемся подручными средствами.
Линн поразил тон Ларса и выражение его лица. Она перестала быть женой, превратившись просто в модель, с которой он намерен работать.
Когда Ларс стал завязывать рот, попыталась сказать, что и без того не издаст ни звука, тут же получила ощутимый шлепок по ягодицам и замолчала, вспомнив, что действия мастера не обсуждаются.
– Если будет не по себе, просто активно помотай головой. Это вместо стоп-слова. Если все в порядке, кивнешь. Повернись ко мне спиной.
Теперь она не возмущалась даже когда оказались завязаны глаза. Ларс обошел стоявшую жену, ущипнул за и без того вздыбленные соски, усмехнулся:
– Готова? Сейчас получишь у меня, дрянная испорченная девчонка.
Линн почувствовала, как низ живота уже сводит от предвкушения.
Моток веревки в его руках ожил. Руки заведены назад и связаны в запястьях, у локтей и немного выше. Связка не тугая, но двигать руками невозможно.
Подтолкнул ее вперед к кровати:
– Ложись лицом вниз.
Это не так просто выполнить, если руки связаны, а на глазах шарф.
Наконец, удалось, Ларс приподнял ее ягодицы, сгибая ноги в коленях, оплел веревкой одну ногу повыше колена, повторил это же со второй и протянул веревки в связку на уровне локтей. Довольно похлопал по ягодицам, потом подумал и трижды шлепнул посильней.
Больно… Но Линн знала это ощущение, оно было приятным.
Теперь пришла очередь свечей в презервативах. Она не удивилась, когда анальное отверстие оказалось щедро смазано кремом и внутрь начало ввинчиваться что-то ощутимо большое, видно свеча. Линн вспомнила, какую форму придал этой свечке Ларс, конечно, это замена плага.
Она давно не пользовалась плагами, отверстие основательно сузилось, и потому было больно. Ларс подтвердил:
– Заросла, как дремучий лес. Будешь ходить у меня с плагами, чтобы не отвыкала.
Наконец, свеча заняла свое место, казалось, заполнив собой все внутренности. Но начал действовать крем, потому боль затихла, зато малейшее прикосновение рук Ларса к телу и особенно ягодицам вызывало возбуждение.
Он наклонился к ее лицу:
– Ты готова кончить без меня? Так нечестно.
Ларс приподнял ее ягодицы повыше и воспользовался свободным отверстием. Линн показалось, что тонкая перегородка между свечой и его членом сейчас просто порвется, она и забыла как бывает тесно, когда заполнены оба отверстия. Но почти сразу все затопила волна удовольствия, потому ни боли, ни страха она уже не чувствовала.
Ларс вонзал и вонзал свое копье, на мгновение замирая, чтобы продлить удовольствие, но мышцы Линн уже начали сокращаться. Она была не в состоянии терпеть дольше. Кончили вместе и очень бурно, но повалиться на кровать, чтобы отдышаться, Ларс не позволил.
– Стой так.
Несколько раз сильно шлепнул по выпяченным ягодицам и ушел в душ. Было очень больно, зад горел после ударов, но внутри все постепенно успокаивалось, по телу, несмотря на боль и неудобство, разливалась приятная истома. О, она мазохистка еще та… Вот чего им не хватало в последние месяцы – секса с элементами садизма.
Вернувшись, Ларс протер ее салфеткой и обнадежил:
– Это прелюдия, дорогая. Теперь вот так…
Ее мышцы еще сокращались, а внутрь уже скользнула вторая свеча. Линн показалось, что она куда толще первой. И снова Ларс угадал ее мысли, усмехнувшись:
– Эта толще. Потерпишь. Ты давно не порота, пора наверстывать упущенное. Готова?
Что ей оставалось? Только кивнуть в знак согласия.
Конечно, это не флоггер, но Ларс умело использовал связку веревок, уже через минуту кожа на ягодицах горела огнем. Боль снова опоясала все ниже копчика, Линн заерзала, получила увесистый шлепок рукой и совет:
– Будешь елозить, выпорю так, что не сможешь сидеть неделю.
Она понимала, что Ларс угрозу выполнит, а потому застыла. В конце концов, сама напросилась, никто не заставлял тащиться в Лулео следом за мужем и делать разные намеки.
На глазах уже выступили слезы, хотелось выть, закусив полотенце, которым завязан рот, но Линн не просто терпела, она чувствовала, что купается в этой боли. Сначала пыталась считать удары, но потом бросила, зад, казалось, был раскален от порки и горел не только снаружи, но и где-то внутри.
– Еще?
Кивок.
Но прежде чем нанести новую серию ударов, он основательно пошевелил обе свечки. Линн даже застонала, это был стон удовольствия.
Муж рассмеялся:
– А ты протестовала против завязанного рта! Сейчас кричала бы на весь отель. Но если будешь громко стонать – накажу.
Линн хотелось быть наказанной, и она демонстративно застонала снова.
– Я же не предупредил, как накажу. Например, вот так…
Он наполовину вытащил свечку из влагалища, одновременно теребя вторую, но когда Линн невольно подалась следом, не вернул на место. Свеча касалась малых губ и входа, страшно возбуждая и не позволяя мышцам завладеть ею.
Она тихонько замычала, Ларс рассмеялся.
– А так?
Пальцы затеребили клитор, почти доведя ее до нового оргазма. Линн начала ерзать задом и тут же получила по нему сильный шлепок. Ларс не шутил, он действительно наказывал.
– Ты забыла правило: даже испытать оргазм без моего разрешения нельзя. Это не секс с игрушками, это БДСМ.
Освободил руки, вытянул их вверх и связал запястья уже там. Перевернул жену на спину.
– Полежи вот так.
Линн постаралась чуть приподнять ягодицы, чтобы не касались простыни, так легче. Муж то ли не заметил, то сделал вид, что не замечает ее ухищрений, он был чем-то занят. Линн прислушивалась, пытаясь догадаться, что же Ларс делает теперь. Неизвестность, невозможность видеть приготовления возбуждает сильно, потому, когда прищепка коснулась соска, она вздрогнула. Груди оказались сцеплены и притянуты друг к дружке. Грудь у Линн всегда была немаленькой для ее комплекции, а после рождения Мари, даже притом, что она кормила дочь всего полгода, увеличилась на целый размер. Этакие два аппетитных шара безо всяких усилий и силикона.
Через мгновение она поняла, для чего муж соединил груди – она сама оказалась сложена буквально пополам, ноги подтянуты коленями к плечам, привязаны к ним, а груди расположились между ногами, будучи ими просто стиснуты.
– Как ты?
Линн кивнула, несмотря на довольно тяжелую позу, было вполне терпимо, тем более в таком положении поротый зад вовсе не касался постели. Лежать нетяжело, сказывалась гибкость ее позвоночника и тренированные ноги.
– Хорошо.
Ларс потеребил свечу в анальном отверстии, заставив Линн поерзать.
– Больно?
– He-а… – Удалось только промычать, но он понял.
– Вставить вторую?
Линн кивнула, Ларс всегда учил ее потакать своим сексуальным желаниям. В пределах разумного, конечно, но потакать.
– Хорошо…
Вставил, потеребил, а заодно и клитор. Мышцы снова начали сокращаться.
Линн ожидала, что муж заменит свечу собой, но он не стал этого делать, продолжил теребить, пока она не кончила по-настоящему.
– Отдохни, потом продолжим.
Она лежала, будучи сложенной пополам, и думала о том, что готова к большей боли и большим мучениям, как и к бесконечному оргазму тоже.
Ларс сходил в душ, вернулся свежий, вкусно пахнущий даже на расстоянии. Линн подумала о том, как выглядит она сама. Наверное, не слишком приятно.
Но муж видно не разделял такое мнение, потому что предложил:
– Продолжим?
Она кивнула. Конечно, продолжим.
Ларс освободил ее от веревок, развязал глаза и рот, осмотрел локти и запястья, кивнул:
– Все в порядке. Подвигай руками.
Она кивнула, мол, ты прав, все в порядке. Последовал шлепок по ягодицам.
– Я сказал подвигать руками!
Пришлось демонстрировать подвижность суставов.
– Ты разучилась выполнять приказы. Придется отшлепать серьезно. Пойдем.
Он попросту перегнул ее через край ванны, подложив под живот полотенце, и отхлестал так, что сесть на ягодицы было невозможно. В ход снова пошла и ладонь, и купленная веревка.
Она стояла, опершись о дно ванны, закусив губу, чтобы не кричать, и вздрагивая от каждого удара. Раньше Ларс порол жену в основном флоггерами, не пользуясь ни рукой, ни чем-то тяжелым. От прикосновения флоггеров по коже буквально разливался огонь, но сильной боли не было. Рука оказалась куда тяжелей, было именно больно, тем более внутри все еще сидела свеча, но уже после третьего удара Линн начала снова испытывать возбуждение. Даже боль от Ларса была приятна и желанна.
Мазохистка? Конечно. Но почему бы и нет?
Закончив экзекуцию Ларс помог жене подняться.
– Что нужно сказать?
– Спасибо.
– Еще?
– Я буду послушной. – Линн даже чуть заикалась от боли.
– Надеюсь. Повернись, смажу.
Смазанные обезболивающим кремом ягодицы пришли в себя довольно быстро, все затихало, и от этого было особенно приятно.
Ларс смазал кремом и вокруг по-прежнему зажатых прищепками сосков, явно намереваясь их снять, но посмотрел на Линн и оставил.
– Помучайся еще немножко.
Вернулись в комнату, Ларс распорядился:
– Полежи, потом еще помучаю.
Но при этом связал запястья, подняв ей руки вверх, и щиколотки.
Линн лежала на боку и гадала, что еще он придумает.
Придумал, но скорее для себя.
Подложив под спину и голову жены все подушки, которые нашел в номере, Ларс уселся на нее сверху, поднял связанные руки наверх, придерживая их одной рукой, а второй принялся водить возбужденным членом ей по губам. Но когда Линн открыла рот, готовясь принять Ларса, он не позволил сделать этого.
– Я сказал открывать рот?
Она послушно закрыла.
– Открой. Высуни язык. Поработай им.
Пришлось вспоминать навыки, когда-то полученные в квартире на Эстермальмсгатан. Линн долго противилась анальному и оральному сексу. Первому, потому что имела очень болезненный опыт, а второго просто боялась из опасений задохнуться. Ларс приучил ее и к тому, и к другому, но в последние месяцы их семейная жизнь была далека от идеальной, а от БДСМ и орального секса тем более. Хотя, что мешало ей делать мужу минет?
Зато сейчас в таком беспомощном состоянии делала это с удовольствием.
Ларс даже удивился:
– Нет проблем?
– Нет.
– Тогда будешь делать мне минет чаще и не только в постели.
Подождал вопрос, понимая, что ей хочется уточнить, не дождался, рассмеялся:
– Молодец, не спрашиваешь, пока не разрешу. Где? В машине, в лифте, в примерочной кабинке, да мало где еще? Всюду, где мне удастся достать член из штанов, не заморозив его. Будешь?
Глаза смотрели почти насмешливо, знал же, что согласится. Куда она денется, если согласилась подчиняться?
– Буду.
– Будешь хорошей девочкой – будешь получать удовольствие. Как твоя аппетитная попка?
Линн не успела сказать, что затихает, как получила продолжение:
– Добавить?
Едва сдержалась, чтобы не взвыть, но вспомнила, что если это произойдет, до добавка будет посерьезней.
– Как хочешь.
– Уговорила, повторю, но только позже. На сегодня с тебя хватит. Сейчас мне нужно, чтобы ты могла сидеть.
Хотелось попросить для этого вытащить свечу, все же свеча, да еще толстая, не плат.